Моя Элис

      Странный запах витал в воздухе. Сон отступил перед дремотой. Шея затекла, впрочем, как и всё тело. Попытки сменить позу отдались болью в каждой клеточке.       Чертовски неудобно.       В голове с трудом образовывался отчёт о происходящем. Воспоминания нехотя заполняли дыры памяти.       Большой дом, оплетённый плющом. Пыльная гостиная. Старая плита. Закрытые двери. Лестница. Горький аромат… Клапан прорвало.       Вспомнилось всё. И детские рисунки, и темнота второго этажа, и хруст древесины, и выстрелы. Девушка рывком поднялась в кресле и обернулась.       Подкатила тошнота. То ли от резкого движения, то ли от увиденного.       Бежевую обивку заднего сидения густо покрывал бордовый цвет. Словно кто-то учился пользоваться аэрографом.       Подсохшие красные капли частыми полосками обволокли кожу. На полу в хаотичном беспорядке лежали медикаменты, испачканные в крови.       Раскрытая аптечная коробка никчёмно валялась рядом со свисающей расслабленной ладонью. Ладонью, принадлежащей телу, неподвижно покоящемуся на сидении.       Подавив в себе все мешающие эмоции, Элис уставилась на оголённую мужскую грудь, ловко перебинтованную в районе плеча. От белого цвета марли не осталось и следа. Влажность насквозь пропитанной кровью материи даже в глухом свете начинающего новый день солнца была заметна Уильямс.       Но сейчас значение имело лишь дыхание. Хлопковая рубашка прикрывала предплечье с раненой стороны и целиком, оголяя лишь кисть, прятала от взора повисшую конечность.       А едва заметно вздымающийся мускулистый торс оставался без тканевой защиты.       Уловив буквально три рваных вздоха широкой груди, девушка выдохнула и обмякла на своём сидении. Полицейский спал. На его бледном лице тёмными синяками отражалась беспокойная ночь.       Не переставая наблюдать за еле уловимым дыханием, Элис заерзала на месте и чуть не завыла от боли в ногах, когда нечаянно полоснула ими по креслу. Неужели Эрвин специально обул её в это, чтобы не убежала?       Снимать обувь было категорически нельзя. Если понадобится идти по земле — возможно заражение. А если освободить ступни на время, после, чтобы их надеть, придётся терпеть адскую муку. Девушка уселась удобнее и, оскалившись, поставила ноги ровно, чтобы те привыкли к жжению.       Видимо, от выгоревших, благодаря выбросу адреналина, сил в памяти плохо запечатлелся поход к машине. Уильямс размыто помнила, как действовала по указаниям спутника, как брала ключи из кармана его пальто, которое затем под душераздирающее рычание помогала ему снять, и как доставала аптечку.       Эти моменты отображались туманными картинками в голове. Но, в целом, они не имели значения. Человек, потерявший так много крови, жив. И без капли энергии спит на заднем сидении… А другой, весьма напуганный, впервые за последнее время вольный распоряжаться собой, сидит в терзающих душу сомнениях на переднем.       Уильямс кинула взгляд на свои руки. Затем на одежду. Красный цвет — король сегодняшнего утра.       Янтарные глаза без подсказок обратились к зеркалу заднего вида. Не особенно розовее спутника, на Элис смотрела бледная чумазая девчонка.       От той, что вчера утром красовалась в чистой квартире Лондона, осталось лишь одеяние. Быстро перестав ни к чему не приводящее копание в себе, Уильямс снова обернулась на едва дышащее тело.       Оставить Эрвина одного в глуши истекать кровью?       Ни за что.       Но как только он придёт в себя, что будет? Джим и мистер Саирс приехали за Элис, чтобы?..       Очевидно, Айсли не даст этому произойти. Загребёт свою игрушку в охапку и будет носиться с ней, отбиваясь пистолетом.       Сегодня он уже чуть не погиб. И до сих пор неизвестно, точно ли с ним всё хорошо. Элис погрязала в догадках, зачем она понадобилась этому садисту, раз он даже рисковал своей жизнью.       Желудок свело, заставив девушку скорчиться. Потребность в еде ноющей болью напомнила о себе. Припоминая, что следователь обещал сэндвичи, как только они вернутся в машину, Элис осмотрелась. Но обнаружила лишь оставленные на приборной панели ключи.       Надо посмотреть в багажнике.       С помощью кнопки, которой вчера наказал воспользоваться полицейский, девушка разблокировала двери, открыла свою и впустила свежий воздух в салон.       Металлический запах почти сразу свергла утренняя прохлада. Так гораздо лучше. Задумавшись, что впервые при полицейском будет действовать по своей воле, похищенная не сразу решилась вылезти из автомобиля. Но благодаря мерзкой рези в животе всё же сделала это.       В багажнике она нашла пакет с едой, соком, влажными салфетками и прочими средствами гигиены. Чтобы не разбудить раненого мужчину, Уильямс поела снаружи.       Несмотря на жуткий голод, делала она это очень долго, маленькими кусочками приканчивая сэндвич и тихонечко потягивая вишнёвый сок.       При каждом глубоком вдохе лёгкие равномерно наполнялись отрезвляющим воздухом, пока Элис сидела на краю открытого багажника. Осматривая пугающий, густо заставленный елями ландшафт, она вдруг заметила, что от машины вдаль простираются нечёткие следы шин.       Влажная земля стёрла узоры резины, оставленные колёсами, но оставила придавленные весом автомобиля очертания…       Внезапно, перебив наблюдение, послышалось какое-то тихое шипение, прекратившееся так же быстро, как и начавшееся. Девушка подскочила и вслушивалась несколько минут, озираясь, словно преступник. Но, даже обойдя автомобиль, ничего не обнаружила, списав мираж на самовнушение. Её мысли занимало новое знание.       Воспользовавшись салфетками и прочими необходимыми средствами, она вернулась в салон, прихватив с собой неоткрытые сэндвичи и пару пакетиков сока.       Эрвин находился в том же положении. По-прежнему тихо вздымалась широкая перебинтованная грудь. Уйти и оставить его, пока есть возможность? А если ему понадобится помощь? Элис до дрожи в коленках боялась, что мужчина погибнет, не вдаваясь в подробности, почему её заботит это.       Хотя, причина напоминала о себе, периодически всплывая воспоминаниями о горячих прикосновениях.       Знакомое шипение застало врасплох погружённую в себя. Затрепыхавшись на месте, словно ослеплённый ночной мотыль, Уильямс прикусила язык, чтобы не заорать.       Рация, остававшаяся до сих пор незаметной девичьему взору, издавала прерывающиеся хриплые звуки, то и дело смешивающиеся с помехами. В изобилии шума, от которого Элис приходила в себя, восстанавливая дыхание, присутствовал голос, повторяющий какие-то слова.       Первые секунды девушка могла разобрать только «На связи». Созвучная фраза оставалась загадкой, пока девичьи пальцы не вытянули антенну. — Приём, — тихо звучал спокойный мужской голос. — Приём. Хануко на связи.       Сердце забилось в два раза быстрее. Можно сообщить обо всём по рации этому человеку. В голове промелькнула мысль о предательстве. Если Элис донесёт о следователе, то это загубит всю его жизнь?       Какая, к чёрту, разница?       Дрожащая от гнева на саму себя, Элис осторожно вытащила из держателя чёрное устройство. И, крепко вцепившись в пластиковый корпус, нажала на боковую кнопку. Только бы этот Хануко не оборвал связь. — На связи Элис-Джейн Уильямс. Прошу, не отключайтесь, прежде чем дослушаете, — захотелось выплеснуть всё и разом. — Могу я услышать владельца рации? — Если вы говорите о… — девушка замялась. Можно ли сообщать имя следователя по радиосвязи? Неспроста он живет в заброшенном доме. — Да, можете, только сначала выслушайте меня. Он ранен. Мы оба находимся в каком-то лесу далеко от Лондона. Нам нужна… — Передайте рацию владельцу, — перебил её Хануко. — Сэр, он спит, — Элис чертыхнулась про себя, поняв, что звучит как сумасшедшая, и никто в здравом уме не поверит её словам. — Он потерял много крови и сейчас лежит на заднем сидении. Еле-еле дышит. Вы можете… — В последний раз повторяю, передайте рацию владельцу. Иначе я буду вынужден закончить разговор.       Уильямс вспыхнула. То ли от злости, то ли от тяжёлой ладони, слабо сжавшей острое плечо. — Элис, — вызванное глухим голосом позади, оцепенение настигло юную девушку. — Дай мне.       Жив.       Почти сразу она повиновалась, развернулась вполоборота, но почему-то не решилась взглянуть на спутника. Беззвучно вложила рацию в его еле тёплую руку. И краем глаза стала наблюдать, как мужчина возвращается в исходную позицию, держа рацию на уровне перебинтованной груди. — Хануко, на связи Айсли. Что у тебя? — В чём дело, сэр? Девушка ответила мне, представившись Элис Уильямс. Что у Вас там происходит? Вы ранены? — оппонент выказывал волнение. — Не время пустой болтовни. Выкладывай, Шин.       Затянувшееся молчание рации заставило сидящую на переднем сидении поднять взор на Эрвина. Его окровавленная грудь тяжело вздымалась, привлекая внимание. — Я ничего не нашёл по запросу имени, сэр, — наконец донёсся расстроенный голос из устройства. — Но есть два заявления о пропаже, подходящие под описание внешности. Одно — в Бристоле. Второе — в Ирландии. — Отлично. Оставь это до моего прихода в участок, — брови над прикрытыми глазами следователя нахмурились. — Вам точно не нужна помощь? — Я свяжусь с тобой позже, — раненный мужчина оборвал связь, не дождавшись ответа.       Протянув рацию Элис, он туго сглотнул. Быстро отреагировав, девушка осторожно вернула устройство в держатель. Её движения и лицо выражали спокойствие. Но в душе бушевал гнев. Гнев, заставивший позабыть, что только что она сокрушалась из-за собственной глупости остаться вести переговоры в машине. — Вы должны сказать, где вы находитесь, — выпалила Уильямс.       Ожидая чего угодно, но только не молчания, она вытаращила глаза на не выражающее эмоций точёное лицо. Элис ощутила себя разлитым бензином, в который бросили сигарету. — Эрвин… — второй раз, когда с девичьих губ сорвалось его имя. Неимоверно захотелось повторить. — Вы истекаете кровью. Вам нужна помощь. Я не знаю, что у вас там за ситуация, — Уильямс чуть не сказала «игры», — но сейчас вы шутите со смертью.       Было сложно поверить, что человек, долгое время деспотично угнетающий девушку, никак не проявляет свою позицию. Хотя на секунду Элис показалось, что мужские скулы напряглись. — Эрвин, вы слышите? — Можешь дать мне попить? — таков был ответ на тираду обеспокоенной девушки.       Гнев отпустил юную душу. Уильямс ловко проткнула трубочкой фольгу и протянула напиток спутнику, едва приоткрывшему глаза. Морщась, приподняв голову, он поднёс его ко рту и сделал пару глотков. Было очевидно, что он не утолил жажду, но из-за боли ему пришлось прерваться.       Юное создание с сочувствием смотрела на мучения спутника. Столь уверенного и властного накануне, но такого беспомощного сейчас. — Позвольте мне, — Элис протянула раскрытую ладонь.       Она чувствовала, что даже в граничащей с необратимым ситуацией с лёгкостью можно задеть гордость этого человека. Очень глупо. Но выбор был невелик: смотреть, как он страдает или же взять контроль в свои руки. Мужчина лишь отвёл взгляд.       Что за слово крутится на языке? Неужели «предсказуемо»?       Гордыня или жизнь. Прикинув, насколько будет неудобно поить следователя с переднего сиденья, девушка вылезла из машины и открыла заднюю дверь. Длинные волосы мужчины разметало по кожаному сидению.       Недолго думая, Элис стянула с себя толстовку и, свернув её, осторожно подложила под голову несопротивляющегося мужчины. Сама она села на пол, отодвинув аптечку, забрала у Эрвина баночку и поднесла к его рту. Мужчина неторопливо осушил её полностью. — Ещё? — поинтересовалась Уильямс. — Нет, — он не смотрел на неё. Повисла минутная тишина. — Спасибо.       В другой ситуации девушка не поверила бы своим ушам. Но здесь и сейчас, сомнений не было, прозвучало то, что прозвучало.

***

      Около часа полицейский провёл в состоянии полудрёма. После того, как его спутница закрыла все двери, села спереди и спустила окна, мужчина не произнёс ни слова. И Уильямс это устраивало.       Всё время она была занята поиском ответа на главный вопрос: остаться или уйти.       Но вот, позади послышалось шевеление. Элис-Джейн обернулась. На неё смотрели уставшие, с залёгшими под ними тенями, прозрачные глаза. — Поесть хотите? — Да, — мужчина изучал юное лицо, наспех обтёртое влажными салфетками.       Снова примостившись на полу возле раненного, девушка достала из упаковки сэндвич и поднесла к мужскому рту. Её спутник подавился, как только откусил первый кусок, и зашёлся в явно причиняющем боль кашле.       Быстро среагировав, Элис поддержала мужчину, когда он постарался приподняться. Она манёвренно залезла туда, где лежала его голова, и поместила импровизированную подушку на колени.       Прокашлявшись, Эрвин тяжело опустился на уготованное ему место. И, натужно оттолкнувшись от двери ногой, занял позицию выше, чем лежал.       В вынужденном контакте с облокоченным на неё мужчиной, Уильямс придерживала рукой толстовку, чтобы та не сильно сминалась под весом его тела. Девушка продолжила кормить с рук строптивого зверя, напоминая себе, с кем имеет дело.       Если грозный тигр ранен и ведёт себя робко, словно кролик, вряд ли он действительно станет кроликом после того, как заживут раны…       Элис до скрежета зубов желала, чтобы Айсли сообщил местоположение Хануко. Ей нужна гарантия, что с ним всё будет хорошо. Позже подумает над глупыми вопросами. И, подождав, пока мужчина закончит есть, она все же дала себе волю. — Вы должны вызвать помощь, — склонив голову, она тихо, чтобы не спугнуть, сказала прямо в русые волосы следователя. — Элис, думаешь, я не знаю, что ты задумала? — по девичьему затылку пробежали колющие мурашки.       Может быть в этих словах не было даже намёка на привязанность, и они относились к упреку, выражению гнева или чему-то ещё, но Уильямс впала в ступор. Жалобным хрустом напомнили о себе замки в груди.       На один миг, длиною в мучительную вечность, расхотелось думать о побеге. Расхотелось дышать чем-то, кроме горького аромата. Расхотелось на жалкую секунду. Это манипуляция, ловушка, что угодно, но явно не то, чем кажется.       Сколько раз похититель обманывал её?       Девушке вспомнилась лишь ситуация с безрезультатными призывами несуществующих, как позже она сама догадалась, соседей, но мысленно она прибавила издевательства моральные и физические, старательно подавляя жар внизу живота, когда сознание напомнило о кухне, яблоке и ноже.       Элис не могла остаться, только потому что в её жизни был один сладострастный след. Если она не воспользуется шансом, все вернётся к прежнему сюжету. — Чем быстрее вы сделаете это, тем лучше, — язык не повернулся подтвердить и, тем более, опровергнуть его догадку.       Будто кожей ощущая состояние спутника, Элис решила больше не торопить его. Неужели он ставил на весы свою жизнь и время с беспамятной спутницей?       Трудность выбора витала в воздухе, соединяясь с металлическим запахом. А Элис, затаив дыхание, давила в себе жалость и все остальные чувства, не отступающие перед желанием сбежать. — Дай мне рацию, — спустя время Айсли с трудом приподнялся, опираясь здоровой рукой на сидение.       Осторожно выскользнув из-под тяжёлого тела, Уильямс в два счёта дотянулась до устройства и вернулась, заняв прежнюю позицию.       С неуместной неуверенностью вложила рацию в большую ладонь, тепло которой улетучивалось буквально ежесекундно. Девушке показалось, что Эрвин помедлил, соприкоснувшись с её рукой. — Хануко, приём, — длинные пальцы, один из которых давил на боковую кнопку, некрепко держали рацию.       Последовало лишь тихое шипение. Мужчина повторил. И почти синхронно с его словами из рации донеслись помехи с блуждающим голосом в них. — Шин Хануко на связи, — молодой и обеспокоенный, он точно ждал, когда его вызовут. — На карте в моём кабинете одна красная расколотая кнопка. Ты как-то спрашивал, что с ней не так. Шоссе Дадствелл. Четвёртый съезд. Приезжай один. Если спросят, скажи, что я дал срочное поручение. Мне понадобится аптечка, бинты и антисептик. — Выезжаю через несколько минут, — на фоне взволнованного оппонента послышалось суетливое копошение. — Он приедет через полтора часа, — ощущая ожидание спутницы, сообщил Эрвин, оборвав радиосвязь. — Вы правильно сделали, Эрвин, — имя мужчины, которое можно было произносить так просто, сладостью таяло на языке. — Куда ты пойдёшь?       Зачем всё усложнять?       Элис не хотела обсуждать это. Не хотела прямых вопросов. Не хотела и, поощряя собственную смелость, проигнорировала. — Кто этот Хануко? — спросила она.       Обзору была доступна малая часть укрытого русыми волосами лица. Прикрытый глаз и только что изогнувшийся уголок рта. Мужчина хмыкнул. — Ты пользуешься ситуацией, Элис, — сказал он, заставив спутницу напрячься в поисках подходящих для парирования фраз, но почти сразу продолжил, — Шин — мой напарник. Я выбрал его около года назад. Мы вместе работаем. — Почему именно его? — удивившись, что Эрвин может с кем-то добровольно работать, девушка не могла отступить перед любопытством. — Он заставил жутко несговорчивого преступника сознаться за пятнадцать минут допроса, — не испытав должного впечатления, Элис уже приготовилась спросить, что же в этом такого. — Они пили кофе и болтали, как старые приятели. Шин — эталон хорошего копа. Именно благодаря удачному партнерству мы раскрыли уже больше сотни дел.       А Эрвин Айсли — плохой коп? Кто бы мог подумать. — Как называется ваша должность? — прочему именно такие вопросы срываются с губ в самый неподходящий момент? Можно было спросить, знает ли Шин об Элис, или уточнить, какой срок дают должностным лицам за похищение. — Думаю, ты и сама догадалась. Я — следователь, — Эрвин снова слабо улыбнулся, хоть внезапная боль и заставила его сморщить нос. — Хотите чего-нибудь? — спросила Элис.       Её осенило, что они впервые ведут диалог, в котором она задаёт вопросы, а полицейский отвечает. И девушка твёрдо решила воспользоваться сложившимися обстоятельствами. — Да, пить.       Айсли не торопясь пил сок, а его спутница, осторожно перекинув руку через мужское плечо, держала баночку, про себя радуясь, что состояние раненого стабильно. Они вновь завели разговор о работе следователя. Вернее, Элис завела. — Давно вы этим занимаетесь? — Немощно потягиваю сок? Нет, всего пару часов, — отшутился полицейский.       Защитная реакция и чувство юмора. Неплохо. — Я имею в виду, следовательскую деятельность, — с едва заметной ноткой радости в голосе уточнила Уильямс. — Примерно с шестнадцати лет. Начинал с помощника секретаря в участке: носил корреспонденцию, разбирал кипы древних документов, таскал кофе. Мне почти не платили, но, что куда важнее, позволяли находиться при допросах. За год я узнал то, что вычитывал в книгах лет пять. — Что же? — Увлечённая разговором, Элис не заметила, как мужчина согнул руку в локте и поднёс пальцы к её, держащей сок. — Приёмы манипуляции людьми, о которых нет почти никакой информации, способы разузнать слабые места, методы воздействия. Всё, что позволило мне достигать желаемого и в обыденной жизни, — он коснулся спутницы.       Разряд. — Я тренировался каждую свободную секунду. На своих одноклассниках, если их можно так назвать, — Эрвин продолжил сразу, как убедился, что девушка не отстраняется от него. — На продавцах в магазинах, на прохожих. На всех, кто походил на человека и мог взаимодействовать со мной. К восемнадцати годам и на своих коллегах.       Уильямс слушала с крайней концентрацией, но не могла оставить без внимания мягкие, почти охладевшие пальцы, поглаживающе её, искушающие податься навстречу. — А что не так с вашими одноклассниками? — спрашивая, она бесшумно восполнила резко кончившийся кислород. Может быть, как-то связанный с переплетающимися руками. — Я не учился в обычной школе. Я вырос в воспитательном учреждении для детей. — Простите, мне жаль, — сказать, что сочувствие сожрало Элис — не сказать ничего. — Не за что извиняться. У меня нет переживаний по этому поводу. — Мужчина выражал спокойствие и усталость. Его пальцы, сплетённые с девичьими, не дёрнулись. — А по какому поводу есть? — она знала, что нельзя задавать этот вопрос.       Это же провокация, глупая. Зачем? — По поводу любопытной девчонки, которая собирается сбежать. — У неё нет выбора, — на сей раз Уильямс ответила. — Выбор — понятие относительное. Что ты предпочтешь: съесть шоколад или попытаться убежать от голодного тигра? — Шоколад, — робкая ухмылка легла на нежные губы. — А если выбрать предстоит между тем, от кого убегать: тигром и гепардом? — прозвучало неоднозначно.       На добрую четверть часа повисла тишина. Но Элис не отстранилась и не разрушила контакт рук. Во-первых, ей казалось, что она согревает следователя, пусть даже немного. А во-вторых, это последние мгновения с ним… По ощущениям, прошло много времени. А значит встреча с Хануко будет совсем скоро. — Почему в нас стреляли? — девушка хотела задать другой вопрос… — Что вы хотели сказать мне возле лестницы? — он, вившийся в незрелом разуме назойливой мухой, всё-таки выбился на волю через слишком болтливый язык. — Слушай, Элис… — Ослабевшие мужские пальцы едва ощутимо сжали девичьи. — Не сейчас.       А когда?       Напряжение завязало атмосферу в машине тугим узлом. Но, видимо, только для Элис. — Стреляли не в нас, в меня. За пределами города у Онигана и Саирса все карты на руках. Первому я насолил, посадив за решётку его «друзей». А второму — выиграв тебя в карты. Предполагая, что они организовали слежку, я ехал сложным путём. Но не помогло, как видишь, — усмехнувшись, он кивнул в сторону своей окровавленной груди. — Мистер Саирс поставил меня на кон? — Да, почему ты удивляешься? — Но я же работала у него столько времени. Вроде мы даже ладили до того дня, как… — Элис перебили радиопомехи.       Осторожно высвободив девичью руку из своей и подождав секунду-другую, не станет ли спутница продолжать, следователь вытянул зубами антенну из устройства, которое всё это время покоилось на его оголенном торсе. — Хануко. — Судя по картам, я совсем рядом, сэр. Мне нужно, чтобы вы посигналили.       Девушка растерялась. Она по-прежнему была придавлена раненым мужчиной. А их общее, пусть и в разных смыслах, спасение уже очень близко. — Элис, тебе придётся сделать это, — помедлив, озвучил спутник решение ее проблемы.       Заново свернув толстовку в форму подушки, Уильямс с осторожностью вылезла из-под следователя и перемахнула на переднее сидение.       Оглянувшись по сторонам и увидев лишь привычную чащу, девушка нажала на гудок. Где-то неподалеку послышалось, как взмывают в воздух перепуганные птицы. Элис зажала кнопку, порождающую громкий звук. И спустя миг увидела свет, блуждающий по деревьям в метрах тридцати от них с Айсли.       Она удерживала позицию, пока не поняла, что помощь уже совсем близко и пора покинуть автомобиль. Перестав сигналить, Элис обернулась на своего спутника.       Все такой же бледный, в крови, мучаясь от болезненных ощущений, сейчас он смотрел на неё, которая словно не верила в то, что этот некогда пышущий жизнью дерзкий мужчина просто так отпускает пташку на волю.       Отчего-то ей самой стало больно. — Ты же не пойдёшь к Онигану? — непринуждённо спросил Айсли, морщась от попытки приподняться.       Прозрачные глаза выражали только бесконечную усталость. Не зная, что ответить, девушка пролезла на заднее сидение и встала на колени рядом с раненым. — Мне пора, — она, бесконтрольно выражая накопившееся, горячо поцеловала холодные мужские губы, про себя запечатлев этот момент, как последнюю встречу.       Может, Элис и придумала многое, пока они находились в залитой кровью машине вдвоём, но ответ на поцелуй был явью. Эрвин целовал её с той же пылкостью, что и она его, несмотря на крошечный остаток сил в его теле…       Невозможно.       Принудительно оторвавшись от спутника, Уильямс открыла заднюю дверь. Неуклюже вывалившись из неё, она старалась не смотреть на Эрвина и поскорее шмыгнула к багажнику.       Достав новый сэндвич, Элис окинула взором место, откуда раздавался шум. Среди деревьев мелькнул металлический корпус.       Шин Хануко уже нашёл верный путь и мчался на всех парах. Оставались жалкие секунды.       Так и не поборов свои эмоции, девушка вернулась к двери, за которой смиренно лежал её похититель, и взглянула на него в самый последний раз. А он обратил к ней лицо.       Это зависимость и с ней пора кончать. — Неужели к нему? — показалось, что в усталых прозрачных очах мелькнуло стекло.       Элис вновь не ответила… Нечего.       Решительно развернувшись, шагом бойца, сквозь боль физическую и душевную, она направилась к елям, чтобы скрыться.       Но напоследок, заворачивающей за первое массивное дерево, девушке, тихо, словно маленький ядовитый дротик, вонзилось в спину: — Так даже интереснее.