Decision

-Вот скажи, почему мы вместе? — Резко тихо-тихо спрашивает Ута, заглядывая мне в лицо. Я на мгновение торможу, но затем снова продолжаю идти с прежней скоростью. Конечно же, я не раз задумывалась над этим вопросом, но на самом деле лишь находила отмазки, никогда не было чёткого ответа. -Потому… — Шепчу я, заново пытаясь поставить Уту. Раз он очнулся, так может сам идти. Я немного отхожу от него, но он тут же валится. Подхватываю его и снова закидываю на спину. -Ну вот почему? — Бурчит Ута вновь. Я хмурюсь и стараюсь ускорить шаг, однако я итак иду на своей максимальной скорости. — Ты — человек, я — гуль. По пищевой цепочке ты для меня лишь еда! Так почему я вообще тогда тебя не сожрал?! — Восклицает Ута на всю улицу. Слава богу людей здесь совсем нет. Я хмурюсь ещё сильнее и сжимаю ноги Уты. Конечно мне неприятно, мне очень, очень неприятно! Но наверняка он просто рассуждает так из-за нетрезвости. Я вначале тоже как-то похоже рассуждала. Но чувство неприятное всё равно. — Вот не должно так быть, не должно! Наши отношения наверняка долго не протянут, знаешь ли. Я один раз передачу про гулей смотрел, там задали вопрос «Могут ли быть у гулей другие отношения с людьми, кроме как отношение как к еде?», и ответили на него «Могут, но в итоге гуль всё равно съест человека». А вот я раньше думал, что фигня это всё, а вот сейчас думаю, что скорее всего так и есть! — Ута резко стукает кулаком мне по плечу, как по столу. Ладно это было бы простое постукивание, но с силой масочника у меня наверняка будет синячище. Больно. И морально и физически. Но боль больше душевная, аж рыдать от его слов хочется. Он правда так думает? А вот кто меня когда мы только начали встречаться уверял, что всё хорошо? — Вот нельзя так! Против природы не попрёшь, понимаешь? Будь у меня хоть монашеская выдержка, наврежу я тебе! Природа есть природа, и её никак не изменишь! Не по правилам это, понимаешь? Не. По. Пра. Ви. Лам. — По слогам чеканит Ута, а мне плохо. Мне невероятно плохо. Рыдать хочется всё сильнее. Он меня бросит? -Чёрт… — Укус щиплет, когда я продолжаю лить на него перекись. Пена стекает в раковину, над которой я держу руку. Конечно же туда попала грязь, я ведь всю дорогу сюда шла с незабинтованной раной! Однако я даже и не думаю о возможном заражении крови и прочих неприятностях. Мне больше интересно, что будет с нашими отношениями. Конечно в глубине души я знаю, что слова Уты — правда, но признавать это не хочется никак. Мне страшно. Очень страшно. Я не хочу уходить, я ни за что и никогда не хочу бросать Уту. Но… Похоже он так не считает. Как он и говорил, наши отношения скорее всего не протянут так долго. Я уложила масочника на второй этаж спать, и слава богу он утихомирился.       Плюхаюсь на диванчик в гостинной и закутываюсь пледом, закрывая глаза. Завтра утром в школу. Надо поспать. Но поспать не получается. Никак не получается. Время уже почти два часа ночи, надо задрыхнуть. Стоп, но я же даже не ужинала! Вроде, тут должно быть немного еды с прошлого раза. Встаю и топаю на кухню в поисках хоть какой еды, и в итоге у меня есть два яйца, помидорка и сушёный кальмар. Последнего я схрумкала сразу, а затем пожарила омлет с помидором. Поздний ужин закончен, и время почти три часа ночи. Лучше вызвать такси и отправиться домой. Да, так и сделаю.

***

-Кико, что это такое?! — Восклицает Аки, показав пальцем на мою забинтованную руку чуть ниже логтя, где находится укус Уты. Обхватывает лицо руками и качает головой, с волнением смотря на меня. -А? Да так, ножом поранилась… — Отвлекаюсь от мыслей я, схватив свою руку. Нацу сегодня нету в школе, она заболела. Гули очень редко болеют, и надо было видеть её лицо, когда она узнала, что в первый раз за свою гулью жизнь подхватила простуду. Но в итоге мне удалось оставить её дома, перед уходом прослушав триаду про осторожность, половина содержания которой должна быть зацензурена. -Эх, Кико-Кико! И как ты вообще одна живёшь?! Даже обед нормально приготовить не можешь! — Восклицает Миура, всплеснув руками и укоризненно зыркнув на меня. -Прости-и-и, больше такого не повторится. — Протягиваю я, помахав кистью руки и закатив глаза. Аки хмыкает, прекрасно зная, что такое повторится и ещё не раз. И знаем при этом мы обе. -Ага-а-а, конечно. Ну ладно, я пошла. — Миура быстренько обнимает меня и утопывает на своих каблучках из класса, сразу направляясь к выходу. Я выдыхаю и сгребаю рукой всё содержимое парты в сумку, закидываю её на плечо и вяленько так топаю из класса. -Сакамото, какими судьбами? — Исимару-сенсей прокручивается на стуле кружок и пьёт чай с печенюхами, присербывая. -Вы это… Домой сейчас не собираетесь? Я с вами бы дошла. — Ничего не поделаешь, наказ Нацу. Вообще она сказала «Дойти с педофилиной», но о ссоре я пока не рассказывала. Исимару-сенсей в какой-то степени тоже педофилина, так что я никого не обманываю, нет. -Да-да, иду-иду-у-у… — Протягивает псевдоучитель, вскакивает, чуть не проливая чай, и суетится, смахивая всё в сумку. — Печенько не желаете? — На ходу спрашивает следователь. -Желаю-желаю, — Киваю я, взяв и быстро схрумкав печенюху. За это недолгое время Куросаки-сенсей собрался и уже стоял на полном готове рядом с дверью. -Ты выйдешь, или тебя тут запереть? — Изгибает сенсей бровь, а я фыркаю и выхожу из кабинета. Он закрывает кабинет и мы выходим из школы. А я застываю в десятке метрах от ворот. Там стоит Ута с букетиком цветов, и бьётся макушкой о косяк ворот, вскинув голову вверх. Так. Что делать? Извиниться? Да я сама ни в чём не виновата. Наорать и сломать челюсть? Вариант хороший, скорее всего так бы и сделала, но я сейчас в школе если что, так что нет. Точно! Буду игнорить. Тут же возобновляю шаг, идя рядом с сенсеем, и болтаю о всякой ерунде. -Эм. Кико… — Мы с Исимару-сенсеем проходим Уту, и он следует за мной по пятам, безостановочно окликая. -Прекрасная сегодня погода, не так ли? — Забейте, темы закончились. Пошла классика с банальщиной. Рюичи косится на Уту, чуть подняв голову вверх, а затем зыркает на меня, красиво так изогнув бровь. -Сакамото, по-моему с тобой потрындеть хотят, — Наглядно так намекают на Уту мне, а я глупо лыбюсь. -Что вы, Исимару-сенсей, никто со мной говорить не хочет, — Настойчиво так вверяю учителя я, из-за чего тот ещё выразительнее изгибает бровь, поминутно зыркая на Уту. -Сакамото, я конечно понимаю, в твоих глазах я бог, умеющий всё, — Моя очередь выразительно вскидывать бровь. — но в этих делах я не шарю никак, а тут явно воняет любовными ссорами. Так что сама тут, ферштейн? — Трясёт меня за плечи сенсей, а потом быстренько так садится в только что подъехавший автобус и уезжает. Только что заметила, что мы на станции. Но главная проблема стоит позади меня, и оборачиваться я не намерена. Ута, наверно, и сам это понял, поэтому возник чудесным образом передо мной сам. -Кико, я не специально! — Ута всучивает мне, по другому это и не назовёшь, букет, и зыркает на меня. -Ты сумасшедший, с едой не разговаривают. — Я обхожу Уту и вручаю ему цветы обратно, но стоило мне отойти на пару шагов, как он снова чудеснейшим образом возник передо мной. Как чёрт из табакерки. -Кико, ну прости! Давай поговорим. — Снова пихает мне в руки букет. -Здесь я говорить не намерена. — Фыркаю я, а Ута резко кивает и закидывает меня на плечо. Я вскрикиваю, привлекая внимание нескольких людей на улице, а затем начинаю бить кулаками Уту по спине, крича отпустить. Но больно только моим кулакам, а масочнику хоть бы хны. По его словам, мы шли в студию. В конце пути я выдохлась и безвольно моталась как макарошка на плече у Уты, только иногда делая провальные попытки слезть. Но их напрочь игнорировали, и это в некоторой степени меня обижало. В эти моменты я висела надутая, сложив руки под грудью и делая попытки зарядить ногами Уте между ног. Но вот знакомая вывеска, и Ута открывает студию, заходит, снимает с меня обувь, не отпуская, разувается сам, а затем сажает меня на подлокотник дивана. Я тут же сползаю, но Ута снова сажает меня обратно. -Слушаешь? — Я надуваю щёки от такого вопроса и складываю руки под грудью, обиженно зыркая на гуля. -Слушаю. — В итоге выдавливаю через полминутки пустых зырков. -Кико, ну прости меня. — Ну, а затем длинная лекция про то, что когда Ута пьяный, он несёт всякий бред, и бред сией совершенно правдой не является. А правдой является то, что он меня любит очень сильно, и потерять не хочет никак, поэтому простить просит сердечно. Поставил ладони с двух сторон от меня и уставился жалостливыми чёрными зыркалками в упор. Ну, и как тут не простить? Только вот просто так я не сдамся, как сказала бы Нацу, баба так просто не прощает! -Ты вообще-то сказал, что так нельзя, что это не по правилам! — Блин, вот как вспомнила, сразу слёзы навернулись на глаза. Ута тут же смахивает их пальцами и как-то странно улыбается. -Но правила ведь и существуют для того, чтобы их нарушать? — Я через пару секунд киваю, и Ута впивается в мои губы. А мне бедной что остаётся? А мне остаётся обвить его шею руками и отвечать. Вот бедная я… Врушка, нравится ведь. И тут мне в голову, согласно моменту, приходит безумная мысль. Но почему-то от неё я не бросаюсь в краску и моё сердце не так и сильно отбивает чечётку. Не, в принципе… Не, Кико, не думай, ты ещё несовершеннолетняя! Хотя чего там? Возраст согласия давно переплюнут. Но мозги сейчас не особо работают, поэтому я просто стягиваю с Уты футболку. А тот, осознав, что произошло, застывает. Я зыркалки уже открыла, и теперь глаза распахивает и он. -Точно? — Резко спрашивает он, немного отстранившись. -Точно. — Соглашаюсь я, кивнув для верности. Хотя кивнула я скорее всего для себя, для храбрости, так сказать. -Абсолютно? — И зачем такой допрос? -Абсолютно. — Снова киваю для самовнушения, и Ута щурится, уткнувшись лбом в мой лоб. -Могу понимать как хочу, — Опять же утверждает Ута, продолжая хитро щурится. Я тут же щурюсь в ответ. -А я незнаю, как ты понял. — Пожимаю плечами я, улыбнувшись. Да я даже сама не знаю, чего хочу. Нет, чего хочу-то я понимаю, только вот не знаю, нужно это или нет. -Тебе не понравится, как я понял. — Я поджимаю губы, вглядываясь в чёрные склеры и укоризненно качаю головой. — Ну, ничего не знаю, ты сама сказала, что могу понимать как хочу. — Через пару секунд резко легкомысленно заявляет Ута, выпрямляется и берёт под мой вскрик меня на руки.       Какой же Ута извращенец. Я просто хотела сделать намёк на то, что ему надо сходить в душ, да.