Кафедра пересмешника

      Моя ладонь заскользила по прохладной, приятной на ощупь ткани. Я растопырила пальцы, а потом медленно, по одному, согнула их, зарываясь в её складки. По моей коже побежали мурашки. Это движение доставляло маленькое удовольствие, такое, как когда зарываешься рукой в холодную фасоль, или ощущаешь на коже ласковое жжение солнца.       Но чувство мгновенно улетучилось, перебиваемое внезапной тупой головной болью. Я сморщилась и приоткрыла отяжелевшие веки. Внешний мир резанул мне глаза, отдаваясь ещё одной яркой вспышкой боли в мозгу. Я моргнула пару раз, пытаясь восстановить чёткость зрения, и до меня постепенно начало доходить.       Я не в своей комнате.       Я нахмурилась и скосила в сторону опухшие глаза. Потом снова сжала в пальцах одеяло: оно было угольно-чёрного цвета и пахло свежестью. Как и всё постельное бельё. - Чёрт, - прохрипела я и попыталась приподнять поясницу, но тело было тяжёлым и онемевшим и тут же рухнуло обратно.       В конечном итоге, мне всё-таки удалось сесть на кровати, натянув одеяло до подбородка. Сама кровать была чуть ли не единственной мебелью в комнате с большими окнами во всю стену, зашторенными огромными тяжёлыми серыми шторами. Я сидела и лихорадочно пыталась сообразить, но мысли больно пульсировали в голове и быстро смешивались в одну непонятную массу с отрывками воспоминаний, от которых тошнило.       Тут я вспомнила чёрную машину, из которой вышел Пересмешник. Я вспомнила, как мимолётно подумала тогда, как будет круто, если меня вывернет ему на идеальные лакированные туфли. Всё постепенно начало вставать на свои места. - Твою мать, - до меня наконец дошло, чья это комната.       Я сделала над собой усилие и развернулась, свесив ноги с кровати. Они всё ещё были в рваных капроновых колготках: Бейлиш не стал меня раздевать и я была ему за это благодарна. Я приподняла одну ногу и изучила многочисленные синяки и ссадины на коленях и ниже. Такое ощущение, что меня волоком тащили по полу, но скорей я падала по дороге, но не помнила этого.       На кровати слева от меня лежала стопка одежды. Я протянула руку и обнаружила безразмерный тёмно-синий свитер и джинсы. Внизу, зарывшись шпильками в чёрный ворс ковра, стояли мои туфли.       Посидев ещё полминуты в ступоре, глядя прямо перед собой, я встала, проигнорировала неожиданно подошедшую мне по размеру одежду и, горящими от боли пятками, ступая по паркету, направилась к двери. На стене висело круглое зеркало из чёрного дерева. Проходя мимо него, я остановилась и оценила по достоинству свои сальные потемневшие волосы, размазанную по щекам тушь и грязное платье с каким-то тёмным пятном на юбке.       Я выдохнула и опустила взгляд. Потом тихо выскользнула в коридор, аккуратно закрыв за собой дверь. Тут было темно, я видела только тёмные очертания дверей и арку в конце, из которой лился серый дневной свет и доносился шум воды. Я стояла и смотрела туда, слушая, как поворачивается вентиль, заставляя воду стихнуть. Потом раздались шаги и звон посуды.       Я чувствовала, что я не в том месте, не при тех обстоятельствах. Как будто я была другим человеком. Эта квартира была такой... чистой. Не было ничего лишнего. И ничего тёплого. Мне было странно дышать этим воздухом.       Я обняла себя руками и медленно пошла по тёмному коридору. Когда я вышла на свет, я не почувствовала ни капли тепла на коже. Окно, такое же большое, как и в спальне, словно обезоруживало солнечные лучи, лишая их любых функций, кроме основной.       Опять же: ничего лишнего.       Белоснежная кухня была совмещена с гостиной, застеленной таким же чёрным ковром. В дальней стене зияла дыра камина из белого мрамора, а над ней висела плазма. Я долго смотрела на диван и не могла понять, почему он так привлекает внимание, пока не заметила: он красный. - Доброе утро, Санса.       Я дёрнулась и повернула голову. Он стоял спиной ко мне у плиты и мешал что-то в шипящей сковородке. Его чёрная рубашка и волосы выделялись на фоне белых кухонных тумб и шкафов.       Он даже не обернулся на меня. Как будто ничего не происходило. Как будто я каждое утро выхожу из его спальни в виде избитой шлюхи. - Почему у вас на камине нет фотографий? - спросила я наконец.       Он замер на долю секунды: - Я их снял. - Зачем?       Он наконец обернулся и посмотрел на меня. В этот раз его взгляд не застал меня врасплох. Пусть я и выглядела отвратительно. Я просто стояла и смотрела на него. - А тебе нравятся откровенные вопросы, - в его глазах вдруг появилась улыбка. - Я не знаю, что говорить, - я опустила взгляд. - Тогда ничего не говори.       Я чувствовала на себе его глаза, но в них не было привычной остроты и насмешки. Наоборот, они были чем-то единственным тёплым вокруг меня. Это было настолько неожиданно, что у меня по спине побежали мурашки. Тем не менее, он не переставал пристально изучать меня. - Иди прими душ и переоденься, - выдержав паузу, приказал он и вернулся к сковородке - Ванная комната напротив спальни.       Он не сказал больше ни слова и мне ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Я не стала спрашивать, откуда у него женские джинсы, потому как он всё равно бы с такой же лёгкостью ушёл от ответа, как и в прошлый раз. Я опять нырнула в тёмный коридор и направилась в его конец, но потом что-то заставило меня остановиться. Я повернула голову и медленно шагнула к стене, находя пальцами ручку двери - одной из четырёх в коридоре. Осторожно повернув её, я оглянулась через плечо, проверяя, не следит ли птица за мной, но увидела только чёрно-белую кафельную плитку кухни, похожую на шахматную доску. Внутри оказался большой письменный стол со строгим кожаным креслом, которое было словно создано для того, чтобы в нём сидел Пересмешник. Здесь тоже было большое окно, прямо за чёрной спинкой кресла, занавешенное лёгким белым тюлем, который так же делал свет белым и бесстрастным. Я подумала о том, какими, наверное, яркими кажутся мои волосы в этом чёрно-белом фильме.       Я тихо закрыла дверь кабинета и снова вгляделась в темноту. Двумя другими дверьми были ванная комната и спальня - судя по всему, единственная. Оставалась последняя напротив. Я двинулась к ней, провела кончиками пальцев по её гладкой поверхности и потянулась к ручке, поворачивая её.       И обнаруживая, что она заперта.       Я пару раз настойчиво дёрнула за ручку, но безуспешно. Он явно что-то здесь прячет, но слишком азартен, чтобы не привлекать к этому внимания. И чтобы не привлекать внимания ко всему этому чёрному дереву и хорошей машине. Вряд ли простой университетский профессор столько зарабатывает.       Скорее всего, я поступила так же, как поступали все люди, знавшие его: решила не акцентировать на этом внимание, ради своей же безопасности. Ради того, чтобы не узнать того, о чём знать не следует и спать спокойно. Поэтому я отошла от двери и пошла в ванную, но всё же подозревала, что когда-нибудь мысленно вернусь к этому.

***

- Не мог предположить, глядя на вас, миледи, что встречу вас этим вечером.       Это слово, как проклятие.       Я сидела за столом и сверлила взглядом яичницу и жареный бекон на своей тарелке. На раскрытой ладони лежала круглая белая таблетка от головной боли, которую Пересмешник лично туда вложил. Недосушенные пряди волос мерзко липли к спине под тёмно-синей тканью свитера, а меня тошнило от вида еды. - Земля круглая, милорд, - сухо отозвалась я, не смотря на него.       Бейлиш тихо рассмеялся, подошёл к столу и сел напротив меня, откинувшись на спинку стула и наклонив голову на бок. - У тебя проблемы с учёбой, ты же знаешь. - Мы сейчас правда будем говорить про универ? - Нет, - я почувствовала, как его взгляд скользнул по моему неприкрытому плечу - Меня удивил твой образ жизни. - Это не мой образ жизни, - я поправила свитер, подтянув его к шее.       Он вскинул брови и улыбнулся. Я с вызовом подняла на него глаза: - Меня пытались изнасиловать.       В ту же секунду что-то резко поменялось в его лице. Приподнятые в лёгкой усмешке уголки губ исчезли, брови дёрнулись. С него как будто сдёрнули маску, которую он так упорно приклеивал. - Кто? - его голос прозвучал непривычно жёстко. - Не знаю... Какой-то парень. Рамси, - я поморщилась от нахлынувших воспоминаний - Его звали Рамси.       Пересмешник замолчал и сидел какое-то время, напряжённо постукивая пальцем по тыльной стороне ладони. Я была окончательно сбита с толку. - Профессор Бейлиш, что я тут делаю? - через какое-то время поинтересовалась я.       Он тут же вернул маску на место и улыбнулся мне так, как будто был моим другом уже много лет: - Отдыхаешь после тяжёлого вечера.       Я не могла поверить, что он так запросто говорит со мной. Не могла поверить, что я так запросто говорю с ним. - Я же не мог бросить тебя посреди дороги, - добавил он, всё ещё улыбаясь - Лучше выпей таблетку.       Я молча опустила взгляд на свою ладонь, а потом послушно прижала её к губам, глотая таблетку и хватаясь за стакан с водой. Затем взяла в опустевшую руку вилку и принялась ковырять яичницу. Бейлиш, как всегда, молча наблюдал за мной. Что-то было в его глазах такое, чего я не могла понять. - Я могу помочь тебе, - наконец произнёс он.       Я прекратила жевать и в недоумении подняла на него глаза: - В чём помочь? - В экономике, конечно же, - он наклонился и облокотился о стол - Я мог бы подтянуть тебя. Заниматься с тобой индивидуально. Что ты думаешь?       Его последние слова гулким эхом отдались в моей голове. Я несколько мгновений вглядывалась в его лицо, но оно оставалось непроницаемым. Моя рука зависла над тарелкой, словно остановленная во времени. Я лихорадочно соображала. - А что взамен?       Он слегка прищурился и его губы чуть приоткрылись, растягиваясь в полуулыбке. Я ждала ответа, но потом поняла, что его не последует. От его взгляда у меня по спине побежали мурашки.       Я готова была согласиться: с экономикой у меня действительно всё было плохо. Я была ему благодарна. Может быть, он не знал об этом, но в тот момент он мне по настоящему сильно помог. Пусть он был не тем человеком, которого я хотела увидеть. Но он, всё же, был. Эта благодарность толкала меня на какое-никакое, но доверие.       Но я вспомнила слова Шаи. Вспомнила запертую дверь в чёрно-белой квартире. Пересмешнику явно не нужны были мои деньги. Но он точно не похож на человека, который делает что-либо без собственной выгоды.       На кухне стало очень тихо. Настолько тихо, что я почти слышала, как мысли роятся в моей голове. Мы смотрели друг на друга, словно пытаясь влезть друг другу в головы.       В конце концов, я не выдержала и выдавила, не узнав собственного голоса: - Мне пора домой, профессор Бейлиш.       Он опустил взгляд и улыбнулся. Кажется, он был разочарован. Не мной. А самим собой. - Я подвезу тебя.

***

      За всю дорогу никто из нас не проронил ни слова. Я сидела, отвернувшись от Бейлиша, и смотрела в окно. Мимо проезжали десятки машин, каждая могла оказаться там, на пустой улице вчера ночью. И каждая могла проехать мимо. Время от времени, я чувствовала на себе его взгляд, но он молчал, что меня, честно сказать, удивляло.       В конце концов, впереди показался дом Тиреллов. По мере того, как мы подъезжали к нему, у меня всё сильнее скручивало живот. Когда Пересмешник припарковался около забора, мне показалось, что я не смогу сдвинуться с места. Собственно, я и не стала. Я сидела, глядя широко распахнутыми глазами прямо перед собой. - Что-то не так? - я вздрогнула, как будто забыв, что он всё ещё здесь. - Я... - я сглотнула и прерывисто выдохнула - Просто... Что, если он всё ещё там?       Меньше всего я хотела показывать ему свой страх. Но перед глазами стоял Рамси со своей сумасшедшей улыбкой. Я чувствовала его язык на своей шее.       Меня потянуло блевать.       Тут что-то коснулось моей руки и я резко втянула носом воздух. Бейлиш накрыл своей ладонью мою и нагнулся ко мне. Я испуганно смотрела на него, готовая вылететь из машины на катапульте, но тем не менее, не отдёрнула руку. Я покрылась мурашками, снова почувствовав запах мяты. - Я буду стоять здесь, - тихо сказал он - Не уеду, пока ты не выйдешь из дома.       Я смотрела, как серебро в его глазах начало плавиться. Кажется, у меня пылали щёки. - Если тебя не будет через пятнадцать минут, я зайду внутрь, - добавил он и, наконец, отпустил меня.       Я продолжала смотреть на него. Как ни странно, он меня немного успокоил. - С-спасибо, профессор Бейлиш, - я выдавила из себя кривую улыбку.       Он улыбнулся мне и в его улыбке больше не было насмешки. Я выбралась из машины и на негнущихся ногах направилась к крыльцу. На середине дороги я остановилась: у меня перехватило дыхание. Я повернула голову и увидела свой голубой "Жук", безмятежно дожидающийся меня у бордюра. Мне захотелось запереться в нём и уехать отсюда подальше, но ключи от него всё ещё были где-то в доме.       Я не стала оглядываться на профессора, я и так знала, что он смотрит на меня. И видит, насколько я испугана. Мысль об этом подтолкнула меня и я продолжила идти, поднимаясь вверх по ступенькам и приоткрывая дверь.       Передо мной предстала ко всем чертям разгромленная гостиная с кучей людей, валяющихся где попало. Всё было покрыто слоем какого-то не понятно откуда взявшегося конфетти и пластиковыми стаканчиками из-под алко. Я поискала глазами Шаю, но она куда-то исчезла. Либо ей повезло и она спала в какой-нибудь из спален вместе с другими девушками, либо не повезло, и в кровати вместо девушек был какой-нибудь отморозок, типа Рамси. Меня передёрнуло от этой мысли, но мне было слишком страшно искать её, я боялась наткнуться на него самого, поэтому я двинулась к лестнице, переступая через чьи-то ноги и руки. Добравшись до неё, я поднялась на второй этаж, стараясь скрипеть как можно тише, и отыскала комнату Маргери. К моей радости, она оказалась не заперта, а внутри никого не оказалось. Свои вещи я отыскала без особого труда и, схватив телефон, посмотрела на экран.       Девять пропущенных вызовов. Пять от мамы, два от папы. И ещё два от Шаи.       Было два часа дня.       Я закрыла глаза и медленно выдохнула, пресекая желание выматериться. Затем сунула телефон обратно в сумку-клатч, перебросила её через плечо и поспешила вниз.       Бейлиш всё ещё стоял около дома. Пока я шла к "Жуку", он провожал меня взглядом. Я залезла в машину, вставила ключ в замок зажигания и обессиленно откинулась на спинку кресла, закрыв глаза и тихо застонав.       Всё закончилось       Наконец-то всё закончилось.       Выруливая на дорогу, я видела в зеркале, что машина Пересмешника до сих пор стоит под окнами Тиреллов. Что-то внутри подсказывало мне, что ни черта не закончилось.       Всё ещё только начинается.