Предрассветные сны

Когда Мика зевает уже в сотый раз, Пит в приказном тоне отправляет её спать. Но Беринг пытается отпираться, и главный её аргумент - уже скоро утро, так что спать нет смысла, теряется среди круговорота фраз, которые бросают все, кому не лень. Арти, Клаудия и Пит наперебой твердят о последствиях недосыпа и важности концентрации в работе агентов Хранилища, и среди этого многоголосого хора Беринг случайно выцепляет одну фразу, брошенную Уэллс: - В моё время верили, что в предрассветные часы снится самое важное для человека, - делится Хелена, но, кажется, её совершенно не заботит, выспится Мика или нет. Уэллс вообще много говорит, но редко о том, что для неё важно. Или что она думает. Беринг продолжает уговаривать себя, что ей это не нравится, как агенту. Она должна знать, что думают люди рядом с ней, это важно для её работы. Но где-то в глубине души Мика знает, что каждый раз, когда Хелена переводит тему с серьёзной на что-то менее конкретное или когда уходит от очередного личного вопроса, то что-то колет около сердца. Или в самом сердце. Правда, Беринг не собирается себе в этом признаваться. Лучше уж она поспит, чем будет задерживаться на лице Уэллс и прокручивать в голове её образ снова и снова. Мика находит ближайшую кушетку, где не слышен шум, производимый её коллегами, и думает, что всё равно не заснёт. Стоит Беринг закрыть глаза, реальность доказывает обратное, ускользая из её мыслей и уступая своё место сну. Образы поначалу приходят нечёткими, она не знает, где находится и когда, но чувствует покой. Ей не страшно, у неё всё хорошо, и можно просто расслабиться. А потом появляется Хелена. Она сидит с чашкой чая напротив неё, хитро улыбаясь и просто смотрит. Разглядывает каждую клеточку лица Мики: её глаза странного цвета, которые Беринг никогда не считала красивыми, тонкие брови и овальную верхнюю губу. Но Уэллс смотрит на неё также, как в жизни Мика смотрит на авантюристку-учёную. С блеском в глазах, со слегка покрасневшими щеками, которые Беринг не умеет скрывать, поэтому предпочитает отвернуться, а в самые неловкие моменты жалуется на жару. Хелена никогда не краснеет. Это она заставляет всех краснеть. Но это лишь сон, а в нём многое позволительно. Как, например, то, что Мика отбрасывает все свои страхи и сжимает руку Уэллс, а та не пытается её отдернуть. - Ты важна для меня, Хелена, - шепчет Беринг, и изобретательница подаётся вперёд, целуя Мику с неожиданной нежностью. - Я думала, поцелуй будет чуть более страстным. Беринг удаётся сказать последнюю фразу только через десяток секунд, пока она собирается с мыслями, которых во сне и вовсе не должно было быть. Но они разбежались, а Мика совсем не знает, что сказать, поэтому и выдаёт первое, что пришло ей в голову. Уэллс только улыбается ещё хитрее, чем до поцелуя, но после ещё одной усмешки она тихо шепчет, склонившись к уху Беринг: - Я хотела оставить это на десерт, - Хелена говорит медленно, её слова звучат так тягуче, а дыхание опаляет кожу, что Мика забывает, как дышать. Голова кружится, но Уэллс чувствует себя совсем наоборот. Она закусывает губу, а потом Беринг захватывает очередной круговорот - круговорот прикосновений, поцелуев и стонов, которые у вырываются у них обеих. Когда в сновидение врывается будильник, Мика вскакивает с кушетки, а её лицо мгновенно краснеет, как только воспоминания о сне всплывают в голове. Всё тело Беринг горит, срывается на мелкую дрожь, а Мика упорно пытается выкинуть из головы образ Хелены и заткнуть чертов будильник, который кто-то ей поставил. Беринг стыдно. В первую очередь перед собой. Совсем не за сон, взрослым людям снятся такие видения, кто бы что ни говорил, но за то, что мысль о возможности этого в реальности реальности не желает уходить. Она должна быть реалисткой, а не витать в облаках. Мика мотает головой, вспоминая слова Уэллс про предрассветные сны и её же спокойное и безразличное лицо. Это лишь сон, уверяет себя Беринг, стараясь сосредоточиться на работе. Сейчас важна именно она. Когда Мика возвращается к коллегам, они делают именно то, что и должны агенты Хранилища. Упорно работают. Пит роется в интернете, Арчи проверяет историю очередного артефакта, а Клавдия следит, чтобы они не отвлекались. Только Хелены нигде не видно. - А где Уэллс? - Где-то среди артефактов, - Клавдия кивает в сторону одной из секций. - Ей зачем-то понадобился “Сновидец”. - Сновидец? - переспрашивает Беринг. Что-то всплывает в памяти, но не в деталях. - Не самое точное название, - ворчит Арчи. - Он, скорее, управляет снами других людей, чем позволяет их видеть. То ещё изобретеньице. Мика не успевает как следуют обдумать проскочившую в её голове мысль и все слова, которые только могут прийти на ум, когда за спиной раздаётся неестественно-беззаботный голос Хелены. - Ты уже здесь? - спрашивает Уэллс, и Беринг оборачивается на неё, натыкаясь на ту же хитрую ухмылку, что и во сне. Мика снова краснеет, и изобретательница на мгновение закусывает губу. - Как спалось?