Шепот ветра - 2

Когда Федерико вышел из процедурной, я поняла: все не так страшно. Поскольку врач смыл лишнюю кровь, рана уже не выглядела столь пугающе. Все ограничилось наклейкой пластыря на виске и ссадиной на скуле. Мне от этого, конечно, не легче, но даже я не могу отрицать: могло быть хуже. Намного хуже. Я все же решила поговорить с врачом наедине. Вдруг он чего-то не захотел говорить в присутствии своего пациента? Муж хотел, было, меня остановить, но Энрике схватил его за шиворот и оттащил в сторону. Вот, пусть пока вправит ему мозги. Войдя в процедурную, я застала врача за уборкой пузырьков, которыми он, как я понимаю, обрабатывал раны Федерико. — Кхм, — прочистила горло я. Врач слегка вздрогнул, обернулся, но тут же облегченно вздохнул и сказал: — А, это Вы, сеньора Дельяно. Хотите узнать, все ли я сказал о здоровье Вашего супруга? — Откуда Вы знаете? — опешила я. Доктор расхохотался. — Помилуйте, я — врач с тридцатилетней практикой. Всякого насмотрелся. Так вот, сеньора, могу Вас заверить, что я все сказал в присутствии Вашего супруга. С ним все будет хорошо. Раны лишь поверхностные, поэтому езжайте домой и не волнуйтесь. — Ему нужен какой-нибудь особый уход? — спросила я. — Ну, например, постельный режим, или что-то в этом роде? — Нет, сеньора, — покачал головой доктор. — Ничего такого ему не нужно. Только Ваша поддержка. И желательно все-таки пару дней избегать семейных разборок. Я невольно смутилась. Что же он теперь думает о нашей семье? Что у нас каждый день такие ссоры и скандалы? Что мы постоянно кричим друг на друга и бьем посуду? — Понимаете, — начала, было, я, — на самом деле мы… — Сеньора, меня меньше всего интересуют подробности Вашей семейной жизни, — со вздохом прервал меня доктор. — Я просто озвучиваю, от чего лучше воздержаться на пару дней. — Хорошо, — отступила я. — А что с больничным? Может, ему лучше несколько дней побыть дома? — А чем он занимается? — нахмурился врач. Я удивилась. Не думала, что кто-то в Аргентине еще не знает трио, в состав которого входит Федерико. «Мятежников» (так назывался их коллектив) знает, как минимум, весь город. Хотя, этот мужчина явно уже не молод, поэтому, возможно, просто не слушает современной музыки. — Он певец, — пояснила я. — Солист музыкального трио «Мятежники». Сейчас у них запись нового альбома. Я волнуюсь, не может ли шум усугубить ситуацию? — Ее могут усугубить сильные стрессы, переутомление или серьезные физические нагрузки, — ответил доктор. — Так, значит, Ваш супруг из «Мятежников»? А я смотрю, знакомое лицо. Моя дочь от этого трио в восторге. Она с ума сойдет, когда я расскажу, что моим пациентом был сам солист. А что касается больничного, думаю, Вы правы, сеньора, и пару дней Вашему супругу лучше побыть дома. — Хорошо, — облегченно вздохнула я. — И, доктор, одна просьба: не могли бы Вы сейчас сами ему об этом сказать? Боюсь, меня он может не послушать. — Такой трудоголик? — понимающе улыбнулся доктор. — Хорошо, идемте. Он зачем-то взял со стола свою папку, и мы вместе вышли в коридор, где Энрике, активно жестикулируя, как раз заканчивал свою, судя по всему, очень длинную тираду: — … если еще раз так меня напугаешь, понятно?! — Я понял, Рике, — с усталым видом кивнул мой муж. — Прости. Больше так не буду. — Надеюсь, — пробурчал его лучший друг. — А то у меня, за последние пару часов, наверное, стало вдвое больше седых волос. — Извините, — осторожно вмешался врач. — Сеньор Дельяно, я поговорил с Вашей супругой и вынужден настаивать на том, чтобы пару дней Вы провели дома. Федерико протестующе взвыл, но Энрике слегка ткнул его локтем под ребра и заявил: — Проведешь, никуда не денешься! Заодно с Виолеттой нормально помиришься. Да и успокоишь ее, а то она тоже чуть на тот свет не отправилась. — Или ты не рад побыть с семьей? — испуганно спросила я. Протест мужа, действительно, не на шутку меня встревожил. Что, если из-за той ссоры ему теперь, вообще, не хочется возвращаться домой?! Что, если его обиды сильнее, чем я думала?! Что, если эта ссора сможет перечеркнуть семь лет счастливой семейной жизни?! Не знаю. Знаю только, что не смогу без него… — Что ты, — нежно улыбнулся Федерико. — Рад, конечно. Просто наш альбом… — Никуда альбом не денется, — встрял Энрике. — С продюсером я договорюсь. В конце концов, я, как директор группы, запрещаю тебе даже приближаться к звукозаписывающей студии до конца недели! Уяснил? Федерико кивнул с выражением покорности судьбе. Главное, чтобы он так расстраивался не из-за того, что проведет это время со мной и нашими детьми. Насчет всего остального, я сумею его успокоить. — Вот и отлично, — подытожил доктор. — И, сеньор Дельяно, есть небольшая просьба… Тут он смутился, рассеянно теребя свою папку. — Говорите, — пожал плечами мой муж. Врач немного поколебался, а затем, протянул ему папку, достал из кармана ручку и сказал: — Возможно, я превышаю свои должностные обязанности, но… не могли бы Вы черкнуть что-нибудь на этом листе? Моя дочь убьет меня, если узнает, что я оказывал помощь солисту ее любимого трио и не взял для нее автограф. — Конечно, — рассмеялся Федерико, принимая бумагу и ручку. — Как зовут Вашу дочь? — Рейна, сеньор. Просто Рейна. Ей всего пятнадцать лет. Федерико с удовольствием подписал листок. Врач проводил нас до выхода из больницы, без устали рассыпаясь в благодарностях. Карла ушла в свою палату, а на улице нас, к нашему ужасу, поджидала толпа журналистов. — Сеньор Дельяно! — наперебой закричали эти навязчивые акулы. — Сеньор Дельяно, всего пару слов! — Так, стоп! — громко заявил Федерико, выступив вперед. — Отвечу сразу всем. Со мной все в порядке. Я жив и здоров. Отделался парой ссадин. Концерт через две недели состоится, как было запланировано, так что поводов для паники нет. То, что произошло, — это чистая случайность, от которой никто не застрахован. И никаких подводных течений. — Сеньор Марроне! — обратился кто-то из них к Энрике. — Наши читатели волнуются: не задержит ли это происшествие выход четвертого альбома «Мятежников»? — Думаю, до этого не дойдет, — ответил тот, становясь рядом с другом. — Планируя работу в студии, мы всегда оставляем несколько дней про запас — именно на случай подобных ситуаций. Так что я уверен: в назначенный день песни моих подопечных будут звучать. А сейчас, простите, у нас мало времени. С этими словами, он повел нас с Федерико сквозь толпу, к своей машине — ведь наша была в полиции, на экспертизе. Деметрио же побежал к своему транспорту. — Вот, в такие минуты, — заявила я, усаживаясь на заднее сидение, — и не жалею, что ушла со сцены. Куда ни попади — всюду навязчивые поклонники, журналисты! Нет уж, увольте. Мне важнее быть хорошей женой и матерью. — А, кстати! — спохватился Федерико. — Кто сейчас с детьми? — Успокойся, — отвечала я. — Они уже спят. С ними осталась Марита. Сейчас Деметрио ее заберет. А нам с тобой, милый, еще предстоит серьезный разговор!