Шепот ветра - 2

— Да, никто не умеет так качественно портить праздники, как наш Макси, — пробурчал Федерико. Это было уже вечером, в спальне. После выходки нашего приятеля весь оставшийся праздник прошел напряженно, поэтому гости быстро разошлись. Федерико уложил детей, а я тем временем вымыла посуду. И вот, теперь мы в спальне. Мой муж лег поперек кровати, свесив ноги вниз, а я села у своего косметического столика, чтобы снять украшения, распустить волосы и смыть косметику. Я была полностью согласна с Федерико. Макси, действительно, сильно испортил вечер. Даже дети, похоже, почувствовали царившее в воздухе напряжение, поэтому стали на удивление кроткими и послушными. — Верно, — поддержала я супруга. — Ну, неужели ему нужно было обязательно вставлять это нелепое замечание?! Нам с Карлой едва удалось успокоить Мариту! — Знаю, — вздохнул Федерико. — Нам с Энрике тоже долго пришлось убеждать Деметрио не колотить Макси. Хотя, знаешь, будь моя воля, я бы не стал его останавливать. Более того, с удовольствием помог бы. Я не сделал этого лишь потому, что не хотел травмировать психику детей. Но, по-моему, пара хороших ударов поставит Макси мозги на место. Если, конечно, они у него еще остались. — Тебе не следует так говорить. Он ведь — твой друг. — И мне за него стыдно. Уже не в первый раз, между прочим. Я вздохнула. Увы, мой муж и здесь был совершенно прав. За последние годы, Макси из некогда милого и доброго мальчика превратился в довольно неприятного мужчину, который совершенно не видел разницы между добрым и злым юмором. Он легкомысленно относился ко всему, включая свои обязанности мужа и отца. Много раз я утешала Нати, когда ее супруг, в очередной раз, не ночевал дома. Нередко Макси приходил домой пьяным вдрызг, с запахом женских духов, а иногда и со следами чужой помады. Но Нати его любила, поэтому все терпела в надежде, что когда-нибудь загулы мужа прекратятся. Хотя, честно говоря, в это верилось с трудом. Я очень жалела подругу и благодарила небеса за то, что Федерико никогда не следовал примеру Макси. За семь лет совместной жизни, он ни одной ночи не провел за пределами супружеской постели и домой всегда приходил в надлежащем виде. Никогда я не находила ни на теле мужа, ни на его одежде следов чужой помады или запахов посторонних духов. За исключением лишь тех случаев, когда он обнимал мать или кого-либо еще из нашего ближайшего окружения. И то это происходило при мне. Когда супруг водил меня на светские мероприятия, он не проявлял к женщинам никакого иного интереса, кроме профессионального. То есть был с ними предельно вежливым, но не более того. — Вилу! — вырвал меня из размышлений голос Федерико. Он лежал в той же позе, но слегка приподнял голову, глядя на меня с тревогой. Видимо, я так глубоко ушла в себя, что мое молчание затянулось. — О чем задумалась? — спросил мой муж. Я, молча, в последний раз провела салфеткой по лицу, поднялась, подошла к кровати и легла рядом с мужем на бок, подперев рукой голову и томно улыбаясь. Поняв намек, Федерико тоже улыбнулся. — О том, как мне с тобой повезло, — призналась я, проведя пальцем по его скуле. — Неужели? — рассмеялся мой муж. — Ну, кому из нас в большей степени повезло, — это отдельный разговор. Хочешь обсудить? Последний вопрос мой муж задал с такой интонацией, что меня обдало горячей волной. А это — верный признак того, что нам не придется спать еще довольно долго… — Пожалуй, мы и без этого найдем, чем заняться, — игриво произнесла я, проведя рукой от лица мужа вниз, по шее, груди, животу и остановившись на молнии джинсов. — Признаться, не уверен, что, после выходки Макси, я еще что-то смогу, — прошептал Федерико, нежно обведя пальцами контур моих губ. Однако, бугорок эрекции, мгновенно возникший под моей рукой, свидетельствовал о том, что он может, и еще как. Просто играет со мной. И верно. Через секунду он притянул меня ближе и впился в губы горячим поцелуем. Но, не успела я ответить, как Федерико отстранился и сказал: — Мне нужно позвонить. А потом я весь твой. — Хорошо, — сдалась я. — Мне все равно нужно в душ. У тебя десять минут. С этими словами, я почти неуловимо коснулась губами его губ, поднялась и побежала в ванную, краем глаза увидев, как муж достает из кармана джинсов телефон. «Интересно, — думала я, раздеваясь, — кому это ему так срочно понадобилось позвонить?» Да уж, моя патологическая ревность, и впрямь, не знала границ. Ревновать мужа к телефону — это уже перебор. Хотя, с другой стороны, не зря ведь он вспомнил о том, что должен позвонить, именно в такой момент? Стоп! Опять мое дурацкое воображение! Федерико никогда не давал мне поводов усомниться в своей верности! Да и откуда у него могла взяться любовница, если все свободное время он проводит дома, со мной и нашими детьми?! В душе горячие струи показались мне прохладными по сравнению с жаром возбуждения внутри. Да, да, и после семи лет совместной жизни мой муж по-прежнему меня возбуждал. Вопреки заверениям Макси, сексуальная жизнь у нас была, и даже довольно насыщенная. Серьезно! В последний раз мы занимались любовью две ночи назад. Но я уже успела жутко соскучиться. Когда я вышла из ванной в своем любимом атласном серебристом пеньюаре на бретельках, Федерико сидел на кровати и задумчиво вертел в руках телефон. — Что-то случилось? — напряглась я. — Кому ты звонил? — Росанне, — ответил мой муж, не поднимая головы. — Но не дозвонился. — Может, она уже спит? — Возможно. Но у меня плохое предчувствие. — Почему? — Сегодня в аэропорту Игнассио очень странно себя повел. Они с Росанной сошли с самолета, но, завидев меня, муженек схватил ее за руку и увел прочь прежде, чем я успел пробиться к ним сквозь толпу. Причем, судя по всему, Росанна с ним идти явно не хотела. И вот, теперь я думаю, что этот ублюдок делает с моей сестрой… Он вздохнул так, что сердце у меня сжалось. Я не выносила, когда ему было плохо. Больше всего на свете я боялась потерять мужа или детей. И в такие моменты мне почему-то казалось, что я еще на шаг приближаюсь к этой роковой минуте. Нет! Его нужно утешить! Немедленно! Я быстро подошла, присела на колени у ног Федерико, взяла его за руки и горячо заговорила: — Не волнуйся, милый! Я уверена, что все, на самом деле, не так страшно! Мало ли, вдруг они просто поссорились, а Игнассио увел Росанну от тебя, чтобы у нее не было возможности рассказать! А сейчас, скорее всего, ты не дозвонился, потому что эти двое мирятся. Во всех смыслах. Муж посмотрел мне в лицо и даже улыбнулся. Ох, кажется, на этот раз, я сумела ему помочь! Слава Богу! — Не сиди на полу, — сказал Федерико. — Простудишься. — Должна же я был что-то сделать, чтобы привлечь твое внимание, — пожала я плечами. — Ты могла бы просто сесть мне на колени, — чуть усмехнулся мой муж. — Имей в виду, — игриво сказала я, — ты сам это предложил. С этими словами, я поднялась с пола, но уже через мгновение забралась Федерико на колени так, чтобы сидеть на нем верхом и прижиматься промежностью к его мгновенно возникшей эрекции. — Ах ты развратница! — захихикал мой муж, обняв меня крепче и прижав к себе. — Может быть, — согласилась я. — Но развратница только твоя! Ты запер дверь? Федерико просто кивнул в ответ, а через мгновение припал к моим губам в страстном поцелуе. Я ответила, впустила его язык и параллельно начала расстегивать пуговицы на рубашке мужа. Вновь стало жарко, словно мы спустились в Ад. Но, если там так же приятно горячо, я хочу в это пекло! Вместе с Федерико. Быстро справившись со всеми пуговицами, я запустила руки под рубашку, чтобы обвести контуры тела любимого на все времена мужчины, и с удовольствием начала теребить курчавые волосы на его груди. О, как мне нравились эти ощущения! Затем, мои руки скользнули вниз, обведя каждый аккуратный кубик пресса и пройдясь вдоль кромки ремня. Федерико застонал, не разрывая поцелуя. Я сильнее прижалась к его эрекции. Мне нравилось сознавать, что я, даже спустя семь лет, так его возбуждаю… Руки мои скользнули обратно, к его плечам. Поняв, что я собираюсь сделать, Федерико отклонился на мгновение, позволил сбросить с себя рубашку и снова крепко обхватил. Затем, он перешел поцелуями к шее, плечам, ключицам. Ах! Горячо! И так прекрасно, что я начала тихо стонать. Одну за другой, Федерико стянул с моих плеч бретельки пеньюара, и гладкая атласная ткань скользнула вниз, освободив грудь. А дальше мой муж, конечно, знал, что надо делать. Он провел дорожку нежных поцелуев от одного соска к другому, а сами соски, при этом, обвел языком. Я запрокинула голову и застонала громче. Конечно, после кормления грудью троих детей эти места уже не были так чувствительны, как до первой беременности, но прикосновения Федерико по-прежнему отзывались сладкой судорогой где-то в недрах живота. Возбуждение достигло высшей точки, и я на секунду соскочила с колен мужа. Сбросив пеньюар окончательно, я начала возиться с джинсами Федерико, пока, наконец, не стянула их, а потом — носки и боксеры. Ах! Я столько раз видела его обнаженным, но до сих пор говорю себе: он прекрасен. И только мой! Тут Федерико сам вскочил на ноги, крепко обхватив меня за бедра. Я, не медля, обвила ногами его талию, снова упершись в эрекцию мужа. Секунда — и мы упали на кровать уже в правильном положении, снова соединив губы в неистовом поцелуе. Приоткрыв рот, я позволила нашим языкам встретиться в танце, а затем, выпрямила ноги, чтобы Федерико мог стянуть с меня трусики. Сдвинувшись чуть в сторону, мой муж перевернулся так, чтобы я оказалась под ним, и мгновенно освободил меня от последней детали одежды. Я уже трепетала от желания, но Федерико все равно положил руку на средоточие моей женственности, дабы убедиться, достаточно ли я возбуждена, и заодно еще меня помучить. Он всегда доводил меня до исступления прежде, чем действовать. И мне это нравилось. Вот и сейчас, рука Федерико погладила мою мокрую промежность, а затем, палец нежно надавил на чувствительную плоть. Я застонала. Муж оставил в покое мои губы, проводя дорожку поцелуев от мочки уха вниз, к шее. Ему нравились мои стоны и прерывистое дыхание. Мы не боялись, что нас услышат дети, потому что при строительстве дома в стены комнаты была встроена мощная звукоизоляция — специально для таких случаев. Федерико тем временем легонько сдавил особую точку в моей промежности между большим и указательным пальцами. Ах! Меня куда-то понесло, а все тело как будто пронзило током! Невероятные ощущения! Я, наверное, никогда к ним не привыкну. — О, боже! — выдохнула я. — Начинай, а то я с ума сойду! Хрипло усмехнувшись, Федерико все же убрал руку (видимо, уже сам был на грани) и осторожно, нарочито медленно, приблизил ко мне головку своего члена. Я снова закинула ноги ему на бедра, открыв себя шире. Мой муж специально медлил. К этому я уже привыкла, и все равно попыталась податься ему навстречу. Не получилось. Как всегда, он ловко сдвинулся чуть в сторону и нежно шепнул: — Терпение. Открой глаза. Я послушно приподняла веки. Мой муж поднял свое лицо над моим так, чтобы наши носы соприкасались, и только потом хрипло сказал: — Я люблю тебя! — И я люблю тебя! — искренне ответила я. Тогда Федерико, наконец, начал медленно и нежно входить в меня. Он знал, что я люблю именно так. Мне нравится, когда первый толчок медленный и совсем не глубокий. Это помогает расшириться для того, что должно произойти дальше. Ощутив, наконец, мужа внутри себя, я издала нечто среднее между охом и стоном. Мне было так хорошо, что словами не описать. Впрочем, то же самое было всякий раз, когда мы занимались любовью. Однако, я убеждена, что никогда не скажу об этих ощущениях фраз типа «как всегда» или «как обычно». Наша сексуальная жизнь не была однообразной. Нет. Она была стабильной, и мне это нравилось. Хоть муж был единственным мужчиной в моей жизни, не думаю, что кто-то другой способен был подарить мне столь же неземное наслаждение. Федерико тем временем немного побыл внутри меня, затем, осторожно вышел и снова вошел. Параллельно его губы страстно целовали мне шею. Мое тело выгнулось так, чтобы муж мог и сильнее ласкать, и глубже входить. Наконец, мы поймали общий темп. Толчки становились все сильнее и глубже. Я громко стонала от волн удовольствия, накрывавших меня при каждом вторжении. Не могу передать, как мне нравилось чувствовать Федерико внутри себя. Я как будто растворялась в нем, сгорая в огне нашей любви. Мой муж начал входить так глубоко, как мог, и я уже стала не просто стонать, а кричать от наслаждения. О, боже! Как хорошо! За семь лет Федерико превратился из несмелого и неумелого юноши в самого настоящего бога. Но весь этот путь мы с ним проходили только вместе, пробуя все новое только друг на друге. Я сердцем чувствовала, что муж хранит мне верность. Правда, все равно жутко ревновала. Мне претила одна только мысль о том, что моего любимого и единственного коснется другая женщина. Я почувствовала уже знакомое приближение кульминации. Наши тела одновременно задрожали, а через мгновение меня накрыло волной сокрушительного удовольствия, сравнимой, разве что, с цунами. Клянусь, я даже увидела звезды! Прекрасное ощущение! Параллельно я услышала стон мужа и почувствовала, как во глубоко во мне разлилось его семя. Мы всегда заканчивали вместе. Как будто были созданы друг для друга не только душами, но и телами. А через минуту мы лежали в постели, переплетясь руками и ногами. Дыхание никак не удавалось выровнять, но это — ерунда. Ведь я была так счастлива! Вот так и прошла наша седьмая годовщина. Со своими тревогами и волнениями, зато в бесконечном счастье. Да и какие проблемы, вообще, могут иметь силу, когда речь идет о настоящей любви? Я счастлива — ведь у меня есть любимый верный муж, а еще — наши замечательные дети. И ничто в этом мире не способно этого изменить! Ох, зря, я выразила тогда такую излишнюю уверенность…