***
Они сидели на капоте машины Кавински, и Проко наклонился ближе, что зажечь ему сигарету. Котёнок сидел на его коленках и мурчал, не обращая внимания на огонь или сигаретный дым, витающий в воздухе. Он просто смотрел на своего хозяина, потом подождал, когда Прокопенко прислонится к стеклу машины, и устроился на уютной толстовке, которую носил Проко. — Мет явно тебя любит, — отметил Кавински, так же прислоняясь к стеклу и выдыхая дым, передавая сигарету другу, чтобы он тоже затянулся. Проко пожал плечами, одной рукой поглаживая котёнка, а другой — поднося сигарету к губам. — Я тоже его люблю. — Он отдал сигарету Кавински, сделав затяжку, и вернул внимание на животное на своём животе. Маленький котёнок замурчал, когда Прокопенко погладил его обеими руками, но закрыл маленькие глазки и быстро уснул. Прокопенко не возражал, что котёнок на нём спал, он тоже устал от уроков и не отказался бы ото сна. Хотя бы у них не было следующего урока, так что они могли немного расслабиться. Хоть у него и не получилось расслабиться. Вместо этого Кавински пнул его ногу и изогнул бровь. — Что за херня была на уроке латинского? Когда это ты заботился о том, получу я наказание или нет? — Я всегда забочусь о… — Прокопенко начал объясняться, но Кавински повернулся, чтобы посмотреть на него, и закатил глаза. — Проко, я могу сказать, когда ты врёшь. Давай по-честному. Прокопенко вздохнул и пожал плечами, зарываясь пальцами в мех Мета. Он знал, что Кавински мог сказать, когда тот врёт; хоть он и заботился о Кавински, было кое-что ещё, что волновало его во всей этой ситуации с флиртом. — Я… Я не хочу, чтобы ты флиртовал с Уэлком, — произнёс он тихим голосом спустя некоторое время, не поднимая взгляда с колен. — Извини? — переспросил Кавински, выкидывая сигарету и придвигаясь ближе к Прокопенко, чтобы лучше слышать. — Мне кажется, я ослышался, повтори, что за херню ты сказал. — Он скрестил руки и, когда придвинулся ближе, смотрел на то, как ученики расходятся на уроки. Конечно, Кавински всё прекрасно слышал, у него не было проблем со слухом, но он хотел, чтобы Прокопенко сказал это ему в лицо. Прокопенко понадобилось время, чтобы собраться с духом. Ему было сложно открывать свои чувства публично — в месте, где его мог услышать кто угодно. Кавински уже знал, как много он значил для Прокопенко, но Проко шептал о своих чувствах только в темноте спальни Кавински. — Я не хочу, чтобы ты флиртовал с Уэлком… или с кем-то ещё. Между ними повисла тишина, а потом Кавински фыркнул, потянувшись, чтобы толкнуть Прокопенко. Толчок был достаточно сильным, чтобы заставить Прокопенко немного соскользнуть со стекла, но недостаточно сильным, чтобы спихнуть его с копота. — Чёртов придурок, — произнёс Кавински, сгребая в кулак толстовку Прокопенко и вовлекая его в поцелуй. В нём были зубы и губы, и Прокопенко открыл рот, впуская туда язык Кавински, как тот и хотел. Он не отстранился, даже когда Кавински прикусил его нижнюю губу достаточно сильно, чтобы пошла кровь, вместо этого он позволил Кавински отстраниться первым. Прокопенко не двигался, только слегла улыбался, наклоняясь для ещё одного поцелуя по инициативе Кавински, на этот раз ведя поцелуй и делая его медленнее и нежнее. Снизу послышалось тихое «мяу», и оба парня посмотрели на колени Прокопенко, где маленький котёнок переворачивался, чтобы удобнее устроиться. — Прости, — сказал Прокопенко, нежно почесав пальцем небольшую головку котёнка, и Кавински фыркнул, так же поглаживая его. — Какое эгоистичное маленькое создание. Хочет твоё нераздельное внимание. Хотя он не особо возражал — он подарил Проко котёнка, и с тех пор Прокопенко чувствовал себя спокойнее, из-за чего он стал лучше спать каждый раз, когда он спал с Кавински. Это была выигрышная ситуация для всех. Прокопенко улыбнулся, прислоняясь к окну машины, и счастливо вздохнул. — Ты нагрезил мне Мет, он как ты. Всегда хочет моё нераздельное внимание. Когда Кавински также сел напротив окна, перекинув руку через плечи Прокопенко, тот положил голову на плечо Кавински. — Я люблю тебя, — пробормотал он, позволяя словам сорваться с губ со всей эмоциональностью, на которую был способен. Он много раз говорил Кавински о своих чувствах, но здесь, посередине школьной парковки, эти слова были более реальными, чем когда-либо. Кавински хмыкнул, слегка кивая, а потом поцеловал Прокопенко в щёку. — Тоже люблю тебя. Прокопенко взял его за руку, переплетая их пальцы и слегка сжимая. — Бросаю тебе вызов, — произнёс он, в уголке его губ появилась небольшая ухмылка. — Бросаешь мне вызов сделать что? — засмеялся Кавински, снова целуя щёку Прокопенко и слегка поглаживая мягкую кожу. Он знал, что Прокопенко боялся щекотки и любил, когда его иногда щекочут, и что кожа около его ушей была очень чувствительной. Прокопенко захихикал, уклоняясь от щекотки. — Показать, как сильно ты меня любишь. Он поднял котёнка с колен и поднёс его к лицу, чтобы поцеловать, а потом убрал его в карман. Он спрыгнул с капота машины и залез на переднее сиденье, ожидая Кавински. Кавински тоже забрался в машину и ухмыльнулся, включая мотор. — Как насчёт того, чтобы пропустить последний урок и поехать домой? Я покажу тебе, как сильно я тебя люблю. Кто такой Прокопенко, чтобы отказаться от такого предложения?Часть 1
25 июля 2017 г. в 14:42
Джозеф Кавински никогда не отказывался лишь от одной вещи — от хорошего вызова. Или минета, но на самом деле, никто в обычный школьный день просто так не подойдёт к нему и не предложит ему отсосать. А вот вызовы, с другой стороны, были другим видом деятельности, который могли предложить где угодно и как угодно. Некоторые вызовы были до глупости простыми — выпить залпом пиво прямо перед уроком математики; другие были абсурдными, но смешными — Джанг однажды бросил ему вызов говорить весь день задом наперёд. В довершение всего, были нелегальные, но кто такой Джозеф Кавински, чтобы отказаться от вызова Скова обогнать одного из копов в середине ночи. Даже если ему пришлось заплатить штраф, это было весело.
Поэтому когда ему бросили вызов, который совмещал в себе все три типа, то он, конечно, собирался исполнить его по полной.
«Бросаю тебе вызов: флиртуй со своим учителем.»
Ему написала одна из тех немногих девушек, с которыми он переспал и которых не презирал. Спустя миниту пришло ещё одно сообщение.
«И пусть Проко это увидит»
Кавински показал сообщение своему другу Прокопенко, и Проко со смехом кивнул.
— Ты правда собираешься это сделать? Прямо сейчас, на уроке латинского? Ты правда собираешься флиртовать с Уэлком?
Не то чтобы Кавински никогда не говорил чего-либо сексуального во время уроков, но обычно это были комментарии в сторону его одноклассников или друзей. Флиртовать с одноклассниками не было нелегальным, но флиртовать с учителем… это было немного против правил. Но когда Джозефа Кавински волновали какие-то другие правила, кроме его собственных?
— Блять, смотри, Проко, просто смотри, — ответил он, а потом убрал телефон в карман джинсов, ухмыляясь. Ему было легко флиртовать. Флирт с учителями… Ну, он не особо отличался от флирта с другими старшими парнями.
Когда Уэлк проходил мимо их с Прокопенко парты, Кавински поднял руку, чтобы попросить помощь. Они должны были заполнять бланк с заданием на формы глагола, которые подходят в предложение, но вместо того, чтобы записывать страдательный залог латинского слова «отправлять», Кавински бесцельно рисовал.
— В чём проблема, мистер Кавински? — спросил Уэлк, смотря на то, что написал Кавински — или на то, что он должен был написать.
Вместо того, чтобы быть смущённым или стеснённым, Кавински поднял взгляд на своего учителя, откидываясь назад на своём стуле, и на его лице появилась его фирменная ухмылка.
— Вы часто здесь бываете?
Прокопенко сильно старался, чтобы не засмеяться, и рядом сидящие люди вслушались в разговор, заинтересованные в попытках Кавински флиртовать и в том, что ответит Уэлк.
Их учитель изогнул бровь, смотря на своего ученика.
— Я тут работаю.
Кавински услышал смешок со стороны своего соседа по парте и наступил Прокопенко на ногу под столом, пытаясь продолжить разговор.
— Вам нравится ваша работа? В смысле, тут есть хорошие стороны: молодые парни с бушующими гормонами. Наверное, легко найти кого-нибудь приятного на вид?
Из класса послышался ещё один смешок — скорее всего, от Свона, который понял, что происходит, и точно был в восторге от происходящего.
Баррингтон Уэлк в восторге не был. Он нахмурился и скрестил руки на груди, делая шаг назад.
— Я не обсуждаю работу, пока идёт урок. И я не делюсь деталями личной жизни со студентами.
— Я всегда могу подождать вас после занятий, сэр, — последнее слово прозвучало как издёвка, но то, как Кавински облизал после этого свои губы, говорило о том, что он не бросал слов на ветер. Он пообещал, что будет флиртовать, а если он флиртует, то чертовски хорошо. — Если захотите, я мог бы…
Прокопенко закрыл рукой рот Кавински и перевёл взгляд на своего учителя.
— Простите, сэр, он сегодня кофе перепил. Он и на других уроках не затыкается. — Он улыбнулся, извиняясь, и ударил Кавински под столом, чтобы он не ляпнул что-нибудь глупое и не получил наказание.
Уэлк вздохнул, кидая на Кавински ещё один взгляд, а потом вернулся в начало класса и продолжил вести урок. Кавински повернулся к другу и уставился на него. Он был слишком разозлён, чтобы вымещать это на Прокопенко, и Проко уже выглядел виноватым за то, что сделал.
— Какого хуя, Проко? — наконец спросил Кавински, и Прокопенко пожал плечами, убирая руки в карман, чтобы погладить котёнка, которого повсюду таскал с собой. Он мягко заурчал под его руками и прижался к его ладони, помогая ему успокоиться, в то время как Кавински, казалось, становился только злее. Пока гнев Кавински стихал, Прокопенко продолжал смотреть ему в глаза и гладить котёнка, потом приподнимая бровь.
— Тебе больше нельзя получать наказания, Кей, — тихо произнёс Проко, взяв руку Кавински и положив в свой карман, чтобы маленький котёнок тоже прижался к его руке. — Они отстранят тебя от заданий или исключат. Я просто приглядываю за тобой.
Кавински всё ещё был зол, но маленькая мурлыкающая машина, лижущая его руку, помогала ему контролировать свои эмоции, и он медленно кивнул.
— Ладно, Проко, но ты мой должник, — предупредил он, потрепав маленькую голову котёнка, и убрал руку, пытаясь сделать хоть что-то из задания.
После десяти секунд попыток он понял, что будет легче просто позволить Проко сделать его. Он проверил, заполнил ли Проко лист с ответами и написал ли там своё имя. Проко, который всегда старался изо всех сил, заполнил весь лист и проверял последние пару вопросов, однако он нигде не написал своё имя. Кавински подтолкнул своего друга, поменял их листы и написал своё имя на верху бумаги, которую он только что взял.
— Удачи с этим, — сказал он, когда Прокопенко застонал, обводя взглядом пустой лист, прежде чем начал его заполнять.