Хлеб и кофе

«Хлеб и кофе» – так незатейливо называется эта корейская кафешка-пекарня. По выходным здесь шум и гам, смех, громкая речь – корейская, китайская, иногда – английская, русская, с акцентом или без него. Играет музыка, корейские стенания любви «саранхэ», где все понятно без перевода. Тут накурено, на многих столиках стоят пепельницы. У широкого окна курят две китаянки, и это сразу бросается в глаза – в Китае редко встретишь курящую женщину. Воображение рисует их в красных ципао и с длинными мундштуками… В углу на кожаном диванчике склонился над ноутбуком китаец средних лет, похожий на бизнесмена; у него на столике – две допитые чашки кофе, мохито с долькой лимона в стеклянном бокале с трубочкой, полная пепельница и красная пачка сигарет. Лицо нахмурено, сосредоточенно. Неподалеку устроилась голосистая компания студентов-корейцев. Вопреки представлениям о корейцах как о более «культурной», по сравнению с китайцами, нации, шумят они ничуть не меньше, чем местные лаобайсины в любой чифаньке. Ведут себя непринужденно, курят, скидывают сандалии и залезают с ногами на стулья, включают свою музыку на телефоне, кричат, спорят. Здесь они чувствуют себя как дома. С улицы через приоткрытую дверь забегает хозяйская белая собачонка, студенты затевают с ней игру, фотографируют на смартфоны. На стенах кое-где каменная кладка; обшарпанные полы в мелких трещинках; деревянные столики шатаются. Сиденья и спинки стульев обшиты яблочно-зеленой тканью. По стенам развешаны черно-белые снимки лондонских улиц. На темно-синих подоконниках стоят белые и зеленые горшки с комнатными растениями – сперва кажется, что растения поставили искусственные, как это обычно делают в Китае, но потом понимаешь, что они настоящие. С потолка свисают круглые желтые лампы на изогнутых проводах-лианах, вокруг них черная решетка. В кафе два зала, их разделяет стеклянная стена с открытым бездверным проходом. Большая часть столиков занимает второй зал. В первом официанты-корейцы в коричневых и черных передниках принимают за стойкой заказы; на стеллажах разложены круассаны, кексы и рогалики; в стеклянном холодильнике хранятся пирожные, торты и пиво в пузатых зеленых бутылках. Иногда за стойку встает сама хозяйка пекарни – красивая кореянка лет сорока, моложавая, опрятная, с приятным, но всегда немного напряженным лицом. Двенадцать лет назад она твердо решила, что муж больше и пальцем ее не тронет, подала на развод, отсудила у мужа круглую сумму и, решив начать все с чистого листа, уехала в Китай, где на вырученные деньги открыла кафе. Легко ли было открывать в чужой стране свое дело, пробиваться через бюрократические проволочки, учить с нуля язык, привыкать к суровым зимам северо-востока Китая? Да кому это интересно? Что вспоминать прошлое? Лучше жить настоящим и заботиться о будущем – так думает Сон Ын. Она не создала семью, да и состояния не сколотила. Кафе приносит неплохой доход, но половину суммы Сон Ын посылает матери в Сеул, так что остается не так уж много. Да и к чему ей несметные богатства? Детей у нее нет, племянников тоже, оставлять все равно некому. И все-таки Сон Ын считает, что ей повезло в жизни, и она, может, даже счастливее других. Она чувствует, что живет не зря. Взять, к примеру, этих шумных корейских ребят, вчерашних школьников. Разговорить их – нет ничего проще. Они делятся с ней своими радостями и печалями. Многие из них впервые оказались вдали от дома. Они скучают по родителям, не ладят с соседями в общежитии, им не дается китайский язык. Дети – они для нее все равно что дети – выговорятся, и им полегчает. Слушать она всегда умела. Сон Ын гордится тем, что они отдыхают душой в ее кафе. Сюда приходят после пар, делают уроки, отмечают дни рождения, парочки сидят в обнимку допоздна. Конечно, в кафе заглядывают и местные, и студенты из других стран, но родная речь звучит здесь чаще всего. Детям тут хорошо, значит, она работает не напрасно. Звякает колокольчик над дверью – новый посетитель. Сегодня много народу, свободных столиков почти не осталось. Оба ее помощника заняты напитками, и Сон Ын спешит занять место за стойкой.