Это помещение было не знакомо Иноджину. Мрачное, с множеством мостов-переходов, коридорами, потолком, что теряется где-то в высоте. Отчего-то чувствовалось почти осязаемое давление.
Впрочем, он был не сильно удивлен, учитывая, то странное дзюцу, под которое он попал, то высока вероятность, что оно было пространственным и его закинуло черте куда.
- Фух, ну надо же… - протянул он в пустоту, но как ни странно, для такого помещения, эхо не подхватило его голос. – Какого?..
Иноджин огляделся еще раз и понял одну занимательную вещь – он полупрозрачный. Как какой-то дурацкий призрак! Тьфу, что за дурная шутка? Совсем не смешно.
Рядом что-то прошуршало и Иноджин не сдержал вскрика:
- Ай! Что…
Сквозь него прокрался какой-то шиноби на год или два старше. Протектора на его лбу не было, но жилет и снаряжение были явно чужими. Присмотревшись получше, Иноджин понял, что это девчонка, но все равно чужачка. Впрочем, в их мирное время присутствие кого-то из другой деревни не вызывало опасений.
В мирное время профессия шиноби не нужна, а тратить кучу времени на тренировки только на случай если кто-то развяжет войну? Пф-ф… К тому же, пока жив Седьмой, войны не будет – это просто невозможно.
- Стоять. – Тихий шелестящий голос заставил вздрогнуть. И не только Иноджина. Куноичи тоже замерла, шумно сглатывая. – Замри.
Голос, отдающий был каким-то холодным, механическим. Иноджин поначалу тоже застыл, но потом вспомнил, что он как бы призрак, а значит, неприкосновенен, и повернулся.
За спиной куноичи стоял шиноби, заметно старше Иноджина и пленной девчушки.
Без протектора, в маске. В странной одежде, открывающей часть живота, один рукав длинный, второй короткий, на плечах красные ремешки, уходящие на спину, а в руках танто, что недвусмысленно касался шеи пленной.
- Кто ты? – голос из-за маски прозвучал глухо, но Иноджин почувствовал, как по коже пробежали мурашки.
Чутье говорило – убьет. Не ответишь – убьет. Шевельнешься – убьет.
Убьет и глазом не моргнет.
Для масочника это простая, необременительная работа, к которой он привык.
- Ха! И это таинственный Корень Конохи? – фыркнула куноичи, но не пошевелилась, тоже прекрасно понимая, что жизнь ее висит на волоске. – Детский сад какой-то!
Корень? Что-то такое Иноджин слышал краем уха. Но хотя бы теперь ясно, что он где-то в Конохе, уже хорошо.
- Имя. Цель. Деревня. – Словно не замечая чужого сарказма, продолжил задавать вопросы масочник. Куноичи замешкалась с ответом, за что тут же поплатилась.
Раздавшийся хруст был отражен эхом, как и короткий болезненный вскрик.
Иноджин побледнел, хотя никогда не отличался особым румянцем. Поспешно отвернулся, смотреть на открытый перелом ему не хотелось. Да и вообще, было бы хорошо отсюда свалить и найти кого-нибудь из полиции или АНБУ. В мирное время пытки запрещены, к тому же членовредительство шиноби чужой деревни может вылиться в нехилый скандал…
Тьфу, он и забыл, что под действием чужого дзюцу его никто не видит. Даже если захочет сообщить о неправомерном поведении, то не сможет.
- Отвечай. Имя. Цель. Деревня.
- Пошел к черту! Скоро вы в своей чертовой Конохе все сдохните! – выкрикнула девчушка и Иноджин напрягся.
Что-то тут творилось… неправильное.
Хруст.
Теперь сломанной оказалась нога, но в этот раз с закрытым переломом.
- Имя. Цель. Деревня.
- Корень… слухи не врали. Вы не шиноби – мясники… кха…
В сломанную ногу воткнулся танто, пришпилив конечность к каменному полу.
Иноджина замутило. Даже если это вражеский шиноби, разве необходимо быть таким жестоким?!
- Имя. – Мальчик вздрогнул. Голос масочника ничуть не изменился, оставаясь таким же бесстрастным, механическим. – Цель. Деревня.
- Пошел к черту! Я ниче…
Хрясь! Масочник без предисловий приложил пленную головой об пол, оставив кровавый след, после чего подтянул голову вверх за волосы. Иноджин невольно обратил внимание на неестественно бледные пальцы сжимающие волосы.
- Имя.
Хрясь.
- Цель.
Хрясь!
- Деревня.
- Иди к черту!.. – Сплюнув кровь, крикнула девчонка. Совсем еще девчонка! Она ведь действительно примерно одного с ним возраста. А этого шиноби корня совершенно не смущает, что он пытает ребенка.
- Имя. – Масочник махнул рукой, доставая кунай и прокручивая на пальце, после чего резко поднес острие к глазу. – Цель.
На мгновение замер, давай пленной ответить.
- Деревня.
- Катись к дья… - Оставшаяся часть фразы утонула в вое.
Ноги подкосились, и Иноджин упал на пол, не в силах отвести взгляда от жестокой расправы.
Масочник тем временем вернул окровавленный кунай на место и подтянув куноичи за волосы, приставил кончики пальцев свободной руки к травмированному глазу, давай понять, что если не получит ответа, то остатки бесполезного органа он выскребет прямо сейчас.
- Сорок седьмой, прекрати.
Масочник замер и Иноджин до этого задержавший дыхание, наконец, выдохнул.
С верхних мостиков спрыгнул шиноби, тоже в маске, но заметно старше, с каштановыми волосами собранными в пучок.
- Вторженец. Был пойман на седьмом уровне. Веду допрос. – Кратко и как-то неестественно отрапортовал сорок седьмой.
- Такими темпами она ничего не сможет сказать. – Вздохнул собеседник. – Отведи ее к Данзо-сама.
- Есть. – Масочник сжав волосы сильнее, дернул куноичи вверх, ставя на ноги. – Идем.
- Пошли к черту, уроды! – провыла пленная, но сил сопротивляться не было.
- Сломать ей вторую ногу и руку? – вдруг затормозил сорок седьмой.
- Предосторожность превыше всего, - одобрительно качнул головой другой. – Поставлю как я печать на чакра-каналы.
Протянув руку от шарахнувшееся девчонки масочник коснулся кончиками пальцами рассеченного после удара об пол лба. Вязь печати быстро расползлась, охватив виски и блокируя на пару часов чакру.
- Теперь к Данзо-сама.
- Есть.
Старший шиноби исчез, а младший равнодушно потянул пленницу в один из коридоров.
Оставшись один, Иноджин перевел дыхание и задумался, что же ему делать дальше. Он сейчас призрак и все такое, но оставаться в этом месте ему совершенно не хотелось. Нужно как-то выбраться отсюда.
Но придти к каким-либо выводам он не успел, раздался грохот, от которого, казалось, сотряслись стены. Из коридора, куда пару минут назад ушел масочник с пленной куноичи, вылетело трое неизвестных шиноби. Одной из них была та самая девушка, но уже окончательно мертвая – тело, ударившись о пол, подскочило, а отрезанная голова отлетела за бортик и ухнула куда-то вниз, оставив тело в одиночестве.
Оставшиеся двое были ранены, один был без руки и не мог складывать
печати, зато второй как раз этим и занимался, но закончить не успел. Мелькнула огромная белесая тень и огромное животное откусило голову вражескому шиноби.
Иноджин заорал и сам едва не перевернулся за бортик мостика и не сразу обратил внимание на вышедшего из коридора масочника. Руки у него были в крови, как и маска, в руках развернутый свиток и… кисть.
На мгновение Иноджин оторопел, затем взгляд метнулся к атакующему последнего шиноби зверя… нарисованного гигансткого зверя.
Иноджин знал, что техника чоджу гига довольно редкая, поскольку большинство могут использовать оную исключительно для слежки или передачи сообщений. Чтобы создать рисунок способный атаковать, нужен не только талант, но и завидное упорство.
Но дело было далеко не в этом.
Иноджину хватило одного взгляда, чтобы по изгибу линий, форме, пропорциям, наклону кисти узнать почерк создателя этого животного.
Стиль - вещь уникальная и кто как не Иноджин это знает. Проводя кучу времени как шиноби за оттачиванием чоджу гига, как художник, посвятивший себя рисованию, как сын своего отца, выросший на его картинах… он не мог не узнать этих зверей.
Иноджину не нужно было видеть лицо масочника, он и так знал, что увидит под маской, стоит ее снять. Бледную, как ни у кого, кожу, черные лучистые глаза и легкую, чуть смущенную улыбку.
Словно отзываясь на пронзительный взгляд невидимого Иноджина, шиноби Корня снял маску.
Невероятно белая, алебастровая кожа, в полумраке помещения придающая ее обладателю вид мертвеца, тонкая линия рта, без намека на улыбку или любую другую эмоцию и бездонные, ничего не выражающие, абсолютно пустые черны как сама тьма глаза.
- Сорок седьмой, ты перестарался. – Вздохнул подоспевший шиноби с каштановым пучком на макушке.
- Этот, - Иноджин почувствовал дрожь, когда заметил, каким взглядом, смотрит отец на едва дышащего шиноби, - еще жив.
- Позови медиков, пусть подлатают его, затем в пыточную.
Чернильная мышка лихо соскочила со свитка. Чернильно-черные глаза обратились к старшему товарищу:
- Мне продолжить допрос?
- Нет. Возвращайся на место. До утра можешь отдыхать.
- Есть.
Отец исчез и Иноджин заволновался. Куда он делся?
- Чоджу гига! – Разноцветные криволапые зверьки прыснули врассыпную в поисках ушедшего сорок седьмого. – Да где же ты… отец?
Отыскать удалось только полчаса часа спустя. Кое-как добредя по лабиринту коридоров, Иноджин, подобно призраку со стажем, просочился сквозь дверь в комнатку, где ютились несколько кроватей. На одной из них сидел отец. Уже без маски и без верхней части формы корня. На руке был глубокий порез, который он зашивал.
- Отото, ты поранился? – Раздался голос и Иноджин заметил, как дверь за ним отворилась, впуская еще одного шиноби, одного возраста с отцом. Волосы у него были серыми, с голубоватым отливом. Одет он был в точно такую же форму, только без свитков и чернильницы.
- Шин-нии-сан.
Впервые в голосе отца прорезалось что-то простое человеческое. Иноджин внимательнее посмотрел на него и с удивлением заметил, как равнодушная маска уступает место, простым, но блеклым эмоциям, словно их обладатель не привык их испытывать.
- Я думал, ты сегодня остался в штабе… дай посмотреть, что у тебя.
- Пустяки. Задело. Нарушители. – Пусть и рвано, но уже вполне человеческим голосом отозвался отец, послушно убирая руку с иглой, показывая рану брату.
Брату?
Теперь Иноджин внимательнее пригляделся к незнакомцу.
- Отото, ты в порядке? – заботливо спросил Шин.
Отец кивнул. Затем неуверенно улыбнулся.
- Я скоро закончу книгу.
Шин тихо засмеялся, затем закашлялся, но не удержался от того чтобы поддеть младшенького:
- Придется тебе порисовать левой, - кивок в сторону раны.
- Не проблема, я свободно использую обе руки, - слабо улыбнулся отец.
- Я бы не удивился, скажи ты, что и ногами рисуешь так же хорошо.
- Можно попробовать.
- О! Я бы на это поглядел. Тише, не смейся, мешаешь зашивать.
Когда с раной было покончено, Иноджин заметил, как маска равнодушия вновь вернулась на место.
- Скоро последний экзамен. – Очень тихо сказал он.
- Волнуешься?
- Гадаю, что за задание будет, - еще тише ответил отец и Иноджину показалось, что он чего-то не договаривает.
- Не волнуйся. – Шин похлопал собеседника по плечу и притянул к себе. – Что бы ни случилось, обещаю, все будет хорошо. Ты справишься.
- Шин-нии…
- Давай спать? Задание было сложным, нужно отдохнуть.
- Но…
- Кстати, не забудь завтра сходить к медикам. На экзамен лучше идти в полной боевой готовности.
Еще с четверть часа молодые люди проговорили, вернее, говорил в основном Шин, отец же по большей части отмалчивался, вставляя редкие короткие реплики, но выражение его лица стало тем, которое Иноджин привык видеть. Почти.
Исчезло всепоглощающее равнодушие и пустота во взгляде, а на тонких бескровных губах то и дело проскальзывала едва заметная улыбка.
Иноджин всегда считал, что его отец не только умелый шиноби, но и умелый оратор – несколько раз он вел лекции в Академии в качестве приглашенного учителя, на экзамене на чунина толкнул задушевную речь, а по вечерам за ужином любил расспрашивать его о друзьях, успехах в ниндзюцу и просто подтрунивать над женой и сыном. А в тандеме с мамой их можно было слушать бесконечно – одна была источником новостей, второй умело иронизировал на любую поднятую тему.
Иноджину нравились их совместные вечера.
Утром Шин исчез. Проснулся отец в одиночестве – другие спальные места так и остались пусты. Быстро собрался, умылся водой и стоящего в углу таза, пристроил чернильницу, кисть, маску и танто на место, после чего отправился на выход.
Поплутав немного по коридорам, отец вышел в обширную залу, где уже собрались такие же шиноби в масках и одинаковой форме – черно-серая, с открытым животом, красными ремешками, только снаряжение за спиной было разным.
Никто не разговаривал. Кто-то просто стоял посреди зала, кто-то подпирал стены – отец присоединился к первой группе, просто замерев примерно в середине зала. Застыл подобно статуе, Иноджин даже пригляделся – на мгновение показалось, что он даже не дышит.
Минут через пять в зал вошел старик в темных одеждах и бинтах на пол лица. Ожидающие шиноби мигом построились и преклонили колени, низко склонив головы.
- Шестнадцатый, седьмой, девятый, тридцать второй и сорок седьмой – вчера на базу вторглись шиноби скрытого камня, из троих выжил лишь один, наши следователи провели допрос и выяснили местонахождение еще семерых чужаков. Ваше задание – уничтожить вторженцев. Сорок седьмой за главного. – Один из помощник что до этого стояли за спиной старика, размахнувшись кинул свиток отцу. - Выполняйте!
- Есть! – разом громыхнуло пять голосов и их обладатели тут же исчезли в шуншине. Иноджину пришлось постараться, чтобы не сильно отстать – хорошо, что он заранее прикрепил один из своих рисунков к отцу. Угнаться за шиноби уровня Корня он не смог бы при всем желании, едва поспел к тому моменту, когда масочники остановились в лесу и заканчивали совещание.
- Седьмой, остаешься в тылу. Будь готов применить ирьениндзюцу. Среди чужаков один с улучшенным геномом. – Отец достал свиток и одним слитным движением нарисовал сразу дюжину мышек, которые мгновением спустя бросились врассыпную. На спинках зверушек Инодин успел углядеть вязь взрывной печати.
- На места. Ждите сигнала.
Рассредоточившись шиноби затаились, послушно ожидая приказа капитана. Отец тем временем сложив печати о чем-то задумался, скорее всего, отслеживал перемещение нарисованных зверей.
Спустя минуту раздался первый взрыв, после которого последовала целая серия взрывов.
- Начали. – Тихо скомандовал отец нажимая на средство связи спрятанное за ухом.
Но сам с места не сдвинулся, как и не убрал печать – все еще продолжая следить за местом боя с помощью техники чоджу гига.
Все судя по всему шло по плану, но в какой-то момент раздался оглушительный грохот и в наушнике раздался хриплый голос:
- Капитан. Кеккей генкай… - Раздавшийся совсем рядом взрыв оборвал речь товарища. Пространство заволокло дымом. Иноджин не успел опомниться, как следующий взрыв раздался буквально в шаге от него… там где еще мгновение назад был отец!
- Па… - Иноджин пораженно замер, сквозь оседающий дым разглядев вражеского шиноби.
Совсем еще мальчишка. Израненный, но с яростным огнем в зеленых глазах и отчаянным желание забрать с собой как можно больше врагов.
Отец, к огромному облегчению Иноджина, был цел и стоял в двух десятках метров левее, все еще держа перед собой печать контроля чоджу гига.
- Кеккей генкай, Стихия Взрыва. – Доложил спрыгнувший с дерева масочник.
- Корпус Подрывников, - кивнул отец, после чего во второй руке мелькнула кисть. На землю перед ним упал свиток. – Нинпо: Суми но Муши.
Десяток черных змей метнулись со свитка в сторону врага, опутывая ноги и не давая двигаться. Мальчишка щелкнул пальцами, формируя в воздухе потрескивающие шарики. Иноджин приготовился к очередному взрыву, но тут одна из змей расправила внезапно появившийся капюшон и заглотила сначала взрывные шарики, а затем и голову самого шиноби.
Взрыв разметал чернила и мозг мальчишки по поляне.
- Остальные? – сорок седьмой обернулся к товарищу, даже не вздрогнув, когда на маску прилетело что-то липкое, проползло к подбородку, оставляя кровавый след, и шлепнулось на землю.
- Уничтожены.
- Наши?
- Девятый еще жив… вроде.
- Седьмой… - обратился капитан к ниндзя-медику, но тот был мертв. Иноджин тоже пропустил тот момент, когда масочника разорвало одним из взрывов.
- Хм… состояние девятого?
- Без ирьениндзюцу не протянет и пяти минут. – Отозвался склонившийся над раненым мужчина.
- Добей. – Не думая ни мгновения отдал приказ отец и Иноджину поплохело. Вид чужих мозгов вызвал оторопь, шок, но приказ отца добить товарища, даже не попытавшись помочь…
- Есть. – Так же равнодушно откликнулся шиноби Корня. Иноджин поспешно отвернулся. – Готово.
- Возвращаемся. – Не глядя на павших товарищей, отец убрал кисть и поднял свиток с земли. – Сообщи команде зачистки. Нужно собрать гены Бакутона. Судя по всему это младший брат Гари. Данзо-сама найдет, куда применить этот кеккей генкай.
***
Как отчитывался отец перед забинтованным стариком Иноджин пропустил – обновил птичку-липучку, чтобы наверняка не потерять отца, и позволил чувству ужаса накрыть с головой. Возвращаться в Корень ему не хотелось. Более того, уже на подходе, ему показалось, что нечто похожее мелькнуло и во взгляде отца, но маска скрыла большую часть и без того скудных эмоций.
То, что он видел, его шокировало, хотя он и знал, что каких-то двадцать-тридцать лет назад подобная жесткость была повсюду, и была привычна… что-то вроде ежедневного просмотра прогноза погоды перед выходом из дома.
Но одно дело прочитать это в книге или уловить обрывки фраз взрослых.
Взрослые старательно не поднимали при детях тем войны или чего-то подобного. Порой Иноджину казалось, что война была лишь сном, массовой галлюцинацией предыдущего поколения. В школьной программе упоминался термин «система мира шиноби». Приглашенный на лекцию Седьмой пояснил скупо – круговорот ненависти… но это не сказало им ничего толкового.
Мало услышать об этом.
Мало увидеть надгробия героев войны.
Мало увидеть надгробия жертв этой самой системы.
Это нужно было почувствовать.
И, кажется, Иноджину удалось это сделать.
Глядя на отца, что после душа вновь обосновался в комнатушке, Иноджину хотелось совсем по детским спрятаться за спинами родителей. За грозной и решительной мамой. За ироничным и мягким отцом.
Ему хотелось домой.
В мир, где их, детей, не пытают и не убивают, только потому что он из другой деревни, а труп не разберут на запчасти только потому что в крови улучшенный геном.
Где стоит бояться лишь гнева мамы и можно легко смеяться над ироничными шуточками отца…
Сейчас же, смотреть на отца было почти физически больно.
Паренек перед ним словно не жил вовсе – существовал, дышал, двигался, отвечал на вопросы, но все это было не то…
- Отото? – дверь приоткрылась, и в комнату вошел заметно потрепанный Шин. – Ты в порядке? Слышал, ты был на задании…
Отец покачал головой.
- Цел. – Вздохнул, словно не дышал все это время. – Завтра экзамен.
- Знаю.
- Шин-нии…
- Не волнуйся. – Парень ободряюще улыбнулся. – Все будет хорошо. Верь мне.
***
Иноджин стоял за спиной отца.
Юный шиноби под воздействием неизвестного дзюцу был невидим и неосязаем. Иноджина попусту не существовало в этом времени. Его нельзя было заметить или услышать, но он все равно не решался подойти ближе и заглянуть в лицо отца… который сейчас стоял над телом своего брата.
- Сорок седьмой, - за спиной возникли тени в форме Корня, - экзамен сдал.
Иноджин знал правду, знал, что экзаменом дипломатично называли бойню, где было нужно убить, чтобы не быть убитым. Знал, какое было лицо у его отца, когда он отказался поднимать оружие против брата. Знал, что Шин… дядя Шин сдержал слово данное накануне.
Знал, что отцу не пришлось убивать единственного близкого человека, чтобы выжить – дядя Шин смог защитить своего младшего брата.
Но обогнуть застывшего над телом отца и узнать какое у него выражение лица Иноджин не мог.
Иноджин боялся того, что мог увидеть.
- Отправляйся к Данзо-сама, отчитайся.
- Есть.
Иноджин попятился, когда отец развернулся, подчиняясь чужому приказу. Отвел взгляд, все еще страшась заглянуть в ту чернильно-черную бездну глаз.
Шина убила болезнь.
Его отца убила система мира шиноби, оставив вместо человека, пустую оболочку.
