Серафим Конца: Воскрешение мира. Девятнадцатилетний Ичиносэ Гурен

И тут случилось что-то странное — в небе раздался глухой вой. — Что это? — Наруми поднял голову, пытаясь определить источник приближающегося звука. Им оказался огромный пассажирский самолет. Он падал сквозь облака, пронзая тьму, носом явно клонился к земле. Наруми широко раскрыл глаза. — Что происходит? Рев турбин эхом отозвался над их головами. В округе не было аэропортов, да и на аварийную посадку это не походило — над Айти самолеты вообще редко летали, и то, что авиалайнер над ними летел так низко, означало катастрофу. Самолет со стопроцентной вероятностью упадет на город. — Шусаку! Самолет падает! — Закричал Наруми. И тут в небе появились другие падающие самолеты. Они летели по диагонали, будто медленно падающие звезды из иллюстрированных книжек, но на самом деле приближались к земле с ужасающей скоростью… Со всех сторон прогремели взрывы. Вдалеке вспыхнул пожар. Наруми смотрел, как город объяло пламенем. Они увидели только четыре самолета, но земля дрожала так, словно крушений было намного больше. Наруми не знал, откуда этот грохот — от гибнущих авиалайнеров или же очередные взрывы. — Какого… Какого черта?! — Воскликнул он. Разумеется, Шусаку тоже ничего не понимал. — Макото, давай спускаться. Нам пора идти. Шусаку перебрался к нему на ветку и схватил его за руку. Макото проигнорировал его и вновь повернулся в направлении города — повсюду взрывы, пожарище. Огонь перебрасывался все дальше и дальше — все было красным. Ярко-красным. Из центра города поднималось алое свечение, словно ночь спешила закончиться, а небо — озариться рассветом. — Это террористы? Война? — пробормотал Наруми, когда Шусаку потянул его за запястье. — Пошли уже. Если не погасим фонари на тории, нас быстро обнаружат. Ни к чему привлекать внимание. Шусаку был прав. Наруми кивнул ему и спрыгнул с ветки. Он приземлился на верхнюю балку тории и потянулся к горящим фонарикам. — Я их потушу, Шусаку. —Ладно. Шусаку закрыл глаза, Наруми последовал его примеру, чтоб приспособиться к темноте. В горах все еще была ночь, и во мраке без света тории ничего нельзя было разглядеть. К счастью, облака рассеялись, а луна светила ярко и ровно, и даже без фонарей… Резкий свист прервал мысли Макото — еще один самолет упал. На этот раз намного ближе. Наруми глянул в сторону прогремевшего взрыва. — Черт. — Макото, поторопись, — шикнул на него Шусаку. Но темнее не стало даже после того, как Макото все погасил. Света от пылающих самолетов вполне хватало, чтобы свободно передвигаться. Наруми спрыгнул с тории, расстегнул молнию на своем рюкзаке для тренировок и достал мобильник. Однако сигнала не было. — У тебя тоже, Шусаку? Шусаку покачал головой, надевая свой рюкзак. Связь полностью пропала. — Пойдем? — Пошли, Наруми. Они бросились бежать со всех ног — двое мальчиков спускались с горы с максимальной скоростью. Они знали, что им потребуется полчаса, чтоб добраться до подножья. По дороге Шусаку окликнул Макото: — Эй… — Да знаю я, — выпалил Наруми. Они еще не в курсе обстановки внизу, и поэтому им следовало бы поберечь силу. Он немного замедлился. Теперь путь займет сорок пять минут. Макото хотел попасть домой как можно быстрее и узнать, что происходит. Несомненно, случилось что-то ужасное. Им нужно все спокойно обдумать и принять решение. Маги из «Имперской Луны» всегда действовали разумно и с холодной головой. В том числе Гурен-сама. Даже когда его отца казнили перед ним, Гурен-сама не утратил спокойствие. Казнь транслировалась в прямом эфире по всему миру, что ставило его в еще более неловкое положение. Но в то время Гурен-сама думал о своей репутации и держался достойно. Мог ли он что-либо сделать? Ответ на этот вопрос — нет. «Я люблю и уважаю своего отца. Клан Ичиносэ доверял отцу, и он верно служил им. Я хочу быть как он. Как Сакаэ-сама дорожил моим отцом, так и я хочу, чтобы Гурен-сама относился ко мне. Если бы моего отца казнили, я бы не смог сохранить рассудок. Но Гурен-сама другой. Я должен быть как он сейчас. Гурен-сама никогда не злится», — думал Макото. Сперва он чувствовал гнев, но теперь… — Спокойствие. Спокойно, как Гурен-сама, я… — пробормотав это, он продолжил спуск.

***

Когда они оказались у подножья, самолеты перестали падать. Больше не было взрывов. В тихом парке подсвечивалось табло с часами — 21:16. Чуть дальше располагался пустой общественный туалет. В этом парке всегда было малолюдно, потому что ворота закрывались в восемь часов вечера. Мальчики бежали не к воротам, а к своим домам — прям за забором, через бейсбольное поле, мимо детских горок и песочниц. Перепрыгнув забор, ребята вышли на дорогу, но на улице почти не было машин — только перевернутая легковая вдоль обочины. — А с ними-то что? — Авария? Услышав, что сказал Шусаку, Наруми покачал головой. — Как машина оказалась на этой стороне? Он подошел ближе и заглянул в окно перевертыша. Водитель был мертв. Голова его упиралась в потолочную ручку над дверью, половину черепа размозжило ударом. Все было залито кровью. Макото так и не понял, мужчина это или женщина. Может быть, старик. Макото вгляделся в темноту и увидел еще одну машину чуть дальше, на углу. Она, видимо, на скорости врезалась капотом в ограждение и тоже перевернулась. Автомобильные аварии. Падающие самолеты. Макото стукнул себя кулаком в грудь — спокойствие, только спокойствие. Он хотел было заглянуть в окно второй машины, но Шусаку позвал его. — Пойдем домой, Макото. Они должны вернуться. Им неизвестно, что произошло, но бесцельное заглядывание в разбитые машины не даст никаких ответов. Что бы это ни было, им надо домой — к отцу, к людям из их организации. Шиэн, мать Шусаку, известная колдунья, тоже дома. Там они узнают, какова сложившаяся ситуация. — Пойдем, — сказал Наруми. Они снова бросились бежать, но быстро остановились. Вся обочина и проезжая часть были усеяны разбитыми, перевернутыми, взорвавшимися и сгоревшими автомобилями, но стояла полная тишина. Ни полиции, ни сирен скорой помощи. На улице произошла одна сплошная большая авария, но никто не спешил к месту происшествия. Водители и пассажиры в машинах были мертвы, прохожие на тротуаре — тоже. — Что… что случилось? Погибшие держались кто за грудь, кто за шею. Будто смерть настигла их в жуткой боли. У всех шла кровь из носа и рта. Шусаку прошептал: — Не трогай их, Макото. Макото и не собирался. Он не знал, что происходит. — Террористы? Химическое оружие или что-то другое? Шусаку покачал головой. — Не знаю. — Но почему мы не умерли? — Потому что мы были на горе? Похоже на вирус, передающийся по воздуху. Кажется, все умерли одновременно. Все так и выглядело. Прохожие и водители, казалось, умерли в одно и то же время. — И мы заражены? Как себя чувствуешь, Шусаку? — А ты, Макото? — Я в порядке. — Ну тогда и я в порядке. — Тогда все ясно. Если заражение произошло, его не остановить. Но нам лучше не трогать трупы на всякий случай. Они шли осторожно, избегая контакта с мертвыми. По дороге они забрались в один из частных домов, разбив окно деревянной катаной, — хозяева, пожилая пара, были мертвы. Они лежали ничком на котацу в гостиной, перед включенным телевизором. На экране светилось статичное изображение отсутствующего сигнала. Наруми повернулся к Шусаку. На часах в гостиной было 21:45 — прайм-тайм. Но не шла ни одна передача. В чем причина? Люди погибли не только в этом городе? Неужто пострадало все население префектуры Айти? Или все люди в Японии умерли? Или… все люди в мире умерли? С момента спуска они не встретили ни одного выжившего. Что это значит? Наруми задрожал от страха. Казалось, что единственными выжившими были он и Шусаку. Он не мог даже представить подобного… Шусаку, похоже, думал о том же, но ничего не говорил. Наруми тоже молчал. Он хотел как можно скорее добраться до дома, увидеть отца. Убежать от этого ужаса. Но про себя он повторял: «Спокойствие. Успокойся. Будь как Гурен-сама». — Нам нужно все разведать. Шусаку ответил: — Но как? — Пойдем в магазин. Шусаку быстро закивал. — Точно! Можно же посмотреть запись с камер наблюдения, когда именно самолеты начали падать. Макото, ты гений! Макото попытался улыбнуться, но не смог. Они отправились в ближайший продуктовый. Этот супермаркет принадлежал самой популярной в Японии сети магазинов. Там было семь человек — двое у стенда с журналами, один в отделе с продуктами быстрого приготовления, двое у полок с бенто и два сотрудника. И все были мертвы. У каждого шла кровь изо рта и носа. Мальчики вошли в магазин, полный трупов. Наруми пролез за прилавок, чтобы попасть в подсобку. Там находилось мертвое тело менеджера. Наруми вытащил ключи из его кармана, открыл ими выдвижной ящик, нашел там документы с записями с камер наблюдения и паролями, а также какие-то бизнес-планы. Он коснулся тела менеджера. На него попала кровь. Однако ничего не произошло. По-видимому, он не инфицирован. Но пока трудно определить. Он осторожно уложил трупы продавца и менеджера на пол под прилавком. Шусаку вывел компьютер из спящего режима, загрузил программу для просмотра записей по инструкции, которые нашел Наруми. Тем временем Наруми вернулся в торговый зал, чтобы проверить положение камеры наблюдения. Он убедился, что водоснабжение все еще работает, взял с полки два бенто и поставил греться в микроволновку. Разорвав упаковку онигири зубами, он залез в холодильник, достал колу и улун и вернулся в подсобку. — Что выбираешь — колу или чай? Шусаку ответил, печатая на клавиатуре пароль от учетной записи: — «Спрайт». — Тогда тебе кола, — впервые за вечер Наруми засмеялся. Он вернулся к холодильнику и достал ему бутылку «спрайта». — Держи. — Спасибо. — Что там с записями? — Сейчас. Микроволновка прозвенела, уведомляя о том, что бенто разогрелись. — Хочешь бенто? — Ага. И крокеты. — У нас есть бенто с водорослями и с лососем. Наруми отправился в зал за едой, оглянулся в поисках принадлежностей. — Палочки для еды. Палочки для еды. Палочки… — он обнаружил их у кассы и взял две пары. В подсобке Шусаку перематывал запись с камеры. — С какого времени включить? — Спросил он. — Самолет упал около полдевятого, наверное. — Точно. — Давай посмотрим, что случилось в восемь двадцать пять, раз уж точное время неизвестно. — Хорошо. Шусаку перемотал на 20:25, двадцать пятое декабря. Видео с камеры наблюдения в супермаркете. Продавец что-то говорил о беспорядке — видимо, звук тоже записывался. Менеджер звонил кому-то: «Иди спать. Папа любит тебя», — очевидно, у него был ребенок. На других камерах был покупатель около тридцати лет на вид. Он, по всей видимости, ждал свою очередь в туалет, рассматривая обложки на порножурналах. Наруми не проверял, но, скорее всего, в туалете находился еще один труп. Он взял бенто и снял крышку, распаковал порцию для Шусаку. Они медленно ели бенто в магазине. Запись кончилась. Наруми спросил: — Как бенто? — Хочу мамины крокеты. — Те ужасные постряпушки? — Замолкни. — Нет. Теперь и я хочу крокетов Шиэн. — Ах… Они оба чувствовали напряжение. Началась следующая запись — полдевятого вечера, но на ней ничего не произошло. Потом восемь тридцать пять — то же самое. И, наконец, в восемь тридцать девять… Дверь туалетной комнаты открылась. Вышла девочка — лет семь или восемь. Мужчина, разглядывающий похабные журналы, сказал: — Ты так долго. Девочка ответила: — Фу, как невежливо. — Помыла руки? — Их опять мыть надо. — Чего-чего? Мама рассердится. — Папа, говори тише! Тебя же с улицы слышно! Разумеется, все это слышали. На часах стало восемь сорок — в ту же минуту отец девочки начал крупно трястись. На экранах других камер было видно, как у менеджера и других покупателей хлынула кровь из носа, их явно обуяла боль. Девочка запищала: — Папа? Папа! Что случилось?! Мужчина заметил, что с остальными происходит то же самое. Покупателя, стоявший за ним, стошнило кровью, и он упал. Отец девочки обернулся, хватаясь за грудь. — Что это… Как больно… Миса! — Закричал он, глядя на дочку. С ней ничего не случилось — Наруми увидел облегчение на лице мужчины, охватившее его в тот момент, когда он убедился, что Миса в порядке, хоть он сам и истекал кровью. Он снова завопил: — Отойди от папы! Я заражен! — Папа! — Туалет! Спрячься в туалете! Помогите, кто-нибудь… — он обильно закашлял кровью. — Папа! — Миса сделала шаг к отцу, но он схватил порножурнал в углу стойки и бросил в ее сторону. Девочка вздрогнула и остановилась. Она заплакала, но так и не подошла к отцу. Как и было велено, она убежала в туалет и закрыла дверь, громко щелкнув щеколдой. Наруми повернулся к Шусаку. Тот заговорил: — То есть… Дети не заражены? Наруми воскликнул: — Останови видео! Вдруг она все еще тут? Он выбежал из подсобки и перепрыгнул через прилавок, направляясь к туалету. Да, перед стойкой с порножурналами действительно лежал мертвый мужчина. Он защитил свою дочь. Швырнул в нее журналом и тем самым спас. Перед холодильником всюду валялись томики хентай-манги. Наруми подошел к туалетной кабинке, открыл дверь, но внутри никого не было. — Она ушла? — Ну разумеется. С тех пор прошло уже больше часа. Он вернулся к Шусаку. — Где девочка? — Не знаю. — Она ушла? — Давай посмотрим… — Ага. — Дети не заражены, но мы вроде вообще не видели детей? — Нет. Я не видел. Ни живых, ни мертвых. — Где же они? — Давай глянем запись. Шусаку быстро переключил запись. Но там ничего не происходило. Десять минут прошло, но ничего не случилось. Только девочка плакала из-за двери туалета. Через двадцать минут она начала звать родителей. Через сорок — отчаянно просить помощи. И вдруг через еще три минуты снаружи раздался какой-то пронзительный звук. Миса закричала: — Кто там? Кто здесь? Ответа не последовало. — Вы пришли мне помочь? — Она открыла дверь и вышла, наткнувшись на труп отца. Черты ее личика исказились, и она зарыдала. — Папа… Тем не менее, она сдержала слово и так и не приблизилась к нему — весьма мудрый поступок. Она прошла меж стеллажей, лавируя среди трупов, и покинула магазин. Пронзительный звук приблизился — словно кто-то плакал. И тут Миса завопила в ужасе. — Нет! — Она заплакала, со всех ног побежала обратно в магазин. За ней гналось странное существо — белое тело, серповидные конечности. Оно было похоже на богомола с ногами жука. Чудовище ростом в три раза больше человеческого преследовало Мису с намерением убить ее. Она споткнулась о мертвое тело и закричала. Белый монстр, все еще издающий пронзительный вой, поднял свою серповидную лапу и взмахнул ею. Он целился в Мису. Но тут появился кто-то еще и в мгновение ока снес голову монстра своим мечом. Это был красивый мужчина — высокий, с длинными темными волосами. Скорее всего, не японец. Белый монстр издох. Мальчики не поняли, что это было, но… — Взрослые, среди выживших есть взрослые, — прошептал Шусаку. — Разве они не заражены поголовно? Мужчина с записи камеры заговорил: — А ну, прочь с дороги. Я хочу войти, — он схватил труп чудовища за лапу и отшвырнул в сторону. Миса смотрела на мужчину так, словно он был ее спасителем. — Вы пришли мне помочь? Он глянул на нее свысока. Глаза его были ярко-красными. Свежий, чистый, красивый красный цвет. Он посмотрел на нее своими алыми глазами и сказал: — Зачем мне помогать скоту? — Что? И тут в небе раздался чей-то голос, усиленный мегафоном. — Внимание, это предупреждение! Глупые люди нарушили запрет, и вирус распространился! Человеческая раса будет уничтожена! Дети в возрасте до тринадцати лет не заражены! Поэтому батальон пятнадцатого прародителя Лукала Вескера берет детей этого района под защиту! Голос отозвался эхом над ними. Миса тихо залепетала: — Уничтожение… Ее лицо исказилось страхом. Затем она посмотрела на мужчину, за которого цеплялась. — Но Вы защитите меня? На что он ответил: — Наживка сработала. Вы сами подписали себе приговор. Теперь дурацкого соглашения с людьми больше нет, и я могу выпить больше. Он схватил Мису. — Что Вы делаете?! Оборвав ее на полуслове, мужчина широко раскрыл рот — у него были клыки, и он вонзил их в шею девочки, высасывая кровь. Миса перестала трепыхаться. Это был вампир. Настоящий вампир.