Лекарство

      Так, права, ключи, куртка… Ничего не забыл.       Деро уже не помнит, когда он в последний раз собирался в такой спешке. А, нет, помнит, когда чуть не проспал свой рейс до Мексики, дом представлял из себя невесть что. Ему надо срочно уехать, забыться, отдохнуть. Начинал накрывать очередной приступ депрессии. Гои уже подзадолбался то и дело посещать психотерапевтов и принимать до жути мерзкие таблетки, после которых не чувствуешь равным счетом ничего, будто камень – просто безэмоциональное существо.       Выходит на улицу, заворачивает в гараж, снимает чехол со своего любимого мотоцикла. Да, этот приятель никогда его не подводил. На выезде со двора Деро помахал на прощание жене, что стояла у окна с глазами, наполненными грустью и тоской. Она знала, если Штефан уезжает на мотоцикле, то вернется явно не скоро. Но эта несчастная женщина не могла ничего с этим сделать, они вдвоем слишком долго прожили вместе и через многое прошли. Она прекрасно понимала, что ничего, кроме этих временных вылазок, не в силах помочь мужу. Ей оставалось лишь терпеть и мило улыбаться. Деро ей ярко улыбнулся, давая знак, что время пролетит незаметно, не успеет она обернуться, он будет тут как тут. Он ее любил, несомненно, но увы, она не была тем самым лекарством от его дикой, тягучей, обволакивающей депрессии.       Деро поехал за город, в дом, который он приобрел еще давно, чтобы на выходных вместе с семьей выбираться на природу. Вид из окна дома был волшебный: текла река, а за ней был густой лес, иногда можно было даже заметить живность, которая время от времени вылезала из чащи: оленей, енотов, лис, даже медведей.       Вы, должно быть, подумаете, что Деро ехал туда, чтобы вколоть себе какой-нибудь сильнодействующий наркотик, раскинуться в кресле на веранде и просто ни о чем не думать? Нет, это он уже прошел. Гои давно осознал, что наркотики – это далеко не выход. Он не хотел повторять весь тот кошмар, что творился с ним в молодости. Так что же заставило его выметнуться из дома в считанные минуты, спросите вы?       “Я приехал”       Сердце готово было вырваться из грудной клетки, когда Деро получил это сообщение. Круспе очень редко из-за гастрольного графика позволял себе приехать к Деро. Но на всякий случай Гои оставил у Рихарда запасные ключи от дома, дав понять, что он может приехать в любое время.       Их отношения, если их можно так назвать, начались на одном из летних рок-фестивалей. Тогда Oomph! выступали, а Рихард был просто зрителем, хотел отдохнуть и развеяться с друзьями, ну и, конечно, послушать хорошую музыку. Знаменитому гитаристу было позволено без всяких препятствий проходить за кулисы, где он и познакомился ближе с Деро. Парни были из абсолютно разных частей Германии – бывших ФРГ и ГДР. И при общении заметно ощущалась разница в менталитетах. Рихард, как житель бывшего ГДР, был крайне простым в общении человеком, дружелюбным и добродушным. Деро же был довольно скрытным, предпочитал говорить исключительно о музыке, мотоциклах, философии и тому подобных вещах, но ничего о своей семье и прошлом не упоминать. Но в этом и была изюминка их отношений. Деро очень понравилась открытость Рихарда, а Рихарда в Деро цепляла его “недоступность” в некоторых деликатных темах. Всем известно, что Круспе обаятельный человек, стоит ему улыбнуться какой-нибудь миловидной девушке, как та готова была ради него на что угодно. Впрочем, данное правило распространялось не только на девушек. Здесь же была полная неприступность, для Рихарда это было ново, что-то вроде вызова. Почти весь вечер после выступления Oomph! Круспе и Гои провели вместе. Деро и сам не заметил, как стал изливать Рихарду душу и разговаривать на такие темы, которые он ни за что не позволял себе затрагивать с другими, даже с собственной семьей. Круспе был на удивление понятливым человеком, он умел поддержать и дать где-то совет. Деро еще никогда не чувствовал себя настолько комфортно с чужим, казалось бы, человеком.       Гои остановил мотоцикл у дома, и, сняв шлем, прежде чем войти, начал вглядываться в окна. Чуть присмотревшись, он увидел Рихарда, что-то делающего у кухонного стола. У этого человека была невероятная способность – он будто чувствовал, как плохо чувствует себя Штефан, и все время оказывался рядом. Если он был в туре, он мог позвонить или написать смс “У тебя все хорошо?”. Деро, не стесняясь, говорил обо всем, что накипело, рассказывал о проблемах, порой плакался, а Рихард его покорно выслушивал, разговаривал с ним и в обязательном порядке в конце разговора добавлял “Все будет хорошо, я с тобой”. Эти слова имели какую-то неведанную силу, и Штефану сразу становилось легче. Вот и сейчас чутье Рихарда не подвело.       В тот вечер после фестиваля мужчины никак не могли наговориться. Засев в каком-то круглосуточном кафе, они не заметили, как поздняя ночь сменилась утром, а им все не хотелось прекращать свою беседу. Они обменялись номерами и вновь разъехались по разным городам. Первые недели Деро не мог оторваться от телефона, ему нравилось переписываться с Рихардом, смеяться над его шутками и историями про туры, рассказывать, как у него дела, обсуждать концерты и новинки машин и мотоциклов. Гои все строчил смс-ки в смартфоне, пока ему уже не сделали замечание участники группы, что пора начинать репетицию, а все ждут одного вокалиста.       Деро тихо вошел в дом и, сняв куртку, тихо подошел сзади к Рихарду и крепко прижался к его мощной спине, вдыхая его своеобразный, естественный, такой приятный запах. Пахло сигаретами, что неудивительно, порой Гои шутил над Рихардом, что вместо маминой груди в младенчестве тот взял в рот сигарету. Хоть Штефан не любил сигаретный дым и порой задыхался от него, Круспе он прощал все, с этим человеком и запах табака как-то сроднился. - О, ты уже тут? – сказал Рихард, не вынимая сигареты. - Угу… - ответил Деро в спину Круспе. - Я только с тура приехал, устал жутко. Ты есть хочешь? А то я тут кое-что приготовил.       Деро глянул на стол, полный еды. Во главе стояла, конечно же, утка, коронное блюдо Рихарда. В семье всегда, когда готовил Рихард, это блюдо на столе было в обязательном порядке. Рихард знал о том, что Деро – вегетарианец, что немало его обижало, ведь сколько бы он ни настаивал на том, чтобы Деро попробовал его кулинарный шедевр, в Гои просыпались принципы, и он наотрез отказывался есть что-либо мясное. Поэтому в качестве альтернативы Рихард готовил пасту с грибами в сливочном соусе, любимое блюдо Деро. Парни уселись за стол и начали есть. Вот так просто, молча, оба были слишком голодные, чтобы о чем-то говорить, да им и в тишине было комфортно. Они, конечно, любили говорить, но и молчать было не менее приятно. Особенно наедине друг с другом.       Во второй раз они встретились в Берлине, тогда все домашние Рихарда разъехались, и Круспе пригласил к себе с ночевкой Гои, который как раз был пролетом из России. Штефан поменял билеты на два дня позже, чтобы вдоволь побыть с другом. Рихард показывал Деро Берлин, они гуляли и снова не могли наговориться, несмотря на то, что созванивались и переписывались каждый день. Но что-то явно изменилось в Штефане с момента первой встречи. Почему-то он не чувствовал себя настолько легко, как раньше. Самочувствие было, мягко говоря, так себе, воздуха чертовски не хватало, вокалиста постоянно бросало то в жар, то в холод, порой он терялся в словах, когда надо было что-то ответить Рихарду. Круспе не на шутку испугался из-за состояния Деро. Вроде не акклиматизация, на простуду не похоже, питался Гои хорошо. Но большой опыт общения с женщинами помог Рихарду определить, что же не так. - Ты влюблен, – спокойно констатировал Круспе, прикуривая очередную сигарету. Деро промолчал. Слишком странно было. Влюбиться в мужчину… Рихард был хорошим человеком, прекрасным другом и… привлекательным? Заботливым? Внимательным? Милым? Все и сразу, пожалуйста. - Я… - начал было оправдываться Деро, не хватало выставить себя какой-то течной телкой. - Ни слова.       И тут Деро почувствовал губы Рихарда на своих. Нет, это не был жесткий, мужицкий поцелуй. Это было довольно нежно и приятно, не каждая девушка умела так прекрасно целовать. Гои был поначалу в шоке, хотел отстраниться, но подумал, а надо ли? Он же не хочет. Пожалуй, это самое яркое воспоминание в жизни Деро – этот страстный, мокрый, нежный, до жути восхитительный поцелуй, сильные руки на своем теле и ощущение каменного стояка между ног.       После обеда парни, как обычно, делились новостями, проблемами, мыслями. Особенно Деро, которого все чаще в последнее время накрывала депрессия. Гои рассказывал Рихарду о своем разочаровании в этой жизни, что ему надоела эта несправедливость повсюду, порой он не понимал, зачем вообще живет. Круспе все время, не перебивая и не отвлекая, слушал его, кивал в знак того, что он его понимает и согласен с ним. И, как только Штефан закончил говорить, Рихард произнес лишь “Пойдем”, взял Деро за руку и повел на второй этаж.       Вот его идеальное лекарство. Круспе становился чем-то вроде наркотика для Деро. Только с ним можно было забыться, оставить свои проблемы где-то далеко. Рихард стал как кислород, Деро чувствовал, что еще вот-вот, и при его нехватке начнется ломка. Рихард уложил Деро на кровать, садясь сверху и снимая с себя майку. Штефан тоже стянул с себя ненужный элемент одежды, затем притянул к себе Круспе, затягивая в поцелуй. Никакой препарат не мог настолько снести крышу Деро, как это делал Рихард. Постепенно избавляясь от одежды, мужчины продолжали исследовать каждый миллиметр тела друг друга, доводя до исступления и борясь за место сверху. Только была одна особенная странность, изюминка у этой борьбы. Здесь не нужно было насилие. Здесь необходима нежность. И сегодня явное преимущество было у Рихарда. Это был далеко не первый их секс, в прикроватной тумбочке давно лежала смазка, Круспе уже умело нанес ее на пальцы и приставил их ко входу Деро. Нет, Гои не орал как шлюха со стажем, когда в него вводили сначала один, потом добавляли второй, а затем и третий палец. В этом плане вокалист был достаточно терпелив. Но это был очередной вызов для Круспе. Сегодня он заставит Деро показать свой голос во всей красе, доказать, что Гои хорош не только на сцене, пусть и в радиусе десяти километров нет ни души, чтобы его услышать. Тщательно подготовив Деро, Рихард заменил пальцы членом. Когда Круспе вошел до основания, он услышал лишь тихий вздох. Гитарист уже знал Деро вдоль и поперек, поэтому с первых же толчков стал задевать чувствительную точку.       Пошел следующий этап. Деро начал слегка мычать. С наращиванием темпа постепенно начали тихо слышаться “Да… Вот так…” и какие-то непонятные слова.       Этого слишком мало. Рихард остановился. Увидев недоумевающий взгляд Деро, Рихард лишь произнес: - Я хочу слышать тебя. - Что?..       Не успел Деро договорить, как Рихард вновь резко вошел, попадая со всей силы по простате, на этот раз вырывая мощный стон из горла Гои. - Прекрасно… - Рихард двигался с каждой секундой быстрее, разгоняя волны наслаждения по телу Деро, который чувствовал, что уже вот-вот сорвет голос от приятного ощущения внизу живота, счастья и экстаза. Гои нравилось быть рядом с Рихардом, но еще больше ему нравилось принимать и ощущать его в себе, быть его неотъемлемой частью, будто единым целым.       Вскоре Гои почувствовал, как что-то теплое разлилось внутри него, заставив мурашки разбежаться по телу. Кончив, Круспе лег рядом, прижимая к себе Штефана, как большого плюшевого медведя. Деро не знает, как Рихард это делает, но депрессия вмиг куда-то исчезает, откуда-то появляется неистовое желание жить. Он слишком привязан к этому человеку, Рихард стал для него самым мощным наркотиком. Нет, мне уже ничто, кроме тебя не поможет, думал Деро, впервые за несколько недель проваливаясь в крепкий и такой приятный сон.       Особенно в тех местах был прекрасен закат. Деро щепетильно отнесся к выбору участка. Чтобы рядом была река, лес, и обязательно было видно такое красно-рыжее, заходящее за горизонт, но все еще продолжающее полыхать ярким пламенем солнце. И только чтобы идеальную лесную тишь лишь перебивали пение птиц и течение реки.       Проснувшись уже под вечер, когда солнце скрывалось за верхушками деревьев, Деро не обнаружил никого рядом. Наскоро накинув одну из рубашек Рихарда, Гои спустился вниз. Штефан сразу успокоился, когда увидел Рихарда, сидящего за столом, смотрящего на закат, с чашкой кофе и сигаретой, лучи солнца окрасили кончики волос в ярко-красный, ему невероятно шел этот цвет. Гитарист заметил Деро, который был явно напуган мыслями об уходе Круспе. Последний обернулся и с улыбкой, будто прочитав мысли, лишь сказал: - Не бойся, я здесь. Иди сюда. – Рихард поманил Деро рукой. Как только Штефан подошел, Круспе одной рукой резко потянул того на себя, усаживая на свои колени. - Красиво, не так ли? – Рихард обнял Деро, утыкаясь носом тому в шею. Его до жути приятный голос будто обволакивал, а ощущение прижимающих сильных рук давало чувство тепла, спокойствия и безопасности. - Очень. - Ты как себя чувствуешь? - Невероятно… Счастливым. - Гои наконец почувствовал, что может расслабиться, что ему не нужно быть в полной боеготовности против враждебного мира, не нужно чего-то бояться, быть сильным, с повышенным чувством ответственности. Можно полностью раствориться в Рихарде, ни о чем не думая, ощущая лишь покой и умиротворение.       Не нужны никакие таблетки. Не нужны никакие врачи. Не нужны сигареты, алкоголь, наркотики. Деро понимал, что ни музыка, ни тексты, ни туры больше не помогают ему справляться с депрессией. Ему нужен лишь Круспе. Ведь нет ничего лучше и целительнее, чем быть с тем, кого любишь, с поистине твоим человеком, ощущать его тепло и поддержку, любоваться природой и понимать, что весь твой мир, в котором ты неимоверно счастлив и хочешь жить, - это твоя любовь.