Карты, деньги, семь грехов

      Все началось достаточно паршиво, как в дешевых подростковых романах, корни этой истории уходят глубоко в темное прошлое.       Наш герой — Джонатан, парень двадцати трех лет, русые волосы, метр девяносто роста, темно-зеленые глаза. Сначала обучение в институте на деньги с продажи квартиры, в которой раньше жили родители парня. Стипендии всегда было мало, больше половины уходило на общежитие, из питания была только лапша очень быстрого приготовления, черный хлеб, майонез, по праздникам сосиски с гречей.       Конечно же, парень пошел работать в закусочную, чтобы не помереть с голоду, из-за этого учиться было почти некогда, как результат — проваленная сессия, откупиться нечем, ясное дело.       И вот его вышвырнули из института, оставалась еще часть денег на обучение, не особо много, можно снять квартиру на месяц, но это делу не поможет. Пойти в казино? Точно нет. Взять кредит? Не выдадут.       В общежитие он зашел только чтобы взять ношеный рюкзак со шмотками. Попрощался с соседом-зубрилкой, автоматически пошел на остановку. Мелочи в кармане только на поездку куда-нибудь. Из пункта «А» в пункт «Б». На самом деле можно было поехать в забытое богом село, найти заброшенный дом, желательно без бомжей, хотя, как пойдет, там отоспаться неделю — две, придумать что-нибудь и вернуться. Или не вернуться… как пойдет.       Парень сел на автобус, который шел куда-то далеко за город. Он прислонился головой к стеклу, из-за ям на дороге мозг перемешивался, хотя если бы он там был, юноша бы не оказался в такой ситуации. На этих мыслях он благополучно заснул. Проснулся он от сварливого крика: — Все сиденье залил! Ты смотри, торкнуться всегда успевают. — Что? Что случилось? — Вали отсюда! — дальше пошла игра жаргонных слов, профессиональная, как у сталелитейщика с десятилетним стажем.       Джо вывалился из автобуса. Видимо, конечная. Из носа текла кровь, видимо от тряски лопнул какой-то сосуд, всю футболку залило, на штанах тоже пара пятен. Черт возьми! Как тяжелораненый. Привет из Вьетнама.       Вокруг лишь лес, возможно, село поблизости. Джо сплюнул, во рту стоял привкус железа. Можно считать, что поел.       И вот он пошел по мало-мальски видной тропинке. Лес был угрюм, небо тучами затянуло, такая вот вселенская тоска. Дорога шла и шла, дальше и дальше в глубины чащи. Вдруг на горизонте, в глухой чаще показался дом. На вид этажа два, прохудившийся шифер, старый кирпич, выглядит ничего так. Кто в общаге обитал, в аду моется тепленькой водичкой.       Дверь закрыта, на истлевший замок, конечно, можно разбить стекло и залезть в окно, но есть же более простые пути, как говорил покойный батя.       Один удар ногой и трухлявое дерево рассыпалось. Если дверь и окна целы, значит, никого не было, следовательно, там чистенько. Или же кто-то поддерживает его в таком состоянии, но Джонатан быстро отбросил эту мысль.        Он вошел, местами стены состояли из раскрошившегося кирпича, который при легком дуновении рассыпался в легкую пыль, от которой першило в горле. Доски пола трескались при шагах, наверное, ночью весь дом скрипел, как койка молодых соседей.       Надо было куда-то устроиться, снизу спать не хотелось из-за боязни лис, волков и ежиков-людоедов, с другой стороны если ночью пойдет дождь, то все промокнет к чертям. «Заодно и постираюсь», — подумал парень и поплелся наверх.       Среди хлама на чердаке нашлась раскладушка. Джо кинул рюкзак в случайном направлении и улегся на кровать.       Тем временем в подвале, разбуженная новым жильцом, собралась семерка демонов. Они обосновались в этом глухом здании еще очень давно. Демоны с приспешниками помогали людям быстрее скатиться в пучину грехов, но в последнее время кинули работу на низших обитателей преисподней. Лень с Гневом рубились в инджастис, Зависть рисовала, Похоть читала «пятьдесят оттенков серого», Жадность пересчитывал золотые монеты, Чревоугодие объедался чьим-то мясом, Гордыня красил доспехи перед зеркалом. Дискуссию начала великая и могучая Похоть, девушка, обычно принимавшая форму суккуба: — Книга — шлак, если честно, сейчас фанфикшн и то лучше делают, причем в основном люди, которые моложе рейтинга, который ставят. Что с тем парнем будем делать? (Гордыня) — Не стоит он того, поспит и свалит. (Чревоугодие) — Человечина на вкус похожа на телятину, это я так к слову. Кстати в ванну с маринадом он поместится целиком, даже рубить не придется, это тоже к слову. (Зависть) — Не завидую я этому чуваку. С такой-то компанией. А еще у меня закончилась краска, и холст, и кисти, а у него имеется яркая кровь, белая кожа и жесткая щетина и Жор в обиде не останется. (Гнев) — Ненавижу людей, честно, а еще от него несет, как от свиньи, которую уже ранили, но еще не убили. (Чревоугодие) — Надо будет открыть свиноферму как-нибудь, — отвлеченно пробормотал демон. (Жадность) — Что-то туго у него по вещам, помню, прошлый гость проиграл мне душу в карты, но перед этим все золото и свою задницу. (Лень) — *Нечленораздельное мычание, переходящее в храп.* Делайте, что хотите, только меня не ворошите. (Похоть) — Кто-то должен разведать. Кто пойдет со мной? Жадность? Чревоугодие? — Ладно, мы пойдем, он нас не заметит? — Не думаю. — А зачем? — Надо, господа, а вдруг, к тому же вы сами знаете, какое событие приближается.       Чревоугодие обычно принимал форму обширного человека в засаленной майке с тесаком за поясом, но перемещался он бесшумно, а Алчность облик человека из золота. Они вместе поднялись на верхний этаж, где юноша спал. Похоть в облике суккуба шепотом говорила о предметах, которые видела: — Постеры с двумерными девочками, один бы я забрала, стерильные салфетки, гель для рук. Мужики, у вас что? (Алчность) — У меня голяк, те мятые бумажки, завернутые в кружевную салфеточку, которую они называют «деньги» брать-то стыдно. Ни золота, ни украшений, ни черта. (Чревоугодие) — У меня тоже пусто, один дешевый витаминный батончик, полупустая пачка печенья и анорексик. Жрать абсолютно нечего! А что это с ним? Может голодный обморок, — сказал он, глядя на парня, лежащего на подушке вниз лицом. (Похоть) — Это, друзья мои, называется глубокая депрессия. Состояние, которое люди придумывают себе, чтобы ничего не делать. (Алчность) — Лени бы понравилось. (Чревоугодие) — Ага. Ну что, возвращаемся? (Похоть) — Точно так.       Также бесшумно они спустились в подвал и начали докладывать обстановку: (Похоть) — У парня все реально плохо. Нет денег, еды, желания жить. Даже меня не возбуждает. И мы могли бы сделать все еще хуже. Но… (Гнев) — Что но? (Похоть) — Народ, мы столько столетий развращали человечество, у нас руки по макушку в крови. Войны, ограбления и прочие веселые дела, но, вы не думали попробовать хоть раз помочь человеку? — Мы созданы не для этого! — Непозволительно! — Странно. — *Храп* — Невыгодно. — Это ведь лишь человек! Нафиг он нам? (Похоть) — Спокойно, народ. Просто вам никогда не казалось, что нам не хватает восьмого? Мы поможем ему, а взамен он станет работать с нами. Интересный опыт же, ну? (Чревоугодие) — Работать с нами. Ну почему бы просто не забрать его душу за богатство, через тринадцать лет он откинется, попадет в ад, может, станет демоном. Профит. Зачем усложнять? (Похоть) — Нет, именно чтобы он стал смертным грехом. (Гордыня) — Плохая идея, мы пытались как-то раз, припоминаешь, что с ним стало? (Похоть) — Ну попытался он убить нашего отца и завладеть его силой, ну попал в круги вечных мук, но надо, же попробовать еще раз, да? (Гнев) — Нецелесообразно, идея Чревоугодия мне больше по душе. (Алчность) — Действительно, или тебе захотелось побыть мамочкой на старости лет? Черный хлыст резким движением направился прямо на демона. Алчность переместился в пространстве за секунду до удара. Похоть крикнула: — Бесишь! Два с половиной миллиона лет — не возраст! К тому же ты — мой ровесник. (Алчность) — Во-первых, охладись, во-вторых, я не скрываю, что я уже не молод. Ревматизм замучил, зрение подсело, появилась легкая сентиментальность. (Лень) — Смелое высказывание, для существа которое не имеет в своем теле позвоночника, лица и души, — усмехнулся демон. (Алчность) — Когда ты уже избавишься от привычки подслушивать, прикидываясь спящим? (Лень) — Когда ты вложишь все свои деньги в благотворительность. (Алчность) — Один-один, шутник. (Похоть) — Мужики, не ссорьтесь, по крайней мере, сейчас, потом друг друга поубиваете сколько угодно. А пока нужно подготовить его к жизни с нами. (Гордыня) — Не уверен в этом парне, тусклый он какой-то, не люблю таких. (Зависть) — Спокойно, друг, если что, всегда можно пустить его на мыло. (Гнев) — Иду только за компанию. Если что-то пойдет не так, знайте, что я был против. (Чревоугодие) — Ладно, я добуду еды, нужно будет его откормить на всякий случай. (Алчность) — Так и быть, попробуем, мамуля.       Прошла ночь. Джонатан так и пребывал в состоянии отключки, переходящей в спячку. А грехи тем временем разрабатывали программу, чтобы сделать из парня достойного члена команды.       Наступило утро. Юноша не просыпался. Чревоугодие с Алчностью играли в покер, Похоть отправилась за любовными романами, Гордыня разглядывал журналы с узорами по металлу, Зависть отправилась на выставку, собирать различные техники и заодно выполнять свое прямое назначение, Гнев упражнялся с боксерской грушей, уже четвертой за месяц, злился он часто, а людей бить постоянно нельзя, Лень изображал собой озеро в полный штиль.       Только вечером семь грехов поднялись по скрипучей лестнице. Гнев в форме человека с красными костяными шипами, растущими из кожи. Гордыня в фиолетовом рыцарском доспехе с драгоценной короной. Зависть просто девушка в зеленом кожаном костюме с панковатым ирокезом. Похоть в форме обычной дамы, Алчность а ля золотой идол, Чревоугодие в запачканном фартуке, за пояс которого был заткнут тесак, просто на всякий случай и Лень, выглядел он, как обычный парень с длинными голубыми волосами.       Парень спал или не спал, непонятно. Похоть легонько толкнула его. Ни ответа, ни привета. Девушка спросила: — Здесь есть доктор? Лень, ты же промышляешь, да? (Лень) — Вообще нет, но профилактического пинка дать могу. (Похоть) — Ну, жги. Лень щелкнул пальцами и пустил искорку в голову юноши. У него тут же сократились все мышцы, парень подскочил на кровати и спокойно заговорил: — Я уже в раю, ребят? (Похоть) — Боюсь, что нет. — Так какого черта вы нависаете надо мной, как над жмуриком? И, раз уж на то пошло, кто вы вообще? (Гнев) — А может, все-таки, выпотрошим его? — шепнул он Чревоугодию. (Чревоугодие) — Невежливо, даже не познакомились, а мы с ножом, — так же тихо ответил тот. (Гнев) — Ну это же не пудинг. (Похоть) — Завалитесь, вы двое. Мы твои… Эмм… Сожители, думаю так, семь смертных грехов. — Мама читала мне книжку в детстве, там было про вас, но не библия, детская книжонка про то, как не надо поступать, мне понравилось, как там обыграли Похоть. Надо будет найти ее в какой-нибудь библиотеке и перечитать, — абсолютно спокойным голосом произнес тот. (Гордыня) — Похоже, он в бреду или на седативных препаратах. — Вовсе нет, просто мне не очень хорошо, и лучше бы вам оставить меня в покое, потому, что сейчас от меня толка, как от миски с холодцом, даже меньше, меня нельзя съесть, — при этих словах Похоть легонько ткнула Чревоугодие локтем, чтобы тот не брякнул лишнего. (Похоть) — Как зовут? — Артем, но привык к прозвищу Джо. (Похоть) — Почему? — Привычнее как-то, уже не помню почему, вроде в английском клубе участвовал в пьесе с тех пор и прицепилось. Возьмите деньги, шмотки и оставьте меня в покое. Это, пожалуй, единственное, что мне сейчас нужно. (Похоть) — Окей, если что приходи в подвал, будем рады. Пойдем, ребят.       Такой же процессией они спустились вниз. В их логове тут же началась бурная дискуссия: (Гнев) — Чувствую себя обиженным, раздраженным и дестабилизированным, — с этими словами на грушу посыпались мощные серии ударов, — раньше я рвал таких, как он. Тупые подростки, склонные к суициду и депрессии, ну нет денег, что жизнь кончилась?! Да нифига подобного, шуруй на завод, будь грузчиком, фрилансером, продавай мыло, научись воровать, собери ускоритель частиц из хлама со свалок, делай хоть что-нибудь, депрессивный ленивый нытик! (Гордыня) — В любом другом случае я бы не согласился с тобой, но поскольку мне хочется порубить его фамильным мечом и сделать трон из его костей, то, пожалуй, соглашусь. (Алчность) — Ну это просто необычайный случай, таких, как он продавали в рабство за пару фартингов, в роли подставки, причем обычно еще и ампутировали явно лишний язык. (Чревоугодие) — Ну это же непозволительно, нельзя так, господа, всех, кто может держать в руках томагавк и ростом выше колеса, приглашаю сегодня ночью на авантюру. (Зависть) — Его смелости и слабоумию можно только позавидовать, так я считаю. (Лень) — Да ну его нафиг, слишком лень что-либо делать с этим куском мяса, разбудите, как появится что-либо интересное.       Раздался громкий хлопок, разлетелась груша Гнева, весь подвал засыпало опилками. Демон громко ругнулся и рыкнул: — Черт, еще одна оболочка лопнула, никакая ткань не держит. (Лень) — А ты попробуй со стеной. (Гнев) — А ты, диванный комментатор, скрутись в трубочку, закупорь себя в бутылку и отправься в длительное турне по Тихому Океану! (Похоть) — Так, всем спокойно, никакой авантюры, никто из вас его пальцем не тронет, захочет — уйдет, останется — его выбор. Я согласна, что такие личности не стоят того, чтобы тратить на них время, но что-то мне подсказывает, что нужно попытаться. (Лень) — Материнский инстинкт? Я слышал девушкам нравятся калеки всех цветов и расцветок. Слепые, глухие, тупые, немые, параличные, хромые. Тебе захотелось выходить котенка? Так лучше бы ты настоящего кота взяла, мне давно не хватает напарника по дивану. (Похоть) — Засунь свои комментарии туда, куда не заглядывает лучик света! (Лень) — Мне кажется с засовыванием ты лучше справляешься, — сказал демон и хитро улыбнулся. (Похоть) — Короче так. Никто не будет вмешиваться до завтрашнего дня, тогда все и решим.