***
Прошла неделя, и никто так и не узнал о её тайне, но с каждым днём становилось всё сложнее скрываться, и ей приходилось бежать в туалет со всех ног. Корни, обвивающие собой её легкие, стали приносить невыносимую жгучую боль, и с каждым приступом кашля лепестков становилось больше. В пятницу Алья решила прогнать новую хореографию ещё раз перед тем, как они разойдутся по домам, и как только Нино включил музыку, которую так тщательно отбирал, Маринетт сложилась пополам в приступе удушающего кашля. Множество лепестков посыпалось с её губ, начав заполнять пространство вокруг девушки. Её раскрыли. Все плакали, все, кроме неё. Она просто не могла, уже всё выплакала. Давно. Операция была запланирована, и не было ничего, чтобы она могла сделать, чтобы предотвратить её. Родители настояли на том, что это лучший вариант. Они буквально вдалбливали это в её голову, не дав право выбора. Перед операцией Алья пришла к ней и прошептала на ухо: — Это Адриан, так ведь? — и ей не нужно было отвечать, Алья смогла увидеть все по её глазам, полным боли и отчаяния. Она только чуть улыбнулась своей лучшей подруге и ушла.***
Операция не увенчалась успехом, корни обвились вокруг её легких настолько сильно, что убрать их было просто невозможно. У Маринетт было всего два выхода: умереть или заставить Адриана полюбить ее. Только вот девушка не была наивной дурочкой, которая верит, что можно заставить кого-то полюбить. Она проводила всё своё время на больничной койке, бок о бок с остальными больными. Никто из близких не ждал смерти Маринетт, и все они в тайне надеялись, что Адриан, наконец, влюбится в неё. Роуз как-то спросила, какими были лепестки, и Маринетт честно не знала. Но через несколько дней поисков и помощи интернета она поняла, что это была камелия. Ещё она узнала, что на языке цветов они означали «совершенство». Как подумалось ей тогда, они подходили Адриану просто идеально. Маринетт считала самым главным достоинством юноши его улыбку, ведь она была настолько искренней, что вызывала смех. А в изумрудных глазах хотелось тонуть вечно, и зарываться своими пальцами в его пшеничные волосы, во время поцелуя. Маринетт перестала ждать и надеяться, что Адриан полюбит её в ответ, но смерть, казалось, не спешила приходить. Так что дни шли, и она всё больше и больше влюблялась в него, а он просто не мог ответить ей взаимностью, потому что любил Леди Баг, не замечая сходства между ними двумя. Адриан заметил подвох, лишь тогда, когда его Леди перестала приходить на дежурства и не сражалась с акумами. Он наивно думал, что она вернется, просто нужна передышка и каждый раз ловил маленькую черную с темно синими прожилками бабочку в банку. Их накопилось больше десяти штук, а она всё не приходила. Зря юноша надеялся на лучшее, ведь всеми любимая героиня Парижа давно отдала серёжки мастеру, попрощавшись с Тикки навсегда. Маринетт была готова умереть, даже несмотря на то, что она пообещала всем своим друзьям, а особенно квами, бороться, она больше не могла. Когда они пришли навестить её тем утром, она почти не разговаривала, лишь убедилась, что она сказала всем им, что любит их всех. Алья в это время ныла, что Маринетт преувеличивает, и что с ней всё будет в порядке. Надежда всегда умирает последняя. Они заметили слишком поздно, что аппарат, показывающий пульс, замедлился. И Адриан слишком поздно заметил, что сердце Маринетт уже остановилось, когда он прижался губами к чужим начавшим остывать губам…