Брак по расчету

Белое платье, белая фата, В объятьях слез и улыбок Будете навсегда. Сердцу такой родной, Теперь он будет всегда с тобой. «Белое платье», Чай Вдвоем

      Нацу надел дорогой смокинг, а я женственное пудровое платье в пол. Верх платья открытый, а голые плечи прикрывает белый изысканный ажур, сходясь сзади V-образным вырезом, совсем немного оголяя лопатки и спину.       Муж поправлял бабочку перед зеркалом у главных дверей, когда я спускалась по ступенькам.       — Моя королева, — улыбнулся он мне, протягивая руку, хотя я еще только на середине лестницы.       — Мой король, — я спустилась, вложила свою руку в его, нежно улыбаясь в ответ.       Его бабочка все еще немного скошена.       — Давай поправлю, — потянулась я к ней.       — Зеркало же есть, я сам.       — Нацу, ничего ты не понимаешь, — я закрыла ему отражение, — это забота каждой жены, вот так поправлять галстук или бабочку, смахнуть пылинку с плеча, улыбнуться и поцеловать перед отъездом.       — Впервые слышу о таком. Это какая-то традиция?       Так-так, Нацу уважает обычаи, сыграю-ка я немного на этом.       — Конечно. Ты просто не знал, потому что не женщина, а я давно это знаю.       — Ну хорошо, тогда делай.       Моя победа, он поверил. Когда я закончила, то посмотрела ему в глаза.       — Нацу, а как же поцелуй?       Он легонько чмокнул в губы и уже хотел пойти к выходу.       — Мне мало, — надула я губки.       Супруг еще раз чмокнул.       — Мне все еще мало.       Тогда он глубоко, но нежно поцеловал меня, не отрываясь около минуты, проводя подушечками пальцев от моего запястья до плеча, коснулся шеи, щеки, и оторвался от моих губ.       — Если скажешь, что опять мало, — шептал он мне на ухо, — я закину тебя на плечо, занесу в ближайшую комнату, и мы никуда не пойдем, потому что будем заняты другим делом.       — Повтори мне это вечером, когда свадьба закончится, — сказала я мужу, проведя рукой по его груди, а после пошла к выходу, немного покачивая бедрами.       Мы заранее подъехали к дому Джувии. Я присоединилась к девочкам, поздравила счастливую невесту.       День, полный волнений и суматохи; подруги с утра крутятся вокруг невесты, наряжают ее, помогают; комплименты льются рекой, которая вот-вот выйдет из берегов; море цветов, подарков и нежных слов, объятия родных людей, трепет сердца, дрожащие руки, слезы радости.       Джувия, наконец, предстала перед нами в роскошном свадебном платье, медленно кружась, чтобы мы разглядели красавицу со всех сторон: тонкий кружевной рукавчик, корсет расшит жемчугом, пышная юбка в несколько слоев из воздушной ткани, которая при малейшем движении струится в точности как легкие морские волны, плавно переходя к длинному шлейфу.       Церемония бракосочетания прошла спокойно и без происшествий. Они с Греем так романтично целовались, после того, как надели друг другу обручальные кольца, что я от волнения взяла Нацу за руку и сжала ее. Мое сердце трепетало так, словно я сама опять выхожу замуж. Хотя на своей собственной свадьбе я не так волновалась, как здесь. Я ведь полюбила Нацу не так давно.        После официальной церемонии начался банкет. Вместо ресторана, как это часто принято, Джу и Грей предпочли отмечать на открытом воздухе. Недалеко от озера, на большой лужайке был натянут огромный белоснежный шатёр. Мощеную камнем дорожку, ведущую к нему, с обеих сторон украшали высокие вазы с не менее высокими цветами: нежно-розовыми, белыми и голубоватыми розами. Солнышко щадяще прогревало все вокруг, поэтому я согласилась со всеми, что такое решение праздновать свадьбу на природе — лучшее.       Гости расселись, немного перекусили, и ведущая начала свою программу. Вначале она просила рассказать, как молодожены познакомились. Тут меня не оставляли в покое и бесконечно благодарили, поскольку их свела именно я. Джу и Грей меня обнимали, я смеялась и краснела. Дальше на небольшом экране высвечивались сначала фотографии, где жених и невеста еще маленькие, потом показывали, как они постепенно взрослели, а закончилось все девичником и мальчишником. Слава богу, наши далеко не все кадры: например, вообще не было стрип-клуба, а то там такие фотки были, что у-у-ух. Хотя никаких измен не было, но все же было горячо.       На снимках с мальчишника были ребята в каком-то огромном парке с аттракционами, где они, переодевшись в странные костюмы, то пугали прохожих, то смешили их, то наливали им спиртное, гонялись за какими-то девушками, потом полиция гонялась за ними, они затесались в толпе гопников, как я поняла, сдружились с ними, катались на байках, чуть ли не в полный рост на них поднимаясь. Боже, как они не разбились? Танцевали стриптиз прямо на улице, снимали рубашки и размахивали ими, опять за ними гонялась полиция, потом они гуляли по крышам, пили на вертолетной площадке какого-то небоскреба, стоя на самом краю. Вот тут мне чуть плохо не стало, я так испугалась за Нацу… как они вообще все живые домой вернулись? Потом уличный баскетбол: они чуть не подрались с командой противников, в каком-то клубе танцевали около шеста вместе с полуголыми девушками. В самом конце на фоне восходящего солнца были в кадре только их руки, поднимающие бутылки с алкоголем и чокающиеся, судя по всему, за Грея и его свадьбу.       Когда слайд-шоу закончилось, я и остальные девушки, с которыми мы отмечали девичник, судорожно переглядывались, осознавая, что мы вообще скромно погуляли. Я ошарашенно посмотрела на Нацу, а он лишь улыбался.       — А вы тоже неплохо отметили, — сказал он.       — По сравнению с вами… мы нервно курим в сторонке…       — Это да-а.       — Нацу… ты там несколько раз был на грани жизни и смерти.       — Ага, было круто.       — Круто? А если бы что-то случилось?       — Люси, не паникуй, я сижу рядом с тобой целый и невредимый.       Я закрыла руками лицо, опустила их, глубоко вздохнула и ушла в уборную. Став у зеркала, оперлась руками о умывальник, посчитала до десяти, немного успокоилась и решила вернуться обратно. По пути, к моему удивлению, я столкнулась лицом к лицу с мужем.       — Ты так испугалась? — он серьезно посмотрел на меня, но я отворачивалась.       — Прости, но это был мальчишник, по-другому никак.       — Ничего, я понимаю… — сказала, все еще глядя куда-то в сторону, куда угодно, только не на него.       — Люси, — одной рукой он приобнял меня за талию, а другой поднял мою голову к себе, — просто у меня же не было мальчишника, поэтому мы…       — Не надо, Нацу, я же сказала, что все понимаю. Объяснения тут излишни. Пойдем обратно.       — Какая ты у меня понимающая…       Я хотела уйти, но он снова притянул к себе и завлек в поцелуй, аккуратно держа меня за прическу, чтобы не растрепать ее, а я приобняла его за широкие плечи. Я почувствовала лёгкий запах алкоголя.       — Что с тобой, Нацу? — спросила я после поцелуя. — Тебя не узнать. Люди не могут так меняться.       — Отчасти ты права. Но… я жду, когда в тебе проснется та интересная темная личность, чтобы поразвлечься с ней, — он слегка прикусил мне губу.       — Вот как? Дело только в этом?       — Та Люси меня заинтриговала. Я хочу еще раз ее увидеть и… ну… там посмотрим, — он стал целовать шею, но я отталкивала его.       — Нацу, прекрати, здесь полно народа, — высвободившись из его рук, я поспешила к нашему столику, всеми силами пытаясь скрыть смущение, которое вызвал у меня супруг.       Было множество конкурсов, правда, я в них не участвовала, хотя меня пытались туда затянуть, но я предпочла наблюдать. Танцы, вкусная еда, алкоголь, веселье. Новобрачные светятся от счастья, улыбка не сходит с лица моей дорогой подруги. Я счастлива видеть ее такой. Нацу целых три раза приглашал меня на медленный танец. Он не переставал меня удивлять. Я, конечно, хотела, чтобы он немного изменился, но это что-то другое. Так не бывает. Невозможно, чтобы все шло так идеально.       В конце вечера разрезали торт. Мне в душу запала одна маленькая сцена: за столиком недалеко от нас была незнакомая мне семья, состоящая из жены, мужа и двоих маленьких детей, которые кушали поставленные перед ними кусочки сладкого, немного измазавшись в нем. Мальчику лет восемь, а девочке не больше трех, поэтому она почти всегда была с мамой, а когда ее брал на руки папа, она звонко смеялась, они танцевали вот так, она поднимала свои крохотные ручки, хлопала в ладошки, снова, будто колокольчик, заливалась смехом, когда ее щекотали. Папа опускал ее на землю, и тогда за ней ухаживал старший братик, помогал стоять, поправляя платьице и вытирая остатки крема с ее розовых щечек. Муж и жена нежно улыбнулись друг другу, невесомо поцеловались и наблюдали за своими детьми. Обычная счастливая семья. Я перевела взгляд на Нацу, который в этот момент о чем-то разговаривал с Греем. Интересно, будет ли у нас так когда-нибудь? Мне бы хотелось… родить ему детей. Но если Нацу отвергает любовь, то о каких детях вообще может идти речь? Я улыбалась, но в душе это вгоняло меня в тоску.       Мы вернулись домой около полуночи. Еще не переодевшись, я попросила Нацу составить мне компанию за чашкой чая в столовой.       — Люси, какой чай?       — Ну пожалуйста, пойдем.       — Тебе на свадьбе было мало всего?       — Мы уже дома. Вдвоем. Пойдем, — я взяла его за руку и стала тянуть.       — Ладно-ладно, иду.       Я отпустила его, и он остался ждать в дверном проеме кухни, пока я быстро все сделала, поставила на поднос и расставила в столовой.       — Люси… ты что-то недоговариваешь, — он пристально посмотрел на меня, отчего я нервно сглотнула.       — С чего ты взял?       — Это был не вопрос. Я просто вижу.       — Тебе показалось.       — Зачем ты пытаешься меня обмануть? — он в нетерпении обошел стол и стал рядом со мной.       — Кто? Я? — я подскочила от удивления, муж воспользовался этим и приобнял.       — У тебя что-то случилось? Почему ты тогда молчишь и не рассказываешь?       — Все в порядке, — я смущенно отвернулась, убегая от его проницательного взгляда.       — Скажи мне это, глядя в глаза.       Я молчала.       — Скажи мне сама, иначе… буду пытать.       Нацу подхватил меня, посадил на стол, страстно поцеловал, но довольно быстро, чем я осталась недовольна. Он начал медленно приподнимать мое платье, нарочно соприкасаясь с кожей ног совсем мало, чтобы вызвать у меня больше желания. Поведя носом по моей шее, он не целовал ее губами, а водил языком, оставляя влажную дорожку около уха, потом приблизился к скулам, стал опускаться ниже к ключицам, лишь на секунду коснулся груди, вернулся снова к шее, оголил плечо, принялся теперь за него. Платье уже приподнято до бедер, я не заметила, как он раздвинул мне ноги. Видя, как я прогибаюсь под его движениями, стал придерживать за спину, водил пальцами по оголенной ее части, то нежно, то с усилием притягивая к себе так, что моя грудь периодически упиралась о его тело. Я откинула голову, держалась одной рукой за его плечо, другой ероша волосы, иногда прижимая Нацу к себе, чтобы он перешел от нежности к страсти. Но он этого не делал. Нацу только дразнил.       — Люси, — прошептал он около уха, — у тебя что-то случилось?       Тяжело дыша, я с трудом могла ему отвечать.       — Н-нет…       Снова касания языком моей шеи. Он спустил второе плечо платья, оставлял влажные следы теперь на нем, шумно выдыхая горячий воздух, нежно касался бедер, но руки выше не поднимал. Нацу положил меня стол, навис надо мной. Стоны все громче, мне становилось мало, я прижимала его к себе, сбросила туфли, обвила ногами, но муж так и не стремился к большему. Эта мука становилась невыносимой.       — Люси-и? — сладкий шепот низкого голоса сводил с ума и вызывал табун мурашек.       — Мм…?       — Люси… что ты… от меня скрываешь? — спросил он, водя кончиком языка по ключицам.       — Н-ничего…       — Люси-и… отвечай мне…       — Ммм…       — Отвечай…       Нацу приблизился к груди, провел рядом с ней языком, легонько сжал.       — Ммм… дети…       Он внезапно остановился и приподнялся. Я открыла глаза и посмотрела на него.       — Что?       — Ничего… Нацу, не останавливайся.       Я попыталась его притянуть к себе, но он не двигался.       — Люси, что ты сказала? Что значит «дети»?       Я посмотрела в потолок, немного помолчала, сомневаясь, говорить или нет, после снова перевела взгляд на напряженного мужа.       — Я люблю тебя, Нацу… Я… хочу детей…       Он удивился, еще больше напрягся, задвигал скулами так, как он делает, когда злится. Супруг отошел от меня, повернулся спиной, зарылся руками в волосы. Я приподнялась, все еще сидя на столе.       — Нацу, разве ты сам не хочешь, чтобы сын унаследовал твое дело? Ты бы рассказывал ему, что и как лучше делать, чего избегать, мы бы ездили на природу…       — ЗАМОЛЧИ! — вдруг крикнул, из-за чего я невольно вздрогнула. Он подошел к окну и оперся руками о подоконник, склонив голову, словно борется с прошлым и грустит о будущем.       Не понимаю. Я не понимаю, в чем дело.       Я слезла со стола и босиком подошла к нему. Мне хотелось коснуться его, развернуть к себе и заглянуть в глаза, увидеть, что за эмоции на его лице, но что-то мне подсказывало, что лучше сейчас этого не делать. Я молча стояла рядом, ожидая, когда он сам заговорит.       — Этого… я и боялся. Поэтому и заключил брак по расчету, чтобы избежать подобного.       — Что ты говоришь, Нацу? Я не верю, что ты так сильно не любишь детей.       — Не в этом дело.       — Тогда объясни.       — Нет. И больше никогда не поднимай эту тему.       — Нацу, объясни.       — Я не обязан отчитываться, — его голос холодный и стальной, мне показалось, что я вернулась к первому дню с ним, когда после нашей свадьбы он сухо указал, где моя спальня, и что в его входить запрещено.       — Но… Нацу…       — ЧТО? Что ты все повторяешь «Нацу», «Нацу», «Нацу», «Нацу»? Я знаю, как меня зовут.       — Не кричи на меня!       Он сжал руки в кулаки и понизил голос.       — Ты права. Прости… не хотел, — он все еще стоит спиной ко мне.       — Поговори со мной.       — Только не об этом.       — Ты обвинял меня, что я что-то скрываю, пытал тут на столе, при этом не хочешь рассказывать, что недоговариваешь сам?       — Именно.       — Это нечестно.       — Такова жизнь. Далеко не все в ней честно и порядочно.       — Но ты не такой.       — С чего ты взяла?       — Я знаю тебя.       — Неужели, — он усмехнулся.       — Расскажи мне, иначе я не смогу понять, что тебя так гнетет.       — Я не готов об этом говорить. По крайней мере, пока, — он развернулся так, что я не увидела его лица и ушел.       Я подняла туфли с пола. Судя по всему, эта тема для Нацу почему-то невероятно болезненная. Думаю, не стоит сейчас на него давить. Вернусь к этому разговору позже, когда пройдет немного времени…