***
— Еще одну, пожалуйста! — Кларк старалась перекричать музыку, грохочущую на полную мощность. Ночной клуб, кончено, был не лучшим местом, для того чтобы тихо напиться и поразмышлять, но приличного бара поблизости не было, а идти куда-то дальше двух кварталов совершенно не хотелось. Ну, а выпивка здесь была вполне сносной. Начав с какого-то коктейля с витиеватым названием и апельсиново-металлическим привкусом, она кончила виски, к слову, не самого лучшего качества, решив, что вкус напитка сейчас не так уж и важен. Несмотря на все объективные причины — стресс, усталость и то, что она, кажется, не ела целую вечность, долгожданное опьянение, а вместе с ним и облегчение, все не наступало. Кларк чувствовала только небольшой туман в голове и приступы тошноты, подступающие к горлу от слишком большого количества выпитого, но мозги упорно не хотели отрубаться. А произошедшее несколькими часами ранее начинало разъедаться душу изнутри, заставляя опрокидывать стакан с виски все чаще. Кларк хотелось перестать чувствовать. Потому что так легче и проще — пустота, вместо боли. Чтобы она там не говорила, то, что ее отношения с Беллами пошли крахом, убивало ее. Потому что она дорожила Блейком, хоть и понимала головой — им не по пути и вместе они все равное не будут. Она любила его , и, зная себя, может с уверенностью сказать, что будет любить и не сможет отпустить ещё очень долго. В конце концов, полтора года не возможно вычеркнуть из воспоминаний одним небрежным росчерком. Так что ей казалось, что алкоголь просто поможет залечить первые раны. И не теряя времени, Кларк выпивает ещё один коктейль, предпочтя его виски, и идёт танцевать, в надежде, что так она поскорее опьянеет или просто забудется. Однако то, что сидя на высоком барном стуле ей казалось лишь легким туманом в голове, на деле оказалось подкашивающимися ногами и нетвердой походкой. И, кажется, слишком развязным поведением, которого она в жизни не позволила бы себе на трезвую голову. Кларк пробивается сквозь толпу гудящих ребят, немного неуклюже пританцовывая и ощущая на себе липкие, похотливые взгляды присутствующих. И — Гриффин претила сама эта мысль — ей это нравится. Нравится ощущать себя возбуждающей, сексуальной и, возможно, даже желанной хоть для кого-то. Так что Гриффин продолжает танцевать, пытаясь делать это как можно соблазнительнее. Громкая музыка пульсирует в ней, вибрирует прямо в ее венах, и она поддаётся ее мощи. Спутанные волосы спадают ей на глаза, а она смахивает их плавным движением и чуть прикрывает глаза. Она растворяется в этой шумной толпе, чувствуя себя ее частью, единицей. Кажется, она даже заговаривает с компанией девушек, и они смеются, танцуют вместе и снова пьют. И так по кругу. Кларк не смотрит на часы, потому что, как ей кажется в этот момент, счастливые часов не наблюдают, а она счастлива в окружении новых знакомых и этой безумной веселящейся толпы. Кларк чувствует, как у неё в глубоком кармане джинс постоянно вибрирует мобильный, но она упорно его игнорирует, потому что это звонит либо Беллами, либо мама, а на данный момент времени ей не хочется разговаривать ни с кем из них. Кларк теряет счёт времени и понимание происходящего. Мир превращается в разноцветные лоскуты обрывочных проблесков сознания. Барная стойка — танцпол — тесная грязная кабинка в туалете, испещрённая надписями, и все, кажется, по новой, пока она уже не в состоянии стоять на ногах. Ее кто-то подхватывает, пытается привести чувство безжалостно отвешивая довольно увесистые пощечины и предательски подгибающиеся колени. Кларк, кажется, может видит музыку… И, это уж точно, абсолютно не ощущает собственных конечностей.***
— Доброе утро, принцесса, — хмыкает у нее кто-то под ухом, и Кларк мычит что-то нечленораздельное. Способность спокойно воспринимать последствия любой вечеринки с любым количеством алкоголя, всегда выручало её, и она была им чертовски горда: в то время, как её друзья боялись даже пошевелиться, не имея под рукой тазика, и шипели на любой источник шума из-за головной боли, Кларк была абсолютно адекватной и чувствовала себя, по сравнению с этой толпой живых мертвецов, прекрасно. В этот раз способность ее тоже не подвела. Голова не болела и ее не мутило, только очень сильно хотелось двух вещей — пить и спать. Спать, наверно, больше. А тут кто-то старается ее разбудить, злые люди. И кому она только могла помешать? — Тебе кофе сварить? — раздается все тот же голос у нее над головой. — Угу, — на автомате бормочет Кларк, переворачиваясь и подминая под себя подушку. Интересно, кто это такой бодрый после вчерашнего, что может говорить и варить кофе. Но тут же у нее в голове промелькнула мысль о том, что вчера она пила в гордом одиночестве, и никто не может ей желать дорого утра и спрашивать, хочет ли она кофе. Конечно, если это не слишком реалистичный сон… Глаза помимо воли открылись. Ну, вернее сказать, приоткрылся один глаз, желая убедиться, что она всё же спала, и голос над головой ей всего лишь причудился. Но нет. Над ней стояла девушка с взъерошенными каштановыми волосами, а свет из не прикрытого шторами окна, слепил ее. Нo точно не из окна ее квартиры. Кларк в мгновение пробудилась и от желания спать, которое еще несколько минут назад обуревало все ее существо, не осталось и следа. Гриффин перевернулась на спину, попутно подтягиваясь на руках и принимая вертикальное положение. — С сахаром? — невозмутимо продолжила спрашивать незнакомка, пока Кларк натягивала одеяло глубже на себя, чувствуя, что на ней из одежды — только трусы. — А вы кто? — ошалело спросила Кларк, оглядываясь по сторонам. Она лежала на большой кровати, стоящей посередине крохотной квартиры-студии, где напротив нее была кухня, по правую сторону от нее нечто на подобие закутка-кабинета, с массивным столом и кожаным креслом, а по левую руку — дверь, по всей видимости, в ванную. — Ох, принцесса, неужели ты забыла и меня, и нашу вчерашнюю ночь? — лукаво усмехнулась, незнакомка. — Ну давай тогда знакомится заново, Кларк. Я Лекса. Гриффин взглянула на девушку со смесью удивления и ужаса. Кончено, расставание с парнем это серьезно, но все же упиваться до состояния полной невменяемости было явно лишним. Она что, повела ночь с Лексой?! — И что же вчера было, Лекса? — осторожно спросила Кларк, думая, хочет ли она знать эту правду или нет. — О, вчерашний был просто незабываемым. Ты была неотразима, никогда я не видела и не испытывала ничего подобного… — усмехнулась Лекса. — Но все по порядку, возможно, я даже тебе расскажу обо всем. Но сначала кофе, Кларк. Ты же не против? Кларк покачала головой. В конце концов, кому нужна эта правда… Сейчас она выпьет спокойной кофейку, оденется и уйдет домой. Чего только люди под влиянием зеленого змия не совершают. В конце концов, гораздо легче ничего не знать и просто вычеркнуть этот день из жизни, как будто бы его и не было. Так она и сделает, определенно. Лекса подошла к кофеварке, щелкнув кнопку включения, и полезла в холодильник, чтобы приготовить хоть что-нибудь, отдаленно напоминающее завтрак, Кларк же тем временем, укутавшись в одеяло наподобие греческой богини, попыталась вскарабкаться на высокий стул, стоящий возле стойки, которую, видимо, использовали в этой квартире в качестве обеденного стола. Сей маневр она проделала только с третьей попытки, потому что одеяло предательски сползало с нее. Над ними повисло довольно тягостное молчание. Лекса неспешно резала хлеб, неимоверно выбешивая Кларк своими медленными и размеренными движениями. И ей уже поскорее хотелось кофе и уйти, но все в этой квартире было против нее и, кажется, самого времени, замедляя его до невозможности. Так что когда Лекса поставила перед Кларк большую чашку с ароматным дымящимся напитком и тарелку с тремя тостами с джемом, Кларк не поверила в свое счастье. Она уже думала, что никогда не дождется завтрака и состоится прямо на этом стуле, неловко придерживая все время спадающее одеяло. Но Лекса, кажется, не торопилась ни приступать к еде, ни возобновлять прерванную беседу. Она сидела, подперев подбородок рукой и сверлила взглядом хитро прищуренных зеленых глаз несчастную Гриффин, заставляя ее ощущать себя подопытной крысой и давиться тостом, между прочим, очень вкусным. — Пожалуйста, либо уже расскажи все, либо просто не смотри на меня так! — взмолилась Кларк, вытирая пальцы о край услужливо предоставленной бумажной салфетки. — У нас с тобой вчера был секс? Кажется, Лекса на секунду смутилась, но быстро взяла себя в руки. — О, дорогая, у нас с тобой вчера было гораздо больше… — улыбнулась она уголками губ. — Ты вчера стонала в моих руках, хрипло умоляла держать тебя еще жестче, падала передо мной на колени, обнимала и цеплялась за меня так, как еще никто не обнимал, царапала мне спину, кусала меня, прижимала к стене. Ты кричала, когда я просто прикасалась к тебе, и плакала, когда мои движения становились чуть резче. А потом изнеможенная уснула в моих объятиях. До этого момента, Кларк не думала, что умеет </i>так</i> краснеть. Лучше бы она не знала, Господи, лучше бы она осталась в неведении. Так стыдно ей не было еще никогда в жизни. Ладно бы она была трезвая, но пьяная… Она наверняка походила на дешевую шлюху. Хорошего же мнения теперь о ней Лекса! Кларк от стыда и ужаса спрятала пылающее лицо в ладони. Ну почему она? Почему она вечно ведет так нелепо?! Этот эпизод явно можно было назвать самым постыдным в ее жизни. Гриффин понимала, что нужно что-то сказать, но из ее уст слетел только стон, полный отчаяния. Лучше бы она сейчас, прямо в этот момент, провалилась сквозь землю! Или просто бы умерла! — Прости меня, пожалуйста, — пролепетала Кларк, не в силах поднять взгляд на Лексу. — Наверно, я вела ужасно. И мне сейчас ужасно стыдно за свое поведение. — Не переживай, мне даже понравилось, — Лекса осторожно дотронулась до руки Кларк и, выдержав драматическую паузу, невозмутимо добавила: — Не думаю, что жизнь еще раз предоставить мне возможность заботиться о пьяной в стельку девушки, которая вообще ничего не соображает. Кларк настолько опешила от происходящего, что даже ненадолго забыла о своей роли мученицы и стыде, от которого она сгорала, и приподняла голову, рискнув посмотреть на Лексу. — Что ты имеешь ввиду? — Как что, вчерашнюю ночь, конечно, — пожала плечами Лекса. — Ты сказала: «заботиться о пьяной девушке». То есть, между нами ничего не было? — с надеждой в голосе спросила Кларк. — В том плане, которые ты имеешь ввиду — нет, между нами ничего не было. Ты на ногах не держалась и не соображала, чтобы между нами что-то было. Ты плакала, падала на меня, что-то бормотала и тебя тошнило в туалете, пока я держала тебе волосы. А когда я пыталась запихнуть тебя в такси, ты пыталась меня поцарапать и укусить, — со смехом ответила Лекса, отпивая большой глоток кофе из своей кружки. Кларк на мгновение потеряла дар речи. Она считала себя в конец опозоренной, нечестивой девушкой, которая по пьяни спит со всеми подряд. Да у нее вся жизнь перед глазами пронеслась! Хотя… То, что абсолютно чужой человек возился с ней, невменяемой, было ненамного лучше. Чтобы она хоть еще раз напилась! — И зачем ты со мной возилась? — Кларк не знала, что еще спросить. Разве что только опять упасть Лексе в ноги и просить прощение. — Мне было скучно, — пожала плечами девушка. — Мы пришли туда с подругам. Мы сначала танцевали, познакомились с тобой, ты еще была вполне трезвой. Потом мои подруги выпили и нашли с кем продолжить вечер, а мне пить особенно не хотелось, так что мы с тобой остались вдвоем. Я пыталась завязать с тобой конструктивную беседу, но ты только пила и говорила о парне, с которым рассталась. И ты выглядела такой несчастной, что я не смогла тебя бросить. — Спасибо, — пробормотала Кларк, прикрывая ладонью глаза. А она думала, что хуже секса с незнакомым человеком, не может быть уже ничего. Но нет. Оказывается, может. Насколько же она вчера жалкой казалась… — Лекса, здесь где-нибудь можно покурить? — Открой окно и кури, — кивнула девушка. Кларк сползла со стула, подходя к окну, и только сейчас поняла, что понятие не имеет, где ее вещи, и уж тем более со собственная пачка и зажигалка. Гриффин уже подумала, что окажется без спасительной сигареты, но очень кстати обнаружила на подоконнике коробок спичек и пачку Мальборо. Значит, Лекса курит. Жизненно необходимое знание. — Почему спички? — Кларк не нашлась, что еще спросить. — Постоянно теряю зажигалки, даже дома, а спички не так жалко, — Лекса подошла к ней, облокачиваясь на подоконник и ловко закуривая. — Твоя одежда в ванной, но ей требуется срочная стирка. Ты протерла собой весь пол в том клубе. — Я вела себя ужасно? — смущенно спросила Кларк, выдыхая облачко дыма. — Просто забудь об это. С кем не бывает, — беспечно махнула рукой Лекса. — Не хочется тебя выгонять, но мне скоро на работу, тебе такси вызвать? Или, если хочешь, можешь дождаться меня до вечера, заодно помоешься и постираешь вещи? — А ты каждого понравившегося тебе пьяного человека спасаешь, тащишь к себе домой и позволяешь ему оставаться до вчера и хозяйничать? — Ты первая, по правде говоря. Мне кажется, тебе можно доверять, да и у меня нет ничего ценного, с чем бы нельзя было оставлять незнакомцев наедине. — Нет, я, пожалуй, лучше поеду. Тогда вызови такси, пожалуйста, деньги у меня вроде есть, — Кларк затушила сигарету в пепельнице. Ее спасительница лишь кивнула.***
Лекса была права, когда говорила, что ее вещи требуют срочной стирки. Все джинсы были в какой-то пыли, а любимый вязаный свитер — в зацепках и липкой корке от пролитой на него выпивки. Нашлись все вещи, включая телефон, ключи от квартиры и оставшиеся тридцать баксов, которые она не успела пропить. Нашлось все, кроме лифчика. Видимо, этому было какое-то логичное объяснение, но Кларк слышать его абсолютно не хотелось. Хватит с нее замечательных историй. Кларк вышла из ванной, наспех умывшись, и предстала перед Лексой уже в цивильном виде. — Такси тебя уже ждет, — улыбнулась она, протягивая Кларк ее кожанку. — Спасибо за вчерашнее. Я была слишком несносная, — смущенно взъерошила волосы Гриффин. Наверно, она должна сказать что-то еще? Но что? Что вообще говорят в таких случаях? — Не за что, ты явно скрасила мой вечер. И… — Лекса дождалась пока Кларк наденет куртку. — Не позволяй мудакам портить тебе жизнь, они не стоят таких пьяных попоек в клубах. — Ты права, — пробормотала Кларк. И добавив торопливое: «Еще раз спасибо», выскользнула за дверь, почувствовав непередаваемое облегчение. Маленькое безумное приключение закончилось и скоро она будет дома, где наконец заберется в ванную и пролетит там несколько часов, не шевелясь… Но приключение ее не закончилось окончательно. Оно все-таки оставило после себя послевкусие не только в виде стыда и сожаления. Оно осталось скомканной запиской в кармане кожанки, на котором ровным прямым почерком был написан номер телефона и одна-единственная фраза: «Еще раз решишься так напиться — звони, скорая алкогольная помощь прибудет быстро. »