***
— Живи. Вдох. Всегда ли жизнь начинается сначала? Конечно, но не всегда с младенчества. Она, как и все порождения мрака, появилась ночью. Зловонный, окаченный помоями до самых окон переулок, мощённый побитым камнем. Гомон пьяных горожан, топот ленивой людской реки, освещённой уличными факелами. Одна маленькая девчонка, которую замечали, казалось, только затем, чтобы презрительно сплюнуть. Тощая, нечёсаная и грязная, стояла за углом и смотрела сквозь толпу. И до чего же больно и стыло было в сердце. Плечо оттягивала лямка холщовой сумки; внутри, наверняка, было что-то интересное, но девчонка не могла согреть трясущиеся руки и не отрывала их ото рта. Она ждала, что кто-нибудь скажет ей, зачем она проснулась, почему на земле, на улице, и что делать дальше. Этот кто-то был рядом, где-то в голове, душе или за спиной. Кто-то вроде бога или дьявола, кто всегда в сердце и всегда видит всё. Но потерянная девочка знала, что они не отвечают, сколько не моли. Чтобы испытать или поиздеваться. Оставалось только пустым взглядом смотреть на снежную крошку, кружащуюся перед носом и постепенно красящую землю в грязно-белый. Пока голоса редеющих горожан не заглушило пение скрипки. Плач скрипки. Или, скорее, даже вой. С треском рвущий самые прочные души. Казалось, только этот звук, наконец, вдохнул жизнь в маленькую беспризорницу. Она подняла чернявую голову, припорошённую снегом, раскрыла блестящие птичьи глаза. Запахнула получше воротник рваной рубашки и ощупала сумку. Внутри нашлась толстая тетрадь в коже и перо к ней. Плюс немного мокрого чёрного стекла. Наполовину залитая чернилами книжица была исписана косыми тонкими строчками. На титульном листе уцелело только одно слово: «Райчел». Скрипка плакала взахлёб и звала. Девочка нигде не видела музыканта, но слышала так отчётливо, будто бы он стоял перед ней. И, как кукловод, манил за собой, делая шаг, другой назад, чтобы слушатели тянулись за ним, желая дослушать мелодию. Беспризорница тоже тянулась. Шла наперерез горожанам, попадалась под ноги, падала и подскакивала снова, потом бежала, спеша за мистической скрипкой. Дома и отблески огней пропали, пошли чёрные деревья, грубые бестравные тропки и темнота. Девчонка скоро запнулась и упала, проползла по пригорку на четвереньках, дальше поковыляла, продираясь через шелестящий подлесок. В своей ночной стихии, как рыба в воде.***
— Ты кто? Морок спал. Скрипичная мелодия резко оборвалась. В темноте прорисовался каменный коридор с факелами. Красивая золотоволосая девушка с охотничьим луком шла навстречу. Это от её вопроса эхо ещё звенело между стенами. За ней рассеянно семенила какая-то маленькая фигурка, укутанная в чёрное с ног до головы. Бродяжка остановилась перед ними и потупилась. — Райчел, — ответила она, подумав. Других имён она пока просто не знала. — Тренировка скоро начнётся, — даже не сбавив шага, бросила лучница. Кто-то, похожий на воришку, лишь прожёг гостью немигающими глазами. Они прошли мимо новопровозглашённой Райчел, пока она ещё пережёвывала робкое желание переспросить всё немногое, что ей сказали. Ведь ей, кому же ещё?