Ужин у Максвелла

      Причин для продолжения драки было предостаточно. Алукард весь день планировал сорваться. Он жаждал этого всей своей черной душой. Отыграть на полную мощь, насытиться кровью достойного человека, получить удовольствие от еще одной схватки — вампир упивался ситуацией, пытаясь поскорее продолжить конфликт. Сдавливая руку паладина со всей силы, он ожидал ответного напора. Андерсон скалил зубы, пытаясь высвободиться, но все его попытки были тщетны. Мощь вампира впечатляла.       Интегра прекрасно знала, что около нее стоят двое первоклассных убийц, но даже не шелохнулась. Она невозмутимо сидела за столом и смотрела перед собой. Ни один мускул не дрогнул на ее лице. Она знала, что битва может покалечить ее слугу и принести урон ей самой, но вставать между Алукардом и Андерсоном было весьма опрометчиво. Слишком великая сила крылась в ее чистильщике и дать выход этой силе, показать на что способна организация Хеллсинг было сегодня не лишним.       — Как ты смеешь оскорблять мою госпожу? — проговорил Алукард, сдавливая руку Андерсона еще сильнее. — Ты должен говорить «спасибо» и кланяться, что она находится рядом с твоим ублюдком, ведь не пристало знатной леди сидеть за одним столом с человеком без рода и племени.       Максвелл покашлял; не столько из-за застрявшего в его горле кусочка жареной индейки, сколько для вида. С одной стороны, возражать было бы странно, ибо он действительно являлся выходцем из низов, но, с другой стороны, его епископская честь была задета. Паладин не мог оставить эти унизительные слова в стороне. Причина мстить за честь хозяина теперь появилась у каждого. Оба понимали, как и все находящиеся здесь людей, что можно разгуляться на полную. Наличие зрителей подзадоривало еще больше, а великолепная и слишком богатая обстановка как будто сама приглашала к разрушению.       Шрёдингер изо всех сил заставлял себя не исчезать. А исчезнуть сильно хотелось. Было страшно находиться рядом с обезумевшими выпендрежниками. Он приоткрыл один глаз и увидел, что все взгляды устремлены на них — смутьянов. Застывшие в одной позе и смотрящие друг на друга с жаждой крови мужчины ждали непонятно чего, но драку не начинали. Неестественно согнутая рука Андерсона вызвала у Шрёдингера приступ рвоты, но он сдержался. Нечеловеческую силу должен был приложить вампир, чтобы так покалечить плоть человека. Да и большую жестокость должен был иметь. Теперь Шрёдингер всё понял. Слиться с созданием типа Алукарда не составляло особого труда, но стать его частью — этого абсолютно безжалостного существа — вот чего бы коту хотелось меньше всего.       Интегра одной рукой сжимала подол своей юбки, другой — держала сигару. Ее терпение, и без того малых размеров, быстро испарялось. Чуть обернувшись в сторону слуги, она дала понять, что пауза затянулась. Этот вкрадчивый поворот стал красной тряпкой для взбесившегося быка.       Андерсон начал орудовать неповрежденной рукой. Возникший из-под полы плаща огромный нож, пролетел в воздухе и с большой долей вероятности разрезал бы сигару надвое, но вампир вовремя схватил вторую руку падре, направив ее выпад в другую сторону. Лезвие вонзилось в столешницу, перерезав надвое стоящий на столе яблочный пудинг. Интегра сидела все также невозмутимо и продолжала курить.       — К чему такое сложности? — вампир смотрел на вошедший в столешницу нож. — Для того, чтобы обрезать край сигары существует специальное устройство. Твой нож для этого совсем не подходит, святой отец.       — Если твоя сучка не потушит свою сигару, я вырву эту дымящуюся дрянь из ее рта вместе с зубами, — скрипел Андерсон.       Доктор смотрел во все глаза и думал, выпадет ли удачный момент для сбора ДНК Алукарда или нет. Если не удастся отщипнуть кусочек плоти, вполне сойдет и кровь, только вот как определить, чья кровь это будет?       Резко толкнув Андерсона подальше от стола, Алукард, наконец, отпустил его руку. Та неестественно повисла, но святого отца это не остановило. В другой руке он держал длинный серебряный нож.       — Ну, иди же, вампир, иди ко мне, — травил он, — покажи, на что ты способен. Или же вся сила осталась на крыше?       — Иду, уже иду, падре. — Алукард, улыбнувшись, сорвался с места.       Поднявшийся от этого резкого движения воздушный поток смел со стола несколько тарелок и чашек. Свечи повалились, быстро потухнув. Опрокинутая посуда подарила свое содержимое столу и запачкала скатерть. В расставленных ровными рядами вкусных блюдах возник хаос. Интегра, посмотрев на всё это безобразие, пренебрежительно сказала:       — Отвратительный сервис, Максвелл.       — Все благодаря Вашему слуге, — парировал мужчина, внимательно следя за тем, что происходит между чистильщиками.       Тем временем схватка разгоралась. Андерсон не подпускал к себе вампира, не переставая выделывать своим ножом сияющие круги. Очередная попытка Алукарда приблизиться к святому отцу провалилась. Паладин прекрасно орудовал и одной рукой, не давая возможности подойти ближе. Для Алукарда это не являлось большой проблемой. Он с удовольствием достал один из припасенных револьверов и начал пальбу. Пули летели мимо святого отца, разрывая деревянную мебель, сшибая шкатулки, подсвечники и прочую дребедень, которую Максвелл так любил ставить на маленькие столики. Канделябр, попавший под обстрел, полетел на пол. Упавшие на ковер свечи постепенно стали передавать свой огонь на короткий ковровый ворс.       Максвелл, не сразу заметивший возгорание, морщился, наблюдая за тем, как его интерьер превращается в груду хлама.       «Полицейская, выкради документы, — пронеслось в голове Серас. — Они в кабинете Максвелла. Живо».       Наблюдая за тем, как ее хозяин решетит пулями высокого падре, как все превращается в щепки и клочья, Серас вначале не поняла, что обращаются именно к ней. Концентрация Алукарда на битве, по ее разумению, не способствовала мысленному общению. Но Серас ошибалась. Алукард прекрасно мог совмещать и то, и другое.       Диаметр летящих пуль был настолько большим, что, пару раз скрежетнув по стали, освещенный нож святого отца разлетелся на несколько кусков. Паладин откинул его в сторону и посмотрел на столовую утварь. Алукард проследил за взглядом падре и понял, что столовые приборы, сделанные из серебра высшей пробы, сейчас полетят в него. Андерсон, лихорадочно подлетел к столу и, сгребая все в кучу, начал использовать в битве каждую мелочь. Вилки, ножи, как оказалось тоже освященные, полетели градом на вампира. Колющие и режущие ранения прибавлялись с каждой секундой.       Интегре и Максвеллу пришлось встать из-за стола. Епископ сокрушался по поводу происходящего, что-то лепеча и зовя на помощь послушников, но Алукард и Андерсон его не слушали. Доктор тоже покинул насиженное место. Взяв у Майора некий агрегат, он стал искать что-то на полу, пытаясь при том находиться на безопасном от чистильщиков расстоянии. Виктория тем временем на цыпочках побежала к госпоже. Желание защитить леди возникло в ней само собой, но Интегра встретила подошедшую к ней дракулину довольно прохладно и поторопилась дать ей задание:       — Мне нужны документы, Виктория, — еле слышно проговорила Интегра.       — Поняла, — отозвалась та.       Интегра, как будто услышала только что говорившего с ней Алукарда. Внезапно возникшие мысли притормозили действия Виктории. Она с самого начала подозревала, что между мастером и госпожой есть некая особая связь, уж больно тесно они сотрудничали. Но тот факт, что они и думают одинаково, вызвал у нее восхищение. Все также, на цыпочках, она прошла мимо метелющих друг друга мужчин. Ее целью был кабинет Максвелла.       Майор прекрасно видел все, что происходило в трапезной. Переводя свой цепкий взгляд то к одному персонажу, то к другому, он в итоге отложил в сторону вилку и обратился к Шрёдингеру, заглядевшемуся на схватку:       — Сдается мне, что надо обратить особое внимание на дракулину, — зашептал он на ухо пареньку.       — Зачем? — спросил кот, засмотревшись на продолжающийся мордобой.       — Затем, — нажим толстяка, одернувшего Шрёдингера, чтобы тот оторвался от созерцания схватки и повернулся в его сторону, оказался довольно внушительным. — Если Серас покинет зал, отправишься за ней.