~.~.~
Пока Энрико пытался устранить создавшиеся неприятности на нижнем этаже, доктор и Шрёдингер отправились в его кабинет. Они должны были поработать с одной, имеющей большое значение для епископа, папкой. В этой папке лежали документы, изобличающие истинное положение вещей касательно находящейся в боевой готовности армии Майора. Наличие подобных улик не то, чтобы его беспокоило (он знал, что католики не вмешаются в предстоящую войну по-настоящему; скорее всего они предпочтут сделать видимость участия, а сами с интересом будут наблюдать за ходом событий, впрочем, как всегда), он понимал, что улики могут попасть не в те руки, поэтому было разумным принять решение немного скорректировать данные, содержащиеся в лежащей на епископском столе документации. Во время отсутствия своих подчиненных, Майор вертел в руках странный прибор. Специально изготовленный доктором, этот прибор представлял из себя тонкий стальной пинцет особой формы, на острых пластинах которого имелись маленькие ребристые полости, предназначенные для извлечения и хранения биоматериалов. Да, нацистам необходимо было поработать с ДНК самого Алукарда, поэтому прибывшие на ужин гости вознамерились, если повезет, оторвать кусочек от тела вампира и продолжить дальнейшие исследования. Наличие прибора и отсутствие объекта, для которого он был создан, настраивало фюрера на определенные мысли. «Только по-настоящему сильный человек может соединить необходимое количество пазлов, чтобы создать полную картинку. Такую картинку, которую захотелось бы рассматривать не только ему, но и потомкам, — думал он. — Большинство людей довольствуются отдельными частями, искренне полагая, что держат в руках что-то ценное. Вот и сейчас, в моих руках лежит бесценный предмет. Сколько ниток пришлось связать, чтобы им могли воспользоваться. Но будет ли толк?» Его размышления прервал мальчишка, возникший ниоткуда. — Всё готово, Майор! — пропищал под ухо высокий задорный голос. Эта поразительная способность мальчика иногда бесила толстого человечка; в данный же момент взбесила куда больше, так как он, во-первых, не мог накрутить мальчишке спрятанный в штанцы длинный хвост, во-вторых, этот дикий возглас мог поспособствовать созданию непредвиденной ситуации. — Не ори так, Шрёдингер, — рыкнул он на мальчика, но тут же осекся. Шрёдингер должен был оценить Алукарда на возможность их слияния. Только из-за этого, собственно, Майор его и взял с собой. Доктор же попал на ужин для того, чтобы выкрасть образцы вампирского ДНК. Подойти к вампиру, а тем более взять кусочек его плоти, было делом затруднительным. Сам Майор не стал бы мараться. Он планировал наблюдать за всем со стороны, параллельно вкушать ладно приготовленную пищу и наслаждаться зрелищем. Всю грязную работу он поручил своим верным подданным. Вполне возможно, что предстоящим зрелищем будут наслаждаться Интегра и Максвелл. По поводу последнего у Майора возникли сомнения, слишком трусливым и заискивающим был этот человек... А вот Интегра. Майор планировал уделить ей особое внимание. Эта девчонка была самой слабой из всех его врагов, но в ее руках был поводок, удерживающий опаснейшее существо на свете. Понимая, что просто так вампир не стал бы стараться ради какой-то высокородной девицы, Майору было интересно узнать, что же такого особенного было в этой грубой и властной леди. Пока толстенький человек размышлял о том, как причудливо в женщине может сочитаться сила воли, коварство, жестокость и чувственность, в гостиную успел вернуться доктор. Он пришел обходным путем, задержавшись непродолжительное время на нижнем этаже. — Что ж, ждем, когда пребудет миле… Не успел доктор договорить, как в гостиную вошла Интегра. Ее наряд вызвал у присутствующих резонанс. Энрико, встретивший ее внизу, кажется уже успел прийти в себя от увиденного и просто улыбался. В руках она держала торт, довольно большого размера, причудливо упакованный и на вид очень аппетитный. «Уолтер расстарался», — домыслил епископ, но тут же поспешил представить гостей друг другу. — Интегра, — начал он, — мистер Монтана, доктор Пьер и Шрёди будут нашими сотрапезниками, Вы ведь не против? На лице Интегры отразилось удивление, но она не высказала возражения по поводу увеличения количества гостей, уважительно со всеми поздоровавшись. Она также отметила, что люди, составлявшие им компанию, были ей чем-то знакомы, по крайней мере, лицо маленького человека она уже где-то видела. Ее мысли прервал Энрико. — Господа, Интегра, прошу покорно к столу. Майор был крайне рад увидеть своих будущих противников воочию. Также он оценил по достоинству убранство обители Максвелла и был чрезвычайно доволен, что его людям удалось в этой обители похозяйничать; более того, пока доктор с мальчишкой рыскали по дому и выполняли его приказания, Андерсен должен был внимательно наблюдать за их передвижениями и сделать кое-какие выводы. На это Майор очень рассчитывал.Глава 4. Майор.
3 сентября 2017 г. в 15:24
Безумный смех главы Миллениума разносился по огромному залу, являющемуся сердцем, мозгом и основой главного дирижабля, на огни которого были направлены все взоры и надежды выживших нацистов.
Братья Валентайн, Тубалкаин Альхамбра, Лейтенант Зорин Блиц, лейтенант Рип ван Винкль, Уоррент-офицер Шрёдингер, Капитан Ганс Гюнше, Профессор Эйвондейл Непьер, наконец, — эти пешки, послушные фигурки в достижении высокой цели всеобщего уничтожения, и, самое главное, уничтожения графа Дракулы — все они стояли рядом с Майором и ждали его приказаний.
Безмерное опьянение властью было для Майора нормальным состоянием. Предвкушая купание, фигурально, конечно же, в реках крови, которые польются благодаря активности и пытливости его верных подданных, он сидел в кресле и наблюдал за выстраиванием войск. Размеренное поматывание короткой ножкой говорило о том, что пока все идет по его плану; отклонения незначительны.
Хоть главных событий дожидаться осталось не так долго, нетерпение все же перебарывало, и Майор решил поставить небольшой спектакль, в главных ролях которого должны были сыграть его непосредственные враги и, конечно же, Алукард.
Сценой спектакля он выбрал особняк католического ублюдка. Факт не осквернения Святой Девы, прославляемый католиками, всегда вызывал у Майора недоумение. Как можно вот так думать и проповедовать, что дети могут появляться непорочным путем? Практика говорит о противоположном! То ли дело протестанты — более реальная ветвь христианства... Впрочем, сейчас было не до теософских и философских размышлений.
На ужин приглашена Хеллсинг, но это ничего не значит. Главное не в этом. Если будет Интегра, значит и ее пёсик будет рядом, а это говорит лишь об одном: схватка, битва, кровь, боль, смерть — всё то, что любил и боготворил глава нацистов.
Приготовленная к застолью святая вода, доставленная из Ватикана, трижды освященная и находящаяся сейчас в тонких стеклянных сосудах, искусно спрятанных в потолочных балках над столом в трапезной Максвелла, дожидалась своего выхода в этой малюсенькой, но приятной постановке, которую с таким тщанием спланировал Майор.
Какое счастье, что он сможет непосредственно напрямую увидеть всё, что произойдет… самое главное, занять врагов лишними проблемами, пока его верная гвардия выстраивает путь к победе нацизма.
«Так хочется разнести Лондон к чертовой матери, поджечь его, ведь этот город всегда так прекрасно горит! Терпение… терпение!» — думал человек, восседая в своем кресле, будто на троне.
— Доктор, Вы готовы? — маленькая ножка все еще нетерпеливо моталась из стороны в сторону.
— Да, Майор. — Доктор встал рядом с креслом своего фюрера. — Я удивляюсь, как Вам удалось втиснуться в это мероприятие.
— У меня большие связи в папстве, знаешь ли. Да и чего не сделаешь, ради воссоединения любящих сердец, — его слова перешли в визжащий смех, не прекращающийся добрых пять минут.
— Поражаюсь разнообразию Ваших связей, Майор, — ответил доктор, после того, как тот начал отходить от приступа безумия. — О каких сердцах Вы только что упомянули?
— О тех, которые еще бьются, — многозначительно посмотрев на доктора, он встал с кресла и принял наполеоновскую позу. — Бери в охапку Шрёдингера и вперед к свершениям. Мы должны опередить Интегру и прийти первыми.