Homemade Imagines

      Возможно, решение твоих родителей, как гром среди ясного неба прозвучавшее полгода назад на вашей маленькой кухоньке, переехать подальше из неблагополучных районов Чикаго из-за просто нулевых перспектив для твоего будущего было наиболее верным. Возможно. А, может, и нет. Но ведь они хотели только самого лучшего для своего ребенка. Ты до сих пор не могла разобраться в этом, да и, если честно, не особо-то горела желанием. Единственное, что с каждым днем понимала все отчетливее, - ты, черт возьми, жутко скучала по той жизни, когда все было предельно просто и понятно. Но больше всего – по оставшимся в Чикаго людям, точнее, по одному единственному человеку.       Микки Милкович никогда не нравился твоим родителям: ужасно невоспитанный, невероятно грубый, казалось, не уважающий вообще никого в жизни, матерился так, что уши в трубочку сворачивались, а лицо стыдливо краснело за такого парня, так еще и ко всему прочему связанный с криминалом. Да, не о таком молодом человеке для своей единственной дочери они мечтали. А после того, как узнали, что вы начали встречаться, вообще закатили многочасовой скандал с чуть ли не битьем любимого маминого фарфорового сервиза, закончившийся горой мокрых салфеток и запахом успокоительного по всему дому. Поэтому, чтобы их не огорчать, тебе приходилось видеться с ним тайно ото всех, из-за чего ругалась уже с самим Милковичем, ведь «Бл**ь, я не собираюсь как еб***ые сопливые малолетки шугаться по углам от твоих предков. Если их что-то во мне не устраивает, то пошли бы они на х**», после чего он показательно выставлял татуированные костяшки, а следом демонстрировал фак.       Где-то в глубине души ты иногда даже была согласна с родителями по поводу отвратительного поведения Микки, особенно когда наблюдала за его очередными пьяными выходками, которые, к слову, с каждым разом становились более частыми, но порвать с ним не могла, да и страшновато как-то было: неизвестно, что он мог выкинуть после этого. Поэтому новость о скорейшем переезде была сродни глотку свежего воздуха. Оставалось только без вреда для себя и окружающих расстаться с Милковичем, который, на удивление, довольно холодно принял данную новость, лишь скривившись и нахмурив темные брови.       И вот у тебя, казалось бы, началась новая жизнь, в новом городе, с новыми друзьями и с новым, по мнению родителей, достойным парнем. Живи и радуйся. Поначалу ты так и делала, наслаждаясь обществом нормального, начитанного и воспитанного молодого человека. Но, чем дольше вы встречались, тем все больше ты неосознанно начинала сравнивать его с Микки, находя кучу несоответствий, который впоследствии начали конкретно так выбешивать. То новоиспеченный парень был слишком милым, то какой-то размазней, из-за чего складывалось ощущение, что в вашей паре именно ты занимаешь позицию сильного пола, то чересчур умничал, что хотелось просто заклеить ему рот, чтобы замолчал наконец. Да, в нем все было не так. Не так как у Микки.       В конце концов, он не был Микки, вот и все.       Приезд обратно в Чикаго был спонтанным и совершенно необдуманным, продиктованным мимолетным порывом, из-за которого ты теперь мысленно ругаешь себя последними словами, как-то скованно стоя на вечерней улице под колючим взглядом темных глаз Милковича.       - Ну, что? Сейчас ты счастлива? – в каждом произнесенном слове так и слышится некий вызов и плохо скрываемая ирония. – Счастлива среди «достойных тебя людей»? – слышать это от него неприятно, но еще неприятнее и обиднее осознавать, что последние месяцы без него были действительно отвратительными.       - А по мне не видно? – смотреть на когда-то родное лицо невыносимо тяжело, поэтому отворачиваешься, бездумно разглядывая неоновую вывеску какого-то дешевенького круглосуточного магазинчика.       - Бл*, - раздраженно тянет Микки, кажется, окончательно выходя из себя. – С**а! С**а! ЕБ***ЫЙ П**ДЕЦ! – испуганно вздрагиваешь, когда он резко начинает размахивать руками, громко матерясь, и яростно расхаживает у тебя перед глазами. – Как же я тебя ненавижу! Слышишь? Ненавижу! Свалила х*р знает куда на полгода, а теперь объявилась, как в каком-то дол**нном телешоу! Зачем ты вернулась?! – он взбешенно сверкает злыми глазами, словно хочет убить взглядом.       - Не знаю, - получается как-то неуверенно и слишком жалко, что самой становится тошно от всей этой ситуации, да и от самой себя тоже.       - Не знает она, - Милкович нервно усмехается. – Не знает, бл*, - он тяжело выдыхает, проходясь пятерней по лицу, и неожиданно, крепко ухватив тебя за локоть, куда-то стремительно идет.       - Мик… - ты уже совершенно ничего не понимаешь, идя за молодым человеком по инерции.       - Завали, - грубо, впрочем, тебе не привыкать к его такому тону. – Мне надо выпить, а ты в это время все расскажешь, и только попробуй с****ться куда-то, как в прошлый раз.