Тихие, как дриады в лесу

Утром следующего дня Арамис проснулся в теплых объятиях Атоса. Мужчина крепко прижимал к себе спящего юношу и сопел ему в макушку. Сам же Арамис нескромно устроился: Рене лежал на правом боку, закинув левую ногу на Атоса и обнимая его рукой. <О Господи! А если Дриада нас увидит? Куда мне от него прятаться? Он ведь такой... Дриада неумолим... Дриада рано или поздно похитит мою душу... > подумал мрачно Рене <Но сейчас рядом мой ненаглядный Оливье. Так не хочется его будить... Так близко... Но нужно вылезти из этих объятий.> Но было уже поздно. Дыхание Атоса участилось, и Рене почувствовал нежный поцелуй в лоб. Граф открыл глаза и впился в приоткрытые немного пухлые губы Рене, который млел в его объятьях. -Ахах! Как мило, Рене!- сказал Атос, подавая ему одежду- Вечером, когда вы вылили на меня воду, вы так не смущались. В ответ Арамис упал лицом в подушку и издал непонятные звуки, похожие одновременно на смех и на хныканье. Атос увидел красные кончики ушей Рене. -Ахахахах! Рене, вы такой милый, когда смущаетесь!- Оливье подошел и одел на Арамиса свою шляпу- Может сегодня, мой хороший, вы позволите мне смутить вас еще больше? Аббат пробурчал в подушку что-то похожее на "Хватит!". Маленькое милое нечто оторвалось от подушки и сползло на пол. Он стал надевать на себя штаны и рубаху. Через десять минут в дверь постучал Оливер. Он долбил в дверь настолько настойчиво, что казалось, при желании он выбьет ее. Атос с Арамисом переглянулись. Из-за двери до них донеслось довольное: " Кажется, я их немного застукал. Ах проказники!". Атос со вздохом встал и открыл дверь. Как только та отворилась, Оливер влетел в комнату и вытолкал графа в коридор со словами: "Нам надо долго поговорить!" Он усадил оторопевшего Рене обратно на постель, а сам уселся рядом, положил на тумбочку сумку. -Утро доброе, Арамис! У меня хорошие новости. Я смогу продолжить дело своего отца. Выпросил у де Тревиля право быть одним из лекарей! -И вы теперь уедите, Оливер? - грустно спросил Рене. -Да нет. Я работаю все там же, просто теперь еще таскаю сумку. Так вот, собственно зачем я сюда пришел... Арамис, снимайте рубашку. Вы зря одевались. Арамис в испуге отпрянул и округлил глаза, снова захотелось плакать. -Ах... Не бойтесь меня, я вас не укушу. Мне тут одна птичка в голубом плаще с фамилией де Тревиль напела про то, что в английском плену с вами случилось нечто нехорошее. Почему вы мне не сказали? Ладно, не бойтесь, у меня только руки холодные будут. Вахаха. Рене покорно снял рубаху. Взору лекаря открылся вид на некогда красивую и изящную спину. Она была вся покрыта порезами, ссадинами. Глаза Оливера округлились:<Как можно так бесчеловечно поступать с таким милым юношей? Какие же они твари и мучители!>. Он уложил Рене на живот и начал ощупывать, проверяя, нет ли гноя в столь многочисленных ранках. Потом Оливер прощупал пульс, проверил легкие и еще что-то, но Арамису уже было все равно. Оливер стянул с Рене чулки и отпрянул: ноги по самые колени были покрыты чудовищными ожогами, на ступни вообще было страшно смотреть. -Вот такая печальная правда...- угрюмо сказал Арамис. Повисло молчание. Оно било по ушам и сильно действовало на нервы. -Очень ноги болят?- глупый вопрос слетел с губ. Оливер сел рядом с опечаленным воспоминаниями Рене и накинул ему на плечи одеяло. Последовал вздох. Оливер встал и направился к двери. -Не унывайте, я сейчас позову Атоса. Как только Оливер вышел в коридор, оказался пригвожден к стене руками графа, который тихо поджидал его, чтобы если тот что то натворил, дать леща. Но тот непринужденно вывернулся и заговорил: -Граф, а вы вообще в курсе, что наш всеми обожаемый Арамис теоретически вообще ходить не должен?- последовал кивок- Он у нас сильным оказался, это хорошо. И вообще повезло, что у него только временные помутнения рассудка. В отличие от абсолютного безумства, от этого можно избавиться... -А как?- с надеждой в голосе спросил Оливье. -Я без понятия. Только вы, ваша забота, Атос, и мои советы. Оливье о чем-то задумался, как-то странно закусил губу и, наконец, спросил: -И какие советы мне дадите? И как это должно помочь психике человека, которого сначала обесчестили, а потом пытали? Оливер снова округлил глаза. <Обесчестили? Как? Неужели надругались? Неужели его мучитель так жесток?> с этими мыслями он сходил за своей сумкой и вернулся обратно к Атосу. -Для начала,- начал Оливер- не пейте вино или хотя бы не переборщите. Арамису вообще не советую даже пробовать. Еще,- он дал Атосу баночку с непонятной мазью- это для его ожогов. И да, не стесняйтесь друг друга. Ахаха! Я все знаю, но обещаю никому не говорить. Потом Оливер со смехом выбежал из здания и понесся в сторону Лувра. Атос вошел в комнату и застал укутывавшегося с головой Арамиса за самокопанием. Граф подошел к нему, сел рядом, приобнял и сказал: -Как же интересно складывается наша судьба...