История Джигоку 3: Дыханье тьмы

— Это… несколько меняет мои планы, — скомкано заключил Ичиго, выслушав полную историю того, что, по мнению демонов, здесь произошло, и просмотрев ту часть, что видел Улькиорра, через Солита Виста. Сумбурное похищение Судьбы наталкивало на неприятные мысли: попался ли он случайно или позволил? Конечно, его преданность легко можно было поставить под сомнение даже несмотря на татуировку на животе Эммы Дай-О, ведь он приложил руку к исчезновению прошлого. Из доказательств у него были давние рассказы демонов; при этом некоторые из них тоже считались предателями. Из-за этого, частично, Куросаки и не решился брать с собой дополнительные силы, остановившись на шестерых «красных», большей части которых он безоговорочно доверял. Но вот Судьба… Он исчез в такое неудобное для богов смерти и для самого Ичиго время, что невольно закрадывались небеспочвенные подозрения. Даже если его брат с сестрой были абсолютно уверены в том, что Судьба — больше не тот властолюбивый подлец, что и ранее, нынешний Король Ада отлично знал, что некоторые склонности из себя было вытравить невозможно. Краем уха он слышал, как Старший Жнец без особого энтузиазма рассказывала о том, что произошло в Генсее, слышал громкую реакцию Гриммджоу на факт появления там Айзена, тихие размышления Времени по поводу того, зачем Богам понадобилась Коса Смерти, причитания Хиори из-за присутствия не всех Вайзардов здесь, боевой рёв Кенпачи, готового разодрать глотки всем и каждому, и всё же вздрогнул, когда на его спину легла чужая холодная ладонь. Бывший временный шинигами немного повернул голову, чтобы столкнуться взглядами с Тоуширо, который с момента прибытия новых сил стал куда собраннее, что ли, отбросив в сторону детские психи. Он как будто поменял свою старую личность на нечто более мудрое и опытное. Ичиго невесело улыбнулся и повёл плечом, стряхивая чужую руку: он не мог винить капитана, ведь сам был готов променять свою жизнь на жизни миллиардов людей Мира Живых. Хотя его шокировало то, что Хитсугая когда-то был так важен для Богов. Поведать о своём прошлом более подробно у шинигами пока не было возможности, но Повелитель грешников был готов подождать взамен на новые знания о противнике, его сильных и слабых сторонах. О, он многое хотел бы обсудить с каждым присутствующим здесь нечеловеком наедине! Он хотел бы узнать мнение каждого, их историю, предположения и опасения: например, что за скорбная маска была на лице Рукии и почему Чума не пыталась, как обычно, влезть в беседу? Потому что малейшее колебание в решимости его союзников могло стоить им жизни. Неожиданно в приоткрытое окно влетели три чёрные бабочки, которые, слегка покружив над головой Лизы, меланхолично разглядывающей пошлые картинки в притащенном из Генсея журнальчике, разлетелись в разные углы комнаты, приземляясь на плечи Зараки, Кучики и Хитсугаи (при этом крылья насекомых у Рукии и Тоуширо подёрнулись красивой морозной плёнкой фиолетового и бирюзового оттенков, а вокруг бабочки капитана одиннадцатого отряда появилось золотистое свечение). — Собрание капитанов, — хмуро пояснила Рукия, странно посмотрев на Царя Джигоку. — Они получили наше послание о том, что по Сейретею, возможно, расставлены телепортационные ловушки или появились бреши в системе защиты, что позволяет врагам утаскивать наших бойцов. И ещё они в курсе от капитана Хирако, что сюда прибыли оставшиеся Вайзарды и Урахара с Йороуичи. Переборов досаду и яростное жжение в груди от того, что боги смерти никак не могли оставить его в покое и дать поразмыслить как следует над сложившейся непростой ситуацией, Ичиго позволил себе многозначительно хмыкнуть и отрывисто кивнуть. Ему бы стоило поговорить со Смертью и Временем насчёт Судьбы, насчёт того, что раз даже «красный» демон у Богов, им нужно быть поаккуратнее, не лезть на рожон и не бежать мстить, а также мягко намекнуть о том, что Судьба, как вариант, может и не вернуться… Пока, естественно, он был жив, поскольку Куросаки до сих пор чувствовал тонкую ниточку связи с ним через печать. Но это пока. Неизвестно, что задумали Боги, для каких целей схватили Судьбу. Если схватили, конечно. — Эй, Ичиго, — негромко окликнула его Рукия, поравнявшись рядом с ним по левую сторону и подстраиваясь под его стремительный шаг, — перед тем, как мы дойдём до бараков первого отряда, мне нужно кое-что тебе сказать… — Куросаки, рыжий чёрт, давно не виделись! — громко поприветствовал его Ганджу, резко выруливая из-за угла и перебивая Рукию, которая как раз, по всей видимости, собиралась ему сказать о том, что в Общество Душ на подмогу прибыли люди, о которых он думал некоторый отрезок времени назад. — Да, действительно, давно, — процедил он сквозь зубы, совсем не глядя на ни на каплю не изменившегося Ганджу, притащившегося в Сейретей пешком, а не верхом на своём любимом кабане (или кабанихе?). В любое другое время бывший и. о. шинигами оценил иронию обращения к нему, как к чёрту, поскольку он теперь руководил Преисподней, но не сейчас. Потому что позади Ганджу стояли Чад, Исида и Иноуэ. Его натурально бы затрясло от вида двух последних гостей, от гнева и злости, от боли и обиды, если бы не Ясутора, всегда чутко реагировавший на малейшую перемену в настроении своего близкого друга. Он сократил между ними расстояние и хлопнул парня по плечу с такой силой, что любой другой, более слабый, присел бы от этого удара. Но Ичиго выстоял. Садо непривычно мягко прогудел с высоты своего устрашающего для старшеклассника роста: — Рад тебя видеть, Ичиго, — он протянул ладонь для рукопожатия, которая мигом была принята и стиснута почти до хруста костей, показывая, насколько близок был к потере контроля Куросаки. Он-то наивно полагал, что давно смирился с тем, как повели себя Урюу и Орихимэ тогда, несколько лет назад, понял их мотивы и простил, думал, что при встрече подарит им своё прощение, покажет тем самым превосходство над тем, как они поступили с ним в тот момент, когда были ему нужны… Но вот он здесь с клокочущей по всему телу яростью, застилающей ему глаза красным и чёрным. — Нас тоже вызвали сюда и кратко ввели в курс дела. Ичиго выпустил воздух через нос, жалея, что в этот момент рядом не было Главнокомандующего, а то он бы с удовольствием ему врезал. Сколько раз он твердил, что «дела проводников душ не касаются живых», но всё равно отдал приказ притащить сюда троих школьников, чтобы в своей войне подставить под удар ещё и их? Частично Куросаки понимал, что Ямамото руководил здравый порыв использовать все доступные ресурсы для отражения атаки Богов, но то, как нагло тот использовал детей и умело давил на их чувство ответственности, заставляло его ненавидеть каждое решение этого шинигами. Пусть даже оно и было местами полностью оправданным. — Что же… — он прикрыл глаза, собираясь с мыслями, а после продолжил: — Рад видеть вас, Чад, Ганджу. Следуйте за мной. Ичиго глубоко внутри гордился тем, как быстро смог совладать со своими бушующими эмоциями, грохочущими в его разуме и наверняка отразившимися на погоде в его внутреннем мире, и как смог пройти мимо Иноуэ и Урюу с безразличным лицом. — Кажется, в этой сцене должна была биться посуда, — тихо и совсем неуместно пошутила Чума, с интересом вглядываясь в черты рыжеволосой человеческой девчонки, полностью копировавшие её собственные. Пафосный очкарик рядом в белых одеждах не заинтересовал её с первого взгляда, разве что она отметила, что его духовная сила разительно отличалась от богов смерти в некоторых аспектах. Хотя, во всяком случае, любая реатсу в любом из миров так или иначе напоминала реатсу третьего и действующего Эммы Дай-О. Ичиго почти зашёл за злополучный угол, подкинувший ему столько новых сюрпризов, но остановился, чтобы, не поворачиваясь, добавить: — Второе предложение относится и к вам, Иноуэ, Исида. К Чуме тем временем незаметно подкрался Гриммджоу и, одарив её шутку одобрительным смешком, повторил за ней: — Определённо, здесь должна была биться посуда. Но наш Эмма не истеричка какая-то. Он на то и Эмма, чтобы от его решений истерили все вокруг, кроме него.