Калейдоскоп №2

На заднем дворе, у чёрного входа шум трактира казался гулом пчелиного роя, в котором время от времени молнией высверкивал чей-то возглас или громкий смех. Примостившись на перевёрнутой бочке, Хаширама чистил мандарин. Ещё два плода лежали у него на коленях, дожидаясь участи собрата. Отправив дольку в рот и выплюнув в ладонь косточку, он кинул её во взрыхленную заранее землю и примял ногой. Юная дочка трактирщика вздыхала, что мандариновые деревья у них не растут, и он в порыве добродушия пообещал вырастить их сам. Хаширама сосредоточился, прося семечко проклюнуться, и в этот момент дверь хлопнула, и сбоку от Сенджу нарисовался Изуна. Он держал в руках пиалу и бутылку с саке. — Тебе не нравится празднование? — без обиняков спросил Хаширама. — Шумно, — коротко ответил тот и бесцеремонно присел на бочку по соседству. Отпил из пиалы и покосился на мандарины на коленях Хаширамы. Он кивнул на один: — Угощайся. В мелких чертах Изуны, в наклоне головы и даже в тонких руках, держащих выпивку, читалось сомнение, озадачившие лидера клана Сенджу. — Он не отравлен. — Не сомневаюсь, — фыркнул Изуна. — Но зачем? — Что зачем? — Зачем ты предлагаешь мне мандарин? Хаширама удивлённо вскинул брови. Вопрос был... странен. — Делиться с союзниками — это нормально. — Просто так ничем не делятся. — Это правила Учиха? — Это правда жизни. Подкинув в руке плод, Хаширама предложил: — Считай это жестом дружеского расположения, Изуна-сан. — Щедрый Хаширама Сенджу поделился последним мандарином! — рассмеялся Изуна насмешливо, сверкая клыками и покачивая пиалу в ладони. Однажды на неудачных переговорах с такой же непринуждённостью он едва не заколол его кунаем. Даже Мадара так близко не подбирался... Мадара сидел на ветке дуба и ел хурму. Хурму он любил, но оранжевый плод оказался неспелым, как союз между Учиха и Сенджу, и во рту всё стянуло от вяжущего вкуса. Старейшины клана приказали «привыкать», никакого удовольствия. Мадара морщился, скалился по-звериному, сплёвывал и продолжал изничтожать суховатую мякоть, словно личного врага. На ветку запрыгнул Изуна, повертел головой, высматривая что-то меж листвы, и присел на корточки рядом с братом. Схватил его сильными пальцами за подбородок, разворачивая лицом к себе и сжал, надавил на челюсть. — Выплюнь. У тебя вид, как будто ты сейчас умрешь от отвращения. Скривив рот, Мадара смотрел на него волком, в глазах вращались лезвия шарингана, чёрное на красном: кровь и сажа. Изуна вдавил большой палец в губы, упираясь в сжатую челюсть. — Ну. По запястью хлестнули волосы: Мадара замотал головой, вгрызся зубами в его руку. Изуна зашипел, столкнулся с ним лбом и впился в рот поцелуем, кусая за верхнюю губу. Мадара замер, тяжело дыша, с остановившимся взглядом. Медленно разжал зубы, позволяя брату протолкнуть язык в рот. Отстранившись, Изуна сплюнул остатки недожёванной хурмы. — Прям как маленький. Ты же теперь глава клана, ну... Мадара мстительно вытер об него липкую руку. Изуна вздохнул. — Это что? — кивнул старший брат на плошку с землёй и крошечным ростком по центру. — А, мандариновое дерево, — импровизированный горшок перекочевал в руки Мадары. — Это сам пересадишь. Подарок Сенджу Хаширамы. Про то, что несколько кадок с такими же ростками стоит во дворе резиденции Учиха, он предпочёл промолчать. Мадара и так от его известия поперхнулся. Вместо этого он спросил: — Кстати, что можно в ответ? Мадара повертел плошку и ухмыльнулся: — Бузину.* ____________________ ягоды бузины — ядовиты

25 ноября 2012