Поцелуй на день рождения

Седьмое июля. День рождения Мидоримы. В его честь всё Поколение чудес решило устроить сегодня вечером сюрприз для нерадивого снайпера. А Кагами… а что Кагами: его там не будет. Ему останется только стоять в стороне да украдкой смотреть с улицы в окно квартиры Шинтаро, что он, собственно, и делает сейчас, чувствуя себя полным идиотом. Прятаться позади какого-то дерева и следить за своим почти что врагом… до чего он докатился… Вот в окне мелькнула тень, активно жестикулируя и чуть пошатываясь — Такао, Тайга уверен. Ведь Кисе бы не качался, так как не пьёт категорично из-за модельной карьеры. Потом к этому силуэту присоединился другой, насколько можно понять из положения Кагами, перемещая подвыпившего Казунари на более безопасное место, чем у открытого окна. Наверняка, это был Шинтаро. Только он может стоять так прямо и непоколебимо, когда в него пытаются влить парочку-другую банок алкоголя. А ещё Тайга точно видел, что Мидорима посмотрел в окно, причём прямо туда, где стоял красноволосый. Потом он отвернулся, так как его потянули обратно в комнату лёгким жестом касания руки. Акаши… Точно он. Только его ведь безоговорочно слушаются. А вот и новая фигура, точнее — две: Мурасакибара и Аомине. Второй заграбастал, скорее всего, последний пакет чипсов, а первый великодушно пытался его спасти. Чем это окончилось, не известно, так как оба парня ушли из поля зрения. После них в окне явился Кисе, который… танцевал лезгинку. Единственное тому объяснение — игра в «правду или действие». Что ж, Кагами рад, что это хоть не «бутылочка». А ещё, если прищуриться и всмотреться получше, то на заднем фоне «танцора» можно заметить целующуюся парочку. И Кагами прямо молится, чтобы Мидорима не оказался одним из них. Тайга уже порядком замёрз, но чувство долга не даёт ему уйти. И даже если придётся стоять до утра, он не отступится. Хоть насмерть замёрзнет в своей лёгкой футболке, продуваемый прохладным ночным летним ветром, но не уйдёт. Он просто обязан досмотреть до конца. Тени в окне всё мелькали, и Тайга, засмотревшись на них, даже не заметил, как на плечи опустился тёплый плед вкупе с чужими руками. — Пожалуй, не буду спрашивать, почему ты здесь, — раздался сзади тихий голос, который Кагами узнал сразу же и который заставил его вздрогнуть. — Пошли. Замёрз же. Так он попал в квартиру Шинтаро. Там, кстати, было не намного лучше улицы. Пьяный в стельку Такао дрых прямо у входной двери, и его пришлось перешагивать. Как полагает Тайга, он цеплялся за ногу Мидоримы, когда тот выходил на улицу. Также можно было рассмотреть на кухне Рёту, спящего на столе рядом с кружкой чая, положив руки под голову. Однако он вырубился по совершенно другому поводу, нежели перебор бухла; он же не пьёт. Проследовав же за снайпером, стоя на пороге гостиной, Кагами мог наблюдать жёстко бухающего Аомине, которого безуспешно пытался остановить Тецуя. На диване же расположился Мурасакибара, с довольной ленью уминая ту самую пачку чипсов, которую пытался спасти Дайки (бухал он, наверное, как раз из-за того, что не смог её сохранить). А на коленях у гиганта вальяжно разлёгся Акаши, читая книгу и изредка отпивая саке из изящного бокала, который достали, скорее всего, для него лично. Посмотрев боковым зрением на Мидориму, Тайга увидел, как тот приложил ладонь ко лбу, медленно качая головой и явно стыдясь происходящего. — Не обращай, пожалуйста, внимания, — тихо проговорил снайпер, совсем пряча глаза за ладонями: какой же позор. — извиняться перед, мягко говоря, не самым близким человеком. — И… всегда так? — совсем еле слышно спросил Кагами, косясь на Аомине и оборачиваясь на валяющегося позади Казунари. — К сожалению, да, — уже более спокойно и монотонно ответил Шинтаро, подходя к Такао и поднимая его на руки. — Ты располагайся, а я пока отнесу его на кровать. Тайга подозрительно оглянул всех, уже всего трёх, бодрствующих парней: Дайки слёг от передозировки спиртного, а его голова упала на горячую батарею (впрочем, никто не собирался ему помогать), — и сел на противоположный Мурасакибаре край дивана. Гигант поглаживал спящего, повернувшегося спиной к вакханалии Сейджуро, уже доев чипсы, отсутствие которых не особо его расстраивало ввиду наличия милого и пушистого (пока спит) капитана на коленях. В это время вернулся Мидор, подходя к ним. — Встаньте, пожалуйста, — попросил он, строго глянув на Атсуши, не слишком довольного этой просьбой. — Мурасакибара, подержи Акаши, пока я расправляю диван. Гигант молча встал с капитаном на руках. Сейджуро лишь немного поморщился во сне, но не проснулся. Когда диван был разложен, а бельё застелено, Атсуши аккуратно уложил Акаши и лёг следом. Умиротворённо улыбнувшись, Мидорима накрыл их лёгким одеялом. После он подошёл к шкафу, попутно поправляя Аомине, переложив его голову с батареи на пол, предварительно собрав все банки из-под пива, и достал футон для Куроко, которого все по обыкновению забыли и не заметили; тот кивнул в признательной благодарности. Теперь он удовлетворённо оглянул гостиную, довольный своим трудом, и направился на кухню к Кисе. Там Шинтаро начал составлять из стульев некое подобие ложа. Сделав это, он принёс одеяло и закутал в него Рёту, укладывая того на сооружение и подпихивая ему под голову подушку. В последний раз проверив стулья на прочность, и что Кисе их не развалит, неуклюже повернувшись, Мидорима кивнул всё время следовавшему за ним Тайге, знаком говоря идти за ним. А Кагами распирала злорадная радость от знания того, что Дайки лежит на полу, когда у всех других есть хоть мало-мальское подобие кровати. А ещё облегчение: увидев взаимоотношения Акаши и Мурки, вполне можно предположить, что целовались тогда именно они. Ну, хорошего понемножку, так что перейдём к некой обиде, что Такао будет спать на кровати самого Шинтаро, а соответственно, с самим Мидоринчиком практически в обнимку. Тем временем они уже вошли в спальню снайпера, и тот закрыл дверь, включая маленькую лампу на письменном столе. — По известным обстоятельствам мы будем спать вместе, — оповестил уже и так понятную, но всё же в коей-то мере неожиданную для Тайги мысль Мидорин; всё же стоило бы ожидать, что его в лучшем случае положат на футон или, вон, на то же самое ложе из стульев. Кагами даже неловко стало на несколько секунд, но только на них. Ну, он не захотел тут устраивать розовые сопли, припечатал к двери Шинтаро и резко, не давая времени обдумать ситуацию, поцеловал его, залезая языком внутрь, обводя им по ровному ряду зубов, затем исследуя всю полость рта и отстраняясь, напоследок причмокивая губой. Такао точно не услышит, находясь в отрубе, значит, можно. Пожалуй, смущённый Мидорима в полутьме и свете настольной лампы — самая красивая картина, которую когда-либо видел Тайга за всю свою жизнь. Очки сползли на кончик носа, — их, впрочем, никто и не собирался поправлять, -изумрудные глаза непонятно блестели и глядели прямо в вишнёвые чуть свысока: всё же нельзя забывать, что снайпер выше на пять сантиметров — руки медленно обвили шею Кагами, а губы вновь тянулись к чужим за новым поцелуем, в этот раз нежным и чувственным, а не быстрым и диким, как недавно. — Можешь считать это подарком на день рождения, — прошептал в самое ухо Мидориме Тайга, легонько прикусывая мочку. — Это… — сердце Кагами ненадолго остановилось в ожидании, — ...было странно, но… мне понравилось. Знаешь, я был бы совсем не против получать такие подарки, но, пожалуй, только от тебя. Где же всеми нами любимые и заезженые сопливые признания в любви? А не было их. Не, ну нафига, если Мидор с Кагамей и так просто прекрасно проводят время, лёжа в обнимочку на кроватке рядом с только проснувшимся и сразу же охуевшим от происходящего Такао, который решил воспользоваться принципом «пофигизм — залог здоровья» и продолжил спать.