Долгая история

Я стоял возле автомата с шоколадками на первом этаже моего отеля. Мы до шести утра сидели на колесе обозрения. Когда пришли в отель Кокс сразу пошёл спать, а я к автомату. Спать мне точно не хотелось. Меня атаковали мысли об этой ночи в парке. Прокручивал каждый жест и мычание. Всё до мелочей. Да и вообще вспоминал всю мою поездку. Все разговоры и действия. Это всё уже прошло, но меня было ощущение, что я что-то упускаю или мне чего-то не хватает, словно что-то упустил. Словно определённую часть меня удалили и не сообщили мне самому. Я купил пару шоколадок и воду. Я не хотел идти в номер, поэтому уселся на пуфике на том же этаже. Прокручивая мои воспоминания, как пластинку, я решил обратить больше внимание на вчерашний разговор с Коксом в кабинке. Это сцена вспоминалась мною, как момент в старом драматическом фильме: Мы сидели в кабинке. Я помню, как мне было прохладно на высоте и я изредка потирал свои плечи. Я развернулся к Коксу и спросил о том, почему он выбрал меня, а не Эллиот. Помню, как моё сердце билось так же сильно, как бывает при выбросе адреналина - очень быстро и часто. Нервы были на пределе. Мне одновременно не хотелось знать причину и безумно убивало любопытство. Я был как на лезвии ножа. Он долго думал, что ответить. И первое, что он сказал было, как помню: — Я выбрал тебя по нескольким причинам. Первая - это то, что ты меня меньше раздражаешь, чем Блондиночка. Вторая - из-за твоего обморока. Не успел я задать вопрос, как он проговорил: — Ты когда был в отключке бормотал очень часто. И основной идеей твоих бормотаний была скоропостижная кончина или «наконец всем будет хорошо» и ещё «теперь буду не одинок». И так по десять-двадцать раз за два часа. Это естественно насторожило твоих друзей и даже меня в какой-то степени. Они хотели больше уделять тебе время, посчитав, что тебе это больше нужно, чем кому-либо. И когда у нас встал вопрос на тему: Кого выбирать, то я решил, что тебе эта поездка больше нужна. Ты бы развеялся. А то и вправду клиника забирает все жизненные соки и душу человека, находящегося там. Я не мог допустить плохого исхода для своего подчинённого. Это было бы не мысленно. Это он сказал на одном порыве. Моё дыхание спёрло. Я и не думал, что мог подобное бормотать. Это заставило мысленно вернуться в тот момент, когда я был в полном неведении о происходящем. Этот отрывок в моей жизни стёрся из памяти, его уже не вернуть. Вот и весь наш разговор с ним. Я лишь ответил: «понятно, спасибо за честность». Это невольно заставило меня задаться вопросом: Да не уж то я настолько был так жалок, что Перри решил меня взять с собой. Решил со мной общаться, когда он физически не может меня терпеть? Иногда в голову приходят отличные вопросы, вот только мы в слух их не произносим. Дальше мы сидели молча. Я был погружён в себя, а он наблюдал за происходящем в округе. Я начал нервировать самого себя от своей же жалости. Последующие часы я раздражался и злился больше обычного. Даже отлично, что я с ним не говорил, а то могли поссориться из-за пустяка. Я был противен себе из-за того, что проявил слабость, бормоча такое. Ведь именно поэтому меня Кокс и взял с собой. Я просто ему жалок. Это противно. Потом моя злость перешла на нет и начинало проявляться новое чувство: дискомфорт от своего тела. Это когда ты уже не можешь терпеть своего старого Я и начинаешь задумываться о новом, преображённом Я. Это чувство в два раза сильнее обычного дискомфорта и на ровне с желание улучшить самого себя. Стремительно погружаясь в свою голову, я и позабыл о еде и питье. Я просто сидел смотрел в пустоту. Меня никто, слава Богу, не трогал. Люди опять проходили мимо меня. ***** В девять часов утра я поднялся в номер. Я со своими «запасами» пошёл комнату и вспомнил забавный случай, от которого я заулыбался: когда мы с Коксом подходили к отелю в шесть часов утра, мы встретили по пути пожилую пару. И как ни странно, они на нас посмотрели искоса и осуждающе покачивали головами. Видимо они решили, что мы пара. Это и заставляло засмеяться: просто как можно представить то, что мы будем вместе? Это странно. Я рухнул в навзничь на кровать и быстро заснул. Очутился я опять в тех же джунглях. Осматривая себя я увидел ту же одежду и тот же фотоаппарат. «Прелестно. И опять я тут». Медленно идя по вытоптанной тропинке я заметил, что в этот раз здесь было тихо: не было слышно пения птиц, не шорох листвы и шелест ветра. Было сильно палящее солнце и огромные тени расстилающие по земле. Животные словно замерли, в ожидании моего скоропостижного ухода с их территории. Было ощущение одиночества и предстоящей опасности. Словно происходит затишье перед бурей. Я брёл по тропе, пока не добрёл до того входа в пещеру увитого папоротниками. Я без оглядки вошёл в тёмный длинный туннель, ведущего в ту самую впадину, в которой мне было неистово хорошо. «Надеюсь, что там будет Перри. Хоть нарадуюсь его улыбкой.» Через минут пять я увидел лучик света, пробирающегося на волю. Это было моим знаком, что я на верном пути. Найдя этот источник мне стало спокойней, словно весь мой душевный груз улетучился. Я снова появился на той же самой поляне, увитой цветами и различными деревьями. Они так же красиво усыпали всю поляну. Я рассматривал виды, как в панораму. Выискивая что-то глазами, моё внимание снова валун, стоящий по центру поляны. Мои руки сами потянулись к фотоаппарату и начали снимать природу этой чУдной поляны. «Снимки вышли просто изумительные. Жаль, что нельзя эти фото распечатать наяву». Я обошёл всю поляну вдоль и поперёк. Сфотографировал всё что только можно: цветы, деревья, небо и окружающие пейзажи. Такого количества фотографий я ни когда не делал в своей жизни. Но меня начали посещать мысли о том, что чего-то здесь не хватает или кого-то. Это струнящие в глубине души чувство не давало покоя. Я начинал переживать. Только из-за этого начал снова обходить поляну. Она намного больше, чем я предполагал. Это ощущение увеличивалось с каждой минутой. Моё сердце участилось и душа не была на месте. В итоге, я просто подошёл к валуну и сел спиной к выходу. Я сидел и обдумывал о том, чего мне так не хватает. Сидел я долго. За это время, мимо меня прилетала пара птиц и задувал лёгкий ветерок, пока резкий кашель не разбудил от размышлений. Я круто развернулся и посмотрел в сторону этого шума. Это был Кокс. Такой же раздетый и, к великому счастью, улыбающейся. На нём так же была леопардовая повязка на бёдрах. Это выглядело в одно время забавно, а в другое, дико привлекательно. Я находил это привлекательным, потому что я видел открытого Перри, без иронии и желчи. Настоящего его. Хоть и с малым количеством одежды. Он был для меня открыт. А этого я добивался практически четыре года! Это не мало. Может поэтому он мне таким и приснился? Он был открыт и доверчив для меня? Может мне это нужно? Он смотрел на меня с улыбкой. Его глаза были ярко-голубыми из-за лучей солнца, падающих сквозь его золотистые кудри. Мой дар речи снова исчез и мне пришлось долго прийти в себя, что бы осознать тот факт, что он опять ко мне приближается. Я всё так же стоял, таращась на его лицо, тело и волосы. Он ко мне максимально близко приблизился. Я даже слышал его сердцебиение. Перри просто смотрел на меня. Мы молчали. Моё напряжение нарастало. Мне было страшно что-либо говорить, не хотел ничего испортить. Он видимо и не собирается разговаривать. Мы просто молчали. Просто смотрели друг на друга. Его глаза становились намного ярче на солнце. Это потрясающе. «Он как солнечный мальчик. Это очень мило». Перри словно изучал меня, каждый мой волос и частицу кожи. Улыбка так и не спадала с лица. «Она сведёт меня с ума.» — Что мы делаем? - выдохнул я. — Смотрим друг на друга, разве не очевидно? — Хах. Видимо очевидно. — Так странно, - сказал Кокс. - Я тебя давно знаю, но сейчас словно вижу впервые… — Это плохо? — удивлённо произнёс я. — Нет. Совершенно нет. Ты словно светишься. И это не от солнца, а от твоей души. Это сильно завораживает. Я усмехнулся. — Вот знаешь, но у меня такие же чувства к тебе. Мы оба неловко помалкивали. Мои желания охватывали весь мой разум. Не в силах бороться с этим, мы начали подвигаться к друг другу всё ближе и ближе. Наши дыхания участились. Я каждой частичкой своего тела чувствовал волнение и полнейшее желание отдаться ему. Как бы глупо это не звучало. Вот это мгновение, которое я не мог даже мечтать о таком, но оно случилось. Наши губы сомкнулись в поцелуе. Сначала поцелуй был неловкий, какой-то невинный, но потом мы разобрались, что к чему и стали поувереннее это делать. Перри обхватил мою талию своими руками и вплотную прижал к себе, от чего я громко простонал. В свою же очередь, мои руки скользили по его телу, исследуя вблизи, пока не остановились на лице. Но почему-то я начал чувствовать темноту внутри себя и вокруг меня. Все растения и даже это солнце стали уходить во мрак. Вскоре мы начали исчезать. Мы отстранились друг от друга и смотрели по сторонам. Всё интенсивнее стало исчезать. Я был растерян как и Перри. Потом одна идея пришла в голову, что я начал просыпаться. «КАК ВОВРЕМЯ, ЧЁРТ ВОЗЬМИ!» Перед полным исчезновение мы посмотрели друг другу в глаза. Мы были потеряны и расстроены. Но что меня больше огорчило, так это то, что улыбка с лица Перри сползла. Это для меня было больше, чем разочарование. ______________________________________________________________________