Фриск в Хогвартсе

— Благодарю, что пришла, — листья деревьев колыхнулись и тихий сверчок заиграл вечернюю трель. Высокая трава мерцала голубым и маленькие светляки, заразившиеся этим бирюзовым пламенем, освещали путь, словно звёздочки, упавшие с небес. Сегодня ночь цветения эхо-цветов, поэтому земля была освещена как и днём, и заблудится в поле ну уж никак нельзя. Папирус сидел в высокой траве и таинственно наблюдал за чем-то. Если подойти ближе можно было заметить, что взгляд его серых угольков был уставлен на один из эхо цветов. Казалось, что Папс вёл немую беседу с растением, делился с ним какими-то новостьями и даже тихонько хихикал, когда цветок просто колыхался. Фриск удивилась этой картинке, но потом, решившись, с опаской подошла ближе и села рядом. Из-за воротника выглядывал алый шарф, когда-то подаренный самой Фриск. Прошло около двух душераздирающих минут и ни один не заговорил, а Папирус то вообще не удосужился взглянуть на сокурсницу. — Ты только глянь, этот цветок очень необычный среди остальных, — внезапно подал голос Папирус, будто самому себе. Глаза сверкали от тусклого свечения лепестков. Интересно как же растению удаётся светится? — И в чём же его особенность? — спросила девушка, пытаясь хоть как-то отличить его от остальных. Но к сожалению, в Травологии она плохо разбиралась, и цветок казался ей таким же, как и другие ему подобные. Папирус слегка улыбнулся. Такая очередная тишина, напрягла Фриск. Гриффиндорец выпрямил головку растения и тот уставилась на него. От прикосновения цветок начал веять странной ярко голубой дымкой. От этого, свет немного потускнел и стал матовым, но блики, как бусинки не переставали завораживать глаз. — Он запоминает большое количество слов, сказанные тобой. Это видно по разрезу стебля или количеству лепестков. «Он запоминает большое количество слов, сказанные тобой… Это видно по разрезу стебля или количеству лепестков…» — цветок колыхнулся, распустил голубые лепестки и тихонько повторил. Фриск прежде не слышала голоса цветов. А может и слышала? — Пятнадцать… Итак, запишем, — он суетливо вынул из кармана мантии чёрное перо и маленький блокнот. Папирус открыл его в самом конце и начал медленно и вероятно аккуратно, но всё равно криво писать незначимые для Фриск слова. — Папс, прости, что прерываю, но ты ведь не просто так меня сюда позвал? — Ничего просто не бывает. Да и место это не простое, — продолжая царапать бумагу, парень начал тихонько бормотать себе под нос. Он писал, что-то про этот цветок. Видимо наблюдения. Санс говорит, что Папс частенько прикидывается шлангом и делает вид, что ничего не понимает и не знает. Но на самом деле он не такой наивный. Папирус очень хитёр и умён, лишь только недавно Фриск это поняла. Такие познания стали постоянно пугать девчонку. Ведь неизвестно, что ещё можно ожидать от этого семейства. Наконец сочинение в блокноте было дописано. Папирус прикрыл его титульной обложкой и спрятал в мантию. К нему в догонку добавилось и перо. Гриффиндорец огляделся и поднял голову вверх. Звёздное небо окружало всё поле и макушки наших зрителей. Ни единая туча не закрывала своими пятнами темени этот свет. Ведь тут как в прозрачном окне такому обзорному зрелищу не должны мешать. Ночь в этом месте наступает раньше обычного. Странно, но так красиво.  — Кажется, что это просто поляна с эхо-цветами и с шикарным звёздным небом по вечерам?.. — снова заговорил Папирус и нахмурился. Его взгляд со всем отвращением уставился в даль. Как будто он увидел то самое пятно, которое мешало наслаждаться обстановкой. Тяжело вздохнул и вытерпев определённую паузу, он положил свою громадную костлявую руку на хрупкое хрустальное плечико Фриск. От такого прикосновения, девушка вздрогнула и подумала про себя, что надо быть настороже. — Фриск, ты даже не можешь себе представить, что тут только не происходило. Это место вошло в историю с тех времён, как много лет назад здесь происходила беспощадная война между магами и монстрами. Люди гибли. Кровь полукровок растекалась по эти полям. Никто не брал их на свою сторону, а просто избавлялся. Как же я ненавижу чистых кровью. Хоть я сам такой, но разве это плохо? Сколько боли и мучений чистокровные маги приносили полукровками. Ты ведь знаешь, что Санс заботится о тебе, верно? Он очень волнуется за тебя. Он так искренне тебя любит. Не смотря ни что: на статус или то, что ты когда-то что-то сказала. Неважно что, помни всегда это. Но ты ведь правда не помнишь нас? — Папс… — вдруг девочка смолкла. Или ей послышалось, но сзади что зашуршало. Но прийдя в себя, она не смогла ответить, так как её перебили. — Нет, конечно не помнишь. Я искренне сожалею. Но твоё очень необычное состояние заставило меня задуматься над прошлым. Война-то ведь ещё не окончилась. Я чую эту силу. Она переполняет меня. Я ощущаю злобу. Она повсюду. Простите меня, за ту грубость, что я принёс вам всем. Вы наверное волновались. Я был не в себе. Меня одурманили. Ты ведь знаешь, что я просто доверчивый идиот. Я-я не могу удержать ЕГО. Знаешь, ОНИ ещё вернуться, — глаза зажглись рыжим пламенем. Голос стал другим, будто он вовсе не принадлежал парню. Мертвой хваткой он схватил тут за руку и посмотрел в глаза Фриск. -…ТЕХ КОГО НЕ ВЕРНЁШЬ… ОДНА ТЕНЬ УМРЁТ… ДРУГАЯ СТАНЕТ ПРЕЖНЕЙ…А ТРЕТЬЯ ОСТАНЕТСЯ С ТОБОЙ НАВЕЧНО… — Папирус замолк и резко опомнился, выпучив зрачки. Внезапно он схватился за голову и заревел, падая корпусом на колени. — Папирус, ты чего? Э-эй! Хорош, а? Чего ты?! — Фриск придвинулась ближе и приобняла его, слегка треся за плечи. Тут девушку стали терзать большие сомнения насчёт Папируса. Разве такое дуралей, как Папс может быть плохим? — Прости меня! Прошу прости!..- не стерпев нахлынувшие эмоций, блондин бросился обнимать. Фриск незадачливо дёрнулась и выйдя из транса, обняла друга в ответ. Ощутив теплоту тела, Фриск прислушалась. Биение его души было схоже с биением Санса. Но сейчас оно было более учащенным. Это не к добру. Внезапно парень смолк и перешёл на шёпот, прильнув к уху девушки, быстро зашипел, как ни в чём не бывало. Что с ним? Создавалось такое впечатление будто он одержим. — ЦВЕТОК… Это тот СТАРЫЙ знакомый, который стал НОВЫМ. Он сделает всё, чтобы ты вспомнила его ПРЕЖНЕГО. Возможно он не единственная ТЕНЬ… Берегись!!! — запищал Папирус в своём прежнем тоне, крепко обхватывая за плечи Фриск, тем самым огрождая по максиму от невидимой для девочки опасности. Папса внезапно отделила от неё длинная широкая зелёная лоза, выросшаясь из ни от откуда, и подняла с земли. В немом шоке Фриск встала с примятой травы и приготовилась к атаке, вытянув из рукава палочку, которую она подготовила на всякий случай. Видимо это и есть тот самый случай. Глянув наверх, откуда уже небольшой фигуркой виднелся гриффиндорец. Взгляд его был опустошён и лишь рыжие огоньки сияли из глаз. Откуда лозы, что за знакомый запах? — Ты ИДИОТ! — вдруг из-за под земли вырос маленький золотой цветок. Он имел два глаза, рот и даже брови. Шесть больших жёлтых лепестков, подобно солнцу, блистали под светом звёзд. Его кукольный взгляд был с презрением обращён на схваченного Папируса. Это что-то напомнил девушке. Искренная, наивная улыбка, которая полностью заменялась наигранностью и фальшей. Но почему цветок? Видимо воспоминания пришедшие неделю назад в голову Фриск были неполные, поэтому такая каша в мыслях. Обдумывая план, Фриск не сводила глаза с двух аппонентов. Какая же необычная ситуация. Цветок оскалился на пленника своих лоз и резко повернулся на Фриск. Лицо сразу сменило маску на милую и очаровательную мордашку. Голос стал как шёлковый и наполнился лестью. — Приветик! Видимо, мой друг привёл ещё одного…друга? Как это прекрасно! Друг моего друга мой друг. Я Цветик. — Раз уж он твой друг, так чего держишь? Ему наверняка неприятно. Отпусти Папируса. Внезапно две лозы бросились на Фриск. Девочка среагировала и в последний момент, с помощью магии, разрубила атаку на части. Лицо Цветика никак не поменялось, никакого чувства боли. Ничего. Пустая личина с запятой вместо улыбки. — Прости, но разве ты меня не перебила? Это весьма неприятно! РАЗВЕ ТАК ВСТРЕЧАЮТ НОВЫЙ ЗНАКОМЫХ? — сказал цветок и засмеялся. Его дьявольский смех отдавался эхом в дали. Разве цветы умеют смеяться? Что за чертовщина? Посмотрев на Папируса, та увидела вновь изменённую физиономия. Парень плакал и беспомощно ворочался, прося прощение. Что с ним? Будто дьяволом охвачен. — Когда же ты наконец определишься с кем быть? Целуешься с одним, обнимаешься с другим. Папирус — предатель. Сама видишь, как он хитро обвёл тебя вокруг пальца. Ты-то понадеялась, попыталась утешить. Почему таким тупиками, как Папс не верят? Потому что они сами глупцы и не верят в своё счастье. А сам-то твой Папирус с братом-то и поссорился. Вот он ко мне и пришёл, — новая волна фальши оглушила чистый слух Фриск. — Поссорился?.. — вдруг до неё дошло. Резко с гневом Фриск посмотрела на долговязого. Тот нервно пискнул и сглотнул. Эмоции так быстро менялись на другие. Это заставило Фриск нахмурится ещё сильнее. — Ну ты артист! Обманщик! Сказал бы правду, я поняла… И к чему вы весь этот цирк? Я вас спрашиваю? Папирус?! — но Папирус лишь улыбнулся. Грязная фальш, схожая с Цветиком, сверкнула на его лице. Новая личина. Мерзость… Фриск пробрало до мурашек. Его зрачки сузились, широкая белоснежная улыбка оскалилась на Фриск. Вдруг хватка лоз ослабла и Папирус просто скатился с них и оказался прямо перед девчонкой. Выхватив палочку из рук, он подошёл вплотную и нацелился на висок Фриск. — Сам дьявол!..Папс, но…но ты же хороший, я те-ебе верила. Ты был мо-оим лучшим другом… — Времена меняются, девочка моя. Все мы когда-нибудь становимся другими, — прорычал Папс, поднимая подбородок Фриск и заговорил на странном языке, на котором говорил когда-то Санс. Его глаза вновь вспыхнули оранжевым и палочка у виска засветилась белой магией. — Ты же сам говорил, что не все люди плохие, и не все хорошие. Твой путь совсем не тот, который ты выбрал. И несмотря ни на что я верю, что ты можешь стать лучше. Стоит лишь только попытаться, — улыбнулась Фриск и без страха и риска крепко обняла Папса. Она не боялась смерти, она лишь хотела вернуть того, кто был ей дорог. Глаза Папируса вернули прежний блеск доброты и слезы искренности потекли по глазницам. Но заклятие не отменить. Правая рука будто онемела, а палочка будто приросла. Всё кончено. — Прости… Последнее, что увидела Фриск, так это тень высокого мужчины, уходящего в даль. *** — Слышь, рыба-переросток… — послышалось в одной из палат. Наступила тишина и лишь стук сердца отдавался в груди. Послышался тяжёлый вздох и из соседней койки донеслось: — Что тебе, кот-храпун?.. — ответил женский голос с тем же тоном. Видимо обоим голосам не привыкать. — Может быть нам перестать всё время ругаться? Как никак мы уже не капитаны с тобой. Что нам ссориться? — Ты прав. Пять лет никак не поладим. Знаешь, Санс, ты показался мне таким простым волшебником. Я думаю в тебе есть Решимость. Та, которая никогда не угаснет. — Решимость? Да ну, куда мне до тебя? Был бы я РЕШИТЕЛЬНЫМ, я бы сидел на Гриффиндоре. У нас волшебников сила распределена неравномерно. Во мне больше ТЕРПЕНИЯ и СПРАВЕДЛИВОСТИ. Это истинные качества когтевранцев. А вот в тебе… — Не загоняй, ботан, — хихикнула грифиндорка, переворачиваясь на бок. Руки уже спокойно функционировали, но всё равно, при каждом неловком касании чувствовалось покалывание. — Хорошо. Вот завтра нас выпишут, надо будет куда-нибудь сходить вместе. Как думаешь? — Неплохо, думаю наша дружба-таки закрепится! Раз уж наше соперничество прекратилось и мы больше не неприятели, думаю я заставлю тебя стать моим самый лучшим другом! Это будет идеальная месть за всё! — устрашающе произнесла девушка, задумчиво потирая подбородок. А на самом деле Андайн не так уж и плоха. С ней просто надо найти общий язык. — Как скажешь… На душе у Санса стало легче, да и наверное и Андайн тоже. Они так долго неладили. Санс давно хотел с ней сдружиться, но уж всё-таки Андайн была настойчива. А сейчас она как-то успокоилась. Неужели она так рада, что ещё выкинули из лидерства? Андайн волшебник по истине странный. Её действия порой непонятны. Папирус сразу почуял в ней свою кровь. До этого они общались и даже занимались готовкой вместе. Вообщем у Папируса было не так уж много друзей. Контактировать с любым он не мог. Но имея хотя бы одного, он жутко боялся потерять связь между ним. Поэтому он вздрагивал от каждого косяка перед Андайн. Он боялся потерять её дружбу, потому что знал, что она очень требовательная и если её разозлить, тут жди беды. После вечерней сытной трапезы, Санс собирался заснуть. Но как бы он не корчился и не крутился на койке, сон не лез ни в один глаз. Андайн уже спала, выкинув левую руку за край, позволяя ей просто свисать. Шрамы от когтей ещё были на её светлой розоватой коже. От этого Санс виновато вздохнул. Глянув в зеркало напротив, он увидел своё отражение. Как оказалось, Андайн тоже постаралась и в той битве оставила на его правой глазе не маленький шрам. Вдруг Санс встряхнул головой. Разве Андайн царапали ему лицо? Ещё раз взглянув на зеркало, он увидел нормальное отражение. Что за биллиберда? — Бу! — гулкий басистый звук прозвучал прямо над ухом Санса. С испугом тот повернул голову на звук и увидел странного призрака. Он одет в чёрное. Волосы были седые, как пепел, а белое мёртвое лицо блестело белыми огнями. Трещины в виде шрамов были идеально ровные, будто проведены чёрным маркером. — Кто ты? Чего ты хотел? — спокойно спросил Санс. При виде призрака следует всегда задавать вопросы или игнорировать. — Это неважно, ты всё равно скоро вновь забудешь меня. Я просто ТЕНЬ. Я хочу тебе кое-что показать, прошу иди за мной, — сказал призрак отходя от койки. Казалось, что он не шёл, а плыл, ибо халат был очень длинный. — Погоди, объясни, что… — Не время, от этого зависит жизнь невинного… — продолжил мертвец медленно уходя из больничного крыла. Санс, полный растерянности, схватил трость для ходьбы и чуть спотыкаясь догнал ведущего. Призрак вышел из замка. Санс был в куртке, поэтому он чувствовал себя более или менее комфортно. Но ноги слегка поддрагивали, ведь защищали их только короткие шорты и тапочки. Переваливаясь через трость Санс следовал, стараясь не отставать от призрака. — Куда мы? — На место будущего убийства… Не волнуйся, ты не будешь её жертвой. На её месте будет некто другой. Думаю, ты не совладаешь с собой, если узнаешь… — говорил мертвец. Его голос и речь наполнялись некой загадочностью, а манера, делать остановки после каждого предложения, наводила на следующую интригу. Что-то знакомое в этом есть. — А мы с вами не были знакомы? — спросил Санс, слезая с пригорка. — Возможно, кто знает? Видеть мертвых тебе не впервые. Боюсь, в будущем ты будешь только с ними и прощаться. — Не пугайте меня мистер… — Зови меня Тенью. Я был бы очень рад, если вы придумаете мне другое имя, — почти тихо провыл Тень. Проходя указатели, путники пошли к поляне. — Эхо-цветы? Но зачем? — устало произнёс Санс, еле-еле волоча ноги. — Смотри наперёд, может что-то увидишь… — вновь загадкой произнёс призрак. — Я вас не понимаю. Где мы? — Вдохни, чуешь запах? Санса напряг обоняние и втянул воздух в лёгкие. Пахло до жути неприятной смесью. Когтевранец резко остановился и посмотрел под ноги. — О боги! — полумёртвое лицо смотрело прямо на Санса. Фриск улыбнулась. Парень моментально упал на колени перед Фриск и взял ту за руку. По лицу без чьего-то ведома текли прозрачные соленые бусинки. Санс понимал, что так оно и будет. — На Фриск наложено смертельное заклятие, которое никак не остановишь. Смерть произойдёт с минуты после прочтения, — прихрипел призрак присаживаясь рядом. — Не на-адо, Фриск… Наполнялся Решимостью! — Санс в отчаянии сжал руку сильнее. — Дингс, это вы? — спросила будущая убитая, медленно переводя взгляд на призрака. — Я… — Зачем вы убили меня? — Не я убийца. Он убийца, тот в котором другой забытый мертвец, — забормотал Тень улыбаясь. — Но это ведь вы? — Да… Санс смотрел на всё это с непониманием и страхом. Кажется он начинает терять способность рассуждать трезво. — Попрощайтесь, а я пойду… — Тень поднялся в воздух и превратился в поток чёрной жухлой листвы. После его плавно сдуло ветром и двое остались наедине. Глаза Фриск заливались алой кровью, а кожа чернела. Она приоткрыла рот начала шептать что-то, но тут её перебили. — Фриск… Не смей! — взбудоражился Санс, приближая голову к себе. Слёзы большим ключом били по сухой коже Фриск. Санс был чуток в смертях, хоть так и не скажешь, но ужасно сходил с ума, когда видел трупа. — Ты не посмеешь… — Люблю… тебя… Санс-с… — последнюю нить разрезали ножницы времени и жизнь покинула тело девочки. Внезапно из её груди выскочила большая алая душа. Она поддрагиваще поднялась над уровнем глаз Санса. Её дёргало в разные стороны, края были будто огнём обугленны. Парень с болью смотрел на это зрелище. Сейчас он точно беспомощен и никак помочь не может, он просто зритель этой пытки. Сколько он помнил себя, он ощущает это вновь. Смерть матери вспыхнула в его воспоминании. Самый дорогой человек в мире ушёл двенадцать лет назад. И теперь это случилось опять. Неужели это проклятие? Душа заискрилась и как очень хрупкий сосуд разлетелась по сторонам, по большей части раня осколками Санса. Защипев от двух стрел боли: Душевной и Моральной, Санс в отчаянии бил кулаками в землю и скалился от злобы. Тысяча осколков ранили душу, глаз и руки. Кровь, примешанная со слезами капала с его лица. Теперь он больше не чистокровный. — Неужели ты не опоздал на ещё одну смерть, Скелетон? — послышалось сзади. — Завали рот, Дриммур!!! — не подумав, зашипел Санс, резко разворачиваясь. Но перед ним не было ни единого Дриммура. Только цветок. Такой мерзкий и поддельный, что хотелось выдрать из него последние лепестки. Сейчас когтевранец ощущал лишь желание вырезать кому-то душу из груди и раздавить, как мусор. Жестокость брала вверх над разумом. — Дриммур? Хм… Какая знакомая фамилия, но я не припомню такого здесь поблизости. Может ты имел в виду директора или госпожу Ториель?.. Интересно… — Кто ты такой вообще? Чего тебе надо?! — зарычал Санс, бросая синее пламя взгляда на растение. — Тише, полегче, мой драгоценный приятель. Я пришёл помочь тебе. Я знаю кто убил твою возлюбленную и я помогу вернуть её и отомстить, если ты мне поможешь. Большие лозы окутывали пространство, заточая Санса и цветок в круг. — Но при одном условии…