Фриск в Хогвартсе

— Приветствую, Санс. Не успел даже семестр начаться, как ты уже обзавёлся подружкой. — сказала рыжая девушка с едким сарказмом в голосе. — Нашёл-таки мне замену. — Чара, не надо! — отчаянно прошептал ей брат пуффендуец, которому явно не нравилось происходящее. В ответ ему послышалось лишь шипение сестры, которая точно не намерена молчать. Санс помрачнел, не зная, что ответить. Трехэтажный мат не был выходом, потому, что вокруг люди, а рядом юная и наивная Фриск, которой пока рано знать такие слова. Пока старший думал, Чара натянула на лицо более дружелюбную улыбку и чуть приблизилась к нашей героине, получив один неодобрительный и один взволнованный взгляды парней. — Привет, извини за грубости. С твоим дружком у нас не лучшие отношения. Я Чара. Чара Дриимурр. Предлагаю тебе свою дружбу вместо этого зубрилы. — Чара протянула руку для рукопожатия. До этого у Фриск вообще не было друзей-сверстников, кроме Розики, если ее, конечно, можно таковой назвать (нельзя) и девочка очень бы хотела подружиться со всеми на факультете, со всеми в школе, со всеми на свете. Несмотря на то, что эта, криво-косо, но приятная девушка сама предлагала дружбу, Фриск не хотела ее принимать. Раньше бы она пожала Чаре руку, но та, сама этого не зная, создала далеко не радужное первое впечатление. Санс был её очень близким другом, спасителем, хорошим парнем, в конце концов и волшебница не потерпит, когда его называют «Зубрилой». Это вовсе не неприятное обзывательство, но из уст Чары оно звучало… Как-то сильно и ядовито. Пока наша героиня не была готова принять эту дружбу. Немного поразглядывав бледную ладошку и тонкие пальцы, Фриск все же решилась и отступила назад. — Прости, но… Ты мне не очень нравишься. У меня и так есть друзья получше тебя. — эти резкие слова кроткой и скромной новенькой взбесили алоокую. Она достала палочку из кармана, на что взволнованный Азриель среагировал моментально. Видимо, уже рефлекс. Он схватил яростную девушку за локти и принялся оттягивать её в противоположную сторону, не давая выстрелить заклинанием в обидчиков. — Ты ещё об этом пожалеешь, чертова грязнокровка, которая была достойна дружбы со Слизерином, но недолго!.. — на эти слова Санс тоже выхватил палочку из кармана. Оскалившись, он нацелился на девушку. — Ха-ха… Ты зря повела дружбу с этим предателем. Перепалка чуть не закончилась плохими временами, но тут все действо прервал один из профессоров. Ториель очень вовремя подоспела на место конфликта. — Что здесь происходит, молодые люди? — сейчас её физиономия напоминала морду гневного хищника, который в любой момент может разодрать тебя в клочья. Правильно говорил Папирус о том, что она очень добрая, но иногда строгая. И ужасающая. — Ничего, мама! — Чара сразу успокоилась и убрала палочку в карман. Лицо пересекла добрая улыбка, а на щеках появился милый румянец. — Неужели? — спросила она саркастичным тоном, очень похожим на манеру речи дочери. — Ни одна перепалка не обходится без тебя. А вы, мистер Скелетон? Не ожидала такого от вас! — она гневно посмотрела на палочку Санса. — Минус 10 очков. Каждому! — она развернулась и зашагала в сторону кабинета трансфигурации, бормоча что-то о нестабильной подростковой психике. Санс потянул Фриск за руку и повёл подальше от Чары, громко ругавшейся на Азриеля выражением «твою мать», что было, кстати, очень обоснованно. — Чего ты так всполыхнул? — удивлённо спросила девочка. — Она назвала тебя грязнокровкой. — процедил когтевранец сквозь зубы. — Это очень сильное оскорбление для волшебника. Так называют людей, чьи родители являются маглами. Чистокровки — это дети магов. В Слизерине только такие и водятся и ведь всех «нечистых» чуят. — А ты? Учуял? — расстроенно спросила обиженная. — Ну да… Ладно, пошли. — быстро кинул Санс. Теперь Фриск чуть больше знала о своем прошлом. Дело в том, что злая мачеха была ей матерью, но язык не поворачивался так называть данную женщину. Когда та была молодой, ей захотелось ребенка, но она никак не могла забеременеть, из-за чего муж сбежал от «неполноценной» жены, окончательно сломав ей психику. Тогда она пошла в приют и взяла там сиротку по имени Фриск. Женщина хотела дать малютке любовь и заботу, но материнский инстинкт так и не проснулся, поэтому удочеренная девочка жила под крылом тирана, сделавшего её своей личной слугой. Спустя пару лет такого непростого житья, случилось чудо — мачеха забеременела и родила девочку, которой дала то, чем была обделена малышка из приюта. Дала это в двойном размере, окончательно избаловав маленькую принцесску. Фриск всегда знала, что она приемная, а когда она узнала о волшебстве, то первым делом подумала: «Какими были мои родители? Знали о магии? Умели колдовать или были простыми людьми?» и в этом роде. Теперь стало на одну тайну меньше.

***

Ребята разошлись по своим башням с испорченным настроением. Не очень приятное начало дня. Из-за подруги Санс лишил весь Когтевран десяти очков, хотя, они даже их набрать еще не успели. Наверное, он очень злится. В общей комнате наша героиня встретила Папируса, который уютно устроился в мягком кресле и гладил Тоби. — Доброе, Папирус. — немного грустно сказала девочка и вяло махнула рукой в знак приветствия. — Доброе! Что, не в настроении? — чуткий парень сразу уловил нотки печали в её голосе. — Да так, ничего. Просто… А… Я встала очень рано и не выспалась, вот! — соврала она. Младший подозрительно прищурился, врунья замерла, но тут на лице Папса расцвела яркая улыбка. — Ничего, бывает, я тоже спать хочу. — он театрально и очень громко зевнул, изобразив бесконечную усталость, что подняло волшебнице настроение. — Кстати, скоро начнутся занятия и если мы не хотим опоздать, то надо выдвигаться прямо сейчас! На трансфигурацию к профессору Ториель лучше не опаздывать. — Хорошо. — Фриск криво улыбнулась и отправилась в комнату за учебниками. С матерью Чары она была знакома и знала, что ту лучше не злить. Не обнаружив сестер-соседок, девушка выудила из чемодана небольшую школьную сумку и сложила туда учебные принадлежности. Учебники, чернила, три пера (на всякий случай), пергамент и волшебную палочку. Папс уже ждал в гостиной с такой же сумкой, чей ремешок был небрежно перекинут через плечо. — Пойдём? — Фриск кивнула. Они вышли из башни и направились к кабинету трансфигурации. Это было большое чистое помещение, что озарялось только светом утреннего солнца, проникающего через фиолетовые витражи. Стены, пол и потолок были сиреневыми, парты и стулья — бежевыми, а огромные шкафы с книгами — темно-красными. Пройдя мимо своих соседок по комнате, сонно осматривающих все вокруг, юная волшебница села на последнюю парту, а однокурсник грузно примостился рядом с ней. Заметив непонимающий взгляд девочки, младший начал объяснять, что в интерьере преобладают любимые цвета учителя. Вдруг дверь распахнулась и в кабинет вошла улыбающаяся Ториель, явно чем-то довольная. Поздоровавшись со студентами и, сев за учительский стол, она нацепила небольшие очки и рассмотрела учеников. На секунду её взгляд остановился на нашей героине, но больше всех внимания заслужил Папирус, сразу ставший маленьким, незаметным, беззащитным существом. Откашлявшись, профессор произнесла небольшую речь, состоящую из поздравлений с началом нового учебного года, а потом начала урок. Она диктовала конспект, в котом шла речь о превращении листка в бабочку, а ученики старательно записывали каждое ее слово, даже не разговаривали. Тишину в классе нарушали лишь пение птиц на улице и скрип перьев о бумагу. Видимо, все очень любят и уважают эту женщину, а также ее уроки. Спустя полчаса волшебники достали свои палочки и начали практиковаться. Маленькие листики перед каждым учеником то и дело вздрагивали от насланной на них волны волшебства. Как ни странно, Фриск поняла всё, что сказала профессор и выполнила задание всего с шестого раза, получив похвалу учительницы и завистливые взгляды сверстников. У бедного Папируса, вслух возмущавшегося на тему «плохой палочки» и «неправильного листочка» задание получилось только раза с семнадцатого, а может и больше. А вообще, успехи у всего класса были неплохие, поэтому наставница с гордостью в голосе присвоила 15 очков Грифиндору. Следующим по расписанию стояла защита от тёмных искусств. Гастер учил использовать среднее по сложности блокирующее заклятие. У Папируса очень хорошо получалось колдовать и отражать слабенькие заклинания оппонентки, а вот у Фриск выходило не очень. Глядя на сына, Гастер чуть ли не плакал от гордости, отчаянно сдерживая себя, чтобы не дать Грифиндору очков этак 400, а вот для нашей героини вытащил из собственного мозга пару хороших советов и показал несколько приемчиков. Встав на место девушки, он показывал, как взмахивать палочкой, параллельно хвастаясь успехами старшего сына, который на предыдущем уроке с первой секунды практики уложил своего соперника на лопатки и даже глазом не моргнул. Одно из заклятий отца Папс встретил волшебной палочкой, которая выскочила у него из рук и упала на пол. — Этому двойному заклятию я научу вас на следующей неделе! — громко оповестил грифиндорцев увлекшийся мужчина. — Ты всё поняла, Фриск. Палочку направляй чуть вправо и взмахивай ей помедленнее, тогда всё получится! — глава семейства потрепал девочку по плечу и отпустил студентов на следующий урок, который был со слизеринцами.