Ноймайер 3

Таинственный, укрытый необъятным снежным покрывалом материк Антарктида. Пустынный ландшафт бескрайних, сияющих голубоватым сапфиром полей, вперемешку со вздымающимися ввысь могучими хрустально-мраморными изваяниями материкового льда причудливой формы. Убийственный холод, пронизывающий ветер, и ни единой живой души на многие сотни миль. На шельфовом леднике Экстрем, в окрестностях земли Королевы Мод посреди торосов расположилась полярная станция Ноймайёр 3, сотрудники которой занимаются исследовательской работой. В том числе, они разыскивают следы Новой Швабии, созданной нацистами во времена третьего рейха. Довольно часто в районе станции происходят аномальные явления в виде светящихся шаров, взмывающих вверх прямиком из толщи льда, неопознанных объектов, летающих в небе с непостижимыми скоростями, и лучами света, исходящими из глубоких шельфовых разломов. ...Если вы читаете это, значит, моё письмо всё же нашли. Мир ещё жив. Выходит, я не напрасно проделал здесь грязную работу. Мне не привыкать, и я как следует постарался. Теперь вы узнаете правду и поймёте, что действовал я во благо Великой Германии, и вторжение абсолютного зла, возможно, самого Люцифера в его уродливом обличии, мне удалось остановить. Значит, у вас ещё есть шанс на будущее... Я, штандартенфюрер СС Генрих фон Шлоссер пишу свой последний отчёт в плену жесточайшего холода, в палатке, при тусклом освещении разряженного фонарика. Я знаю, что мне осталось недолго, и по окончании своего письма я пущу себе пулю в лоб. Наша четвёртая миссия в Новую Швабию значилась под двойным грифом "Совершенно секретно", и полной информацией о ней владел лишь один человек. Его имя я не назвал бы даже под пыткой. Теперь же - тем более. Верно говорит папаша Мюллер - что знают двое, то знает и свинья. Нашей группе удалось разыскать нечто, не укладывающееся в рамки обыденных вещей. Фюрер судорожно ведёт изыскания в области создания нового сверхоружия, которое позволило бы ему переломить ход восточной кампании. Флаг ему в руки. Его царь-пушки Карл и Дора - всего лишь жалкие потуги в этом направлении, а вот разработка самолёта-бомбы типа ФАУ вызывает интерес и беспокойство даже в стане коммунизма. Но это лишь детский лепет по сравнению с тем, что нам удалось здесь найти. Это может привести к мировому господству истеричного маразматика Гитлера всего за каких-нибудь пару недель. Я принял решение никоим образом не вкладывать в его руки ящик Пандоры, ибо этот маньяк выпустит на волю исчадие тьмы. Пусть и дальше развлекается со своими игрушками, раз не терпится пострелять. Признаться, я тоже не ангел, руки мои по локоть в крови, и я давно уже продал душу дьяволу. По большому счёту, мне наплеветь, что будет после меня. Гитлер, или кто-нибудь другой. И всё-же. Идеалы национал-социализма необходимо сохранить. Только поэтому я принял решение не выпускать джинна из бутылки. Но - по порядку! ...Подлодка кригсмарине класса U-47 "Викинг" подошла к Антарктическому шельфу в районе земли Королевы Мод, и всплыв на перископную глубину, легла в дрейф. Наша экспедиция в составе двенадцати человек должна была проверить и расконсервировать три блюдцеобразные конструкции на базе 211, а так же подготовить площадку для высадки десанта. Согласно приказу шефа управления имперской безопасности РСХА в мою задачу входило вместе с Паулем Ланге наблюдать за всем происходящим на базе, записывать, и составлять отчёты. Доверял ли мне шеф Кальтенбруннер полностью? Вряд ли, потому и приставил к моей персоне, якобы помощника Ланге. Мои полномочия были таковы, что я имел доступ ко всем палубам лодки, включая капитанский мостик. Стоило лишь показать жетон, и я мог тут же выпотрошить всю документацию, и даже проверить судовой журнал. Члены экипажа, а так же состав экспедиции, перешёптывались за моей спиной, называли меня крысой, сующей повсюду свой нос, и боялись. Им явно не нравилось присутствие на судне гестапо, и ничего доброго это для них не сулило. А в глазах капитана и старшего помощника субмарины читалось заветное желание выбросить меня за борт акулам на корм. Находясь на мостике в рубке, я всматривался в окуляры перископа и наблюдал за поверхностью океана. Впереди возвышалась стена льда, красивого в своём голубовато-хрустальном сиянии и создававшего впечатление грозной неприступной цитадели. - Эй, Ганс, ты это видел? - обратился я к помощнику командора экспедиции и одновременно лаборанту, - как мы, чёрт возьми, туда попадём. - Вы, конечно же, в курсе, что я здесь не впервые, - ответил Ганс Рюкерт, - капитан знает фарватер. Там ближе справа должен быть проход во льдах. Пройдя по узкому коридору, я спустился в кают-компанию, где командор миссии Альфред Донер собирал всех членов экспедиции перед высадкой и подробно иструктировал каждого. К полудню шлюп высадил нас на ровную песчаную площадку, и нагрузив в сани оборудование вместе с палатками, мы двинулись в проём между торосами. Рюкерт и Донер знали маршрут, и шли впереди. - Итак, господа, мы на месте. Поставим палатки, а завтра за работу. Три объекта располагаются под землёй. Рюкерт, возьмёшь с собой ещё двоих, и займёшься исследованием пещер. Наша задача - расконсервировать и подготовить объекты для будущего десанта. Это приказ фюрера. - А что там, в этих пещерах? - поинтересовался я. - В общем, ничего, обычные пещеры. Нужно разместить в них часть оборудования и продовольствия. Но сюрпризы нам ни к чему. Насколько они надёжны, нет ли угрозы обвала или оползня. Просто исследуйте, сделайте промеры, обозначьте приблизительную глубину. Если наткнётесь на что-то необычное, немедленно докладывайте. Я не требую чего-то невозможного. - Я пойду вместе с группой Рюкерта, - заявил я. - Как вам будет угодно, господин Шлоссер, - ответил Донер, - запретить я вам не могу. - Пауль, - обратился я к своему помощнику, - остаёшься снаружи и будешь наблюдать за железками, а я пойду в пещеры. Смотри в оба, а то случайно тебе на голову какой-нибудь кусок льда свалится. И держи оружие наготове. - Вас понял, господин Шлоссер. ...Мы пробирались по относительно ровному дну пещеры с высоким, почти полукруглым сводом. Четверо в одной связке, и я шёл замыкающим. Вынув из кобуры пистолет, я был наготове. Пусть знают, что при попытке избавиться от меня, они получат пулю. Непосредственно перед входом, я обыскал каждого, и отобрал у них оружие. - Послушай, Ганс, сколько мы будем лазить по этим мёртвым норам, - спросил участник экспедиции Тельман лаборанта и заместителя в одном лице, - сегодня уже пятая. Они как две капли воды похожи друг на друга. Сплошной лёд, да скальная порода. - Курт, ты же знаешь приказ Донера, а приказы не обсуждаются. - Предыдущие пещеры такие же, мы сможем разместить в них всё оборудование. Надо докладывать. Время-то идёт, и на нас оно не работает. - Ладно, возвращаемся. Внезапно впереди послышался чей-то окрик. - Эй, Ганс, здесь кусок льда от стены откололся, тут что-то есть. Удерживаясь за страховочную верёвку, мы подошли поближе и уставились в серый гранит, куда указывал пальцем ведущий группы. Это был участок полукруглой стены, откуда отвалился приличный кусок льда, и обнажил небольшую площадку скальной породы, на которой в тусклом свете ламп просматривались какие-то непонятные полустёртые письмена и картинки. - Матерь божья! - воскликнул Ганс, - что это, чёрт возьми. - Это похоже на руны. Скорее всего, их оставила исчезнувшая цивилизация, - сказал историк и археолог Фриц Миллер, - похожие я уже видел. Они, без сомнения, очень древние. Существует версия, что на этом континенте не всегда было холодно. Когда-то давным-давно, больше десяти тысяч лет назад в Антарктике царствовал тёплый климат, и кипела жизнь. Кто знает, возможно, здесь и зародилась раса арийцев. Они и оставили на стенах пещер свои послания. - И что они там пишут? - Наверное, мы об этом никогда не узнаем. Да и неважно это. То, что мы здесь нашли, вряд ли имеет хоть какой-то практический интерес. Ганс поскрёб ледорубом по стене, и расчистил рисунок под надписями. На нём было изображение странных человечков, которые превращались постепенно в уродливых монстров с огромными щупальцами. - Что это такое? - Не знаю. Наверное, представители бывшей местной фауны. Внизу под изображениями была ещё одна надпись, состоявшая всего из трёх символов. Она выделялась от остальных тем, что была рельефнее, ярче и крупнее. Миллер провёл по ней рукой, облачённой в тёплую варежку, и надпись непонятным образом засветилась. Все отпрянули назад и дружно ахнули, а я снял вальтер с предохранителя и направил его в стену. - Что-то тут чертовщиной пахнет. Надо ноги уносить, - заявил Ганс и поднял ледоруб. Внезапно часть стены отошла в сторону, и все увидели идеально круглую нишу, выдолбленную в граните неизвестным инструментом, на дне которой покоился шар, с виду похожий на металлический. Фриц подошёл к нише и протянул в его сторону руки. - Осторожно, чёрт, лучше не трогай эту дрянь. Давайте сначала доложим Донеру. Но Миллер уже вынимал из ниши шарообразный предмет, размером со средний арбуз, держа его почти на вытянутых руках. - Господа, вы даже не представляете, что значит для археолога обнаружить подобный артефакт. Он тёплый, и не очень-то тяжелый. Я думаю, что внутри он полый. Наверное, он пролежал здесь многие тысячи лет. Скорее всего, это источник энергии, который сберегли те, кто отсюда ушёл, но планировал впоследствии вернуться. Весьма возможно, что таких объектов здесь множество. - Давайте положим его на место, завалим камнями и льдом, и никому ничего не скажем. Пусть лежит здесь ещё пару тысяч лет. Оно явно не для нас предназначено. А надписи на стене? Может, это нам предупреждение туда не лезть? - Ни за что. Возможно, я тщеславен, но эта штука, быть может, прославит меня на весь мир. Я стану великим и известным учёным-исследователем. Это как раз то, за чем я сюда пришёл, - сказал историк. - Эй, Миллер, не зарывайся, сынок, - пригрозил я, сунув ему под нос дуло пистолета, - твоё величие ни в какую не идёт с величием фюрера. Ты - никто, понял? Никем и останешься. Ты - уже наполовину отработанный материал, шлак, который по окончании миссии я бы пустил в расход. Не забывай, кто и зачем тебя сюда послал. Я прямо сейчас могу поставить тебя к стенке и расстрелять. Так что заткни свою пасть и помалкивай. Историк поморщился и молча кивнул, а Тельман тихо произнёс: - Мы даже не знаем, что это такое. Эту штуковину надо положить туда, откуда взяли, и поскорее сматываться. - Ганс, ты здесь назначен старшим, - произнёс я, - тебе и решать, как с этим дерьмом поступить. Иногда сделать правильный выбор бывает очень даже непросто. Воцарилась гнетущая тишина. Все молча стояли, потупив взор, лишь Миллер топтался на месте, и явно не знал, куда же ему пристроить этот дурацкий шар. - Мы отнесём это в лагерь, и покажем Донеру, - сказал наконец лаборант. Обернув загадочный шар несколько раз в брезент, мы отправились в обратный путь. ... Донер стоял в хорошо освещённой тёплой палатке, и пялился на шар, лежащий на столе. Бросив взгляд в мою сторону, он скривился так, будто раскусил горькую для него пилюлю. Моё присутствие его раздражало. Почесав в недоумении затылок, он, наконец, проговорил: - Интересно, что это такое. Судя по весу, внутри он должен быть пустым. Если так, то это, скорее всего, контейнер. - Господин Донер, - сказал Миллер, - мы сейчас рассуждаем с позиции своего разума, и не знаем, чем руководствовались те, кто это сюда засунул. Давайте упакуем его в ящик, и доставим в Берлин. Пусть с этим разбираются в рейхсканцелярии. - Попробуй взять его ножовкой по металлу, - обратился Донер к лаборанту Гансу, пропустив мимо ушей предостережение Миллера, - это приказ. Мы должны быть уверены в том, что эта штука не причинит фюреру вред. Давай, пили. Ганс порылся в одном из ящиков, и извлёк оттуда полотно из крупповской стали. Сделав пробный надпил, он произнёс: - Э-э, пилится хорошо. Я бы сказал, что это обычный алюминий. - Продолжай, - приказал Донер. Пропилив на глубину миллиметров на пять, полотно погрузилось в пустоту, а из распила на поверхность стола просыпалась желтоватая, вязкая, чем-то похожая на тальк, прошкообразная масса. Лаборант Ганс, надев резиновые перчатки, достал из ящика чашку Петри и осторожно ланцетом ссыпал в неё загадочный порошок. - Ладно, посмотрим. Прокалю над спиртовкой, попробую растворить в воде, спирте, кислоте. Оборудования немного, но кое-какие тесты сделать можно прямо здесь. Он поместил немного порошка между предметных стёкол и положил их под микроскоп. - Ничего необычного, структура мелкокристаллического порошкообразного вещества, о свойствах которого остаётся лишь гадать. Ганс извлёк стёкла из-под объектива, и собирался было уложить их в бикс, как внезапный порыв ветра качнул натянутый брезент палатки. Свет несколько раз мигнул, и стекло, прорезав перчатку Рюкерта, выпало у него из рук. - Черт, порезался. Эта дрянь попала мне на ранку. Будь неладна эта проклятая антарктическая погода на семи ветрах. Дует и дует. Скорее всего, ничего страшного. Обработав палец спиртом, Ганс придвинул к себе реторты, и занялся лабораторными опытами. - Держи меня в курсе, - сказал Донер и вышел из палатки. Я отправился вслед за ним. Пока что ничего интересного не было, а результаты могли появиться не скоро. Наутро меня разбудил встревоженный голос моего помощника Пауля Ланге. Он ввалился в палатку, позабыв в спешке закинуть за собой полог, и тряс меня за плечо. - Генрих, вставайте, да поднимайтесь же. С Гансом что-то неладное творится. - Что такое? - Идите, сами посмотрите. Вы должны это видеть. Я вышел из палатки на расчищенную от сугробов площадку и увидел, как Ганс Рюкерт бегает по периметру, и нечеловеческим голосом громко орёт. Образовав полукруг, исследователи, во главе с Донером пытались возгласами его утихомирить, но тот продолжал громогласно вопить и размахивать руками. На глазах у изумлённых членов экспедиции Ганс видоизменялся. Живот его раздулся до неимоверных размеров, глаза вылезли из орбит, лицо приобрело синюшный оттенок, а руки стремительно, с каким-то жутким треском превращались в щупальца. Я невольно вспомнил про картинки на стене пещеры, и до меня стал доходить их тайный смысл. Все с изумлением глядели на это дьявольское перевоплощение, а Донер в спешке срывал монтировкой пломбы с ящика, в котором были упакованы на всякий случай крупнокалиберный пулемёт-шмайссер, два ранцевых огнемёта и с десяток противопехотных гранат. Раздался громкий хлопок, и живот мутанта разорвало, а из разверзнутого чрева кишмя полезли огромные белые черви. Как по команде, мы с Паулем достали пистолеты, и стали палить по чудовищу. Пули буравили тело лаборанта, но сколь-нибудь серьёзных повреждений ему не причиняли. Он наступал на сбившихся в кучу полярников, выбрасывая из чрева всё новых червей, которые живым ковром покрывали землю вокруг него и, извиваясь, ползли вперёд. Донер расставил шмайссер на треноге, перекинул ленту через плечо, и нажал на спуск. Раздался металлический треск пулемётной очереди, и тело его зама разорвало на несколько фрагментов, а черви, словно макароны-спагетти из опрокинутой кастрюли, высыпались в разные стороны. Однако части тела чудища непостижимым образом тут-же соединились воедино, а его живот вновь начало распирать. Уродливая масса монстра постоянно двигалась и преображалась в ползущую склизкую тварь, продолжавшую испускать наружу всё новых червей. Вообще-то я не из слабаков. В застенках гестапо я повидал такое, чего не снилось самому старине Донеру с великого похмелья. Но при виде этой картины даже у меня затряслись руки, и я выронил пистолет. Один из червей подполз сзади к не заметившему его Тельману, и, брызнув ему на меховой сапог чем-то наподобие прозрачной слюны, мгновенно прожёг в нём дыру величиной с кулак. Головка червя нырнула в образовавшееся отверстие, и Тельман, бросив на землю ледоруб, заорал, что есть мочи. Буквально через минуту его тело стало трещать и неестественным образом изгибаться, а изо рта полезли новые черви! - Не стреляй, - крикнул я Донеру, и, подбежав к ящику с оружием, стал натягивать на себя ранец с баллонами, проверяя другой рукой вентиль. Я видел, как черви постепенно окружают меня со всех сторон, и судорожно чиркал зажигалкой, которая, как назло, не хотела загораться. Наконец, от искры бензиновый шлейф вспыхнул жёлтым пламенем, и я направил струю на надвигавшихся на меня извивающихся мерзких гадов. В ярком огне черви корчились, и в жуткой пляске превращались в обугленные головешки. Языки пламени от второго огнемёта, надетого Донером, в сатанинском танце жадно лизали раздутый живот лаборанта. Монстр извивался, трещал, а его тело напоминало теперь пузырящуюся кипящую массу, по своему виду напоминавшую готовящийся на плите шоколадный сироп. Повсюду стоял невыносимый смрад, и чёрная копоть от горящих гадов распространялась далеко по округе. Многие надевали противогазы. Миллер сосредоточенно блевал, а мы с Донером расправлялись с монстрами, выжигая их до пепла. Наконец, всё было кончено. Вонючий дым постепенно рассеялся, и в лужах воды от растопленного огнемётами льда, плавала вязкая маслянистая сажа, представлявшая из себя останки выползней. Донер, собрав всех в большой палатке, держал совет. - Нет слов, господа, вы сами все видели. Химик Ганс Рюкерт допустил непростительную для него оплошность, и споры из шара проникли ему в порез. Из за этого погиб и Тельман. Но, полагаю, жертв могло быть намного больше. Итак, что нам теперь делать с эти шаром? - Закопать! - Засунуть назад в пещеру, и баста. - Облить бензином и поджечь, - раздались недружные реплики. - Нет, господа. Это вы от страха сейчас так говорите, и по великой глупости. При умелом использовании, эти монстры станут нашими союзниками, и обеспечат победу фюреру в восточной кампании. А потом приведут тысячелетний рейх к мировому господству. В концентрационных лагерях человеческого материала для проведения экспериментов предостаточно. С этим все согласны? В палатке послышались одобрительные возгласы. Донер встал и, вскинув руку в салюте, крикнул: - Хайль Гитлер! - Хайль! - дружно поддержали остальные, повставав со своих мест, и повторяя приветственный жест Донера. - Мы упакуем шар со спорами в контейнер, и доставим его в Берлин. Фюрер получит наконец-то оружие, которое обеспечит ему любую победу. ...Я находился в своей палатке и не спал. Стояла глубокая ночь. Рядом со мной громко храпел Пауль Ланге. Достав из-за пазухи финку и плотно зажав Ланге рот, я вонзил её своему помощнику в сердце по самую рукоятку. Дёрнувшись пару раз, Ланге затих. Скоро рассвет, и надо было торопиться. Руководствуясь тем, что бояться теперь уже нечего, часовых Донер не выставил, и это облегчило мне задачу. Стараясь не шуметь, я пробрался в палатку с оборудованием, и посветив фонариком, отыскал загадочный шар. Какие ещё сюрпризы он в себе хранит? Явно не добрые. Он лежал внутри деревянного ящика, в опилках, и создавал впечатление обычной запчасти для какого-нибудь механизма. В другом ящике с оружием я отыскал гранату и примотал к ней изолентой динамитную шашку. Подобравшись к палатке, в которой спали все члены экспедиции с подветренной стороны, я отвернул полог, и сорвав чеку, забросил внутрь гранату. Отскочив в сторону, и нырнув в неглубокую яму, я инстинктивно накрыл голову обеими руками, как в следующее мгновение тишину антарктической ночи сотряс мощный взрыв. Отряхнувшись от насыпавшегося на меня сверху снега и мусора, я выбрался из сугроба и подошёл к тому месту, где только что располагалась палатка. Теперь здесь зияла воронка, а фрагменты тел участников экспедиции вперемешку с обрывками брезента, валялись на десятки метров по всей округе. Вооружившись фонариком, я стащил все тела в одну кучу, чтоб не путались под ногами. С началом рассвета я осторожно уложил шар в рюкзак, надёжно закрепил на плечах лямки и поволок за собой сани, нагруженные динамитными шашками. Добравшись до ближайшей пещеры, я затащил рюкзак подальше от входа в тоннель, уложив его в подходящую по размерам нишу. Вернувшись назад и тщательно заминировав вход, установил взрыватель и отполз на безопасное расстояние. Ещё один мощный взрыв разорвал утренний туман бескрайней белой пустыни, и проход внутрь пещеры оказался надёжно замурован. Возвратившись на базу, я забрался в свою палатку, и в компании остывшего тела своего помощника, распил бутылку коньяка. Рука замерзает, и я заканчиваю писать. Скоро я разделю участь уничтоженных мною участников миссии. Может быть, когда-нибудь, мой отчёт попадёт в чьи-то руки. Пусть меня проклянут за то, что я содеял. Мне всё равно. Я поступил так во имя Германии и великого рейха. Я свято верю в то, что Германский национал-социализм победит в любой войне, и впоследствии восторжествует на всей планете. А эту заразу выпускать из клетки нельзя. Иначе о последствиях её распространения жалеть будет некому. 14 февраля 1944г. Г.М. Шлоссер. ... Сегодня участниками полярной экспедиции совместно с исследователями станции Ноймайер 3, при проведении буровых работ на шельфе, в толще пакового льда был обнаружен странный металлический шарообразный объект, по своим характеристикам полый, и подогреваемый изнутри неизвестным источником энергии. Учёные пока воздерживаются от комментариев по поводу того, что он из себя представляет. Сейчас странным объектом занимаются на станции Ноймайер, а в последствии он будет доставлен на большую землю в одну из исследовательских лабораторий НАСА. Из материалов агентства Интерфакс, июнь 2017. ARHIMED