Рэтчет и Клэнк: Сердце Бесконечности

Станция Аподжи. 11:10        Тэлвин заглянула в комнату Ломбэкса. Вчера она так перепугалась из-за его очередного приступа, которые начались по возвращении домой: ее любимый в какие-то моменты без видимой причины превращался в подобие зомби, не реагирующего ровным счетом ни на что. Лишь изредка от него можно было услышать очень тихие, жалобные звуки. Девушка списывала это на результат принятия стимуляторов во время путешествия, однако в душе понимала, что Рэтчет, похоже, сам доводил себя до такого состояния воспоминаниями об Алистере. Возможно, он винил себя в его смерти. Но, в любом случае, нет ничего хуже, чем однажды встретить близкого человека, и стать свидетелем того, как он сходит с ума у тебя на глазах.       Парень явно не спал, но изо всех сил делал вид. Тэл присела на край кровати, поставив поднос на тумбочку, и нежно поцеловала его ушко.       - Пора вставать, милый. Я принесла тебе завтрак.        К ней повернулось бледное даже сквозь шерсть лицо со страдальческим взглядом покрасневших глаз. Их отрешенное выражение опять испугало девушку.       - Рэтчет? – Марказианка приложила руку к его лбу.       - Да, да, все нормально, малыш, – с трудом проговорил Ломбэкс, – но такое состояние, будто по моей голове всю ночь скакало стадо жирных Агорианцев. И совсем нет аппетита, извини. Я знаю, что ты старалась, - возвращение любимого стало для Тэлвин еще одним поводом практиковаться в кулинарии. Прежде кухня являлась священным храмом Кронка.       - Прошло целых три дня; кроме того, ты в принципе уже разучился питаться. Но вряд ли у тебя получится заряжаться от розетки, как Клэнк.        Рэтчет улыбнулся, отчего стал еще больше похож на страдающего призрака:       - Это точно. Чтож, давай, я попробую.        Он уткнулся носом в кружку с горячим шоколадом. Почему-то, пить было немного больно, но невероятно вкусно.        Тэлвин постаралась незаметно осмотреть следы от уколов на его руках. Наношприцы не оставляли ранок, но вокруг места микро проколов расползались маленькие синяки, и чтобы закрыть их, перчатки до локтей оказались очень кстати. Сами по себе наноройды не опаснее «Нанотеха», являются его усиленным за счет содержания большей энергетической основы вариантом. Правда, по этой причине определенное количество могло зарядить небольшую батарейку, и в медицине нанороботов подобного типа использовали только в случае особо тяжелых травм. Учитывая все пережитые Рэтчетом приключения, незначительный «нано» электрошок мог оказаться безвредным, но шутить с подобными «лекарствами» опасно. По мнению Тэлвин, даже наноботов нельзя было признавать полностью легальными, ведь они, в конечном счете, тоже вызывали привыкание и могли привести неосторожного пользователя к передозировке.       - Прости меня, – Рэтчет проследил за направлением ее взгляда. – Понимаю, что слишком рисковал, но по-другому бы ничего не получилось. Больше не буду никогда, обещаю.       - Я всегда тебя прощаю, дорогой, – Тэлвин вздохнула. Сейчас ее всецело занимало теперешнее состояние Ломбэкса.       Парень отставил кружку и взял на ладонь карманные часы Алистера, лежавшие на тумбочке. Внимательно осмотрев их со всех сторон, будто видел впервые, он нажал на невидимый замочек. Крышка откинулась.       - Тэл, как ты думаешь, почему они были так важны для него? – Рэтчет провел пальцем по запыленному стеклу, которое закрывало фотографию с изображением двух знакомых лиц. – Это ведь не простое украшение: посмотри, на них нет стрелок. Зато, шестеренки напоминают мне Великие Часы.       - Может быть, это ключ? - Марказианка заинтересованно взглянула на вещицу. – Только от чего?       - Жаль, я не догадался спросить его, - Рэтчет болезненно поморщился. Он даже не был в состоянии произнести имя генерала, - или Сигмунда: если эти часы сделали Зони, он наверняка знает, для чего.       - Мы можем слетать туда и узнать, когда тебе станет лучше, – Тэлвин наклонилась и поцеловала любимого в лоб.       - Ты что-нибудь выяснила об отце? – Рэтчет вдруг резко сменил тему.       - Нет пока. Ждала твоего возвращения, чтобы проверить, все ли в порядке. Не думай об этом сейчас, котик, тебе и так досталось. Папа сможет за себя постоять, а вот твое здоровье приходится охранять мне.       - И Клэнку. Не отбирай у него всю работу, – Ломбэкс вымученно улыбнулся.       - Да, ему тоже. Может, все-таки спустишься вниз? Ребятам скучно смотреть без тебя телевизор.       - Ладно, уговорила, – Рэтчет взял поднос, и последовал за девушкой из комнаты.       - Привет! Заждались меня? – Золотистый Ломбэкс зашел в гостиную, мысленно напоминая себе, что перед друзьями нужно держаться непринужденно.       Роботы, впрочем, переглянулись: прекрасно зная про состояние Рэтчета, они заранее обсудили, каким образом попробуют его отвлечь и привести в норму. Главное, не переводить разговор на животрепещущую тему. Несмотря на нестерпимую душевную боль, возникающую, стоило ему мысленно вернуться к Алистеру, или рассказу друга отца о родителях и Ломбэксах, сам парень собирался пообщаться с компьютером генеральского звездолета. Но чуть позже, когда полностью подготовится: в душу то и дело закрадывались сомнения, что искусственный разум военного корабля согласится открыть все секреты гражданскому лицу, будь он даже Ломбэксом. Для взлома подобного компьютера, вне всяких сомнений, современное хакерское сообщество ещё не придумало ни одного подходящего инструмента. Иначе, Тахиону не составило бы труда добраться до базы данных Афелии, или вынуть блок её памяти. С другой стороны, Рэтчет не планировал добывать информацию столь варварским способом – герой уважал виртуальные личности ничуть не меньше, чем любых других существ. Поэтому сражения с ними на поле боя совершенно не упрощали жизнь золотистого Ломбэкса.        Тэлвин присела на диван, приобняв Рэтчета за плечи.       - Глазам своим не верю: десять лет спустя они, наконец, выпустили на экраны «Первого хранителя»! Я уж думал, успею на пенсию выйти раньше, чем этот фильм доснимут, - прокомментировал парень движущиеся по экрану титры на фоне черно-белых иллюстраций с животными из старой энциклопедии по биологии.        Изумрудные глаза Рэтчета загорелись прежним живым интересом, немало порадовав девушку. Всякий раз ранившую своё сердце о лишенный эмоций серый взгляд того, кому она могла помочь одной лишь своей заботой.       - Обидно, что в кинотеатр его так и не завезли.        Клэнк с отстраненным видом рассматривал экран головизора; затем повернулся к Тэлвин и, предельно понизив звук своих динамиков, задал вопрос, несколько дней подряд не дававший роботу спокойно спать:       - Как он?       - Лучше, чем вчера вечером. Не волнуйся, Клэнк, всё будет хорошо. Я тебе обещаю.        Марказианка готова была поклясться, что читает тревогу в горящих неоном салатовых глазах, и в голосе удивительного механического существа. Дочке исследователя выпал невероятный шанс сблизиться с роботами настолько, словно бы двадцать один год она полностью прожила в их обществе (что, впрочем, не является большим преувеличением). Благодаря этому Тэлвин увлеклась робототехникой, волей-неволей вникая во все тонкости специфической науки – ведь ей пришлось взять на себя ответственность за двух роботов весьма непростой конфигурации. И с не менее сложными характерами.        Дополнял вырисовывающийся портрет глубоко преклонный возраст – как в психологическом, так и в физическом плане, - и оба состояния не сильно отличались от человеческих. Другими словами, компанию Тэлвин составляли механизированные дедушки, которые вели себя немножко как дети, чуть-чуть как роботы, одновременно помнили свои военные годы (не лишая себя удовольствия рассказать о них друг другу и окружающим), и часто забывали что-нибудь нужное. Например, закрутить болты на сменных конечностях, прежде чем встать.        Разбираясь в премудростях электронного мозга, Тэлвин могла с уверенностью заявить: манеры поведения Кронка и Зефира не имеют ничего общего с компаньоном её возлюбленного, хотя большинство отличий не бросалось в глаза, если ты не знаком с Клэнком лично.        Серебряный робот кивнул, но девушке показалось, что он ей не поверил; во всяком случае, не полностью. На самом деле, сознание Клэнка занимали воспоминания, часть из которых была ему неприятна, но робот желал упорядочить кое-что в своей голове. Ещё в подростковом возрасте, Рэтчет всего пару раз впадал в похожее депрессивное состояние. По крайней мере, то были случаи, произошедшие на глазах Клэнка – после того, как они подружились и нарекли друг друга братьями. Однако именно появление робота защитило юного героя от вечно крадущегося за спиной одиночество. Рэтчета любили те, кого Ломбэкс считал своими близкими, но ему постоянно недоставало иного тепла, и душевного покоя. Обрести их можно лишь тогда, когда ты уверен: на свете существует особенное и очень значимое место, называемое тобой Домом. Где каждый день ждут твоего скорейшего возвращения.       Подтверждая невысказанные мысли серебряного робота, Тэлвин поцеловала Рэтчета. По нежным объятиям, ласковому голосу и свету внутренней вселенной в её глазах Клэнк давно определил, кто вручил Рэтчету тот самый бесценный подарок. Возрождая забытое чувство, для которого одного маленького робота недостаточно.       К счастью для роботов и окружающих, цифровые организмы не умели страдать - в отличие от прочих разумных существ, нелогично растрачивающих свою психическую энергию на пустяковые мелочи. Поэтому, такие мысли приходили в голову не из-за психологических терзаний, а, главным образом, представляли собой результат обработки входящей информации, собираемой для решения конкретной задачи - наладить личную жизнь лучшего друга. Ведь всем известно, что роботов изобрели в помощь Разумным расам.        Размышления о семье возродили в памяти Клэнка один из рассказов Сигмунда о тех временах, когда Орвис ещё жил в Великих Часах. Мысли становились поводом для неосознанной, едва уловимой зависти. Пока ЭксДжей находился где-то далеко, и даже не подозревал о великих деяниях, предвещавших его появление на свет, Главный Смотритель Часов проецировал свою отцовскую любовь на того, кто был ему ближе всех. Это обвинение звучало эгоистично даже в собственных мыслях Клэнка, но оправдывалось чувствами. И, в то же время, будь у него второй шанс, маленький серебряный робот никогда не согласился бы оставить Рэтчета одного во всей вселенной, или лишить Сигмунда долгожданной семьи. Великие Часы, 5355 год       - Сигмунд! Иди сюда скорей, всё самое интересное пропустишь!       - Сейчас, сейчас.        Робот разложил принесенные вещи на стеклянном столе, и перевел взгляд на голографический экран, шириной почти не уступающий окну, сквозь которое в иное время открывался вид на самые живописные участки центра вселенной. Сейчас оно было затемнено, а свет в комнате погашен. Орвис – маленький призрачный хранитель сложнейшего из механизмов, наделенный мудростью поколений, – больше всего любил проводить время, с наслаждением созерцая своё творение и космос. А ещё наблюдать за работой других Зони, поскольку оба занятия приносили ему глубокое душевное успокоение. Это вовсе не означало, что сам он не принимал участия в трудах. Совсем наоборот, на Старшего Смотрителя ложилась сложнейшая из задач: контролировать и соблюдать гармонию во всех без исключения процессах космического механизма, ведь Очень Чистые Души – Зони, - по своей природе не являются разумными существами. Большая часть имеющегося у них сознания растворена в потоках Астрала, где она ведёт собственную, свободную и счастливую жизнь среди магической светомузыки.       Однако, как раз это делает души проводниками невероятной по своей мощи энергии; требуется точка в ином мире, чтобы привлечь их внимание и помочь реализовать энергию вовне. Зони обрели разум улья, поскольку он достаточен для владения телом в физическом мире и выполнения заданий любой сложности. Они – как бесплотные ангелы внутри металлической оболочки, чье внутреннее «Я» живет в далеком небесном царстве. Подобны радиоуправляемым гаджетам, которыми на расстоянии руководит неведомая сила; полными знаниями о неё не владел даже Орвис. Искусственный интеллект Хранителя Времени по имени Нэри оперировала остальной работой шестирёночных механизмов, беспрестанно прогоняющих по трубам первозданную энергию Эфира, и могла частично подлатать свое обиталище.       Вот так этот теплый, точно накрытый уютным пледом, мир внутри мира и существовал тысячелетиями. Зигмунд проник в него недавно, после того, как Старший Смотритель решил найти себе еще одного помощника - более приземленного, чем Зони, и чуть менее обязательного, чем его виртуальная напарница. Впрочем, к компьютеру Орвис явно питал чувства большие, нежели привязанность, и далеко не отеческие, хотя они оба весьма тщательно конспирировались. По крайней мере, даже робот, у которого никогда не было семьи, мог с уверенностью сказать, что Зони воспринимаются создателем и созданием, как их общие дети, вот почему Нэри относилась и к Зигмунду с позиции строгой матери-настоятельницы. Что у нее, меж тем, не получалось по причине слишком юного голоса, и Зигги мог бы воспринять порывы И.И. на свой счет в ином ключе, если бы не знал правды. Орвис ни разу не пожелал ответить, кто в его прошлой жизни послужил примером для создания этой женщины.       Утопический рай из золота и голубого обсидианового стекла украшали цветущие сады внутри колец и на их крышах в наружном вакууме, бассейны, почти солнечный свет, древние сияющие руны. И безобидные, но довольно надоедливые «домашние животные» класса беспанцирных насекомых, когда-то завезенные Орвисом для поглощения лишней Квантовой энергии.       Главный Зони опустил тонкую трехпалую руку в иллюзорный пакетик с воздушной кукурузой, достал горсть призрачно сверкнувших шариков, и отправил в рот. Еще одна важная вещь, которой он обучил Сигмунда – объяснил ему, что сознанию нужно дать возможность испытывать удовольствие от эмоций. Робот или кто-либо «нематериальный» вынужден проходить в своей жизни мимо многих вселенских радостей, как, например, еда; но Орвис знал о подобном из бесконечно полного информацией Астрала, и делился с сознанием Сигмунда своими чувственными «воспоминаниями». А голограммы создавал для придания реальности.       - Ты опоздал, - категорично возвестил Зони. Его нежно-бирюзовые светящиеся океаны глаз источали истинную скорбь.        Судя по развернувшимся на экране баталиям, события вошли в самую интересную фазу.       - Кто кого бьёт? – Осторожно поинтересовался робот-помощник.       - Само собой, Галактические Рейнджеры побеждают. И заметь, у них ничего нет, кроме «Утконизаторов» и полу заряженных «Вилковлезателей», - тут Орвис фыркнул, потому что оружейная компания «Мегакорп» свою работу воплощала с юмором; вот только шутки у нее вечно шли не в ту сторону.       Сменяющие друг друга, как картинки в калейдоскопе, эпизоды могли описать фильм – на самом деле, реальную войну, которая в этот самый момент вышла на финишную прямую на планете Амочи Мэс восточного сектора, - как боевик с элементами ужасов. Поскольку там присутствовали Призрачные Пираты и очень много акробатики и взрывов, с оружием и без. Орвис, как порядочный бог, в дела за пределами Высшего круга не вмешивался, несмотря на то, что иногда хотел бы. Но тренированные – точнее, запрограммированные быть лучшими из лучших, - миротворческие войска президента галактики Солана свое дело знали, и справлялись отлично. Во всяком случае, кто еще с таким профессионализмом сумеет размонтировать механическую нежить голыми руками. Зигмунд поежился при мысли об этом – ученые в пределах изученной вселенной (восьмидесяти девяти галактик, сорока четырёх туманностей и семи черных дыр, если быть точным) по-прежнему не выяснили, откуда внезапно появляются приведения, особенно от «неодушевленных» индивидов, или того хуже – зомби-роботы. Возможно, их собственное ремесло шагнуло так далеко, что теперь у роботов имеются души, которые могут быть разделены с телом; и непонятно, заслуживает ли данный повод радостных аплодисментов. Но, с какой стороны не посмотри, среди множественных планет паранормальных явлений хватало за глаза.       - Куда же ты его бьёшь? Ну, кто, кто так делает левый верхний «Удар кобры» с разворотом? – Горько произнес Орвис, подводя вердикт бою, когда у обеих сторон неожиданно кончились патроны, и они разбежались по укрытиям. – Давным-давно я занимался единоборствами, Сигмунд, не обращай внимания, - ответил он на вопросительный взгляд красного робота. – Так, мы с тобой, Сигги, кажется, собирались отрисовать иллюстрации к нашему видео превью? – Зони покивал на разложенные по журнальному столику у бархатного дивана карандаши, несколько фотографий и прислоненный к ножке рулон ватманов. – Жаль, что я так и не научился работать с планшетом, но Создатель с ним.       Он обратил взор нам экран, где временное перемирие уже закончилось, но сторонам не хватило времени сойтись прежде, чем какой-то внимательный пират сбил беспилотник с камерой одной из своих брошенных бумерангом конечностей.       - Нэри, выключи, пожалуйста, головизор. Спасибо, дорогая. И на чем же мы остановились?.. Ах да, название! Предлагаю дать нашему проекту имя «Великие Часы и ты»… ну, знаешь, чтобы все не казалось слишком официальным. Тебе нравится, Сигмунд? Прекрасно!       - Ммм, Орвис, а для кого мы снимаем обучающий ролик? Вы собираетесь пригласить ещё кого-то в нашу команду? Или это секрет? Извините за такое количество вопросов сразу.       - Нет, нет, никаких секретов, что ты! Наоборот, я хочу открыть тебе тайну, Сигмунд. Готов? – Зони хитро улыбнулся. Роботу редко доводилось видеть такое по-детски озорное, немного хулиганское выражение на лице своего Учителя. - У меня есть сын. Да, да, не удивляйся, у богов тоже бывают дети. Я долго ждал его появления на свет, и вот, год назад это случилось. Сейчас мой сын живет в далекой галактике; когда он станет взрослым, то займет мой трон Главного Смотрителя Часов. Вы обязательно поладите и сможете даже играть вместе в свободное время.        Сигмунд помолчал, прокручивая в голове новую, внезапно свалившуюся на него информацию. Часы представляли собой не только центр вселенной, но и хранилище многих знаний о ней, собранных самими Зони и многими народами разных эпох – начиная с Древних времен и заканчивая событиями, которые произойдут лишь при определенных обстоятельствах, причем через несколько тысяч лет от сегодняшнего дня. Прибыв сюда, в первый день Сигмунд по просьбе Орвиса подключился к оперирующему механизмами компьютеру и получил некоторую часть знаний Нэри. Казалось бы, крошечная толика почти безграничного, как сама вселенная, информационного пространства, невероятно расширила его кругозор и обогатила словарный запас. Сигмунд ощутил самого себя центральной фигурой всего космоса, неким высшим существом, знающим всё и обо всём. Но после того как Орвис приступил к обучению своего нового помощника, тот проникся к главному Зони величайшим почтением, узнав, насколько мудр его наставник.       В базе Нэри Сигмунд прочитал множество мифов о детях-полубогах, рожденных от божеств и обитателей физического мира, поэтому никаких вопросов о них у робота не возникло. Но появились другие:       - Как скоро это случиться?       - Я думаю, примерно через десять лет. Плюс – минус.       Следующий вопрос озадачил Смотрителя Часов, в особенности своей переполненной волнением, и даже страхом, интонацией:       - Когда Ваш сын займет трон… куда Вы отправитесь?       Зони непонимающе посмотрел на ученика, забавно моргая огромными и глубокими, словно черные дыры, глазами – любое живое существо могло бы утонуть в них, погрузив сознание в волны прекрасного и сияющего, льдисто-бирюзового света. Но вдруг понял скрытую суть, и громко, звонко расхохотался. Сигмунд наклонил голову, словно птичка – для него оставалось непонятным, над ним ли так заливисто смеётся старший Зони.       - Ты спрашиваешь, чем я буду заниматься потом? Выйду на пенсию, - Орвис, во всю ширину своего маленького личика, улыбнулся по-детски открыто и ясно. – Останусь в Великих Часах, чтобы с Нэри в шахматы играть, или найду себе какую-нибудь теплую тихую планету с тропическими морями. Построю там уютный домик на белом пляже, буду рыбку удить, - продолжил он, как ни в чем не бывало.       Всем своим видом показывая, что разлука, столь сильно пугающая Сигмунда, не наступит никогда.       Клэнк улыбнулся приятному теплу, разливающемуся по всему телу. Обнаружив, как незаметно для себя сжал ладонь Рэтчета, будто бы создавая нерушимую связь. И Ломбэкс не возразил, не высвободил руку.       - Ребята, у меня возникла любопытная идейка, - со всей возможной веселостью, на которую сегодня у него хватало сил, проговорил Рэтчет, рассматривая сидящих на диване.       Предвкушение открытия тайны, по-настоящему разбудило в душе искателя приключений азарт, отогнавший грустные мысли. Подарив тем самым немного удовольствия и радости. – Зайчонок, тебе наверняка тоже будет интересно посмотреть. По дороге в гараж я объясню всё по порядку.       - При всем уважении к Вам, господин Рэтчет, я ни при каких обстоятельствах не могу сделать что-либо, противоречащее моему протоколу безопасности. Поэтому не имею права раскрывать гражданским лицам государственные секреты. Мне очень жаль, - не задумываясь ни секунды, сообщила Алдара.       Интонация её голоса недвусмысленно намекала на отсутствие малейшего сожаления по этому поводу. Однако искусственный интеллект не способен лгать, если такая функция не заложена в него программистом, и звездолет Алистера всего лишь выполняла предписанные правила. Она могла принять собственное решение, не опираясь на программу, если задействованный в данный момент алгоритм её виртуального разума не предполагал четкие границы. Но и своим собственным сознанием Алдара понимала, сколь опасные последствия могут возникнуть, стоит ей выдать хотя бы пару предложений из совершенно секретного архива. Военный корабль Ломбэксов невозможно взломать и нереально скопировать данные с его носителя. При малейшем вмешательстве они самоуничтожаются вместе с операционной системой и электроникой. Не в последнюю очередь благодаря этому народ Фастуна выиграл Великую Войну, а Персивалю Тахиону пришлось хитростью проникать в оборонную индустрию спасителей галактики.       В память Алдары вложили всю многовековую историю Ломбэксов, а в детали последних событий её посвятили Алистер и Афелия. Факты говорили сами за себя: если даже генерал Азимут не сумел вовремя вычислить врага и по неосторожности открыл ему военную тайну, то рассказывать её третьим лицам совершенно непозволительно. Алдара знала, что храниться в закрытой части памяти, однако могла только предполагать, в чём именно заинтересованы друзья бывшего хозяина.       Гибель Алистера ощутимо повлияла на неё, поскольку, даже вне зависимости от своей программы, виртуальная личность Алдары испытывала к нему сильную привязанность – на уровне чрезвычайно близких друзей и коллег, во всем полагающихся друг на друга. Только с Азимутом она имела шанс быть искренней, и потеря такой возможности угнетала даже искусственный интеллект. Поэтому Алдара показывала свою холодность в разговоре, оставаясь максимально немногословной.       - Я понимаю, что моя просьба рассказать те вещи, которые тебе поручили охранять, неправильна. Но скажи, пожалуйста, Алдара, существует ли какое-то особое обстоятельство, которое позволит тебе раскрыть нам хотя бы часть информации, не нарушая протокола?       Рэтчет отметил, как в голову невольно закралась мысль: события последних месяцев предали ему весьма несчастный вид, сильно впечатливший самого Ломбэкса, когда он посмотрелся в зеркало неделю назад. Так что Тэлвин, скорее всего, не единственная девушка, на которую колоритный, в мрачном смысле этого слова, облик может произвести впечатление. Звездолёты обладают визуальными сенсорами: искусственная личность, без сомнения, не только видела золотистого Ломбэкса, но имела возможность определить его состояние.       Или предположения Рэтчета подтвердились, или Алдаре на самом деле не хотелось портить отношения с последними из тех, кому она могла доверять, но она неохотно произнесла:       - В экстренной ситуации я могу передать информацию тому, за кого поручился мой владелец. Или, если у просящего имеется доказательство абсолютного доверия между ним и моим коллегой.       Компания переглянулась. Рэтчет подумал, Алдаре должно быть прекрасно известно, как Алистер относился к сыну своего лучшего друга и Клэнку. Во всяком случае, Ломбэкс искренне верил, что вплоть до категорического отказа договориться с Клэнком, чтобы тот активировал Великие Часы, доверие между ним и генералом не имело под собой фальши. Но Алдаре, по всей видимости, этого казалось недостаточно, и Рэтчет вытащил из кармана часы, после чего открыл их. Пришлось пойти на хитрость, которая должна была сработать, поскольку кораблю Алистера Азимута не известно, как именно столь дорогая для её хозяина вещь попала в руки другому Ломбэксу. И хорошо, что компьютеры не умеют читать мысли; во всяком случае, не все. Но Рэтчет продолжал чувствовать себя некомфортно, даже убеждая собственную совесть в благих намерениях.       - Генерал Азимут подарил эти часы мне на память, поскольку в них фотография моего отца.       - Подтверждаю, - неожиданно донесся со стороны голос Афелии. – Это произошло на Торрен IV, во время разговора с моим коллегой.       Звездолёт Рэтчета приняла свой голографический облик: перед компанией предстала молодая Ломбэксианка с шерстью кремово-золотистого цвета в пшенично-сероватых полосах и длинными светлыми волосами, забранными под шелковую синюю ленту-бандану, как у Тэлвин. Лазурная униформа лётчика на ней немного напоминала ту, которую носил Рэтчет в день его прибытия в Полэрис. Несведущий мог бы принять Афелию за обычную девушку, присевшую на нос своего звездолёта – её голограмма не давала ни малейших помех, и проецироваться могла на большие расстояния, полностью имитируя движения. Искристо-бирюзовые глаза за белыми пушистыми ресницами таинственно светились, зрачок в них казался бездонным.       Прежде девушка ни разу не показывала свой тайный образ посторонним, только Рэтчету и своему предыдущему владельцу. Разговаривать даже с иллюзорным собеседником намного приятнее, нежели с говорящей машиной. По словам Афелии, показать Рэтчету свой истинный облик она решилась лишь после того, как признала его своим полноправным владельцем, собственноручно перенастроив протокол ради этого. Чему предшествовал определённый испытательный срок, о котором он не знал, но с честью прошёл все «испытания». Огромную роль в укреплении этих отношений сыграл момент, когда Рэтчет не бросил её, сломанную аномалией, на Квантосе, согласившись найти Зони для её починки, хотя капитан Кварк легко мог вызвать им другой транспорт. Рэтчет благодарно улыбнулся своей напарнице, согласившейся поддержать его легенду.       - Алдара, если нечто тебя смущает по личным причинам, можешь рассказать мне. Я передам, - доброжелательно предложила Ломбэксианка.       Она жалела свою знакомую, понимая, насколько ей тяжело – корабли летчиков Фастуна вечно хранили верность своим боевым товарищам, как ментально, так и физически – таковой была цель их создания. Искусственный интеллект звездолёта чаще всего умирал вместе со своим пилотом – хозяин или хозяйка сами давали команду удалить операционную систему. Или данные уничтожались автоматически через некоторое время, оставляя черный ящик с записью о последней трагедии и анализом состояния корабля, позволяющим убедиться в том, что она не случилась по вине сбоя в самом аппарате. Зашифрованные базы данных открывались только специальными компьютерными программами Ломбэксов.       Афелия и Алдара выжили благодаря безграничной щедрости своих пилотов, рискнувших всем, когда они отменили заложенную программу саморазрушения, потому что со всей искренностью любили своих напарниц. Любовью, совершенно непохожей на ту, какую может испытывать человек по отношению к машине, даже если очень дорожит ею.       Корабль генерала Азимута уже никто и никогда не поведет в бой, её броня останется нерушимой – поскольку ни один летчик больше не сможет завести горячее сердце двигателя и отправить Алдару в полет. Но это – вовсе не повод закрываться от внешнего мира, не желавшего намеренно наносить ей столь глубокую рану. Алдара не желала обрекать себя на вечное одиночество. Создатель не случайно заложил программу защиты в её разум, но она не могла бороться со своей душой.       В виртуальной памяти на долю секунды возник эпизод, в котором она и Алистер спорили, в какой цвет выкрасить её корпус. Он шутил, добродушно улыбаясь, Алдара же была невероятно сердита на то, как это мужчина не понимает: девушке сочетание черного с красным не идет никоим образом, если только она не вампир. Наверное, тогда - в первый и последний раз, - Алдара сняла все барьеры и выпустила чувства на свободу. И еще она немного ревновала его, наблюдая за свадебным обрядом на церемонии, где ей разрешили поприсутствовать вместе с гостями. Не столь многие Ломбэксы считали своих виртуальных напарников полноценными членами семьи. Алдара видела в тот день, каким небесным светом сияли глаза юной Тины, облаченной в белое ритуальное платье, с бахромой на поясе в индейском стиле. А также вдохновленно-спокойное лицо Алистера, снявшего с её головы капюшон и поцеловавшего трепещущую, словно мотылек, девушку. Прежде чем завязал на тонком запястье ритуальный браслет. И они обменялись сережками в форме колец.       Алдара улыбнулась, вздохнула и активировала голограмму. Ломбэксианка немного старше Афелии носила медно-красную броню с золотистыми символами и светящимися вставками из янтарного стекла, расчерченного на восьмигранные «соты». Очертания двух вытянутых овалов на спине напоминали сложенные крылья стрекозы. Каждый цвет объединялся в гармоничную палитру с серо-бежевым мехом, бурыми полосами на нем, и коротко подстриженными темными волосами. Восточные глаза Алдары сочетали в себе два удивительных оттенка, смешанных столь аккуратно, что там, где один переходил в другой, появлялись еще более нереальные тона: персик и аметист, два пламенеющих аметрина. В их глубинах, если приглядеться, можно было различить звезду со многими лучами – отличительный знак Ломбэксианских звездолётов, свой для каждого.       - Все нормально, Афелия, - она улыбнулась собравшейся команде. - Я верю. К сожалению, у меня нет возможности рассказать что-либо о Телепортаторе – Алистер заблокировал часть моих знаний о Ломбэксианских технологиях, и теперь даже мне не открыть их без помощи программиста. Думаю, он не стал рисковать, опасаясь, что Тахион может найти и захватить нас обоих. Тогда чудовищной катастрофы было бы не избежать, ведь Крэгмайт владел не только военными разработками, но и компьютерными технологиями Ломбэксов. Поэтому я не смогу в подробностях описать, как создавался Телепортатор, и можно ли починить тот прототип, который у вас, или же сконструировать новый. Но знаю место, где восемь лучших Ломбэксианских инженеров и ученых в течение нескольких лет проверяли на практике свои знания, прежде чем создать чертёж прибора для путешествий в гиперных коридорах без космического корабля. Это секретная база в Бригус Минор одноименной галактики, но какая её точка обозначена данным именем и что конкретно там находится, знал лишь мой коллега: он занимал высокую должность в Центре Ломбэксианских Передовых Технологий и участвовал в проекте полевых испытаний прибора. Ломбэксы, насколько я могу судить по рассказам Алистера, хотели понять, возможно ли применять изобретение предков в повседневной жизни, надеясь в процессе упростить его структуру. Часть данных об их исследованиях, вполне вероятно, сохранилась на заводе Рикан V и Саргассо. Возможно, кто-то из бывших союзников «Свободного Полэриса» знает, как попасть в новое измерение Ломбэксов. Архивы Фастуна были уничтожены сразу же после выяснения личности захватчика, как, вероятно, и остальные корабли, кроме меня.       - Спасибо тебе огромное, Алдара, - со всей возможной искренностью поблагодарил Рэтчет. – Получается, Телепортатор, всё-таки, существовал в нескольких экземплярах. Алистер мог знать, где они находятся?       - Вполне возможно, но со мной он никогда об этом не говорил. Мы вообще очень мало общались в последнее время. Я подумала, он забыл про меня. Золотистый Ломбэкс обернулся к команде, стоящей неподалеку.       - Тэл, ребята, у меня возникла идея: нужно проверить архивы Тахиона за все двадцать два года. Осуществимо? Отлично! Если Крэгмайт вплотную занимался поисками Телепорта, то кому как ни ему, знать, сохранились ли другие копии? Не исключено, что он их даже нашёл, но приборы оказались неисправны, благодаря стараниям Ломбэксов или господина Аподжи.       Тэлвин задумалась.       - Если отец мог это сделать, почему найденный нами оригинал не постигла та же участь? Возможно, Тахион, догадавшийся, какими сведеньями и архивами он обладает, начал преследовать его, и отцу ничего не оставалось, кроме как незаметно телепортироваться из галактики? Но почему он оставил нас? – Тэлвин кивнула на Кронка и Зефира. – Опасался погони, или решил во что бы то ни стало помочь Ломбэксам?       - Или спрятать от самозванного императора Энжелу – её видели на корабле Макса три года назад, в Лазурном секторе. Или самого Персиваля отправить во мрак ко всем остальным сородичам. Я прибывал в полной уверенности, что Ломбэксы никому не раскрывали тайну своего изобретения, но теперь сомневаюсь, ведь Макс Аподжи знал истинную суть прибора – принцип его работы не как оружия массового поражения, но как приспособления для скоростного путешествия из одной точки вселенной в другую. Именно поэтому твой отец, Тэл, так активно его искал – любое оружие против Крэгмайта оказалось бы бессмысленным: технологии, используемые им на тот момент, являлись самыми совершенными. Только у Макса была возможность освободить галактику от тирана, поскольку Алистер и Энжела никоим образом не имели отношения к конфликту и, в любом случае, не могли ничего противопоставить Тахиону. Алистеру, видимо, в его депрессивном состоянии вообще было ни до чего, или он поддался своим навязчивым идеям и погрузился в мир невыполнимых планов, а от настоящей войны отстранился. С Энжелой я встретился в другой галактике, так что наверняка она или её родители никогда не жили на Фастуне, или она не успела отбыть вместе со всеми и бежала из Полэриса. Она не могла не догадаться, что я тоже Ломбэкс, и мы приблизительно одного возраста - соответственно, пережили одну и ту же трагедию, так что она наверняка всё поняла. Но никогда не заводила разговор об этом, даже случайно не обмолвилась, как будто ничего не было. Я, конечно, ни на кого не хочу наговаривать, но уж не шпион ли она Тахиона?..       Команда молча уставилась друг на друга. Глаза Клэнка сделались бы квадратными, обладай они таким свойством. Он сразу почувствовал себя виноватым за тесные любовные отношения с леди-Инфоботом по имени Дизэль, которая была близкой подругой и соратницей Энжелы. В таком случае механический герой-любовник был с ней непозволительно честен и откровенен.       - В смысле, Тахион же как-то выследил меня спустя столько лет, - пояснил свою точку зрения Рэтчет. – Ничего не предвещало, я был в полной безопасности, о чём добросовестно позаботился тот, кто отправил меня в Солану, пока этот «ужас с лапками» бесчинствовал на родине моих предков, и вдруг нате вам, нашёл. Совпадение? Не думаю. Никаких разрывов и затруднений в связях между всеми известными галактиками нет, даже если мою и Тахиона разделяет с десяток других; если бы он стремился, то мог это сделать намного раньше. Ну, Алистера, допустим, он не мог найти, потому что не полез во владения Нефериуса, у которого был контракт с Тераккнойдами, а они к тому моменту изучили много технологий Зони (кстати, а это идея). Хотя у него было много времени до обретения Нефериусом любой боевой мощи в принципе. То есть, до появления у того роботического тела.       - Значит, Тахион нашёл карту и ему захотелось её открыть, - предложила Тэлвин. – А раньше оставшиеся Ломбэксы были ему не нужны. Это как второй вариант.       - И он отправился искать именно меня за тридевять земель, а не Алистера? В теории, он же мог его найти; особенно, утопая в жажде кровной мести всему нашему роду. Если только… его не интересовал именно я.       - Почему?       - Вот именно это я и собираюсь выяснить. Только пока не знаю, как. В любом случае, надо начинать с Тахиона и с записок Алистера на Торрен IV. Генерал был знаком с моим отцом, возможно, он что-то знал. Зефир?       - Чего?       - Ты что-то там упоминал про свои родственные связи с Ломбэксами. Не хочешь уточнить?       - Так я пошутил. В смысле, я так думаю, потому что ничего не помню о том, кто, где и когда меня создал, даже приблизительно. Готов поклясться, что киборгом, которому подсадили мозг Ломбэкса, не являюсь. То есть, я не уверен, конечно, но могу пожертвовать целостностью своей черепушки для проверки; только не поломайте, пожалуйста. Кронк, у тебя есть сохранённая копия моей личности, на всякий случай?       - Погодите, парни. Рэтчет, готова спорить, он – не киборг точно. Не в первый раз его чиню.       - Что ж, по крайней мере, нам есть, откуда начинать. Идёмте, нужно над этим подумать. И у меня есть две грандиозные в своей невероятности кандидатуры, кто привёз меня в Солану – учитывая, сколько человек знает о трагедии на Фастуне и как-то в неё вовлечено, - приглушённым голосом добавил Рэтчет, обращаясь к Клэнку. – Они настолько невероятные, что я даже имена называть не буду, думаю, ты сам догадаешься.       - Вполне. И вот что я тебе скажу: быть этого не может.       - Вот и я так считаю, но кто знает. И, возможно, не меня одного куда-то отвезли.