***
Когда Гарри рассиживает в своем кабинете и прокручивает страничку на «Тамблере», кто-то стучится к нему в кабинет. Без положительного ответа в дверях появляется миниатюрный студент. ― Знаете, что еще абсурднее? Исходя из вашей программы, мы будем проходить Эмили Дикинсон, но почему-то не станем Марианну Мур. Это какой-то абсурд, ― делится своим недовольством Луи. Гарри моргает. ― Гм, программа выдает не весь перечень поэтов и писателей, которых мы будем проходить, ― утверждает профессор Стайлс, поглядывая на открытую вкладку с порно. Он прочищает горло, закрывает браузер и снова смотрит на Луи. ― И мы будем проходить Уилфреда Оуэна? ― Да, мы будем читать абсолютно каждое его стихотворение о войне, печали и оружии. ― Гарри закатывает глаза, когда видит, что Луи хочет вступить в полемику, но вовремя прерывает: ― Я шучу, но за мной право плохо говорить об Оуэне, потому как вы позволили себе плохо отозваться о Хьюзе. Тем более вы проделали это перед всей группой. Ладно, у меня еще непаханое поле работы. В следующий раз, пожалуйста, оповестите меня о вашем приходе, по крайней мере, за час. Надеюсь, мы встретимся на следующей паре. Но на самом деле Гарри Стайлс, сразу после того как остается один, засматривается на кучу картинок с членами и забывает о работе.***
На следующем занятии Луи садится на то же место, поэтому, когда одетый в красный с цветочными принтами пиджак и черные брюки Гарри заходит в аудиторию, не мудрено, что первым, на кого падает его взгляд, является Томлинсон. Подбородок того чуть-чуть опущен, а глаза только-только опустились на страницы учебника. На Луи черные скинни и футболка «Love Will Tear Us Apart», показывающая во всей красе ключицы. ― Доброе утро, профессор Стайлс, ― изрекает Луи с улыбкой, бездумно листая учебник. Гарри переключает внимание к перепроверке презентации, поэтому приветствует студента лишь кивком головы. ― Итак, класс, наш экскурс в литературу мы начнем с литературных элементов и приемов и попробуем отыскать между ними различия. ― Луи глубоко вздыхает от того, что понимает, что знает эту тему наизусть. Профессор Стайлс, видимо, считает, что перед ним сидят первоклассники. Глазами Гарри недолго осматривает вечно недовольного парня, но грубостью на грубость отвечать не станет. ― Я провел большое количество времени, составляя план наших занятий, старался его сделать как можно проще для восприятия и информативнее. И я очень надеюсь, что вы проявите усидчивость и поймете то, что я хочу до вас донести. Луи за версту ощущает пассивно-агрессивное поведение, но как тут не вздыхать, когда профессор Стайлс всюду пичкает метафоры. Единственное полезное, что можно вынести из учительских губ ― составляющие эссе. Но и здесь Луи вспоминает, что примерно такие же составляющие были в школьной программе, так что он практически дремлет к тому времени, когда профессор отпускает студентов на пять минут раньше. Луи хочется что-то сказать, пожаловаться, что они тут, между прочим, не подготовительная группа, а группа с профилем по литературе. ― Похоже, Луи, моя пара настолько скучна, что вы решили поспать, ― первым вступает Стайлс. Он не смотрит на Луи, закрывает ноутбук и тщательно укладывает его к себе в сумку. ― Вы даете информацию, которую мы и до этого прекрасно знали. Я расстроен, потому что надеялся, что в нас будут вкладывать достойный материал, ― как на духу говорит Луи, и Гарри это нравится. Большинство студентов остерегаются его то ли из-за его сдержанного характера, то ли из-за того, что он квалифицированный специалист. Никто ему не перечит, кроме Луи. ― Я одобряю вашу честность, но все-таки мне как специалисту лучше знать, как и какой материал подавать. К тому же повторение ― мать учения. ― Гарри пересекается глазами с Луи, в тех по-прежнему раздражение. ― Вы перфекционист? Луи вскидывает брови и скрещивает руки на груди. ― Я хочу, чтобы мои ученики обладали как можно близкими к идеалу знаниями, ― чеканит Стайлс, вскидывая на плечо сумку. Луи повторяет такие же действия с рюкзаком. ― Не волнуйтесь, я уверен, что ваши эссе будут превышать мои ожидания. До следующего занятия. Гарри ретируется первым, а препираться с самим собой Луи бессмысленно.***
― На нашей сегодняшней паре мы проанализируем одно из стихотворений Уилфреда Оуэна. ― Профессор Стайлс кидает молниеносный взгляд на Луи, самый-пресамый молниеносный взгляд. Луи с довольной улыбкой наклоняется вперед. ― Стихи мы будем читать в индивидуальном порядке. Делитесь своими мнениями и вступайте в обсуждения. ― Профессор берет в руки стопку файлов и начинается их раздавать, поднимаясь по ступеням аудитории. Луи приступает к прочтению стихотворения первым, потому как сидеть на первом ряду выбрал только он, а профессор Стайлс следит за его реакцией: подмечает небольшой изгиб у губ и глаза, что вчитываются в напечатанный стих. Тяжелый вещмешок нас пригибал к земле. Как у старух, у нас дрожали ноги. Покинув поле боя (мысли все о сне), Мы в тыл брели, кляня грязь по дороге. Мы спали на ходу, теряли сапоги. Все ноги ― в кровь! Брели мы босы, слепы, Устав смертельно ― даже не слышны Уставших пушек выстрелы и взрывы. «Газ! Газ! Быстрей!» Дрожит рука, Едва успел надеть противогаз я. Но кто-то не успел (жаль паренька!) Он в грязь упал, в агонии забился. Сквозь стекла мутные смотрел я на него, В зеленой жуткой жиже он тонул. (С тех пор во сне я вижу вновь и вновь, Как медленно в грязи той он тонул.) И если в страшном сне увидеть сможешь ты , Как труп его в телегу ты грузил; Оскал его ужасней, чем у сатаны, И глаз пустых навеки взгляд застыл; Увидишь, как из легких льется кровь, На каждой кочке труп его хрипит; Почувствуешь весь ужас ты и боль, И горечи смертельной ты вкусишь; Тогда ты не решишься слепо повторить Юнцам с тщеславием пустым во взоре Ложь древнюю: «Dulce et Decorum est Pro patria mori»**. ** «Сладка и прекрасна за родину смерть» (цитата Горация из «Оды», III, 2, 13). Профессор Стайлс обводит взглядом студентов, большинство из которых подняли головы и, хочется верить, осознали стих. ― Кто-нибудь желает поделиться впечатлениями от прочитанного? ― спрашивает он, и, конечно, Луи поднимает руку первым. Правда, следом поднимает руку девушка с длинными каштановыми волосами и веснушками на щеках. На кого же падет выбор? ― Да, вы. ― Стайлс с улыбкой указывает на девушку, и Луи вянет от досады. Профессор всем телом чувствует прожигающий взгляд, но он его не волнует. ― Мне кажется, что стихотворение ссылается на депрессию. На протяжении чтения я чувствовала меланхоличный настрой повествования. ― Луи едва слышно усмехается, но профессор Стайлс слышит многое, практически все. ― Хотите что-нибудь добавить? ― интересуется он у Луи, опираясь пальцами руки о парту. ― Да, я хочу добавить. Стихотворение однозначно о посттравматическом стрессовом расстройстве. Прочтите внимательнее строчки о состоянии людей. Поэт говорит нам обо всех смертях, которые бойцы видели во время атак противников, и то, как эти воспоминания врезались в их умы. Глубокий эмоциональный тон связан с тяжелым психическим состоянием, и он, безусловно, может возникнуть под воздействием боевых операций. И, если бы вы вникнули в биографию Оуэна, вы бы узнали, что он действительно служил в армии и использовал стихи как отдушину для решения своих психических проблем, в том числе и для решения посттравматического стрессового расстройства. ― Как вы знаете, анализируя стихи или любую другую форму литературного произведения, мы не акцентируем внимание на произошедших событиях с поэтом, считая, что именно они являются подвижками к написанию. Кто-нибудь еще хочет высказаться? ― Класс молчит. А Гарри, собравшись в кучу, проходит к доске. Луи фиксирует взглядом его лощенные черные сапоги, а также брюки и пиджак с золотыми подкладками. ― Класс, мы сидим здесь не для того, чтобы отмалчиваться. Искусство полемики не будет лишним умением в жизни. Любое мнение, правильное или неправильное, в анализе имеет место быть, тем более, когда перед вами лежат листы, из которых вы можете черпать прямые доказательства. На примере Луи мы увидели анализ поэмы. ― Стайлс почтительно кивает, а Луи чересчур горделиво улыбается. ― Может быть, теперь кто-нибудь хочет что-то добавить? ― «Лес» рук. ― В таком случае, вашим домашним заданием будет анализ оставшихся девяти стихотворений. Я жду их к нашей следующей встрече, аннотированными по стандартам анализа. Отпускаю вас пораньше и советую начать делать домашнюю работу, не откладывая на потом. ― Тихие, раздраженные вздохи разбрасываются по аудитории. Стоило сдержать негодование, потому что профессор Стайлс, наверное, не страдает тугоухостью. Он близок к тому, чтобы сделать замечание, но передумывает и начинает собирать сумку. Когда поднимает голову, Луи стоит рядом, как обычно, с рюкзаком на плече. ― Можно зайти к вам в кабинет, чтобы вы помогли мне со стихотворениями? ― любопытствует Луи, хлопая ресницами. ― Зачем вам моя помощь? Я уверен, что вы и без меня уже проанализировали тысячи произведений, ― констатирует Гарри, пытаясь казаться раздраженным, но улыбка выдает его добрый посыл. ― Я хотел бы, чтобы кто-то прослушал мои мнения о стихах, дабы отсечь неправильные суждения. Хотел проконсультироваться. Мне показалось, что вы не заняты, вы отпустили нас раньше, ― говорит Луи с заносчивой улыбкой. ― И я хочу сказать спасибо за то, что переставили Уилфреда Оуэна. Я знаю, что в программе мы должны были проходить его не так скоро. ― Я передумал. ― Профессор спешно хватает сумку и направляется к двери. Луи догоняет его и идет наравне. ― Вы еще помните о моей просьбе, в которой я говорил вам написать мне хотя бы за час до того, как вы придете в мой кабинет? ― спрашивает Гарри, выгибая бровь. Луи неосознанно повторяет это действие за ним. ― Да, но я считаю, что исключение всегда имеет место быть. ― Томлинсон плюхается на стул по одну из сторон стола, пока профессор садится в свое кресло. Стайлс не отвечает, вместо этого мучает клавиатуру ноутбука, а затем и мышку, начиная что-то быстро листать. ― Я очень рад, что вы включили в программу именно эти стихотворения. Они, наверное, мои самые любимые. Только от подробных описаний сцен войны и человеческий чувств у меня мурашки по коже. ― Спасибо, я рад, что угодил. Ну, а теперь к делу. У вас накопились ко мне какие-то вопросы? По какой причине вы наведались? ― откашлявшись, интересуется Стайлс, глядя на Луи. Луи ― бесчеловечно красивый человек, а при таком обстоятельстве Гарри себе не доверяет, долго не рассматривает, можно сказать вообще не смотрит в глаза. ― Я надеялся на обсуждение, ― сообщает студент, пытаясь скрыть раздражение в голосе, но не прилагает к этому усилий, поскольку профессор четко понимает его негодование. Такое чувство, что Стайлс считывает эмоции Томлинсона влет, независимо от тона или выражения лица. Как будто перед ним открытая книга. ― Луи, вы сами знаете ответы на свои вопросы, но продолжаете тратить свое и мое время, ― объявляет Стайлс, глазами возвращаясь к экрану монитора, но быстро возвращает их к Луи, когда тот энергичными движениями идет к двери кабинета. ― Тогда, профессор, простите, что потратил ваше бесценное время. Быстрые шаги еще долго будут слышаться профессору Стайлсу, как и громко захлопнувшаяся дверь. Шумно дыша, Луи штурмует коридор, сжимая пальцы в кулаки. Его посещали мысли, что просто так их прения не пройдут, и все точно под копирку повторилось. Гарри Стайлс такой же кретин, как и Тед Хьюз. Неудивительно, что он его боготворит. Яблоко от яблоньки, как говорится, не далеко падает.***
В четверг Луи даже не поднимает головы от ноутбука. На протяжении всей пары он делает заметки, пишет отсебятину и отказывается признавать профессора. Вместо того, чтобы отдать тетрадь с домашней работой мистеру Стайлсу лично в руки, он оставляет ее на том же месте, где и сидел. Но это не расстраивает профессора, нет. Луи Томлинсон ― проходящий студент. Таких, как он, миллионы. Учеба платная, и если Луи начнет еще один маленький спор, то ничего ему не будет, разве что в глазах профессора он выставит себя еще большим ребенком. Итак, Стайлс продолжает лекцию, ни разу не устремив взгляд на нерадивого студента. Хотя вину за собой он ощущает, конструктивных диалогов хочется все же больше. Конечно, можно спихнуть на то, что все люди разные и у каждого свое мнение и модель поведения. ― Луи, я могу с вами поговорить? ― Впервые за эту пару между ними происходит контакт глазами. Стайлс опирается о парту Томлинсона, и под таким пристальным вниманием последнему хочется уменьшиться в размере. ― Что за незрелое поведение? Я говорил о ваших выпадах на паре во вторник. Но вы опять за свое. Хочу заметить, что вы тратите время всей группы. Если хотите подискутировать лично со мной, то прошу после занятий в мой кабинет. ― Профессор Стайлс сохраняет, как ему кажется, спокойствие и максимальный профессионализм. ― Оскорблениями ничего не добиться, но я принял во внимание ваши попытки пробудить во мне флегматичность к ситуации, ― заключает Луи с возникающей улыбкой и переводит взгляд на белый пиджак с вшитыми милыми подсолнухами. ― Хорошо, Луи. До встречи на занятиях. Гарри подхватывает свою сумку и выходит из класса под шебаршащие звуки тетрадей и книг своего горделивого студента.