See the Stars

Полегчало, конечно, знатно. Жеребец резво рысил вдоль дороги, наслаждаясь относительной свободой: прыгать его никто не заставлял. К тому же, разноцветные полосатые жерди не вызывали у него симпатии. Так что, если бы Бадди умел говорить по-человечески, он бы обязательно поблагодарил своего хозяина, еще бы и руку ему пожал, но увы. Антон, напротив, не был столь безмятежен, даже через силу пытаясь отвлечься и следовать примеру своего коня. Из головы никак не выходил Арсений со своими потемневшими от ярости глазами. Казалось, дымка дерзости спала, и задним числом парню стало страшно. Попов выглядел поистине ужасно в своем молчаливом гневе, и Шастун размышлял, каков будет ответный удар уязвленного тренера. Конечно, вряд ли его тренер настолько сильно задет, что устроит ему темную где-нибудь в укромной подворотне. Всякие мелкие пакости, типа налить Антону в сапоги варенья или клея, тоже вроде не были по Поповской части. Он, конечно, может просто отказаться тренировать его в дальнейшем. Но тогда почему он не сделал этого раньше, если Шастун, по его мнению, был тотально безнадежным? А так выходит, как будто они два сапога пара, пара гребаных мазохистов, издевались друг над другом. Конечно, в Арсении проглядывали еще и садистские наклонности, но все-таки… Антон горестно вздохнул. Он не был психологом, однако догадывался, что такое поведение его тренера обусловлено некими комплексами, заложенными, видимо, в самом детстве. Арсений Попов был очевидным перфекционистом и требовал от окружающих такого же подхода к любому делу. Однако, тут же напомнил себе Шастун, помимо него самого, Попов тренировал еще нескольких человек, и что-то не было заметно, чтобы кто-либо из них пожаловался. Арсений был веселым, много шутил и помогал. А вот Шастуна он, судя по всему, сразу невзлюбил, причем даже непонятно, по какой причине. На конюшню Антон вернулся в смешанных чувствах. Ожидание подставы держало в напряжении каждый нерв, и парень сидел в седле с ощущением, будто проглотил лом. Однако пока на горизонте не было видно оборзевшего тренера, а остальные занимались своими делами, будто бы ничего и не произошло. Шастун с подозрением огляделся вокруг, спешился и повел Баден-Бадена в поводу на плац. Обещал же своему ненаглядному, чтоб его, что исправно придет тренироваться после своих капризов в лесопарке. Но вот он, плац, а Попова что-то рядом видно не было. Наверно, очень серьезно разговаривает с Игорем Владимировичем по Шастуновскую душу. Поди сбыл дерзкого подмастерья с белых ручек и сейчас вертится где-нибудь перед зеркалом и думает о своей красе. Попов вышел из конюшни и медленным шагом двинулся в сторону плаца, где сейчас Шастун после пары кружков галопа по периметру в который раз собирался дать пизды барьерам. Расстояние неумолимо сокращалось, а Антон вдруг почувствовал, что в горле пересохло. «Что, бровка-то задергалась? Поджилочки-то затряслись?» — мысленно передразнил он самого себя, но лучше ему не стало. Арсений оперся на ограждение и пристально посмотрел на спортсмена. «Давай, мочи». Арсений молчал. «Че не крякаешь, павлин?» — кстати, а какие звуки издает павлин, кто-нибудь в курсе? Арсений молчал очень громко. «Бляхи-какахи, скажи хоть что-нибудь!» Антон очень убедительно молчал в ответ. Судя по всему, игра в молчанку превратилась в вызов, хотя на самом деле в голове не было ни единой мысли. Бадди фыркнул и переступил с ноги на ногу. — Спину ровнее держи, не горбаться, — Арсений признал свое поражение. — Двигайся легче и не так резко. Вот это да. Захлопнув мысленно упавшую челюсть, Антон слегка нахмурился в ответ. Вы это слышали? А как же «рукожоп», «придурок недоделанный» и «косорукий дебил»? Но Арсений снова упрямо замолк. Было что-то в его интонации такое, что разительно отличалось от всех предыдущих его советов, небрежно брошенных надменным тоном в адрес подмастерья, и сам Попов наверняка это знал. Ну охуеть не встать теперь. — Хорошо, — единственное, на что хватило Шастуна. От удивления парочка наспех заготовленных им язвительных ответов начисто улетучилась из головы. Поведение Арсения его огорошило. Что этот сноб задумал, наверняка какую-нибудь пакость. Сейчас пускает пыль в глаза, типа такой смиренный мужик, а ночью точно где-нибудь отпиздит и труп спрячет в лесопарке. Опасаясь, что сейчас в него прилетит либо ножик, либо двойная порция словесного говна, Шастун спешно кивнул и послал Бадди в легкий галоп. Разминочные прыжки прошли гладко, впрочем, Попов никогда на них особо и не заострял внимание: Антон неплохо справлялся с ними без всяких дополнительных на то мер. Оценив готовность коня к работе, мужчина махнул всаднику рукой, мол, погнал маршрут. Теперь хочется сказать, что Антон с Бадди богично его прошли, не заработали ни одного штрафа, и упал Арсений Попов к ним в ноженьки/копыта и рассыпался в похвале. Нихуя. Завершили они, конечно, неплохо, однако коварные параллельные брусья решили, что что-то слишком все удачно складывается, поэтому когда жеребец едва задел жердь задними ногами, та радостно повалилась прямо на землю. Ну что же, бывало и хуже. Все то время, пока Шастун взмывал над препятствиями, его тренер не проронил ни слова. Было немного непривычно во время маршрута слышать лишь шумное дыхание жеребца да гул собственного сердца, что гнало кровь по венам. Антон фыркнул. Сейчас еще не хватало условного рефлекса, выработавшегося на разухабистые комментарии Попова. Ляпота-то какая! Еще скажите теперь, что без своего «музыкального сопровождения» Шастуну будет неудобно прыгать, и он запорет все к чертовой бабушке. Антон подъехал почти вплотную к ограждению, где стоял Арсений, сцепив руки в замок. Между его бровей пролегла тоненькая складочка, глаза сверкали темным неестественным блеском. Все же понятно, догадался парень, он просто копил все в себе, чтобы сейчас бомбануть с удесятиренной силой, чтобы от такой яростной волны Шастуна смело нахер вместе со своим Бадди-Хуядди. — Когда подходишь к этому препятствию, не делай такой резкий угол, — просто сказал Попов. — Ты пытаешься сэкономить доли секунды, а в результате коню неудобно из такой позиции брать барьер. Лучше не торопись, подойди к препятствию максимально перпендикулярно: лошади необходим мощный широкий прыжок. Тогда все получится. И это все? Вот так за пару минут Арсений Сергеевич превратил счет один-ноль в десять-один в свою пользу. Как там говорится в играх, фаталити? Привыкший к словесному кнуту Антон настороженно выслушал свой пряник, все еще ожидая подвоха. Но тренер лишь кивнул и махнул рукой, словно демонстрируя удовлетворение сложившейся ситуацией. — Д-да, Арсений Сергеевич, — от изумления из горла Антона вырвался какой-то сдавленный хрип. — Я все понял. Учту. Я могу идти? — Да. Как же это, оказывается, трудно — нормально разговаривать с людьми. Внутренний голос Шастуна, кладезь ответов один другого язвительней, заткнулся, не зная, как реагировать на такую смену настроения. Попов двинулся прочь куда-то в сторону тренерской, не удостоив его на прощание взглядом. Баден-Баден, казалось, тоже малость охренел от странного мужика, который обычно слал в их сторону только гневные звуковые волны. Антон спешился, пошагал немного жеребца после тренировки и вернул того в денник, предварительно расседлав. Наглая морда весело пощипывала парня за загривок, пока тот приводил прыгуна в порядок. Что ж ты, Попов, за сука-то такая? Любым способом заставлял он Антона размышлять о своем странном тренере. Весьма подозрительным казался тот факт, что после такого минутного Шастуновского отпора Арсения словно подменили. Вряд ли он чего-то испугался, Антон решил для себя. Необходимо будет выяснить, что тут к чему.