Разноцветная книга

- Итак, если верить Люсиль из бухгалтерии, по сравнению с твоим предыдущим бойфрендом, я – значительный шаг вперед, - сообщаю я ему с напускной серьезностью. Глаз его за стеклами солнечных очков не видно, но уверен, его пламенный взор сейчас дырки во мне прожигает. За то, что торчу перед ним и мешаю обозревать королевство, которое он помог выстроить. Он даже удобной скамейкой не соблазнился. Уселся прямо на стол для пикника, будто бы это такой специально поставленный для него в тенечке трон. - «Наверное, это кризис среднего возраста пошел ему на пользу. Гляди-ка, партнером стал, и брюнета сменил на блондина». Так она вроде сказала? Юный мистер Тейлор произвел на нее очень, очень большое впечатление. И как это Синтии удается одновременно гладить меня по плечу и подливать масла в огонь? Не удивительно, что Брайан так ее ценит. Брайана перекашивает от отвращения, и мы с Синтией тут же начинаем биться в конвульсиях от хохота. Вот теперь я рад, что он уговорил меня надеть рубашку поло. Прямо рядом с ним стоит миска с макаронным салатом, и будь я в обычной футболке, она бы сейчас точно в меня полетела. - Напомни мне завтра утром ее уволить. Я игриво хватаю его за подбородок. - Откровенно говоря, я считаю, что тебе нужно бы премию ей выписать. Она ведь оценила твой безупречный вкус. Как же ее за это не вознаградить? Он перехватывает мою руку и издевательски ухмыляется. - Могу выписать ей выходное пособие на розовом бланке. И от тебя черкнуть пару строк. Идет? - А я говорил, что она считает нас очень красивой парой? - Когда она сказала это, он вспыхнул, как школьник. Ах, молодость, молодость... – вздыхает Синтия. Я плюхаюсь на скамейку, между его расставленных ног. По-моему, за весь этот безумный день я впервые присел. Синтия черт знает сколько времени таскала меня по всему парку и нашептывала на ухо шокирующие подробности про каждого сотрудника «Вангард». Ощущение такое, будто она знает все на свете и умирает от желания поделиться с кем-нибудь собранной информацией. Не представляю, как это Брайану удается целыми днями работать с ней бок о бок. Она ужасно утомительна. - Ну ладно, пойду поищу холодного чая – долить себе в Баккарди. Мальчики, если я вас брошу ненадолго, обещаете без меня не веселиться? - Это здесь-то? Такое я легко могу пообещать, - фыркает Брайан. - Лови скорее, он обещаниями не разбрасывается. Уж я-то знаю... Брайан щиплет меня за ухо, больно впиваясь в кожу своими тщательно отманикюренными ногтями. - Ааааай! Черт! Как больно... Мочка теперь точно вспухнет, нальется кровью и будет ныть до конца дня. Я хватаюсь за больное ухо рукой, и он тут же отводит мои пальцы – убедиться, что не поранил меня всерьез. А потом принимается поглаживать саднящее место – и мне сразу становится легче. - О, да вы явно найдете, чем развлечься, пока меня не будет. Только не делайте ничего такого, чего не сделала бы я, - щебечет Синтия, убегая. - Не такой уж большой выбор остается, - бормочет Брайан и, не удержавшись, негромко смеется. - Теперь я понимаю, почему она так тебе нравится. Запрокинув голову, я смотрю на него «вверх ногами». Даже с такого ракурса он невыносимо прекрасен. Он же возмущенно таращится на меня сверху-вниз. - Я ее терплю! - Конеееечно. Примерно так же, как терпишь меня. Никуда тебе, бедняжке, от нас не деться. Его брови взлетают над затененными стеклами очков. Я же в притворном изнеможении прижимаюсь щекой к внутренней поверхности его бедра. - Мне тааак скууучно... Согнувшись чуть ли не пополам, он произносит мне на ухо: - Сам сюда рвался. Не говори, что я тебя не предупреждал. - Не хочешь, чтобы клоун тебе аквагрим сделал? – весело предлагаю я и инстинктивно прикрываю ухо рукой. - Я и тебя завтра выставлю. Следом за Люсиль. Смеясь, он пытается отпихнуть мою руку, но я не даюсь, и в итоге он бросает эту гиблую затею. - Нельзя уволить человека с должности, которую он никогда и не занимал. Не волнуйся, я объяснил той леди, что мы вовсе не пара. Он зачем-то принимается постукивать по скамейке ногой. - Ты не обязан ни перед кем объясняться. Особенно перед этими. Я поднимаю голову с его бедра. До меня вдруг доходит, что, наверное, и класть ее туда здесь не следовало. - Да они все эти годы считали твоим бойфрендом Майкла. Что-то мне подсказывает... что если им детально все не разжевать, они бог знает чего надумают. Подавшись вперед, я смотрю, как носы моих кроссовок взрывают растущую у ножек скамейки траву. - Да кому есть дело до того, что они думают? Он тяжело вздыхает. И даже не касаясь его, я знаю, что все мышцы в его теле сейчас напряглись. - Тебе. Иначе ты бы на такие вещи и внимания не обращал, - я жду, что он сейчас начнет мне возражать, но он молчит. – Или, хочешь сказать, тебя не волнует, что люди думают про тебя что-то такое, что не является правдой? Я машинально хватаюсь за мочку уха и начинаю растирать ее пальцами, чтобы разогнать кровь. Не то на ней наверняка останется синяк. Рядом, на поляне, двое мальчишек дерутся из-за какого-то пластикового солдатика. А я злюсь на себя за то, что испортил приятный день. - Это что, например? Что Майкл - мой бойфренд? – он даже не запинается, произнося это слово. – По-моему, из нас двоих это скорее тебя волнует. Я ерзаю на сидении и спиной случайно задеваю его голень. А она тут же упирается мне между лопаток, и моя щека опять оказывается в опасной близости от его бедра, но я стараюсь держать дистанцию. - Ты не заводишь бойфрендов. Но при этом ничего не имеешь против того, чтобы твоим бойфрендом считали Майкла? Сейчас, наверное, не время и не место заводить эту тему. Но у меня не так-то много возможностей. - Не более, чем против того, чтобы моим бойфрендом считали тебя. Ей богу, мне кажется, что его бедро само приближается к моей щеке, будто бы он пытается снова меня к нему притиснуть. Но, может, это у меня в мозгах помутилось от того, сколько времени я провел под жарким августовским солнцем. Хорошо, что сейчас мы в тени. Завтра я наверняка буду смахивать на вареного лобстера. За ухо можно даже не волноваться, оно будет отлично гармонировать с остальными частями тела. - Ну, в общем-то, да, разницы никакой – ведь и то, и другое неправда. Ладно, раз тебе все равно, пускай думают, как хотят. Я очень стараюсь не выдать голосом разочарования. Хотя и зря, наверное, все равно на лице оно отлично читается. Он же сдвигает на лоб солнечные очки и смотрит из-под них прямо на меня. - Единственное, что мне важно, это чтобы я знал, что правда, а что – нет. - Хорошо, тогда я больше не буду никого поправлять. Ну вот, теперь его бедро точно само придвинулось к моей голове. Потому что я вообще не шевелился, а моя щека опять оказалась к нему прижатой. - И правильно. Чего ради поправлять людей, которые все правильно поняли? Голос у него низкий и хриплый, а лицо внезапно оказывается так близко к моему, что сердце у меня в груди начинает биться тяжело и гулко. Я несмело улыбаюсь, и он улыбается мне в ответ, пальцами же легонько тянет за ухо. И тут позади нас кто-то негромко откашливается, и мы оба одновременно оборачиваемся на звук. Брайан снова затеняет свои глаза солнечными очками, я же отодвигаюсь подальше от его бедра. - Посмотрите-ка, кого я нашла! Второго хозяина вечеринки, который, между прочим, везде тебя искал, Брайан, - радостно объявляет Синтия. Однако, когда она подводит к нам какого-то лысого мужика в жутко дорогих часах и лоуферах на босу ногу, лицо ее недовольно кривится. Это, должно быть, знаменитый Гарднер Вэнс. - По-моему, вам пора пойти пообщаться с народом, мистер Кинни, - акцент у него такой мелодичный – ну просто музыка. – Я вроде слышал, как лотерейщик выкликал ваше имя. - Уверен, он может подождать. Брайан сгребает в горсти джинсовую ткань на коленях, чтобы чем-то занять руки. - А я уверен, что не может, - отвечает Вэнс. Не могу понять, с вызовом он это говорит или нет. Улыбается, по крайней мере, приветливо. - Мы делаем все для того, чтобы наши сотрудники были счастливы, мистер Кинни. Он подносит к губам пластиковый стаканчик и отставляет мизинец, салютуя нам. - Ничего, Брайан, я пойду с тобой и усмирю драконов, жаждущих дохнуть на тебя пламенем, - говорит Синтия. И я вдруг представляю себе ее в образе Зены – с мечом в руке и в шнурованных кожаных сандалиях. - Ладно. Джастин, пошли. Он коленом подталкивает меня в плечо. - Ты иди, а мне нужно передохнуть. Я отодвигаюсь в сторону, чтобы он мог перемахнуть ногой через мою голову и соскочить со стола. - Гарднер? Вы с нами? – спрашивает Синтия. - Нет-нет, посижу немного в тени, нужно голову охладить. Не то пузырями пойдет, - весело хохочет он. Брайан переводит настороженный взгляд с меня на Вэнса. Видимо, оставить нас наедине кажется ему не очень хорошей идеей. И я, заразившись его беспокойством, чувствую, как в груди неприятно тяжелеет. - Если через десять минут не вернусь, сходи собери мои останки, чтобы можно было экспертизу провести. - Обязательно. Иди-иди, развлекайся, - хихикаю я. Бросив на меня последний унылый взгляд и краем глаза покосившись на Вэнса, он уходит. - Гарднер Вэнс, - лысый протягивает мне руку, и я ее пожимаю. - А ты, должно быть, Джастин. Художник, верно? – он непринужденно опускается на скамейку и скрещивает ноги – так, что из-под задравшихся штанин становятся видны голые щиколотки. – У Брайана в кабинете висит прекрасный портрет уличного певца. Я часто им любуюсь. - Спасибо, - вот и все, что мне удается выдавить. А я и понятия не имел, куда он дел ту картину. И не спрашивал никогда. - Тебе тут скучно, наверное? Может быть, в следующем году ты смог бы заменить этого жуткого художника, которого мы наняли шаржи рисовать? Если, конечно, в следующем году ты все еще будешь здесь. Отклонившись назад, он опирается спиной о стол и принимается покачивать в руке стаканчик с напитком. Теперь я понимаю, почему Брайан называет его заклинатель змей. - Там видно будет. Я не особо люблю шаржи, - вежливо улыбаюсь я, быстро взглянув на него искоса. Он придвигается ближе и, словно задушевный друг, стискивает мое плечо. Я же отворачиваюсь, стараясь незаметно высвободиться. - О, ну конечно! У тебя куда более изысканные вкусы. Я вовсе не хотел принизить твой талант. А ты что же, зарабатываешь на жизнь живописью? - Типа того. – Не знаю, можно ли еще считать «Рейджа»... - Ммм... Вообще-то нет. Я студент. Я щурюсь, хотя в эту часть парка солнце не заглядывает. Тут единственное на всю округу тенистое место. Но вдоль позвоночника у меня отчего-то покалывает, и от этого ощущения хочется зажмуриться. - Вот-вот получишь степень магистра? Подозреваю, что будь он американцем, ему и половина его гадостей не сходила бы с рук. Но колкости, произнесенные с таким мелодичным британским акцентом, вроде как уже и не кажутся колкостями. - Нет, бакалавра. - О, понятно. Кажется, будто голос его стал ниже на целую октаву. От чего это, интересно? От удивления? Черт его знает! Мне рядом с ним неуютно, и он должно быть это чувствует, потому что улыбается во все тридцать два, явно стараясь дать мне почувствовать себя в своей тарелке. - Бога ради, не подумай, что я осуждаю. Моя вторая бывшая жена была значительно моложе меня. Танцовщица! - доверительно сообщает он, и целых полсекунды мне кажется, что он и правда вспоминает о ней с нежностью. – Все мне твердили, что я выжил из ума. Наверное, так оно и было, - и снова мне кажется, будто он искренне сожалеет о том, что случилось, но он тут же портит все впечатление, сухо рассмеявшись. – Иначе разве стала бы она бывшей женой, верно? - Может, у вас просто не срослось, - задумчиво изрекаю я. - Может и так. Как бы там ни было, я сменил ее на более шикарную модель. Так что, в итоге, наверное, остался в выигрыше. А еще, очень возможно, что он просто втирается мне в доверие. Я слегка отодвигаюсь от него. Мне что-то не нравится, куда движется этот разговор. - Забавно, что Брайан никогда не упоминал о связи между этой картиной и вашими... – он медлит, подбирая верное слово, - отношениями? И смотрит на меня так, будто ждет, одобрю я этот термин или нет. Но я не стану этого делать. Черт, да я сам не знаю, как все это обозвать. - Он довольно закрытый человек. Кажется, впервые в жизни я радуюсь этому его качеству. - Это уж точно. Если, конечно, не считать всех этих курсирующих по офису слухов о его подвигах, - Вэнс понижает голос, будто хочет поделиться со мной важным секретом. – Я прямо-таки восхищаюсь его выносливостью. Управляться со всеми этими контрактами... и с тобой. Это требует значительной целеустремленности. Он очень целеустремленный человек, - он произносит это так, будто верит, что повторив эти слова несколько раз, сможет сам себя в них убедить. - И репутацию свою заработал честно. Своим успехом мы, во многом, обязаны ему. Сейчас он уже не заливается соловьем, наоборот, говорит холодно и сдержанно. Будто бы много размышлял на эту тему, но, как ни крути, все же вынужден был прийти к такому умозаключению. Пускай и очень неохотно. - В то, что ему действительно важно, Брайан вкладывается по полной. - И этому у него стоит поучиться, верно? Его целеустремленности, его самоотдаче... Нам всем стоило бы брать с него пример. Ей богу, мне кажется, он говорит это искренне. Ну, может, с таким легким оттенком искренности. Не уверен, что он отдает себе в этом отчет, но, по-моему, он реально восхищается Брайаном. Меня же это почему-то заставляет едва не лопаться от гордости. - Конечно. Он и мне всегда говорит, чтобы я всеми силами старался преуспеть в своем ремесле. - Это прекрасно, - Вэнс так смачно перекатывает это слово на языке, словно оно медом обмазано. – Нет в жизни ничего более приятного, чем осознавать, что ты – архитектор собственной судьбы. - Ух ты! «Архитектор собственной судьбы!» Мне нравится, - само собой выскакивает у меня изо рта. Я пытаюсь вообразить себе, что бы построил, если бы меня попросили сконструировать собственную судьбу, и впервые за все время разговора тяжесть, давившая мне на грудную клетку, куда-то исчезает. Может быть, этот ушлый рекламный агент только что всучил мне броский слоган, но мне определенно хочется купить то, что он рекламирует. Наверное, вот почему люди всегда так охотно клюют на рекламу. Всем хочется верить, что в ней заключена хотя бы крупица правды. Проектировать собственную судьбу... Это ведь заманчиво и вовсе не нереально, разве нет? - Вот смотрю я на тебя и вспоминаю, как сам был голодным, растерянным студентом. Убил бы за то, чтобы в то время рядом со мной оказался кто-нибудь вроде Брайана и помог мне сориентироваться по жизни. - Мне повезло, - ухмыляюсь я. Наверняка он вкладывает в свои слова какой-то неприятный подтекст, но мне плевать. Да, я считаю, что мне повезло. И если бы у меня была возможность изменить свою судьбу, единственное, чего бы я точно не тронул, - это присутствия в моей жизни Брайана. Да, и живопись. Живопись я бы тоже оставил. Интересно, а что еще? - Моя мать сидела на пособии, так что помочь мне с учебой было некому. Пришлось долго и упорно работать, чтобы добиться того, что есть у меня сейчас, - Вэнс окидывает меня внимательным взглядом, словно пытается рассмотреть каждую мелочь. – Единственная надежная вещь в этой жизни - это инвестиции в самого себя. Этого у тебя никто не отнимет. А на все остальное полагаться нельзя. Я встречаюсь с ним взглядом и теперь, кажется, понимаю, почему он так бесит Брайана, почему Брайан так старается взять над ним верх. Он виртуозно умеет выводить из себя. Прямо как Брайан, только выглядит при этом страшнее. - Брайан это понимает, вот почему он так успешен. И я тоже. И ты будешь, если сделаешь правильные инвестиции. Его слова, словно ушат холодной воды, окатывают меня с головой, просачиваются сквозь кожу и намертво застревают в мозгу. - Так и будет, - я с трудом сглатываю, в ужасе понимая, что если меня сию минуту кто-нибудь спросит, как именно я собираюсь это сделать, я не буду знать, что ему ответить. – А Брайан-то, видимо, очень хорош, раз вы все же решились на этот раз инвестировать в него и сделали его своим партнером. - Когда я встречаю равного себе, я сразу это понимаю. Я сейчас чувствую себя примерно таким же значительным, как муравьи, ползающие у моих ног. - Ну, с меня хватит! Никогда еще не был так счастлив услышать, как ноет умирающий от отвращения Брайан. - Уже выдохлись? А мы с Джастином как раз пытались узнать друг друга получше. - Ну а теперь можете узнать получше официанток в кафетерии, - перебивает Вэнса Брайан и вклинивается между нами. Вэнс ставит стаканчик на стол, встает и одергивает штанины. Его лысая голова сияет даже в тени. - Что ж, желаю вам хорошо провести время. Погодка отличная. Ешьте, пейте, наслаждайтесь жизнью. - Посмотрим, с каким наслаждением вы будете подписывать счета за это милое мероприятие, - напоминает ему Брайан. - Джастин, приятно было познакомиться. Вэнс демонстративно не обращает на Брайана внимания, меня же удостаивает еще одним сердечным рукопожатием. Меня так и подмывает не подать ему руки, но мама бы мне за такое хамство голову откусила. Брайан снова усаживается на свой пьедестал. Мне не очень хочется занимать место, с которого только что встал Вэнс, почему-то кажется, что на скамейке от него должно было остаться жирное пятно. В итоге Брайан ставит туда свой ботинок. - Ну что, кусался? Откинувшись назад и упершись локтями в столешницу, я смотрю, как Вэнс уходит прочь, постепенно становясь все меньше и меньше. - У нас был... ммм... интересный разговор. Он надавал мне советов о том, как стать настоящим мужиком. Я вскидываю руки и напрягаю бицепсы, пытаясь изобразить из себя Железного Арни. - Надо же, какой извращенец! – смеется Брайан. – Он случайно в наручники тебя заковать не предлагал? Фу, вот Вэнса, заковывающего меня в наручники, я точно не хочу себе представлять! - На самом деле, в его словах было разумное зерно. И это правда. Может, он и мерзковатый парень, но слова мне сказал правильные. Действительно, пора мне уже стать архитектором собственной судьбы. Начать добиваться всего самому, а не ждать, пока оно само как-нибудь устроится. - Ну, все когда-нибудь бывает в первый раз. И все же, не позволяй ему сбить себя с толку, - предупреждает он. – Он это умеет, я знаю. - С тобой он тоже так? Брайана нечасто увидишь выбитым из колеи, и потому я часто забываю о том, что он такой же человек, как и все мы. Да, если честно, по-моему, он и сам не хочет, чтобы я об этом помнил. - Он просто болтун, - Брайан прикусывает ноготь большого пальца. Я не допытываюсь, потому что Брайан-то как раз уж точно не болтун. И временами это не так уж плохо. - Так и что он там тебе насоветовал? Как же стать настоящим мужиком? – фыркает он, наконец. - Сказал, что я должен быть архитектором собственной судьбы. - Симпатичный слоган. Уверен, с его помощью можно было бы впарить людям кучу личностных тренингов, - смеется он. – Или, скажем, инвестиционный банк. Выражение лица у него – ну прямо воплощенный цинизм и скепсис. - А разве сам ты в это не веришь? Ты же всегда мне твердил, что каждый человек ответственен только перед самим собой. И что полагаться в этой жизни можно только на себя. Мысленно я уже подсчитываю, сколько мне придется вложить, чтобы выстроить крепкий фундамент под мою будущую судьбу. - Ага. Но не ты ли всегда говорил, что это чушь? – чуть мягче отвечает он. Я же подскакиваю на ноги, слишком возбужденный всеми этими мыслями, чтобы сидеть спокойно. - А, может, не такая уж чушь. Разве это плохо – быть независимым человеком? - Нет, конечно, – его брови уползают под дымчатые стекла очков. – Но и в том, чтобы в нужный момент попросить о помощи, тоже ничего плохого нет. - Я понимаю... но... Не пора ли мне уже начать выплачивать долги всем, кто в тот или иной момент мне помогал? - Ага. Для начала купи мне новый костюм, - усмехается он. Я подхожу ближе, и руки мои в карманах штанов цвета хаки сжимаются и разжимаются от волнения. - Ну нет, у меня есть идея получше. Сделаю кое-что такое, чтобы ты смог мной гордиться. - Сам скажешь или я должен угадать? – спрашивает он, приподнимая мою голову за подбородок и заглядывая мне в глаза. - Не скажу пока, тут я сам должен разобраться. Сделать, наконец, правильные инвестиции. - Ты как-то подозрительно уверен в себе. Я сжимаю руками его колени и улыбаюсь так, что даже в тени, где мы сидим, по-моему, становится светлее. - Скажем так, я решил больше не полагаться на милость посторонних. Он смотрит на меня настороженно. В любом другом месте я бы набросился на него с поцелуями и тем самым пресек все дальнейшие расспросы. Но тут я сделать этого не могу. Он знает об этом, и, наверное, потому впервые в жизни просто отстает от меня. Оставляет эту тему. Отпускает меня проектировать мое собственное будущее. А я знаю, что выстроить что-то новое, более прочное, можно только окончательно разобравшись со старым. И начать тут нужно с моего отца. Пришло время двигаться дальше. В свое время он помог мне встать на ноги, и я теперь должен расплатиться с ним, обнулить счета и выложить на стол все карты. Он сделал первый шаг, и я перед ним в долгу. Да и перед самим собой тоже. Ну что же, значит, время пришло. Пора мне выйти из тени на яркий солнечный свет.