Противостояние себе

Глава 9.

      Я смотрела на Клариссу непонимающим взглядом. Она была вся красная, разлохмаченная, дыхание — прерывистое, а глаза бегали по комнате, пытаясь найти хоть в чем-то поддержку. Да еще и губы ее опухли.       Девушка медленно осмотрела меня и нахмурила лоб. В ту же минуту ее брови взлетели вверх, показывая мой нескрываемый шок. — Бет, ты ничего не хочешь мне рассказать? — Кларисса, я не могу, — ответила я, устремляя взгляд на обеспокоенное лицо Ла Ру. — Бет, прошу, расскажи мне хотя бы то, что можешь. Я хочу тебе верить. Мне надоело, что меня постоянно тыкаю в то, что ты меня используешь, и в то, что ты просто хочешь отомстить Джексону за Рейчел, — дрожащим голос молила Кларисса.       После услышанного на моем лице, я в этом уверена, отразилось удивление. Что-что? Я не ослышалась? Отомстить Перси за Рейчел? — Ладно, только дай мне переодеться, хорошо?       Получив утвердительный кивок, я прошла в ванную комнату, заранее прихватив с собой из шкафа шорты и майку. — Бет, чайник закипел! — крикнула дочь Ареса, пытаясь отыскать заварку. — У меня нет чая, не ищи, — с улыбкой ответила я, взяв с полки баночку растворимого кофе. — Что?! Как это у тебя нет чая?! — ворчала Кларисса, беря кружку-хамелеон, которую я до этого момента старалась не замечать.       Я ведь знала, что, как только Кларисса нальет туда кипяток, проявится рисунок — надпись.       «С днем рождения, Воображала! Люблю тебя…»        Ее мне подарил Перси на одиннадцатилетие. — Кларисса, прости меня, пожалуйста, но все же возьми другую кружку…       Девушка понимающе кивнула и выполнила мою просьбу, взяв точно такую же кружку, как и у меня — с узким дном и расширенную к верху, полупрозрачную, с незамысловатыми узорами и крупным рисунком Волка. Хах, Волк. Моя была с Совой.       Кларисса видела, что я колебалась. И она дала мне время собраться с мыслями и примириться немного с эмоциями, воспоминаниями, болью… Она все это понимала. Наверное, самое лучшее качество Клариссы — ненавязчивость, но и в то же время близкое присутствие, которое ты всегда ощущаешь рядом, как поддержку. И только в крайнем случае она поможет, пойдя против воли близкого, потому что всегда в первую очередь предложит выбор.       За эти несколько недель я очень хорошо ее узнала. Кларисса весьма противоречива… Она как будто чувствует, о чем думает человек. Многие только подумают о вопросе, а она уже на него ответит. Ла Ру никогда не скажет «Твои проблемы. Вот и решай их сам». Нет, она так не сделает. Никогда.       На тренировках я уже давно заметила, как она расставляет планки общения. Для каждого человека у нее своя планка. И именно ее она перемещает, никогда не занижая свою личную. Но ей всегда хочет поднять ее еще выше. Если ей сказать «Ты не сможешь, у тебя планка слишком низкая», то она ее начнет поднимать постепенно. Но как только она почувствует, что встала на нее уверенно, то повысит уровень и, крепко держась за эту самую планку, начнет карабкаться к своей цели. Именно с осознанием этого я и поняла, что Кларисса просто гений. Она не прыгает выше своей головы, а уверенно, постепенно поднимается и прилагает для этого огромные усилия.       Хотя у нее есть очень странная привычка. Я видела, как она помогала Мелиссе на тренировках на Аресовом поле. В особенности на полосе препятствий, когда Мелисса упала. Еще бы чуть-чуть и девочка что-нибудь бы себе сломала. И Ла Ру помогла ей. Но стоило Лайтс попытаться сместить Клариссу, как та безжалостно скинула ее туда, откуда помогла подняться.       Пусть дочь Ареса и никогда не говорила о собственном прощении и милосердии, но именно в тот день я поняла, что она не прощает именно предательств. Она расценила поступок Мелиссы Лайтс как предательство. И я была солидарна с Клариссой. Я понимала и принимала ее сторону. И если она не простит никогда предательства, значит, и сама никогда не бросит. Именно тогда я полностью осознала, что могу доверять ей. Вот только голос девушки вырвал меня из раздумий: — Аннабет, все хорошо? — с опаской спросила она, заглядывая мне в глаза. — Все хорошо, просто задумалась. Прости. Наверное, ты уже знаешь какие-то моменты, но я все же начну с самого начала. Я, Перси, Крис и Талия. Это все была одна наша неразлучная компания, — Кларисса хотела что-то спросить и уже открыла для этого рот, но я ее перебила: — Рейчел еще тогда не было с нами. Так что ее пока не трогаем. У нас была дружная компания. С Перси мы познакомились, когда нам было по пять лет. Я тогда только переехала из Сан-Франциско и совершенно случайно, когда гуляла с папой на площадке, увидела темноволосого мальчика. Он залез на дерево и не мог с него спуститься, — я улыбнулась от этого воспоминания и словила указательным пальцем слезинку, готовую вот-вот сорваться с моей щеки. Улыбнувшись еще раз, я продолжила: — Потом, это было в семь лет, мы с ним попали в лагерь. Здесь и познакомились с Крисом и Талией. В тот день я поняла, что обрела настоящую семью, которую люблю и по сей день. Я каждым из них очень дорожила. И дорожу сейчас. Даже несмотря на то, что я всячески стараюсь их оттолкнуть от себя. Когда нам было по одиннадцать лет, мы встретили Рейчел. С того дня я осознала, что меня постепенно вытесняют из моей семьи. Рейчел угождала всем, абсолютно всем. А я лишь принимала тот факт, что у нас с ней завязалась борьба за Перси, когда он находился рядом с нами. Но при этом мы с ней очень хорошо дружили. И с двенадцати лет меня начали преследовать страшные кошмары. Каждую ночь я боялась закрывать глаза. Ведь именно каждую ночь во сне погибали все те, кто мне дорог. Я не могла переживать эту боль вновь и вновь. Я несколько лет боролась с ними. А потом поняла, что я не вижу эти сны, когда нахожусь дома или когда не вижусь с Перси и ребятами. Я поняла, что мне так легче. Да и не так страшно за них, потому что полукровкам часто снятся именно вещие сны. И я постоянно ходила в страхе от того, что могу потерять их. И что они погибнут в муках именно из-за меня. Ох, Кларисса, Перси любит меня. Я знаю. Но также я знаю, что причиняю нам боль двоим своими словами и действиями. Я, наверное, впервые открыто скажу о том, что люблю его. И я боюсь не за себя. Я боюсь, что может случиться что-нибудь непоправимое. Я просто настолько от всего устала, что именно поэтому согласилась на этот поиск. Я так устала быть сильной, непобедимой, лучшей. Ты ведь понимаешь. Не лидером. Я просто хочу быть собой. Хочу, чтобы от меня не требовали, а любили. Чтобы считали не лидером, а просто другом. Я так устала от себя сильной, что хочется разрыдаться и забиться куда-нибудь в уголок. И все. Но я так не могу… — Бет, я от тебя ничего не требую. Я прекрасно понимаю, что ты устала от роли лидера. И от роли вечного столба, на который все опираются и боятся отпустить, тоже. Но если они отпустят, то увидят реальный мир. Чейз, ты — и только ты — решаешь, кем тебе быть. Я не знаю, как тебе все объяснить. Но просто попробуй расслабиться во время поиска. Прошу. Ты не одна. И я не тот человек, который постоянно говорит о своих чувствах и показывает их на публике. Просто знай, что за все время нашего с тобой общения и дружбы я очень сильно привязалась к тебе. И ты стала моей семьей. Я чувствую твою поддержку. Но и ты должна позволить себе отпустить прошлое свое «я» и просто забыть о том, что ты столб, за который вечно все держатся. Не думай о других. Ты никому и ничего не должна. И я прошу тебя отпустить себя и позволить мне хотя бы иногда помогать тебе. И никогда! Слышишь? Никогда в жизни и после смерти не бойся опереться на меня. Я всегда поддержу. Даже если ты будешь не права или против моей помощи. Я все пойму. Я и сама такая же. Но не забывай, что есть я. Я своих не бросаю. И пойду за тобой, куда скажешь. Даже если и не скажешь, все равно пойду. Вот такая я. Я никогда в жизни не скажу никому «нет». Потому что я дорожу своим кругом общения. Я дорожу своей семьей. И я дорожу и не разбрасываюсь друзьями. Тем более, когда я знаю, что найти хороших друзей очень сложно. Потому что не всегда ты сам можешь быть этим хорошим другом. Но я правда стараюсь. Просто верь. — Ох, Кларисса… Иди сюда, — я не удержалась и заключила девушку в крепкие объятия. Я не хотела ее отпускать. У меня было такое чувство, что мы с ней знакомы. Всю жизнь.       Кларисса всегда все анализирует. Она проста и неприхотлива в общении. С ней всегда было просто. Но все эти достоинства лишь поверхностны. Ла Ру мастерски владеет своими эмоциями и мыслями. Она может болтать без умолку, но в то же время все рассчитывать до мельчайших деталей. Она всегда знает то, о чем ты думаешь. Потому что сама делает ударения на нужные слова в своей речи, которые наводят тебя на те или иные мысли.       Она всех, кроме меня, держит на расстоянии. Люди думают, что если Кларисса говорит о личном и постоянно по-детски искренне болтает, то значит, она подпустила их к себе очень близко и доверилась им. Но это не так. Ей сложно принять себя. И внутри нее всегда идет вечное противостояние. Она постоянно борется со своим внутренним ребенком, внутренней собой.       Я вижу, как она относится к младшим полукровкам, которым лет по шесть, семь. Она очень с ними добра и пытается подарить им все то, чего не получила и по сей день сама. В домике Ареса недавно появилась Леми Стерт. И если бы Вы только знали, как Ла Ру к ней трепетно относится.       Она не переносит своих братьев и сестер, так как считает их тупыми. Но к Леми, которой всего-то каких-то пять лет, она очень сильно привязалась. Настолько сильно, что всегда, при любом удобном случае, уделяет ей свое внимание.       Я прекрасно осведомлена, что последнюю неделю Леми очень дразнили и обижали в домике. Кларисса тогда устроила всем такую взбучку… Да, и еще попросила Рича поменять ее с кем-нибудь комнатами. Так как она взяла Леми под свое крыло, то им было все же немного (много) тесновато в маленькой комнатушке, в которой с трудом помещались даже два человека.       И насколько я знаю, у нее теперь собственный небольшой домик, который выделили для них. Но он находится в лесу. На какой-то поляне. Хирон посчитал, что так действительно будет лучше для всех. Правда, Кларисса пока не знает об этом. А мне еще и надо будет выбрать для ее домика обои, мебель и мелкие детали, которые бы придали домику уюта и теплоты… — Бет, пора собираться, — прошептала Кларисса, стискивая меня еще сильнее в своих объятиях. — Ох, да, конечно. Только приведу себя в порядок. А ты сходи в домик. Тебе нужно собрать вещи. Да, и, кстати, потом расскажешь, почему ты прибежала ко мне с опухшими губами! — быстро протараторила я, забегая в ванную и оставляя Клариссу шокировано то открывать, то закрывать рот в немом возмущении. Прям как рыба, не находите?