Приятная работа. Сборник PWP

– Пожалуйста, найди его! – Рэдхуд просит. Рэдхуд умоляет, забыв о гордости. Оторопело смотрю на это, он принимает мое молчание за нежелание, клянется сделать взамен все, что угодно. Спохватившись, киваю: – Да! Буду искать, конечно! И как можно скорее! Обговариваем детали – как не попасться пролетающему мимо супермену, как обогнуть полушарие, избегнув радаров. В оружейной получаю плащ-хамелеон и сканеры воздушного пространства. Из окна стрелой взмываю в небо. Какая свобода! И какого черта чувствую себя заложником в команде антигероев? Здесь мне никогда не запрещали лететь куда хочу. Если бы после спасения достался Лиге справедливости, меня бы засунули в младшую лигу и шагу не дали ступить без приказа. Либо отправили в тюрьму. Кажущаяся бесконечной атмосфера внезапно заканчивается, гигантские колонны облаков, плывущие над морским горизонтом, остаются внизу. Близкие звезды, не мигая, горят на почти черном небе, потоки ветра пытаются увлечь за собой. Скрывающая лицо маска подернулась инеем, стираю его кулаком. Расслабляюсь, прикрываю глаза. Слушаю. Гомон тут же заполняет мое сознание. Я будто стою посреди шумной улицы, только даже Тайм-сквер в час-пик не бывает настолько заполненной. Пульс целой планеты. Вслушиваюсь в его ритм, выделяю мотивы. Восточное полушарие полнится незнакомыми гортанными диалектами, звуками портов, джунглей и грязных человеческих муравейников. Ищу знакомый и без аудиозаписей Джейсона голос Дика, его дыхание, сердцебиение. Ничего. Зато вылавливаю занятный разговор героев Лиги. Супермен, потрясая бумагами, называет эксперимент Сэвиджа ходячей угрозой, кипятится, что объект нужно найти как можно скорее. Бэтс дает ему в челюсть – «Синий криптонит?» – «А как тебе еще-то мозги вправлять?» – и отвечает, что у них есть дела поважнее, чем гоняться за одним мальчишкой. Кларк, ты же мой отец, ты, придурок! Господи, можно я поменяю родителя? С досадой встряхнув головой, лечу вдоль экватора. Запад полон известных языков, понятных звуков повседневных дел, человеческой жизни. Вспышкой врывается знакомый голос. Обращаюсь к Америке, далекий Грейсон глумливо говорит что-то, учащенно дышит. Мчусь на голос, нахожу старый заброшенный ангар в промзоне Готэма. Зависаю над потолочным окном, внутри к опорам гроздьями привязаны побитые бандиты, а Дик в костюме Найтвинга поучает распятого на решетке главаря. – Продавать наркотики детям – это нехорошо. Смертельно опасно, как не хорошо. – Да ты знаешь, кто я такой?! – брызжет слюной связанный наркобарон. Грейсон обнимает рукой прут рядом с лицом мерзавца. Непонятно как выдвинувшиеся из пальцев когти разрезают арматуру на аккуратные бруски, вмиг побледневший уголовник замолкает. Дик складывает их тому в нагрудный карман и, похлопав по щеке, говорит: – Если продолжишь продавать у школы, я вернусь. Собирается уйти. Вдруг в ангар вбегает парнишка лет пятнадцати, с револьвером и паническим воплем бросается на повязавшего его боссов героя. Как же я проморгал? Что, если из могилы выбрался уже не тот Дик, которого я знаю? Что, если он как зомби под контролем? Я ведь и сам недавно был, почему не подумал об этом? Не успеваю среагировать, секунда и дуло револьвера погнуто перед носом паренька, он, пискнув, убегает, а на джинсах расползается мокрое пятно. Дик издает вполне человечный смешок. С облегчением спускаюсь вдоль стены, чтобы перехватить Грейсона вдалеке от чужих глаз. Снимаю маску, да, он меня еще не знает, но надеюсь, этот жест открытости вызовет доверие. – Дикки! – тихо окликаю, вкладывая в это слово все свои чувства, все беспокойство. – Кто такой Дикки? – отзывается зимний солдат. Пораженно замираю, не в силах вырваться из дежавю. В голове проносятся сценарии диалога. В большинстве вариантов я теряю его. Но ведь и спасала Баки не раз, в других мирах возвращала домой. – Кто же ты? – Я Найтвинг. – Ты один или работаешь на кого-то? – Один. – Ты хочешь быть один? Он замялся от неожиданного вопроса. – Помнишь Джейсона? Робина, Рэдхуда? – Робин? – лицо под маской оживает. – Он по тебе очень скучает. Поговори с ним? Вызываю Тодда, быстро предупреждаю о ситуации, осторожно передаю переговорное устройство. Слышу, как Джейсон на эмоциях пытается разговаривать с Диком, затем берет себя в руки и начинает Найтвингу перечислять важные для них места и события, имена. На последние тот не реагирует, как если бы все знания о человеческой жизни бэт-семьи были стерты, но при упоминании позывных и работы меняется в лице. – Сейчас! Это узнает! – кричу я в трубку. Джейсон подстраивается, напоминает о совместных операциях, готэмских ночах, проведенных вдвоем. Догадываюсь, о чем он – развлекались в костюмах. Мои щеки краснеют. Найтвинг соглашается увидеться с Робином, даже пойти к нам на базу. Обрадовано выдыхаю. – Иди же сюда, – с заботой обнимаю Дика, несу по небу на виллу у побережья Мьянмы. Грейсон по дороге весело крутит головой по сторонам, радуется полету, я с улыбкой поддаю скорости. Путь через полмира не быстрый, успеваю присмотреться, Найтвинг кажется вполне собой, искренним, спокойным, позитивным. Приземляемся на балконе кабинета, Джейсон, измотанный дневной операцией, задремал за столом, но при нашем приближении открывает глаза. Только увидев красную маску на лице бывшего Робина, Найтвинг смело делает шаг к нему. Проводит рукой по лицу, всматривается, обнимает за плечи. И целует, изголодавшись, страстно. Срывает с Джейсона куртку, разрывает кевларовый бронежилет будто обычную тряпку, с нежностью припадает к оголившейся шее, Тодд в наслаждении закатывает глаза. Найтвинг стискивает любовника, облапывает всего нетерпеливыми руками. Джейсон теряет голову, его приподнимают и укладывают на стол. Как не хочется остаться посмотреть, но мне давно пора удалиться. Выскальзываю из кабинета, спешу в свою комнату. Хвала богам, я могу видеть сквозь стены. Выделенная мне спальня пуста, кроме мебели. Раскидываюсь на свежих простынях, избавляюсь от одежды. Пристально вглядываюсь сквозь толщу перекрытий в то, что происходит в кабинете босса. Босс с разведенными ногами. Накрывает ими синие линии на плечах Найтвинга, подставляется под его пальцы, синие полоски ритмично погружаются в задний проход. Рэдхуд дает себя растягивать, в истоме сжимает руки на вороте Дика. Найтвинг вращает пальцами, всматриваясь в лицо Джейсона, слегка соприкасаясь с ним губами. Сердца обоих бьются быстро как у птиц. Вижу насквозь, как Найтвинг умело добирается до простаты, как все внутри Джейсона сжимается, как он выгибает спину в стоне. Супер зрение открывает новые грани знания их тел, их сексуальных предпочтений. Каждое прикосновение Найтвинга вызывает в Джейсоне каскад реакций, взвинчивает пульс, заставляет его член подрагивать. Мой собственный напоминает о себе напряженным стояком. Накрываю оголившуюся головку ладонью, прикосновение отзывается болью, вскрикнув, пораженно кончаю. Найтвинг между тем врывается в тело любовника, Джейсон ошеломленно замирает, пытаясь справиться с валом ощущений, идущих по нервам, отдающихся волнами возбуждения в мозгу. Вцепляюсь в каменный стояк. Водя обеими руками, размазываю сперму по стволу, слежу, как Найтвинг вгоняет свой в Рэдхуда. Всаживаюсь в ладони в одном ритме с мужчинами наверху. Они упоенно метят друг друга, шепчут «птичка», «крылышко». Занимаются любовью. Дик мерно входит в старшего брата, задает неспешный, изводящий темп. Джейсон стонает в голос от каждого толчка в простату. Могу поспорить, в прошлом он не давал так себя иметь, так доминировать. Новому Найтвингу отказать невозможно. Хотелось бы оказаться под ним, почувствовать в себе. Бесстыже облизываю средний палец, старательно набираю слюны с языка, во рту остается привкус спермы. Проникаю в себя, с трудом расслабляюсь даже при одном пальце. Как Джейсон это терпит? Подлаживаюсь общему ритму, задрав ноги, растягиваю чувствительную дырку. Вхожу во вкус, добавляю все больше пальцев, все глубже в горячее нутро, сладостно постанываю. Вижу, что парни готовы кончить, одновременно приближаются к финалу, изменения в их организмах завораживают. Крамольно готовлюсь кончить вместе с ними, нащупываю пальцем бугорок простаты, одновременно с их оргазмом давлю. И забыв себя, выгибаюсь на постели, вульгарно подмахивая бедрами, оприходую себя обеими руками, разбрызгиваю сперму на стену и пол. Отойдя от оргазма, но все еще не потеряв твердости, слышу, как в другой части здания решают переместиться в спальню Джейсона. Да она прямо над моей! Теперь придется быть тише. Зажимаю себе рот рукой, другой мну толстый член, судорожно втягивая носом воздух – наверху Найтвинг раскладывает Джейсона на простынях, наваливается всем телом и снова врывается, до упора, до упоенного крика. Джейсон совсем поплыл, как и я. Дик меняет позы, вертит Рэдхудом, вгоняясь в него то так, то этак. Размашисто вбивается в распаленное тело, сейчас так не похожее по своей физиологии на тело спокойного мужчины. Секс превращает нас в других людей. Бездумно следую за их позами, меняю положение рук, отождествляю себя с ними. Сердце в груди безумно и счастливо колотится. Струя бьет на простынь подо мной. Возбуждаюсь от вида собственного молока, падаю на него членом, двигаю распяленными бедрами, потираясь о теплую мокрую ткань. Она ощущается слишком грубой, несмотря на крайнее, лихорадочное возбуждение, долго терпеть не могу. Обнимаю горящую плоть ладонью, толкаюсь в свою руку, представляя, как Дик толкается в Джейсона. Острым слухом улавливаю каждый их вздох, как если бы лежал между ними. Засовываю сзади пальцы, хорошо, что они у меня такие длинные, с острым наслаждением массирую простату. Слух дарит полное ощущение присутствия, отчаянно выгнувшись, кончаю в четвертый раз. Наверху продолжаются ласки. И не глядя через потолок, слышу каждый толчок, каждый влажный поцелуй. Даже, кажется, каждое прикосновение. Грубо сминаемую кожу на бедрах, мягко скользящие пальцы на груди. Ласкаю себя вслед за ними, как же мало двух рук. Искусываю полные губы, ногтями впиваюсь в кожу на шее вслед за зубами Найтвинга на Рэдхуде. Из последних сил довожу себя до оргазма, опустошаюсь до суха и с криком теряю сознание. На следующий день, читая в кабинете босса досье на самого себя, я шокировано хмурюсь. Джейсон рядом говорит что-то ободряющее, убеждает, что все эти убийства не моя вина. А я вижу в бумагах только одно – Коннору шестнадцать. Я в теле несовершеннолетнего... вчера ночью… Дорогой боженька, я педофил? *Sweet sixteen – яркие приятные впечатления, которые человек переживает в 16 лет, первый опыт, первая любовь.