Желание дочери

Из разбитого круглого окна была видна неистовая буря, которая началась из-за церемонии, но слышно её не было. В воздухе витала грусть и звук елозящего о деревянный пол паровозика, с которым играла Бо. Когда он попытался уговорить её уйти с ним, она лишь непривычно потусторонним голосом в резкой, несвойственной его дочери, манере предложила стать её машинистом в горящем поезде. После она никак не реагировала на его просьбы, продолжая сидеть и играть. Тед обыскал комнату, посмотрел на очередную картину мужчины и увидел зеркало. То же самое, что и в поезде. Если следовать безумной логике этого мира, то, возможно, это зеркало могло вывести их обратно. Он мог бы разбить зеркало, взять дочь и сбежать – это может сработать. Нужно было действовать быстро, пока отсутствует Пинстрайп. Но стоило ему прострелить зеркальную гладь, как из неё появилась зловещая фигура Пинстрайпа. – Ах ты дрянь! – прокричал тот. – Лезешь в наш идеальный союз! Тед напрягся, готовя своё оружие к бою с похитителем дочки. Либо он, либо Пинстрайп. Висящий в воздухе Пинстрайп глухо рассмеялся, и в эту же секунду острые колья отрезали ему путь к зеркалу. Просто так сбежать он уже не мог, но и сражаться тоже. Как бы он ни пытался ударить – пробить щит злодея он не мог. А приспешники Пинстрайпа постоянно отвлекали Теда от главного противника. Спустя множество ударов, промахов и попаданий Тед упал на колени без сил, чем вызвал ликующий смех Пинстрайпа. Понимание того, что ему остались считанные секунды перед тем, как тот убьет его, заставило в последний раз взглянуть на дочь, уже чужую и холодную, некогда бывшей его милой и игривой дочуркой. Она отвлеклась от серой игрушки, чувствуя его пристальное внимание, и их взгляды столкнулись. Его тоскливые темные глаза встретились с её искусственно желтыми, словно извиняясь за ошибки и прощаясь. Именно сейчас он понял, что проиграл. Они продолжали смотреть друг на друга под хриплый смех Пинстрайпа, который парил в воздухе, занося руки для последнего удара. Тед робко улыбнулся ей, запечатлевая её образ, который он будет лелеять в своем персональном аду. Злодей продолжал смеяться, но ритм нарастал, становясь своеобразной мелодией. Молния уже готова обрушиться на голову несчастного отца. – Оставь его, – внезапно произнесла Бо тихим голосом. И Пинстрайп остановился из-за её просьбы. Тед замер на полу, глядя на неё, надеясь на то, что она вновь его, но этого не произошло. Пинстрайп подлетел к ней и аккуратно приземлился. – Зачем, Бо? – спросил тот. – Зачем тебе этот жалкий дурак? – Он не оставит меня, – спокойно ответила она. – Нет смысла убивать того, кто предан тебе. Пинстрайп злобно цыкнул из-за недовольства. Не так он представлял себе отцовство, не так. Ему оставалось лишь избавиться от надоедливого Теда, и Бо полностью принадлежала бы ему. А теперь из-за прихоти дочери ему придется делить её с этим неудачником, для которого один удар сейчас стал бы фатальным. Он сжал кулаки и вылетел через окно, оставляя за собой Бо и Теда. Тед устало облокотился на широкую кровать, глубоко вздыхая и замечая, что Джорджа и зеркала нет. Куда мог подевать пес, Тед не знал, но помнил, что поднимались они вместе. Как только Пинстрайп исчез, ему стало легче. По крайней мере его не попытаются убить в ближайшее время. – Бо? – неуверенно позвал он. – Да, Тед? – отозвалась она, изучая вагон поезда. – Пойдем домой, – сказал он. – Мы и так дома, – сказала она. – Тебе придется принять это, смириться. Он ничего не ответил, так как понимал, что это не его Бо, и она никогда не покинет своего отца, Пинстрайпа. Единственное чего он не понимал так это, то зачем она попросила оставить его в живых. Спрашивать он смысла не видел – она уже и так ответила Пинстрайпу на это. Он положил голову на пыльное покрывало, не отводя взгляда от играющей Бо. Усталость накрывала его с головой, и он чувствовал, как глаза постепенно закрываются, хотя он и силился оставить их открытыми. В это время Пинстрайп пытался отыскать Дики, из-за которого, по его мнению, Тед смог добраться до него и помешать его идеальному плану. Он собирался засунуть пройдоху глубоко в пещеры, где его никто не найдет. Пока он искал Дики, то узнал, что пропала Берди из клетки в Голодном доме. – Эти ничтожества, – прошипел он, разрушая Голодный дом. Он прекрасно осознавал, что если эти двое снова вместе, то поймать их будет совершенно невозможно. Непредсказуемые старики действовали слаженно, оставаясь счастливыми и любимыми. Это его раздражало, но сейчас он ничего поделать не мог. Главная проблема – Тед. Нужно было убедить дочь в его ненужности и избавиться от этого хлама, но, так же как и в ситуации Дики и Берди, это было невыполнимо. Последний раз взглянув на развалины Голодного дома, он решил вернуться обратно, вспомнив, что оставил Бо наедине с Тедом, который мог похитить её у него. Но когда он вернулся, то увидел мирно сопящих рядом друг с другом Бо и Теда. Он раздраженно хмыкнул и попытался переложить Бо на кровать, но та так сильно вцепилась в бывшего отца, что не представлялось возможным разделить их. Ещё больше злясь, он подхватил Теда и уложил их обоих на кровать, поднимая облако пыли. Было очень поздно, поэтому он прилег рядом, следя за тем, чтобы его дочь никуда не пропала. Буря медленно утихала, забирая с собой хаос и боль предыдущего дня. *** Когда Тед проснулся, он не сразу понял, где находится. Но после произошедшее накануне вспыхнуло в его голове, и он ощутил себя беспомощным и слабым. Он приподнялся и с удивлением отметил, что комната выглядит не так убого и разрушено, как вчера. Он спустился вниз, на кухню, где Пинстрайп пытался заставить Бо поесть. Тед отметил про себя, что чем-то дом напоминает его собственный, только мрачнее. – Ну же милая, – говорил Пинстрайп, сидящей дочке. – Это очень вкусно. – Нет, – упрямо сказала девочка, отодвигая от себя тарелку, которую мужчина снова пододвинул. Он слабо улыбнулся, замечая знакомые нотки упрямства Бо, которые та проявляла во время завтрака. Тед подошел к ним, видя, что Пинстрайп на грани срыва от отказа девочки есть. – Она не станет это есть, – вмешался Тед, чувствуя себе третьим лишним. – Тебя никто не спрашивал, – прошипел Пинстрайп. Тед не чувствовал особой опасности, как раз таки наоборот. Он понял, что Пинстрайп не тронет его, так как Бо попросила его об этом, и именно это защищало его от Пинстрайпа. Он даже почувствовал превосходство над ним. Ему нечего было бояться. Единственное, чего он боялся, это потерять дочь, но пока он ей нужен, то он будет рядом. А как только она откажется от него, то и жить смысла не будет, поэтому он чувствовал себя неуязвимым перед Пинстрайпом. – Скажи ему, Тед, – сказала Бо, двигая тарелку ему. – Я не хочу это есть. – Ты её слышал, – спокойно сказал Тед, садясь за стол и изучая тарелку с чем-то похожим на кашу. – Она не любит кашу на завтрак. Пинстрайп заревел от злости и направился к выходу. – Найди яблоки, – крикнул ему вслед Тед. – Бо их обожает. Тед без опаски съел одну ложку каши, отмечая, что на вкус она была бесподобна. – На вкус она лучше, чем на вид, – сказал Тед. – Он говорил то же самое, – сказала она. – Она твоя. Он ухмыльнулся, вспоминая, как утром ему доставалось две порции каши, которую Бо не любила, а он отдавал ей своих яблочных зайчиков. Может быть, её глаза стали желтыми, голос тихим, а речь резкой, но внутри она оставалось такой же маленькой девочкой, любящей сладости, игрушки и приключения. – Чем хочешь заняться сегодня? – спросил Тед, поедая кашу. – Я ещё не думала об этом, – призналась она. – Можем, побродить по округе и познакомиться с жителями, – предложил Тед. – Захватим папу? – спросила она, и Тед почувствовал себя неуютно. – Предложи ему, когда он вернется, – ответил он. Спустя какое-то время вернулся Пинстрайп с корзиной яблок, недовольно бурча себе под нос. Тед проигнорировал его, и, взяв яблоко посочнее, стал делать зайчат, которых очень любила Бо. – Зайчик! – сказала она и отправила его себе в рот. – Папа, Тед предложил погулять, пойдешь с нами? Прошипев что-то себе под нос и недовольно фыркнув в сторону Теда, он всё-таки согласился. *** Бо замечала разницу между Пинстрайпом и Тедом, у каждого из них были преимущества и недостатки. Её отец летал над землей, что было замечательно, ей нравилось чувствовать себя птицей в небе, но зато Тед прыгал очень высоко, что было веселей, особенно, когда сидишь у него на плечах. Пинстрайп молчал, так как не знал, что сказать, а Тед рассказывал истории и участвовал в забавах, которые приходили ей в голову. Своего отца, который не хотел в этом участвовать, она делала главным злодеем, против которого они с Тедом сражались. Тед был рассеян и зачастую мог долго соображать, что делать и куда идти, Пинстрайп же всегда был собран, готов сделать что угодно, несмотря на обстоятельства. Тед знал каждую мелочь о ней, от любимой еды и сказок до времяпровождения, в отличие от Пинстрайпа. Хоть Тед и не замечал, но Пинстрайп внимательно слушал его, когда дело касалось Бо. Пусть она и была его дочерью, но она помнила каково быть дочкой Теда. Она любила своего бывшего отца и хотела, чтобы нынешний понял, какой тот замечательный, несмотря на то, что был дураком. Она хотела, чтобы отец полюбил Теда, как и она. И каждую ночь ждала падающей звезды, чтобы загадать это желание. – Пора ложиться, – сказал Тед, смотрящей в огромное круглое окно, Бо. – Ещё немножко, пожалуйста, – попросила она его, не отводя своих желтых глаз от неба за окном. – Почему ты ещё не в постели, крошка? – спросил её вошедший Пинстрайп. – Я хочу дождаться звезды, – сказала она. – Хочу, чтобы она исполнила моё желание. – Если ты чего-то хочешь, то можешь попросить у меня, – незамедлительно сказал Пинстрайп. – Я всё достану, милая. – Хочу, чтобы папа полюбил Теда, – прошептала она, но в тишине комнаты это прозвучало слишком громко. Мужчины застыли, услышав такое своеобразное желание из уст дочки. Оба застыли с одинаковым выражением лиц, олицетворяющим глубокое удивление. Первым не выдержал Тед, который заливисто рассмеялся, ему сразу же вторил хриплым смех Пинстрайпа, но как только они услышали смех друг друга, то сразу же прекратили. Тед неловко кашлянул, так как смешок буквально гулял у него во рту, сдержавшись, он улыбнулся Бо, которая рассеяно смотрела на них. Он понимал желание Бо, хотя оно и казалось ему диким, но оно было естественным для маленькой девочки, желавшей веселой и мирной семейной жизни. Пинстрайп же глубоко задумался, так как он сказал, что сможет сделать всё, что угодно для неё, хотя и не понимал, зачем ей это. – Думаю, ты сможешь выловить звезду завтра, – сказал Тед, так как пауза затянулась. – А сейчас время сказки. Какую хочешь? – Про пирата, – сразу же отозвалась девочка, кутаясь в одеяло. Тед начал рассказывать про невероятные похождения пирата, которые сочинял на ходу. Пинстрайп продолжал стоять, обдумывая желание Бо, хотя он неосознанно прислушивался к Теду, рассказывающему сказку. Глубокий голос мужчины увлекательно строил фразы и проникновенно вещал историю, в которой невозможно было усомниться. Пинстрайп тихо вышел, оставляя рассказчика наедине со слушателем. Сев за обеденный стол, он раскурил сигару, продолжая думать о словах дочери. Некоторое время спустя из детской вышел Тед, зевая на ходу. – Закончил сказочку, Тедди? – спросил его Пинстрайп. – Да, – ответил он, садясь рядом. – Пора бы их уже записывать, а то я и забыть могу. Они замолчали, думая о Бо. По какой-то причине их обоих задели слова девочки, сказанные без какой-либо корысти или подтекста, но обоих взволновало это желание. Прошло уже достаточно времени, чтобы они привыкли друг к другу, по крайней мере, Пинстрайп перестал беситься по поводу привязанности Бо к Теду, а Тед спокойно реагировал на кровожадность и причуды Пинстрайпа. Раздумывая об этом, Тед почувствовал пристальный взгляд Пинстрайпа и глянул на него в ответ, приподнимая брови, словно спрашивая: «Что на этот раз?». Тот придвинулся к нему настолько близко, что Тед ощутил запах дыма, табака и виски, который начал туманить его разум. – Знаешь, Тед, – хрипло сказал Пинстрайп, – я очень люблю Бо и готов для неё на всё… – Как ты знаешь, я тоже, – поддержал его Тед, понимая, к чему клонит мужчина. – Я всё сделаю, чтобы она была счастлива, – произнес тот, аккуратно подбирая слова. Тед вновь рассмеялся, заставляя Пинстрайпа замереть на месте, так как он никогда близко не видел смеющегося Теда. Они нередко оставались наедине, но в основном молчали, думая о своём. – Она сказала, что хочет, чтобы «папа полюбил Теда», – со смешком сказал Тед, – а не наоборот. – Я помню, что она сказала, – сказал Пинстрайп, косясь на Теда. – Так что удачи тебе, «папочка», – лукаво улыбнулся Тед, подмечая изумленный вид собеседника. – Не забудь рассказать мне о результатах. Сказав это, он почти лениво поднялся со своего места и двинулся в их общую спальню, которая была единственной в доме, не считая комнаты Бо. Пинстрайп проследил за уходом Теда, хмыкнул и направился следом.