***
— Лина, ты в порядке? — спросил Тамлен, в очередной раз с беспокойством взглянув на бледную напарницу. — Нормально, — коротко ответила эльфийка, но выражение её лица говорило об обратном. Видимо, убийство шемленов, лично ей не сделавших ничего плохого, далось Лине нелегко. — Не ври, — чуть более грубо, чем обычно, сказал Тамлен, качая головой. — Но ты это… — Я всё понимаю, — перебила Тамлена Лина. — Они могли вернуться со своими, — добавила эльфийка, видя, что ей не верят, и перевела взгляд на бездыханные тела людей. — Так было нужно, — словно пытаясь убедить себя шёпотом произнесла она, отвернувшись. — И… — Да, Тамлен, я не собираюсь беспокоиться об их смерти, — грубо перебила напарника Лина и решительно отошла в сторону, показывая тем самым, что больше разговаривать не намерена. — Я только хотел помочь, — буркнул Тамлен, сделав несчастный вид. — А я этого не просила, — услышав слова напарника, жёстко произнесла эльфийка. Тамлен был её другом на протяжении всей жизни. Она не знала, как они могли ладить, имея столь разные характеры, но чаще всего они понимали друг друга с полуслова. Даже злиться друг на друга они не могли больше минуты. — Ладно, — спокойно сказал Тамлен, привыкший уже к самым различным изменениям в настроении Лины. — Стоит проверить их слова. — Ты хочешь отправиться к пещере сейчас? — удивилась эльфийка. — Да. — Тамлен, но разве не стоит сначала рассказать об этом хранительнице? — Линали, ты же не боишься, верно? — прищурившись, хитро спросил Тамлен. — Я не боюсь, но… — Лина, ты подумай только! Там могут быть вещи, принадлежавшие нашим предкам Неужели ты не хочешь увидеть их первой? Эльфийка задумчиво прикусила губу. С одной стороны, ей было интересно. Но с другой… там могло быть что угодно. Что-то опасное, запретное, недоступное неподготовленному гостю. Что, если с ней или Тамленом что-то случится? Смогут ли они тогда успеть вернуться в лагерь? — Я хочу увидеть. Но, Тамлен… — Волки! Одного слова со стороны Тамлена было достаточно, чтобы эльфийка выхватила лук, стрелу и отточенным движением натянула тетиву. Стоявший рядом Тамлен сделал то же самое. И, хотя он успел опередить напарницу, увидев волков первым, Лина первой выпустила стрелу точно в цель.***
Обитатели леса, будь то мелкий грызун, медведь или эльф, всегда находятся на грани жизни и смерти. Любой пустяк, любая мелкая ошибка может обернуться настоящей трагедией для лесных обитателей. Любой из них может расстаться с жизнью, просто однажды повернув не туда. И даже дом — берлога, нора, клан — может оказаться небезопасным. Самым главным законом в лесу чаще всего оказывается фраза: «съешь сам, или съедят тебя». Стая серых волков, хоть и не была на вершине пищевой цепи Бресилианского леса, но и не была внизу. Они находились ровно в середине этой беспощадной системы. Последние несколько дней им приходилось тяжело. Прежний вожак стаи был зверски убит медведем. Оставшиеся волки долго боролись за звание главы стаи. Несколько волков были ранены, а впоследствии убиты новым вожаком. Приняв бразды правления, новый вожак решил найти новое место для охоты, так как старое уже не приносило достаточно пищи. И это с учётом того, что их ряды поредели. Несколько дней в поисках лучшей доли стали последними для нескольких стариков, которые не смогли выдержать голодовки. Да, мир животных суров, и всё лучшее всегда доставалось сильным. А старые, молодые и самки не подходили на эту роль. Дальше было только хуже, и отсутствие нормального объёма пищи только усугубляло положение. Некоторые члены стаи ушли, но продержаться в одиночку было ещё сложнее, и они вступали в другие стаи, если получалось. В один из тех дней, когда стая находилась в одном из самых худших состояний за весь период их существования, один из «дозорных» волков учуял кровь, запах которой подействовал на него опьяняюще. Волк сразу доложил вожаку о своей находке, и тот «поднял» всех сородичей, способных сражаться, чтобы выдвинуться за «дозорным». Они скоро добрались до места, где находился источник запаха. Это оказалась большая куча мертвых, возле которой стояло двое двуногих. Вожак, привыкший решать всё силой, сразу ринулся в сторону двуногих, намереваясь либо убить их обоих, либо одного из них, и тем самым пополнить количество пищи. Рядом с ним бежал один из его сыновей. Сильнейший из них — самый любимый. В одно мгновение некий предмет пробил череп молодого волка, его любимого сына, лишив его жизни, и вожак взбесился. Глаза его налились кровью, безумство захватило разум, он перестал думать о еде — лишь о мести, и он прыгнул на ближайшего двуногого, бешено клацая зубами. Уклонившись от точно такого же предмета, убившего его сына, он попытался вцепиться двуногому в горло, но другой двуногий помешал ему, и волку удалось только ранить врага. Зубы вцепились в мягкую плоть, прокусив защиту, и свежая кровь опьянила сильнее. Вожак сжал клыки, желая разорвать, уничтожить, наесться. Вожак повалил двуногого на землю, и два существа стали бороться, желая отнять жизнь противника. Остальные волки трусливо боялись подходить ближе, так как второй двуногий убивал каждого, кто пытался приблизиться свистящими острыми предметами. Это было единственное, что он мог делать, не в силах помочь другу, способный лишь отгонять других волков. Они продолжали прятаться за деревьями, тоскливо и жадно поглядывая на большую кучу. Визг, наполненный болью и ненавистью, прозвучал через несколько десятков секунд после начала схватки двух не желающих умирать существ. Этот визг и бьющееся в конвульсиях тело вожака определило победителя. Волки стали потихоньку отступать, боясь стать следующими, но всё ещё не оставляя надежды поесть. Ради еды они, может быть, напали бы даже ещё раз, но двуногие просто ушли, оставив им пищу. Молодые волки бросились первыми. Старые, знающие больше молодняка волки мгновение медлили, ожидая возможной ловушки, но её не оказалось на этот раз. Они легкими прыжками добрались до кучи и, оттеснив других, с радостью накинулись на еду. Наконец они могли поесть. Никто не задумывался над тем, какой ценой досталась им еда. Никто не жалел о потере вожака. Сейчас важным было лишь то, что еда у них вообще была. Сейчас. Здесь. Это было главным для лесных жителей. Кем бы они не были.***
— Постой! Думаю, мы уже ушли достаточно далеко, — тихо проговорил Тамлен, пытаясь скрыть боль. — Давай остановимся. — Хорошо, — так же тихо ответила Лина, помогая другу сесть на удачно подвернувшийся под руку пенёк. — Лина, я оставил сумку там, и… — Отдыхай, — перебила эльфийка друга. — Отдыхай, я найду эльфийский корень. Оставлять Тамлена одного с кровоточащей раной было небезопасно. Но не обработать рану было опаснее вдвойне, и Лина быстро пробежалась вокруг. Заветного растения не нашлось, и страх за друга, за себя, за дело, за хранительницу появился снова. В мыслях вновь промелькнула сцена убийства шемленов, и эльфийка поморщилась. Конечно, она не питала к ним никакой любви, но отношения у её клана с людьми и без того были довольно напряженными. А теперь, если шемлены узнают… а они точно узнают. Они всегда узнавали. Заслышав шорох, Лина решительно остановилась. Вспомнился бой с волками, ожесточённо пытавшимися защитить свою территорию, и страх появился снова. Ведь, если бы только она… Эльфа попыталась отмахнуться от воспоминаний. Они пробуждали в ней страх, беспокойство, а это были далеко не лучшие помощники в поиске заветного растения. Попытавшись как-то отвлечься, Лина сконцентрировалась только на поиске корня. Она представила, как он выглядит, где его можно найти, и… Похожее на сорняк растение было практически незаметно. Его большие зеленые листья спрятались за небольшим деревом. Оно словно знало о своих свойствах, и то, что произойдёт с ней, когда его найдут. Радостно кинувшись к растению, Лина выдернула его из земли, очистила, вымыла и спешно вернулась к другу. — Держи, — выдавив из корня лечебный сок, протянула лекарство Лина. — Спасибо, — пробормотал Тамлен в ответ, протягивая здоровую окровавленную руку. Тамлен выглядел не очень хорошо. И, хотя он успел промыть рану, пока Лина занималась поисками корня, кровь по-прежнему была размазана по лицу, по рукам, где уже успела превратиться в запёкшуюся корочку. И пока эльф осторожно обрабатывал рану соком, Лина попыталась как можно мельче нарезать эльфийский корень. Правда, кинжалом это сделать оказалось не слишком легко. — Вот, съешь, — предложила Лина, протягивая другу мелко нарезанные кусочки эльфийского корня. Если теперь что и могло закрепить результат, то только они. Тамлен взял кусочки молча, закинул их в рот и запил водой. Затем присел на пень и закрыл глаза. — Тамлен, может, нам лучше вернуться? — попыталась уговорить упрямого эльфа Лина. — Пойми я… — Нет, — решительно отказался он, открывая глаза. — Я в порядке. Дай мне еще пару минут. — Но… — Никаких но, Лина! Я хочу это увидеть! — раздражённо ответил эльф. «Ты упертее галлы! Ты… ты…» — Лина даже в мыслях не могла говорить о Тамлене грубо. Он был такой, как был. И она знала его уже слишком давно. Поэтому, тихо вздохнув, эльфа покачала головой, признавая поражение и злясь на собственное бессилие. Через несколько минут Тамлен осторожно встал с пенька, размялся и с улыбкой сказал: — Видишь, всё не так уж страшно! Ответа не последовало, и молчание стало ещё более напряженным. Что-то пробормотав под нос, Тамлен улыбнулся сквозь силу и решительно направился в сторону пещеры. Теперь он точно не мог отступить. За весь оставшийся путь эльфы не перекинулись даже парой фраз. Тамлен, зная характер Лины, понимал, что та ничего ему не скажет, даже начни он первым разговор. А Лина, разозлившаяся даже больше на себя, чем на напарника, не могла совладать с собой. Всё происходящее её крайне раздражало. Конечно, старшим хранительница назначила Тамлена, но это ещё не значило то, что эльфийка должна была идти на поводу у этого безумца. Будь главной она, они давно бы уже вернулись в лагерь.