Медленно

      Космосу не впервой обтираться возле знакомой с детства двери, топтаться на пороге в ожидании благословенно открывающихся ворот в уютное четырёхкомнатное пристанище Максаковых. Он был здесь частым гостем, почти желанным — одна лишь медицинская моль терпеть его не могла, и это было взаимно, — часто приходил скоротать время в компании подруги детства, но сейчас Холмогоровым руководили иные мотивы.       События, взявшие начало с появления Белова, закрутились хуже некуда, и привели к самым неприятным последствиям. Дело уже было не в Елисеевой, пусть с неё эта кровавая катавасия и началась, а в том, что Белый на свою дурную голову сунул нос не в то гнездо и рисковал распрощаться с собственной жизнью. И если б не Космос, вовремя заметивший остриё ножа в руках Мухи, гнить бы Саше в земле… Оплакивать лучшего друга Космос был не готов, и решение принял сиюминутное и самое, на его взгляд, верное в ту роковую минуту.       «Запомни, Кос, одно: если есть оружие, рано или поздно оно выстрелит…»       Настя как в воду глядела. Впрочем, Космос и сам ловил себя на мысли, что ТТ не просто так греет ему поясницу, и когда-нибудь атрибут вальяжной жизни превратится в смертельное оружие… Кто же знал, что это наступит так скоро. Особых угрызений совести Космос не испытывал — Мухе ничего не стоило завалить Белого. В темени амбара и в толпе дерущихся людей он с лёгкостью мог его убить, и Холмогоров только опередил его, сделал свой выбор.       Если бы Фила не посетила гениальная идея участвовать в боях без правил, они бы не попёрлись в неведомый амбар, чтобы поддержать друга, не встретили бы Муху, и тогда бы… Множество «если» вертелось в голове, но всё это — бесполезный звук и фантастика из других миров, в их истории события сложились другим образом, поэтому оставалось принять существующую реальность.       Кос принимал всё как есть и старался решать проблемы по мере своих возможностей. Выходило скверно, но Космос старался, честно.       Когда последний замок клацнул и перед голубыми глазами Холмогорова предстала Катя, растрёпанная и одетая в протёртые монтаны, Кос церемониться не стал.       — Настя дома?       — А тебе-то что? — Катя, словно вечный страж своей младшей сестры, не давала заглянуть внутрь квартиры и держала парня на пороге. Любое лицо ей было бы милее космической рожи, которую она за годы устала наблюдать в стенах собственного дома и на совместных семейных празднествах. Но судьба не была к ней благосклонна, и часто подкидывала встречи с Холмогоровым.       — Я спрашиваю, дома или нет?       — Дома.       — Тогда пусти.       — Если ты права пришёл качать, то можешь сразу поворачивать…       — Катя, подвинь уже своё тело и дай с Настей поговорить!       Максакова хмыкнула и отошла в сторону, впуская гостя в дом. Космос быстро скинул с себя ботинки и поспешил найти подругу в знакомых квадратах.       Настя нашлась на кухне. Она сидела, забравшись с ногами на стул, держала в одной руке кружку чая, в другой — советское научное издание; кемарила. Кос сразу понял — готовится. С горем пополам, медленно и протяжно, то и дело отвлекаясь на радиоприёмник, что тихо трещал на белом подоконнике, но готовилась, с телячьим упорством дочитывая очередную главу. Кос подсел рядом, придвинул стул ближе, чем того располагала ситуация, и легко выкрал из-под носа подруги учебник.       — Отдай! — Настя поспешила возмутиться. Ей не по нраву были такие игры.       — Нечего клювом щёлкать! И вообще, отвлеклись ты от своих учебников, так скоро жизнь мимо тебя пролетит!       — Ещё немного, и в тебя точно что-нибудь прилетит, Холмогоров! — она злилась, и это без труда угадывалось по нахмуренным бровям и пронзительному взгляду.       — Насть, да ты меня послушай!       — Наслушалась уже, спасибо, — Настя знала его вечную песню, и слушать её сейчас не было никакого настроения: даже если лучший друг запоёт вместо привычного «я» иные слова, смысл останется тем же. Она поспешила переключиться на более животрепещущую тему, чем их ссора двухдневной давности.       — Ответь мне, что с Сашей? — вот кем была забита голова бывшей школьницы, и совсем не человеком, чьё лицо она видела перед собой. — Его рожа на каждом столбе висит, дома его нет, Татьяна Николаевна на нервах, говорит, что его обвиняют в убийстве…       — Я о нём и толкую… В общем, неувязка такая вышла — на Сашку дело повесили. Муху кокнули, и Белый теперь под прицелом как главный подозреваемый, — лицо Белова светило с ориентировок, расклеенных по всей Москве — Космос самолично в этом убедился, пока шёл до подруги.       — И… Что дальше? — Настя не верила в причастность Белого к убийству Мухина — не складывалась части в стройную мозаику, точно это были две разные картины.       — А дальше, Насть, либо «голуби летят над нашей зоной», либо… Да ну голову ерундой забивать! Отмажем! — Кос был в этом не так уверен, как говорил, но выходы из ситуации он видел и имел возможность другу помочь.       — Есть идеи? — Максакова усиленно соображала, как можно выпутаться из этой ситуации, и первая мысль, созревшая в чумной голове, тут же была принята в оборот. Обратиться к отцу, к полковнику Максакову, который имел необходимые связи среди правоохранительных структур. Без денег, конечно, не обойдётся, но это поправимо — наскребут по сусекам со всего белого света, если понадобится.       — Со старшаками поговорю, объясню ситуацию. Белый парень толковый, да и стрелка с Люберецкими даром не прошла — засветился пацан выгодно. А Сашка пока на вашей даче посидит, — Космос сам всё решил, понимая, что дача Царёвых — близких родственников Максаковых, — идеальное укрытие. Доступ к запасным ключам был у Юрия Ростиславовича, значит, соответственно, и у Космоса.       — И как же так, Сашка… — Настя не могла поверить в то, что друг детства вляпался в такую историю. Это уже не просто драка на вечеринке, а реальная угроза загреметь на зону в двадцать лет. А ведь Белов хотел поступить в университет, на вулканолога. И куда теперь денутся его советские мечты?.. Бороздить ему не просторы МГИ, а холодные клетки. Настя тряхнула головой, и Космос без труда понял направленность её мыслей.       — Только дембельнулся и сто проблем на голову сыскал! Талант!       — Не гони коней, Кос, ты тоже хорош.       — Теперь бочку на меня перекатить решила? Не выйдет, хорошая, я закалён и отбиваться готов! — парень был не против переключить тему, видя, как тревожилась подруга.       — Да кому ты нужен… — Настя встала со своего места, протиснулась между батареей и коленями Космоса, чтобы вылить остывший чай в раковину. Максакова никогда не питала слабости к холодному чаю, только горячий, чтобы греть озябшие пальцы и горло.       Холмогоров с минуту молча наблюдал за тем, как девушка моет кружку, изучая изгибы рук и омрачённый профиль, затем встал рядом и усиленно запыхтел.       — Насть, я тогда в беседке вспылил что-то, — избежать этой темы нельзя было, и Кос решил покончить с этим побыстрее, обрубить последствия бестолковой ссоры на корню.       — Ленка эта ещё не вовремя…       — И ты решил все смертные грехи на меня повесить?       — Ну какое, Насть! Ничё я не вешал! Так, сдуру ляпнул… — Холмогоров сомкнул губы в виноватом жесте и аккуратно коснулся горячими пальцами девичьего плеча.       — Понятно…       — Ну так мир? — Космос смотрел слишком пристально и мягко, и отходчивая Настя не могла более держать обиду, не при таком напоре ласковой синевы.       — Куда я от тебя денусь, да? Везде же достанешь… — в какой-то мере Максакова чувствовала себя виноватой — такое вокруг творится, а она два дня потратила на пустые обиды и держала свои руки связанными, чтобы не набрать номер Холмогоровых.       Настя подвинулась, боднула головой в плечо и виновато посмотрела на друга. Всё, как и предсказывал Кос: затяжная ссора закончилась по выверенному любимому сценарию и не обернулась катастрофой века. Собственно, никто и не верил, что эти двое могут долго таить обиду друг на друга. Они всегда мирились с удивительной быстротой, сходились как ни в чём не бывало и продолжали морочить друг другу головы, не замечая очевидного.       — Ну тогда обними дядю Коса и впредь обещай слушаться.       — Не диктуй свои установки, а то укушу!       Космос усмехнулся, притянул Настю в объятия, и та запустила руки под полы неизменного пиджака, скрепила пальцы в замок, склонила голову на крепкую грудь. Теплота, разлившаяся по телу сладкой патокой, захватила сердце, заставила то учащённо ухать в груди, подражая топоту бегущих лошадей. Девичьи плечи были взяты в тиски, но Настя могла поклясться, что такие оковы ей по душе и выбираться совсем не было желания.       Космос и Настя неразлучны — так повелось с самого детства, и управы на них никто сыскать не мог. Даже ссылка в промозглый Ленинград не дала своих плодов, а лишь наоборот, подбила вечных друзей отсчитывать дни до долгожданной встречи, исправно срывая листы календаря. Неразделимы и обречены. Обоим по нраву.       Объятия разрушили последние стены обиды.       — Какая картина, я сейчас расплачусь, — Катя не могла оставаться в стороне, наблюдая за парой друзей вот уже с минуту. Время, отведённое им на уединение, вышло, и Катя хотела получить свои законные чай и бутерброд с вареньем.       — Сгинь!

.

      Настя явилась на дачу ровно в три часа дня с авоськой наперевес и стала спасением голодающих. Есть здесь было нечего, и Настя это знала как никто другой, поэтому здраво рассудила, что лишними продукты в холодильнике не будут и Белов подчистую сметёт весь провиант за пару дней.       Саша с Настей быстро соорудили скромный обед, заняли маленькую кухоньку.       Разговор медленно перетёк в неожиданное русло, и темой дня стала скрипачка по соседству. Белов, очевидно, был ей увлечён. По обрывчатым фразам можно было понять, что Сашку личность музыкантши интересовала куда больше, чем собственная безопасность, и своего он не упустил: познакомился с девчонкой, развёл на пару искренних улыбок, вернул потерянные туфельки… Только Оля Сурикова испугалась огня и лика нового знакомого в объявлении с кричащей надписью «разыскивается».       Право, Настя и сама бы испугалась, не зная Белова со школьной скамьи. Время мутное, страна дрожала, на улицах столицы с завидной регулярностью появлялись неприятные личности в спортивных костюмах разного возраста; трясли деньги на рынках, спекулировали на талонах, делились на группировки… Всё это казалось Насте странным, неправильным, опасным. Так не должны жить люди Великой страны, исправно верящие в коммунизм и светлое будущее под красным флагом с серпом и молотом. Но реальность обманывала ожидания, а меняющийся климат в обществе только подталкивал к горьким выводам. Их поколение жило по другим правилам, закаменелые установки вышестоящих лиц были писаны не про них и не для них. Другое время, другие нравы, другие люди.       Никто не знал, куда приведёт их тропа — предпочитали не расписывать будущее на изученные фрагменты. Настя рисовала недалёкое время: студенческие годы, лучшие друзья, работа, может, когда-нибудь семья… Крепко задумываться о большем не приходилось, когда молодость подкидывала неприятные сюрпризы. А что до голов горячо любимой четвёрки друзей… Чёрт ногу сломит в их мыслях! Но добросовестными работниками они явно не станут — не их удел.       Пчёла не желал горбатиться у станка на заводе и получать положенные сто пятьдесят рублей; Космос не испытывал тёплых чувств к отцовским наукам; Филу пришлось оставить спорт, а Белову грозит решётка. Словом, неугомонные шалопаи снова отличились, и как сложится линия их судьбы узнать невозможно. И даже Кашпировский не поможет исцелить их от тяги к лёгким деньгам, сколько бы ни грели головы возле телевизора «Рубин» и не заряжали воду.       Таинство будущих дней не грело голову так, как сытая настоящая жизнь, потому что все знали — выкарабкаются. Ну где наша не пропадала?! Есть близкие и верные друзья, мозги и желание действовать, вершить перемены, о чём ещё можно мечтать? Всё в этой жизни успеется.       Так думали ребята. Настя металась от подобных мыслей до тихой паники: а дальше что?.. Космос и Витя не забивали голову далёким будущим, Настя иногда хандрила. Впрочем, стоит ли тягать себя такими мыслями, когда решается судьба друга и перед носом маячит поступление? Максаковой стоило проветрить голову, особенно от негативных мыслей. Обсуждение Суриковой пришлось кстати. Лучше говорить о соседской девчонке, что жила с бабушкой и училась в консерватории, чем углубляться в безрадостные мысли.       Насте определённо стоило заразиться оптимизмом, потому что Ленинград за пять лет привил ей не только тягу к искусству, но и свою необъяснимую поэтическую хандру. Удивительный город на Неве оставил отпечаток в душе вчерашней школьницы.       — Представляешь, она Паганини играет! — Белов был восхищён. Ладная, симпатичная девчонка пленила его с первого взгляда, хотя в подобные первые чувства Саша не верил. Видимо, судьба решила сыграть с ним злую шутку, перетасовав карты и поставив его персону в самое невыгодное положение. Оля побоялась обжечься, на контакт не выходила, и Саше оставалось только капитулировать и ждать более подходящего момента для разъяснений. Девчонок было много, но скрипачка по соседству — одна. Стоило за это зацепиться и окончательно выкинуть сгоревшие юношеские чувства к предавшей его Ленке.       — Сурикова? Да она уже какой год его играет и всё доиграть не может… — усмехнулась Настя, насаживая на вилку пару кусочков румяной жареной картошки. Извечный «Каприз» бил по мозгам лучше Ласкового мая, поэтому Настя не смогла здесь готовиться. Сон попросту не шёл в руку после вечерней игры соседки.       — Ну по мозгам пилит, не спорю, но потерпеть можно, — Саша готов был простить Оле свою мигрень.       — Да ты уже готов к семейной жизни, Сашка!       — Да какой там! Мне бы со всем этим дерьмом разобраться, а потом… — проблемы всплыли в голове некстати. А ведь так хорошо сидели, болтали о всяком…       — А потом весь мир к ногам, и улетишь на вольные хлеба!       — Пора бы уже… Там от Коса ничего не слышно? — пора и Белову проявить минимальную инициативу. Дело серьёзное, лучше быть во всех курсах сразу, чем обнаружить пробоины в информации.       — Он в отделении сейчас, вроде. К вечеру с ребятами приедет, всё из первых уст расскажет, — Космос поделился толикой своих планов на день. Раз уж так получилось с дачей, то лучше Насте обрисовать картину целиком и быть в курсе возможной беды.       — Ё-моё, надо же было так влипнуть! — мысли в голове не укладывались в единый кадр, больше походя на мутную чёрно-белую картинку старого «Рекорда». Где его хвалёные мозги? И почему с момента его возвращения на Родину проблемы множились с особым упорством? Говорил ему армейский друг, задержись на пару дней, по местам пройдёмся…       — Заварили вы кашу, конечно.       — Да я виноват, по-хорошему…       — Все хороши, не тяни на себя, — Настя покачала головой, заглянула в глаза Белова и сцепила пальцы на куске свежего хлеба. — Никто не забыл про свой кусок — выделиться каждый успел. Просто тебе больше всех досталось.       — Рожей не вышел!       — А это ты уже у скрипачки своей спроси! — и снова романтический мотив не давал покоя.       — Ну всё, зацепилась за тему.       — Лучше пляски и любовь, чем говно с лопатой!       — Сама сочинила?       — Из космоса пришло.       — Почерк узнаваем, — кивнул Саша, раскуривая душную сигарету и двигая пепельницу к себе, — Так что, у вас всё — мир?       — Да, поговорили, — смысла скрывать не было, да и всё было написано на лице, догадаться проще простого.       — Недолго цирк играл! — другого Белов от парочки друзей и не ожидал. Снова сошлись, снова рады и не парят друг другу головы обидами.       — Зато буйно!       — Не поспоришь, умеете представления разыгрывать.       — Ладно, Сашка, — Настя сверилась со временем на своих наручных часах и встала из-за стола. — Пора мне уже. Не скучай тут!       — Да какой, скоро чудовище приедет и мне станет не до скуки.

.

      Крепкий чёрный чай, заботливо заваренный подругой Саши, остывал в руках Татьяны Николаевны. Она сидела на импортном диване в просторной гостиной профессорской квартиры и чувствовала себя ужасно неловко, обращаясь за личной помощью к отцу Космоса Холмогорова. Но обстоятельства обязывали откинуть гордость и действовать по возможности. Угроза сроком единственному сыну была весомым стимулом прийти в дом к влиятельному родителю лучшего Сашиного друга.       Пусть Татьяна Николаевна поминала высокого шалопая нелестным словцом, ссылаясь на его вздорный, буйный характер и привычку втягивать её Сашеньку в сомнительные передряги, изменить нельзя было одного — Холмогоров был из обеспеченной семьи. Об этом свидетельствовала одежда качественного кроя, всевозможные зарубежные новинки, которые его отец привозил из длительных заграничных конференций и о которых Саша вскользь при матери упоминал, а ещё собственная машина с нелепыми огнями.       Беловой, как женщине неизбалованной изысками несоюзных стран и имеющей скромный достаток, в диковинку было находиться в обители дорогой мебели и больших настенных картин, в окружении изысканных предметов декора. Она надеялась, что это был первый и последний раз, когда нелёгкая занесла её в квартиру членкора АН СССР. И не потому, что ей было неуютно в подобной обстановке, она лишь надеялась, что больше ей не придётся обращаться за помощью и что с Сашей всё будет хорошо.       Татьяне Николаевне понадобились горстка смелости и настоятельные рекомендации сестры, чтобы обратиться к человеку, который действительно мог помочь. В первую очередь требовалась финансовая помощь: хороший адвокат стоил непомерных денег, и даже тех трёх стопок хрустящий купюр, что привезла сестра, не хватило бы и на минуту разговора. Ужасающая несправедливость! Саша ни в чём не виноват, его оклеветали, сбросили всех собак, но никто без внушительной суммы и слова не скажет в его защиту.       Женщина сделала один глоток и снова вернула кружку на колени. Пар мелкими вихрями устремлялся вверх и растворялся.       Настя сидела рядом, подбадривала мать друга, окружила гостью заботой, пока молодая жена Юрия Ростиславовича готовилась ко сну в спальне и не имела желания делить вечер за решением чужих проблем. В первый раз Надежда солгала по телефону, во второй грубо закрыла перед бедной женщиной двери и не стала слушать, по какому вопросу явилась гражданка Белова и что, собственно, она хочет от её мужа.       Для Нади все, кроме неё, являлись пиявками на фигуре её не молодеющего добросердечного профессора. Каждый норовил воспользоваться связью с ним, и Юрий Ростиславович не мог отказать, когда ситуация была безысходной. Он помогал, а Надю бесила пустая трата денег и сил.       Мало того что ей приходилось терпеть бестолкового пасынка с его дружками и подружками, так ещё и родители этих несчастных решили свесить ножки с шеи Юры. Абсурд! Надежда в этом спектакле участвовать отказывалась.       Юрий Ростиславович открыл окно настежь, и промозглый ночной воздух ворвался в помещение, тут же разогнал духоту и вернул здравость мыслям. Пора возвращаться к серьёзным делам, забыв на время про ссору с молодой супругой, невольным свидетелем которой стала заглянувшая на поздний огонёк Настя.       — Насть, завари-ка мне ещё чая, пожалуйста, — попросил мужчина, измерив нервным шагом гостиную. Он прошёлся от окна к серванту, распахнул крепкие деревянные дверки так, что те жалобно и тонко проскрипели, и выудил из тайника тонкую пачку денег.       — Вот же засранец, — прошипел под нос Холмогоров, без труда догадываясь, почему купюр стало гораздо меньше с того момента, как он оставлял их здесь в последний раз. Юрий Ростиславович денег для сына никогда не жалел, но в пылу ссор и обыкновенного родительского воспитания карманные деньги резко ограничивались, что молодую душу Космоса совсем не устраивало. Тот тащил из заначек, точно зная, что где лежит. Пора было сменить место дислокации, но разве это убережёт финансы от зоркого сыновнего глаза? Навряд ли. Если Космосу понадобится — он это возьмёт, он этого добьётся и никакие нравоучительные речи его не остановят. Но опускать руки было не в характере Юрия Ростиславовича, и пока его фигура ходила у сына в авторитете, он не перестанет предпринимать попытки.       Двадцать лет не повод отрекаться от воспитательных моментов, пусть многое уже было упущено.       Холмогоров опустошил свой сейф, укромно стоявший в бывшей спальне почившей жены, и вернулся в гостиную с толстыми стопками советских денег.       — Пока это всё, — он выдохнул и присел на диван рядом с Беловой, прошёлся грустно-задумчивым взглядом по смущённому и взволнованному лицу собеседницы.       — Спасибо большое вам, не знаю даже, как вас отблагодарить… — Белова не находила себе места. И это она пришла по душу профессора, а не полковника — отца Настеньки, — как первоначально предложила ей сестра. Страшно представить прямой разговор с Андреем Юрьевичем, которого она видела всего раз в своей жизни, да и то по чистой случайности столкнулись на столичных улицах вместе с Сашенькой. Всё-таки полковник, военный человек строгой закалки…       Настя думала о том же. Она хотела напрямую обратиться к отцу, но первая попытка провалилась на начальной стадии — поссорились, увлёкшись совершенно другой темой, а вторая обещала быть только через пару дней. Единственный вариант — пробиться через дядю Юру, что всегда выбирал нужный подход и находил нужные слова; мать беспокоить подобным не хотелось. Поэтому Максакова явилась на поздний разговор с близким другом семьи, которого воспринимала не иначе как родного дядю, но с приходом Татьяны Николаевны ситуация изменилась и вечер затянулся.       За окном скоро начнёт светать. Настя смотрела на тускнеющие звёзды на далёком небосклоне, укрывшись на кухне от тихого разговора уставших людей. В голове полный бардак, а отсутствие Космоса бередило душу. Максакова нисколько не сомневалась, что Кос весь вечер проторчал на даче и не соизволил отзвониться домой. Он был большим мальчиком, но творил неведомые, невообразимые вещи, за которые отдуваться приходилось единственному родителю. Одним словом, разгильдяй.       В её голове всё ещё звучала пламенная речь Надьки, что устроила невероятную сцену пару часов назад.       «Я тебе больше скажу! Не удивлюсь, если твой сынок является соучастником убийства! А вот эта — Надя махнула рукой в сторону притихнувшей Насти. — Его покрывает! Вы же все заодно, не видите дальше своего носа и готовы Космоса на руках носить! Ну так давайте, вперёд! Только чем это всё закончится?!..»       Настя мотнула головой. Не стоило воспринимать слова Нади всерьёз и искать в них потаённый смысл, потому что грымза своей нелюбви к пасынку никогда не скрывала и не чуралась бросаться грязными словечками ему в спину. Не стоило прокручивать это в голове, не стоило вдумываться и накручивать себя лишними мыслями. Её друзья — её опора, и кем Настя будет, если усомниться в доверенной ей правде? Ей определённо надо собраться с мыслями.       С кухни Настя не услышала щелчка входной двери и поняла, что Космос Юрьевич явил свой лик в квартиру на площади Восстания только после выразительного «Пап, дай денег». Инопланетное чудовище своим традициям не изменяло, а Юрий Ростиславович такой наглости терпеть больше не мог и отвесил сыну пощёчину. Космоса это не остановило.       Послышалась беготня, и Максакова поспешила показаться из комнаты, чтобы своими глазами увидеть устроенный переполох. Две высокие мужские тени быстро мелькнули в коридоре, затем с криками скрылись в глубине квартиры, потом появились в гостиной.       Настя перехватила лучшего друга за локоть, когда тот скользнул в сторону прихожей, засовывая в карман взятые со стола деньги.       — Наська, ты чего тут? — Космос не ожидал в четыре утра столкнуться с требовательным золотистым взором.       — Вы чего там устроили, а? — Максакова ничего против гулянок друзей не имела, но подозревала, что очередная попойка не обошлась без фейерверков и фанфар, а это явно было некстати.       — Да так…       — Я с тобой ещё не закончил! — Юрий Ростиславович перехватил сына за руку и потянул на себя. Космос оказался тряпичной куклой в руках близких людей, только блистала эта кукла не красотой ткани, и пахла перегаром.       — Пап, пусти!       — Куда ты собрался, а?!       — Какое тебе дело?! Пусти, меня ждут!       — Как это какое дело?! Я твой отец, негодяй! — мужчина сильнее сжал пальцы на локте парня и горячо зашептал, обращаясь к двум нерадивым детям: — Белов на даче, да? — стоило озвучить эту мысль в тот момент, как Настя появилась на пороге их дома. — Вы хоть понимаете всю ответственность? Вас посадить могут, тебя-то уж точно, — Холмогоров взглянул на сына. Родительское сердце тревожно билось в груди только от одной мысли о подобном конце. — Он убил человека и его ищут…       — Он мой друг! — Космос выдернул вторую руку из девичьей хватки, и ткнул пальцем себе в грудь. Отец просил о невозможном, и надо было дать понять, что от своего Кос не отступиться, будет гнуть линию до победного конца. — И я дам ему защиту, понял меня, папа?!       — Сынок, тебя могут посадить… — Холмогоров-старший не питал светлых ложных надежд и понимал всю серьёзность ситуации. Он на миг сжал плечи сына в крепких объятиях и отстранился, заглядывая в горящие решимостью синие глаза.       — Мне всё равно.       Долговязая фигура Космоса скрылась за входными дверьми, и Настя засуетилась. Ей в ту же минуту понадобилось добраться до профессорского сына и вставить ему нравоучений по первое число. Это явно не возымеет должного эффекта, но всё лучше, чем спустить с рук. Но надо было обозначить ещё одно дело, и Максакова, обувая балетки, затараторила:       — Дядь Юр, давайте встретимся послезавтра. У папы выходной, поговорим втроём, в спокойной обстановке.       — Настя, хотя бы ты не лезла в это дело… — Юрий Ростиславович тяжело вздохнул, наблюдая за спешкой дочери лучшего друга. В какую же трясину лезут их дети? И как им уберечь неразумных чад от глупых поступков? Ответов на вопросы не было, и Холмогоров точно понимал, что легко не было и никогда не будет, а выросшие в тесных отношениях Космос и Настя неразделимы. Попытки внести благоразумие в хорошенькую голову девчонки не увенчается успехом, потому что вечный балагур и заводила свою позицию показал и уверил подругу в собственных действиях.       — Сашка тоже мой друг, не могу я сидеть на месте.       — Едь домой, — вместо прощания выдавил мужчина, — мать волнуется.       Настя кивнула, скомкано попрощалась и вылетела стрелой в подъезд, точно зная, что Линкольн всё ещё стоял у дома, и космические следы не исчезли со скоростью света.       — Кос, подожди! — крикнула девушка, заметив родную фигуру. Космос медленно спускался по лестнице, пересчитывая стащенные у отца деньги, и едва успел поймать подругу за талию, когда та споткнулась на ступеньках.       — Наська, ну щас упадёшь.       — Тогда держи крепче, чтобы вместе не покатились, — Настя положила ладони на твёрдые плечи, едва сжав пальцами лацканы пиджака, — Вы что там делаете вообще?       — Ну расслабляемся немножко…       — Его разыскивают, а вы ещё и вечеринку устроили?! Да ты бы его ещё в отделении милиции спрятал, Космос! — она постучала пальцем по виску и усиленно запыхтела. До такого могла додуматься только гениальная голова Холмогорова.       — Ну тише, тише, не ори, а то сейчас весь подъезд сбежится, — парень не спешил убирать своих рук, не увидев несогласия на миловидном лице.       — Закрывайте свой клуб молодых и весёлых!       — Да мы похмелимся и всё, чесслово! Веришь мне?!       — С трудом.       — Пойдём, до дома подкину, а то красивую такую украдут и ищи тебя по всей Москве! — Космос потянул подругу за руку вниз, и Максакова покорно пошла следом, не сводя с широкой спины недовольного взора.       — Как бы тебя не пришлось искать…       — За меня не волнуйся, я отбиваться умею!       — А то спрос большой?       — Девчонки бегают за мной как сумасшедшие, что делать — не знаю!       — Ну прям принц на белом коне.       — Оставь принцев в прошлом веке, тут круче — Космос на Линкольне!       — Завидный жених!       — А то! Не упусти момент, Настя!       Они вышли на свежий воздух, и блёклое синее небо осветило им дорогу до припаркованного на тротуаре Линкольна. Даже в сумерках нарисованные языки пламени угадывались без труда.       — Ты мне тут голову не пудри! Я же завтра приеду первой электричкой!       — А я тебя не пущу!       — Попробуй только!       — Проверим?..       — Ты где её откопал, Кос? — усмехнулся сонный Филатов, как только двое друзей погрузились в машину.       — Да караулила меня возле дома! Говорит, соскучилась, сил нет!