прозрачный

переезжать тэхёну не хотелось, но от его мнения не зависело ровным счётом ничего: родители развелись, и его просто поставили перед выбором. ким выбирать не хотел; единственное, что его правда волновало – друзья. но, как оказалось, друзей у него не было — никто не пришёл даже попрощаться, никто не будет ему звонить и спрашивать, всё ли в порядке, как прошёл день и прочую чушь, от которой, к слову, всё равно тепло на душе и уже не хочется покончить с собой. хотя, ладно. хочется. ещё как хочется. огромный дом-особняк в пусане — не то, чего бы тэхёну правда хотелось. он бы вообще предпочёл жить отдельно в маленькой съёмной квартире, но, опять же, кто его спрашивает. стоит ему с отцом только переступить порог дома, как по спине какой-то холодок пробегает, становится не по себе. тэхён сваливает это на недосып и, особо не разбираясь, заваливается в первую попавшуюся комнату на втором этаже. его не покидает ощущение чьего-то присутствия, но внимания он не обращает: слишком хочется спать. ким ходит в новую школу нехотя, но ведь это ему нужно образование, говорит отец. образование-то нужно, вот только не тэхёну. тэхёну вообще насрать. — у тебя просто отвратительный вкус в музыке, — первое, что слышит тэхён, войдя на порог своей комнаты. ким моргает пару раз, даже трёт глаза, но парень в кожаной куртке, безумно бледный и...красивый всё ещё сидит на кровати и всё ещё роется в его телефоне. проходит пару секунд, прежде чем тэхён громко вопит: — ты кто такой?! парень лениво прикрывает ухо свободной рукой, что-то бурчит, а потом-таки продолжает говорить: — не ори ты так, я скоро оглохну, — он закатывает глаза, а тэхёна бесит то, что он ведёт себя как дома, — и, кстати говоря, вкус в порно у тебя тоже дерьмо. тэхён тупит несколько секунд, а после протяжно воет и на весь дом орёт «убирайся отсюда, пока я не вызвал полицию!» — парень от души смеётся, показательно вытирает с глаз выступившие слёзы, а потом представляется: — я юнги, ваш сосед. тэхёну кажется, что он живёт в окружении психов. а, может, и не кажется. юнги приходит к нему почти каждый день (тэхён жалуется, мол, своего дома, что ли, нет), валяется на его кровати, слушает его (дерьмовую) музыку и комментирует любое его действие. юнги ведёт себя так, будто это ким в его гостях, а не наоборот. отцу плевать — он рад, что у сына появился друг (папа, я не знаю, кто это!). — не будь таким занудой, — канючит мин, вертясь на кровати, когда тэхён упорно пытается решать свою домашку. — поговори со мной. иногда этот чувак был пиздец надоедливым — тэхён предпочитал игнорировать. говорить о чём-то с человеком, который врывается в твою комнату, в твои вкусы, в твой телефон и личную жизнь не хотелось, так что тэхён даже и не пытается. а когда он-таки отвлекается, юнги уже нет. будто и не было. будто привиделся. как призрак. вот только призраков не существует. не так ли? тэхёна мучает бессонница почти неделю. он не спит, не ест, к жизни интереса не проявляет и прогуливает школу. тэхён из дома не выходит, но- он засыпает почти, хотя до этого не мог глаз сомкнуть. едва прикрывает глаза, как слышит, как окно открывается, слышит ветер, пробирающийся в комнату, слышит голос юнги. — эй, пошли прогуляемся. на улице половина первого, темно давно, а у тэхёна второй этаж. юнги в этой своей кожаной куртке, запыхавшийся, с этими своими выбеленными волосами, этот юнги на его подоконнике, у которого сияет кожа в свете луны и загадочно блестят чёрные глаза. юнги, который смотрится тут до ужаса привычно. тэхён не думает — говорит «пошли» и спускается из дома через окно под громкий смех юнги. слишком привычно. юнги тащит его на берег моря, которое штормит, бушует. тэхён смотрит юнги в глаза и видит — там тоже что-то бушует. — сегодня здесь провожают мёртвых, — говорит юнги, смотря на разбивающиеся о скалы волны. — что-то типа хэллоуина? — что-то типа хэллоуина. юнги больше не говорит — тэхён больше не отвечает. они сидят ещё минут двадцать, а потом юнги говорит, что замёрз, и маленькому мальчику пора в кровать. он проводит тэхёна до дома и помогает залезть в окно. тэхёну кажется странным, что юнги так много знает о его доме, но спрашивать не решается. на следующий день юнги не приходит. и на следующий тоже. и даже через неделю. через две тэхён на него забивает, а через месяц юнги возвращается. — давно не виделись, — говорит. и выглядит точно также, как и месяц назад. роется в его вещах, лежит на его кровати и делает вид, что и не пропадал вовсе. юнги залипает в потолок, болтает ногами-палками в воздухе, когда остаётся на ночь, и разрезает тишину своим: — можно тебя поцеловать? тэхён говорит «нельзя» и не понимает, почему от этого так болит сердце. тэхён говорит «нельзя», подходит к кровати, забирается на юнги сверху и целует сам. юнги прерывает его через пару минут своим смехом; он держит тэхёново лицо в своих ладонях, касается лбом его лба и ржёт в самые губы. юнги говорит ему сквозь смех «еблан ты, ким тэхён» — тэхён затыкает его мокрым крышесносным поцелуем, от которого ржать юнги уже не хочется. тэхён забивает на школу полностью и всё время проводит с юнги: они сутками лежат на его кровати, молчат и целуются. и обоим этого хватает с головой. тэхён с ним забывает, как жить, как дышать, он забывает есть и вообще что-либо делать. потому что ему больше не нужно: его всего переполняют эти чувства к юнги. тэхён считал раньше рубцами на руках, сколько раз он думал о суициде (на правой) и сколько раз он пытался его совершить (на левой). тэхён больше не считает. потому что ему больше не нужно. тэхён любит кусать губы. вот так чтобы кровь на языке, сдирая тонкую кожицу. тэхён, как юнги однажды выразился, больной ублюдок. вот только юнги всё равно приходит каждый раз, каждый раз говорит, что любит и каждый раз нежно, будто боясь причинить боль, слизывает чужую кровь с губ, сцеловывает её, почти невесомо касается чувствительной кожи на губах, проводит шершавым языком и смотрит в безумные тэхёновы глаза. юнги его любит, всего любит. и эту его поехавшую крышу тоже любит. потому что его собственная давно поехала следом. отец тэхёна считает, что у него депрессия, пихает ему антидепрессанты и заставляет есть — тэхён жрёт таблетки раз в несколько дней огромными жменями, потому что юнги снова не появляется уже долбанные две недели. он снова считает свои попытки суицида на правой, а однажды утром просыпается с чистыми руками. юнги возвращается той же ночью и до рассвета пялится на спящее тэхёново лицо. до безумия красивый. до безумия его. юнги находит открытую пустую баночку снотворного и в панике открывает остальные тэхёновы ящики. все коробки от антидепрессантов полные. от снотворного — пустые. у него кровь в жилах стынет, когда он старается вызвать рвоту у младшего. у спящего, у его тупого младшего. юнги просто нужно было вернуться чуть раньше. утром тэхён просыпается от ощущения сухости во рту и от чего-то тяжёлого на (в) груди. голова юнги на нём кажется стокилограммовой, а своя собственная будто раскалывается на части. юнги просыпается от движений и тянет пытающегося встать кима обратно в кровать, обнимает его всеми конечностями и говорит только «спи, ещё рано». у тэхёна вопросов больше, чем он может произнести, так что просто пытается заснуть. во второй раз за день он просыпается от того же ощущения сухости во рту, но ещё и плюс к этому — от чего-то мокрого на своей шее. юнги оставляет ему засос под челюстью и лыбится как довольный кот — во всю пасть и ужасно искренне. отец узнаёт, что ким уже очень долго не ходит в школу. он пытается узнать, что происходит, пытается выяснить; даёт тэхёну больше таблеток и, забрав его документы из одной, переводит его в другую школу. в другой школе на новенького не обращают внимания — он никому здесь не нужен. ким за это благодарен. на перемене он сбегает и курит за школой. весьма рискованно, в первый-то день, но- юнги хлопает его по спине, улыбается, а потом они уже оба медленно курят одну сигарету, целуются, и тэхён забивает на школу снова. он не пытается заставить юнги рассказать что-то о себе — юнги не спешит открываться. обоих всё и так устраивает, а антидепрессантов в ящике становится всё больше. тэхён не помнит, когда в последний раз ел, да и не хочет вспоминать: вкус губ юнги слаще самого дорого и изысканного десерта. юнги всё также сцеловывает кровь с тэхёновых губ; однажды дарит ему тупой браслет и показывает свою руку, на которой такой же. юнги говорит серьёзно «если заржёшь — я тебя убью». и тэхён смеётся. тэхёну становится пиздец стрёмно, когда он не может выйти из дома, когда он слышит шаги, голоса. когда его плеча касается чья-то рука, он орёт и думает, что сошёл с ума. юнги говорит ему, что он умер. тэхён думает, что с ума сошёл не только он один. тэхён истерит, говорит юнги, что он ебанутый, просит (умоляет), чтобы он убрался. тэхён воет диким волком, плачет, но легче не становится. а его руки всё ещё чистые, без единого рубца и даже царапины. юнги ведёт его в подвал и со слезами на глазах показывает тэхёну его собственный труп. — я пытался спасти тебя, но ты выпил слишком много снотворного. тэхён сходит с ума, он падает на колени и орёт от безысходности и непонимания. юнги исцеловывает его лицо, глаза, щеки, нос; юнги целует его губы так отчаянно-потерянно. поцелуй выходит ужасно мокрым — из-за слёз обоих. — а ты? — а что я? — непонимающе спрашивает его юнги, большим пальцем поглаживая мягкую кожу на тэхёновой руке. — кто ты? у тэхёна глаза пустые совершенно, голос безжизненный, и юнги устало вздыхает. он не думает ни секунды, прежде, чем говорит: — я призрак. я умер, когда ты ещё даже не родился.