***
Селин Боннэ отбросила планшет на другой край дивана и, посмотрев на подругу, сказала: – Возможно, мой японский не так уж и хорош, чтобы понять все тонкости, но… разве этот Такояки мог задавать нашей Кёко подобные вопросы? – недовольно прищурившаяся женщина, барабанила пальчиками по кожаной обивке. Джулия Хизури фыркнула: – Тагава. Такояки – это еда! – Не суть, – лишь отмахнулась женщина. – Это же не профессионально и подло! Очевидно же, что она была не готова к такой атаке! – сочувствовала своей юной музе Селин. – Не была, – задумчиво проговорила блондинка, откидываясь на диван. – Я лично не знакома с отцом ведущего, но Куу часто сталкивался с ним по работе. Он всегда характеризовал его как мужчину серьёзного и достойного, я очень удив… – Да твоего индюка обвести вокруг пальца проще простого! – женщина скорчила смешное личико. – Селин! Не смей говорить о моём муже таких вещей! – блондинка недовольно нахмурилась, на что француженка, едва сдерживая желание высказаться, закусила губу: – Напыщенный индюк, – всё-таки пробубнила себе под нос мадмуазель Боннэ. – Я всё слышу! – уже смеясь, проговорила Хизури. – Знаю, что вы не очень ладите, но столько времени уже прошло. Пора бы объявить перемирие. Не считаешь? – ухмыльнулась Джулия, глядя на надувшуюся подругу. – Нет, – упрямо ответила эксцентричная бизнес-леди, и блондинка снова расхохоталась. – Ну а если серьёзно, – успокоившись, добавила Хизури, то ты права. У них не было никакого права так подставлять девушку, – красивые глаза вдумчиво прищурились. – Здесь очевиден какой-то расчёт, но какой я не знаю… – женщина рассуждала вслух: – Кёко молодая и перспективная актриса, однако, она недостаточно популярна, чтобы её так просто позвали на столь рейтинговую программу. Должна быть причина. – Этот как его? Ну?! – женщина щёлкала пальцами в попытке вспомнить имя. – Ну очкастый… – Селин! – Джулия от безнадежности закачала головой. – Ты имеешь в виду Яширо-сана? – Да! Мне кажется, что виноват он, – выдала своё резюме мисс Бонне, на что Джулия только вздохнула. – Я так не думаю, – блондинка облокотилась на мягкую спинку и вдумчиво отметила: – Яширо-сан очень тщательно всё продумывает. Когда он отвозил меня в агентство, то был сокрушён и очень расстроен. Не похоже, чтобы он был в курсе произошедшего. В этой ситуации он, скорее, такая же жертва, как и Кёко. – Он странно вёл себя во время ланча, – не могла угомониться Селин, ища аргументы своей версии. – Для этого у него могут быть любые другие веские причины. Не сваливай всё в одну кучу, – пыталась внести каплю здравого смысла в предубеждения подруги блондинка. Селин настороженно примолкла, прислушиваясь: – В твоей сумке что-то вибрирует! – женщина весело усмехнулась. Джулия ловко подхватила сумочку и достала звонящий телефон: – Дорогой, что случилось? – с радостью отозвалась блондинка и, услышав в динамике родной голос, расплылась в счастливой улыбке. – Лёгок на помине…индюк… – пробубнила недовольная вмешательством в их разговор француженка и демонстративно отвернулась. – Передавай Селин привет, – мягко рассмеялся в трубку Куу, услышав знакомый голос, и добавил: – Мы с Куоном возвращаемся в Токио, – сообщил вполне спокойный Хизури. – Уже? А как же поход? – изящная бровка удивлённо приподнялась. – Кажется, чтобы всё осознать нашему сыну потребовалось меньше времени, чем я рассчитывал, – сообщил жене довольный Куу и хмыкнул: – Так что сегодня поздно вечером уже будем дома. – Я поняла, – Джулия нежно улыбнулась. – Тогда сегодня я останусь здесь, а утром приеду, – сообщила блондинка и ласково добавила: – Я очень скучала… – ООО… – простонала Селин, выходя из комнаты. – Только без вот этого! Моя тонкая душа такого не вынесет, – и под весёлый смех подруги скрылась в спальне. – И я скучал, любимая… – нежно ответил мужской голос.***
Яширо продолжал бесцельно смотреть на экран своего смартфона. Разговор с президентом Такарадой был финальным штрихом, ознаменовавшим по-настоящему серьёзный провал в его до сих пор безупречной карьере менеджера. Мужчина перебирал в памяти всё, что говорил ему руководитель и чувство обреченности тревожно било по его взвинченным нервам: - Яширо-кун, - голос мужчины звучал как никогда серьёзно. – Я сделаю скидку на то, что ты, как человек честный, не ожидал удара в спину со стороны Тагавы. И, вероятно, слишком понадеявшись на его многолетнее сотрудничество с LME, потерял бдительность. И я не столько виню тебя, раз уж ты действовал в интересах своего подопечного. – Подопечных, – попытался вставить слово менеджер. – Не обманывай себя! – ответ президента был изобличающей правдой, – Первостепенно ты думал о своём подопечном. О Тсуруге Рене, – услышав эти слова, Яширо побледнел и сел на диван. – Но… – попытался ответить Юкихито, осознавая свои истинные мотивы и ошибки, но не смог и осёкся. Проведя по холодному лбу рукой, мужчина тихо отозвался: – Я знаю, что подвёл… – Подвел ты только себя. – серьёзно сообщил ему Такарада Лори, – И восстанавливать отношения с Могами-кун – тебе. – Я не думаю, что Кёко-чан не поймёт, – всё ещё не веря в горькую истину, с надеждой отозвался неуверенный менеджер. – Яширо-кун, – голос мужчины звучал как-то странно и снисходительно. – Могами-кун быстро взрослеет и уже видит много шире, чем ты думаешь, поэтому не недооценивай её и её новое окружение. – Вы имеете ввиду Курэсаки-сана? – нахмурившись, уточнил Юкихито, на что собеседник промолчал, так и оставив вопрос менеджера без ответа. И теперь, стоя у окна, до предела взволнованный и разочарованный самим собой Яширо, беспокойно прокручивал в голове главную мысль: «Я должен хотя бы попытаться объясниться с Кёко-чан!»***
После тяжёлого дня и разговора с подругой, Могами спала тревожно, и потому проснулась разбитой. С утра на неё накатило давно не посещавшее её чувство одиночества. Кёко так и не смогла нормально выспаться. Поэтому, вскочив с постели раньше, чем разбудил будильник, и, приведя себя в порядок, девушка поспешила выйти из квартиры как можно тише, чтобы не разбудить свою соседку. Индивидуальная тренировка Котонами по расписанию стояла на послеобеденное время, а сама она спешила на утреннюю групповую репетицию. Кёко вышла на улицу через главный вход и поёжилась. Не смотря на конец апреля, утренний ветер заставил её посильнее укутаться в пальто. Серые тучки не желали уступать место весеннему солнышку, и юная актриса задумчиво рассматривала небо. – Кёко-чан! – окликнул девушку хорошо знакомый голос, заставляя повернуться. – Яширо-сан? – увидеть возле дома менеджера в столь ранний час было как минимум неожиданно. Молодой человек выглядел уставшим. Под стеклами очков отчетливо виднелись тени. – Что вы тут делаете в такой час? – сдержанно спросила Могами, и от этой дистанции между ними Юкихито внутренне напрягся: – Если честно, – мужчина понуро опустил плечи. – У меня нет достойного ответа на этот вопрос, – не говорить же своей подопечной, что гонимый чувством вины за такой серьёзный профессиональный и человеческий промах, он не мог уснуть и потому приехал к её дому. Ведомый желанием объясниться, сидя в машине уже час, он раз за разом прокручивал предстоящий разговор. Но увидев перед собой Могами, все мысли словно испарились. – Куда ты направляешься так рано? – спросил менеджер, рассматривая нечитаемое лицо девушки. – Курэсаки-сан назначил мне утреннюю репетицию, – спокойно ответила Кёко. – Ясно, – мужчина старательно вчитывался в эмоции своей подопечной, но появившийся вчера между ними барьер только вырос. – Могу я хотя бы подвезти тебя? – вздохнул менеджер, аккуратно предлагая себя в качестве сопровождения. Не найдя причины для отказа, девушка согласно кивнула. В машине стояла напряженная тишина: – Кёко-чан, – осторожно начал Яширо. – Я бы хотел поговорить с тобой о вчерашнем эфире, – мужчина не без сожаления отметил, как после этой фразы юная актриса напряглась. – Не подумай, что я пытаюсь оправдаться. На самом деле, я очень подвёл тебя. Однако, я бы хотел сказать хоть что-то… – голос мужчины звучал напряжённо. – Я теряю тебя... Я вижу, что теряю твоё доверие и очень этого не хочу! – Яширо-сан... – голос Могами был тих и спокоен. – Выслушай меня, пожалуйста, – волнение менеджера нарастало. Видя отстранённый взгляд девушки, мужчина торопился объясниться: – Я понимаю, как всё это выглядит в твоих глазах! Но в этой ситуации, я был не на стороне Рена, я на твоей стороне! – водитель бросил беспокойный взгляд в зеркало заднего вида и сокрушённо вздохнул, – Но он такой же мой подопечный, как и ты. Я хотел вынести пользу из этой записи для тебя, а не для него! У меня не было мыслей подставлять тебя под удар! – Яширо-сан! – юная актриса сказала это достаточно громко, чтобы прекратить самобичевание менеджера и уже спокойно добавила: – Ничего не мешало вам рассказать обо всей ситуации сразу, как вы договорились о моём участии в шоу. Простите, но сейчас… я не хочу говорить об этом, – закрыла неприятное обсуждение Могами. – Кёко-чан… – внутри у мужчины всё неприятно сжалось. – Я буду сообщать вам свой график, чтобы сегодняшняя ситуация не повторилась, – добавил ровный голос актрисы. – С таким же успехом ты можешь меня уволить, – мужчина с силой сжав руль, горько поморщился. На душе у Юкихито было скверно как никогда. – Я не хочу вас увольнять, – едва слышно прошептала Могами, отворачиваясь к окну. Водитель снова с силой сжал руль и виновато посмотрел на девушку в зеркало заднего вида: – Я не думал, что они так поступят, – пытался оправдаться Яширо, прекрасно понимая, что допустил непростительный менеджера промах. – Потерял бдительность и подвёл тебя. Я не хотел подводить тебя… – уже тише закончил свою речь Юкихито, останавливаясь перед главным входом студии. – Значит, не подводите, Яширо-сан, – ответила девушка, ровным тоном, и, сказав это, вышла из машины. Уверенной походкой собранная Могами направилась к павильону, указанному в сообщении. Измотанному волнением менеджеру оставалось лишь грустно провожать пока ещё свою подопечную взглядом.***
Быстро переодевшись, Кёко вошла в нужный павильон. На удивление в помещении оказалось очень мало народу. Лишь несколько каскадёров, пара ассистентов и режиссёр. Заметив растерянное лицо девушки, её окликнули: – Могами-сан! – взгляд мужчины блеснул в предвкушении. – Моридзуми-сан, – девушка вежливо поклонилась, на что тот лишь криво ухмыльнулся и ответил: – Мы с Курэсаки-саном уже с ума сходим от Коги, поэтому сегодня весь день будем ставить ваши бои. Надеюсь, ваше запястье зажило? Придётся попотеть… – вскользь поинтересовавшись здоровьем актрисы, мужчина отвернулся и дал команду нескольким крупным парням: – Начали! – крикнул он трём здоровым мужчинам, и те заняли исходные позиции, а повернувшись к девушке, огласил задание: – Запоминайте движения того, что в синем костюме. Будете повторять! – в глазах режиссёра читалась неприкрытая насмешка, на которую девушка лишь вежливо улыбнулась: – Хорошо, режиссёр Моридзуми. Я всё запомню, – манеры Могами остались безупречны и она сразу же погрузилась в анализ и запоминание происходящей сцены.***
– Я дома! – громко объявила Джулия Хизури проходя в квартиру сына, но застала там только своего супруга, задумчиво жующего завтрак. – С возвращением, – поглощённый своими мыслями, не отрываясь от еды, пробормотал Хизури-старший. Блондинка осмотрелась в поисках сына. – Где Куон? – обеспокоенно спросила красавица не найдя своего мальчика. Не переставая жевать, Куу Хизури со вздохом протянул жене записку: «Уехал в агентство. Буду вечером. Поцелуй за меня маму!» Получив виртуальный поцелуй сына, женщина нежно улыбнулась, но видя обеспокоенность супруга, спросила: – Почему отпустил его? – статный блондин сложил приборы. – Потому что он хочет пройти через ад. – Куу…? – красавица непонимающе смотрела на мужа, ища ответ на незаданный вопрос. – Пусть пройдёт через него, Джулия. Только поняв своё бессилие, пройдя через боль от ножей ревности, он сможет стать настоящим мужчиной, способным бороться, – не вдаваясь в подробности уклончиво объяснил мужчина. – О чём ты толкуешь? – вытягивала из супруга блондинка, уже догадавшись о сердечных проблемах своего взрослого мальчика. – Если Куон захочет, он сам тебе всё расскажет, – закрыл тему Хизури и его глаза хищно блеснули. – Ты же понимаешь, что я соскучился? – мужчина обворожительно улыбнулся и походкой Дон Жуана направился в сторону супруги, заключая красавицу в свои крепкие, но нежные объятия. Уворачиваясь от поцелуев мужа, блондинка от души рассмеялась: – Куу…***
Лори Такарада ждал этой встречи, но никак не рассчитывал, что она произойдёт в столь ранний час. Импозантный мужчина хмуро рассматривал молчаливого собеседника напротив. Битва взглядов длилась несколько мучительных минут. Президент LME заговорил первым: – Выговорись. Я человек проницательный и умею читать между строк, но сейчас не понимаю, что ты пытаешься сказать своим ледяным взглядом. Курэсаки криво усмехнулся и достал из портсигара сигариллу: – Я бы хотел, чтобы ты оказал мне содействие, – улыбнулся одним уголком губ мужчина, двигая ближе пепельницу. – Даже так? – заинтересованно отозвался Такарада, и вопреки инстинктивному желанию наклониться вперёд, в сторону собеседника, он, изображая спокойствие, расслабленно облокотился на спинку кожаного дивана. В этот момент в его голове появилось полное осознание картины: «Он там был! Иначе бы сейчас не пришёл!» – кричали мысли президента, с особым пристрастием изучающе впившись в лицо мужчины напротив. – Именно, – словно отвечая на чужие мысли и делая затяжку, проговорил продюсер, пристально смотря в умные глаза собеседника. – Разговор непростой. Возможно, посчитаешь это ребячеством, – начал Курэсаки. – Я знаю о твоей давней дружбе по работе с Тагавой, – мужчина сделал паузу, позволяя президенту LME осознать ход его мыслей. – Так вот… вчера мы прикинули с моей командой, что выходка обоих Тагавы обойдётся компании в приличную сумму денег. Всё-таки это первое интервью о фильме. Кроме того, это заденет и мой следующий проект, – пояснил суть продюсер, и затянувшись, прищуриваясь выдохнул мутную дымку. – Понимаю… – многозначительно отозвался Такарада, пытаясь прочитать мысли мужчины. – Чего ты хочешь? – задал двусмысленный вопрос хозяин кабинета, продолжая сканировать давнего друга и ища ответы на невысказанные мысли. – Думаю, что в наших общих интересах прекратить сотрудничество с Тагавой, – прямо сказал продюсер, глядя собеседнику в глаза. – Юкино, – отбрасывая условности начал Такарада, – ты хорошо подумал? Стоит ли риск этого? У этого человека масса знакомых, и он мастер распространять слухи. Твои мотивы я понимаю полностью, – президент многозначительно посмотрел на Курэсаки. – Однако… – Я прекратил финансирование его передачи ещё вчера, – прервал обсуждение мужчина, резко встал и повернулся к окну. – Я действую в своих интересах. В погоне за рейтингом он явно заигрался, укусив руку, что его кормила. Без влиятельного инвестора и связей с LME, он ничто, и быстро растеряет приобретённое влияние и доверие. Одна только новость об этом подорвёт его положение, – всё ещё спокойно смотря в окно, Курэсаки добавил: – Ты же понимаешь, что восстановить имидж этого Тсуруги и Могами-сан будет непросто. Как ты сам говоришь, Тагава мастер строить козни. Дело, конечно, твоё, но я не намерен спускать подобное, – в голосе мужчины отчётливо слышалась сталь и непоколебимая решимость. Такарада Лори лучше многих понимал последствия вчерашнего шоу. Помимо очевидного ущерба репутации его любимице и звезде его агентства, всё это кидало тень на него лично и его детище, LME, и как его основатель и глава он пришёл к тем же выводам ещё, когда увидел прямой эфир. Однако не мог не воспользоваться этим разговором, чтобы лучше разглядеть глубинные мотивы продюсера. Увиденное внушало беспокойство, но, убирая эмоции, он принял единственно возможное решение: – Хорошо, – смотря на идеально прямую спину мужчины, серьёзно согласился Такарада.***
Девушка внимательно наблюдала за движениями каскадёров, осознавая, что её уровня подготовки может быть недостаточно, чтобы повторить увиденное. Могами следила за техникой мужчины в синем костюме – двигался он как пантера, в каждом движении чувствовалась одновременно и легкость, и сила. – Достаточно! – Моридзуми хлопнул в ладоши, прекращая сражение. – Отличная работа! Ну, Могами-сан, теперь вы! – мужчина противно ухмыльнулся, жестом указывая девушке занять её место, и, сдерживая для приличия довольную ухмылку, добавил: – Нет смысла тренироваться на бамбуковых мечах, вы должны чувствовать вес оружия, поэтому берите настоящий реквизит. Мужчины-каскадёры переглянулись. Кёко выпрямила спину и спокойно взяла протянутые ей ассистентом Моридзуми клинки. Режиссёр всё же хищно улыбнулся: – Славно, начали! – скомандовал мужчина, и всё пришло в неистовое движение.***
Не найдя Яширо на его рабочем месте, Рен Тсуруга, не изменяя своим привычкам, направился за ответами прямо в кабинет президента LME: – У Такарады-самы посетитель, подождите, пожалуйста. – Кто там, Руто? – отозвался Такарада, появляясь в приёмной с собиравшимся уходить гостем. – Рен? – карие глаза Такарады воззрились на нежданного гостя. – Лори, я пойду, – не удостоив внимания молодого мужчину, проговорил Курэсаки, смотря сквозь Тсуругу. – Да, – кивнул в ответ Такарада, отмечая довольно откровенный игнор его ведущего актёра. Продюсер покинул приёмную. – Проходи, – сухо распорядился президент. Рен без лишних слов повиновался. Но как только за ними обоими закрылась дверь, он тут же повернулся в сторону неспешно идущего к дивану Такарады: – На сколько всё плохо? – без лишних предисловий начал парень, ища в лице сурового мужчины хоть какую-то надежду. Ответ последовал не сразу: – Плохо на столько, что ты стал пустым местом, – несмотря на утреннее время, Такарада налил себе виски. – Твои поступки имеют последствия, Рен, – холодно ответил мужчина. – Мне неприятно это говорить, но в этот раз тебе придётся за них отвечать. – Я… – Помолчи, – резко прервал его Такарада. – Сегодня закончится моё многолетнее партнёрство с Тагавой, который не раз раскручивал моих ребят. А всё из-за того, – мужчина недовольно и устало нахмурился, – что вы, молодёжь, не просчитываете ходы. – Не понимаю, – Тсуруга внимательно вглядывался в серьёзное лицо президента LME. – Конечно, не понимаешь! – явно недовольный мужчина сделал большой глоток виски. – Вы с Яширо наделали дел. Раз примчался, видел эфир Могами-кун. Её репутация… – стальные нотки в голосе мужчины приобретали эмоциональность. – Ты всё сам слышал! – Я могу дать интервью и опровергнуть его слова! – с готовностью отозвался Тсуруга, нервно двигаясь на край кожаного дивана и наблюдая за реакцией президента. – Остынь. – отчеканил мужчина, медленно подошёл к своему огромному письменному столу и пододвинул к краю стопку бумаг. – Всё это статьи, подтверждающие ваш роман. Я заплатил всем. Но… никто, ни один… не думает о Могами-кун, – констатировал Такарада и поморщился. – Что? – Тсуруга внимательно посмотрел на блистательного президента, который сейчас выглядел как никогда отстранённым, серьёзным и даже раздражённым. – Свои ответы ищи сам, – и бросил перед парнем на стол коробочку с диском: – А это даст тебе пищу для размышлений, – холодно ответил Такарада Лори, погружаясь в беспокойные мысли. – Приступай к работе. У меня всё! – Такарада-сан… – машинально беря в руки диск, хотел что-то сказать обеспокоенный парень, но ему не позволили: – Руто, проводи Тсуругу-куна. Ко мне никого не пускать, – мужчина отвернулся, давая понять, что разговор окончен. Парень растеряно встал, а слуга учтиво поклонился: – Хорошо, Такарада-сама.***
Актёры с неприкрытым восхищением смотрели на хрупкую девушку, которая после часовой разминки ещё полтора выкладывалась по полной. Повторив разные сцены по несколько раз, Могами отработала каждое движение до совершенства, но режиссёр снова и снова просил её повторить всё ещё раз. Девушка без возражений выполняла требуемое, и сейчас, в перерыве между сценами тяжело дышала. – Неплохо, – снисходительным тоном проговорил Моридзуми. – Ещё раз, Могами-сан! – каскадёры обречённо переглянулись. Девушка встала в боевую позицию и принялась с присущей ей грацией отражать удары, изящно уворачиваясь. Юная шиноби легко отразила нападение здорового мужчины, делав сальто назад. Припав к земле, низко наклонилась, готовясь к контратаке и… применив обманный манёвр, сбила ещё двух преследователей с ног. Те с шумом рухнули на пол. Момидзи закончив бой, выпрямилась. От сложной комбинации ударов девушка тяжело дышала. Перехватив увесистые мечи ослабевающими руками, Могами как можно незаметнее поморщилась, запястье жутко ныло: – Что здесь происходит? – спросил так вовремя появившийся продюсер Курэсаки. Взгляд мужчины пылал праведным гневом, но эмоции на его лице как всегда не читались. – Курэсаки-сан… – Моридзуми посмотрел на начальство и осёкся. – Что здесь происходит? – повторил свой вопрос продюсер, оглядывая холодным взглядом всех, кто находился в павильоне. От явно недружественного тона мужчины все присутствующие актёры-каскадёры и ассистенты мгновенно считали ситуацию. Режиссёр, поняв, что объяснений не избежать, попытался потянуть время, придумывая оправдания, и засуетился, раздавая ненужные указания персоналу и отходя вместе с ними в дальнюю часть павильона. Курэсаки медленно направился в сторону оставшейся стоять с мечами в руках Могами. Подойдя, он увидел спокойное лицо юной актрисы, но периферическим зрением заметил, как руку девушки бьёт мелкая дрожь, а лоб прямо на глазах покрывает испарина. Мужчина молча забрал из её рук клинки и отбросил на недалеко лежащие тренировочные маты. Взгляд девушки сразу же отпустил нарастающее напряжение, и она тихонько и облегчённо выдохнула. – Дочка! – неожиданно раздалось из тёмного угла огромного помещения. Курэсаки и Могами повернулись на голос. Высокий, невероятно красивый блондин слегка за сорок уверенно направлялся в сторону растерянно-удивлённой девушки. – Ты чего молчишь, когда продюсер спрашивает? – насмешливо наблюдая за реакцией на своё неожиданное появление, поддел лишившуюся слов актрису Куу Хизури. Осознав, что увиденное не мираж, лицо Кёко преобразилось на глазах. Девушка с радостно сияющими глазами и тёплой искренней улыбкой порывисто побежала навстречу широко улыбающемуся мужчине: – Папа! – Могами почти бросилась в объятия довольному тёплым приёмом отцу, но вовремя вспомнив, кто она настоящая и где находится, резко остановилась, растеряно уставившись на задорно улыбающиеся глаза, сделала шаг назад и вежливо низко поклонилась: – Здравствуйте, Хизури-сан. Добро пожаловать… домой, – смущённая своим поведением, но с нежной улыбкой проговорила юная актриса. Глядя на искренние терзания своей дочурки, мужчина весело расхохотался, и, сделав широкий шаг навстречу, заключил маленькую фигурку в крепкие отеческие объятия: – Ну, что ты, как неродная, – журил счастливый встречей отец донельзя смутившуюся, но не менее счастливую девушку, пожимая её хрупкие плечики. – Я очень соскучился и жутко рад тебя видеть, – честно признался мужчина, отпустив, наконец, из объятий юную актрису и радостно смотря на красиво разрумянившееся личико. Наблюдавший за этой сценой мужчина слегка прищурился. Статный блондин заметил движение рядом и поспешил исправиться. Сделав несколько шагов в направлении продюсера, представился: – Куу Хизури. Рад встрече, – мужчина по-американски протянул для приветствия широкую ладонь. Курэсаки молчаливо ответил пожатием и, обращаясь к девушке, спросил: – Куу Хизури ваш отец, Могами-сан? – взгляд сурового брюнета был полон недоверия. Блондин рассмеялся: – Отец, пусть и не по крови, – улыбался мужчина, ласково глядя на смущённую дочурку. – Я её отец со времён моего прошлого визита в Японию и Кёко-чан моя любимая ученица, – пояснил путаную ситуацию Хизури. – Нас породнила игра, и я не собираюсь отказываться от своих приобретённых родительских прав, – двусмысленно и гордо ответил мужчина, как-то по-собственнически глядя на юное сокровище сумевшее вернуть к реальной жизни его запутавшегося сына. – Вот как, – глаза Курэсаки потемнели. Блондин обратился к продюсеру: – Ваша актриса почти два часа билась на мечах под присмотром режиссёра Моридзуми, – актёр стал серьёзнее. – Поэтому очень прошу вас отпустить её на обед, – Куу смотрел прямо в глаза собеседнику давая понять, что девушке необходима передышка. – Если Могами-сан желает, – ровно ответил Курэсаки, уже подметив, что дрожь в её руке не прошла. – Благодарю, – улыбнулся Хизури, мягко подталкивая Кёко в спину к выходу. Увидев, что Курэсаки остался один, к нему как можно уверенней подошёл Моридзуми. Не глядя на собеседника, строгий мужчина не дожидаясь объяснений сказал первым: – Чем ты думал, так нагружая ведущую актрису, зная о её травме? – мужчина слегка поморщился, но поспешил ответить: – Девчонка просто сумасшедшая! Она выжала моих парней как лимон, – пытался оправдаться Моридзуми. – Ты бы видел… – Я видел, – отворачиваясь, проговорил Курэсаки, направляясь к выходу.***
Рен сидел в кресле своего менеджера, прикрыв лицо руками. Молодой мужчина только закончил смотреть пробы Кёко. «Неужели я причина всей той боли… её сломленности? Что мне делать?» – мысли от увиденного неслись потоком, и парень судорожно пытался найти решение. Чтобы сыграть такую эмоционально тяжёлую сцену, девушка на экране обнажила все свои чувства. Показывая эмоции своей героини, она применила свой личный жизненный опыт. И сейчас парень как никогда близко увидел разбитое сердце юной девушки, то, что в обычной жизни она прячет глубоко внутри. Тсуруге стало трудно дышать, внутри всё болезненно сжималось. Помимо чувства вины за преданное доверие и разочарование любимой девушки, парень осмысливал поведение мужчин на записи. Он с силой сжал кулаки, пытаясь взять под контроль ноющее сердце. Тсуруга опустил голову и зажмурился. – Рен? – осторожно позвал его хозяин кабинета. – Что с тобой? – услышав знакомый голос, парень растеряно вскинул голову. – Выглядишь просто ужасно, – констатировал Яширо, подходя к компьютеру, и заметив на мониторе знакомую запись, понимающе вздохнул: – Ясно… Тогда твоё состояние понятно. – Юки, – Тсуруга посмотрел на друга, и задал вопрос, ради которого так спешно вернулся обратно в Токио: – Она же винит только меня? – вспоминая вчерашнее шоу, спросил взволнованный парень. – Нет, она винит меня, – и поспешил добавить: – Точнее сказать не винит, но всё же… Я не сказал ей всей правды и потерял её доверие. Вот так-то… – потёр переносицу сокрушённый менеджер, опускаясь на диван рядом со своим подопечным. – Мне жаль… – извинялся парень за все созданные им проблемы и такие тяжёлые последствия. – Прости, я сбросил на тебя слишком много, а сам… снова убежал от проблем. – Нет, Рен. На этот раз это полностью моя вина. Я допустил серьёзный промах как менеджер и как её друг. Не продумав ситуацию и последствия досконально, и не рассказав ей всё, как есть... – мужчина обречённо вздохнул. – Это только моя ошибка, – Тсуруга положил руку на плечо разочарованного собой друга. Мужчина провёл по волосам и, собравшись, сообщил брюнету: – Президент Такарада написал мне, что ты вернулся раньше запланированного, и настаивает на том, чтобы ты приступил к работе немедленно. Я с ним согласен и уже составил твой рабочий график с учётом всех отложенных дел. Нагнать его будет не просто, так что через час у тебя первая встреча, – деловито отчитался менеджер, показывая составленный для Тсуруги Рена план. – Но как же Кёко? – обеспокоенно спросил нахмурившийся парень. – Думаю, что сейчас ни тебе, ни мне не стоит появляться на горизонте, – печально констатировал Яширо, встречаясь со взглядом подопечного: – Рен, я прошу тебя. Не причиняй больше боль никому. Особенно Кёко-чан, – искренне беспокоясь за обоих, попросил Юкихито.***
Затащив дочурку в ближайший ресторанчик, Куу быстро сделал заказ. Вид у девушки был очень растерянный. – Ну, хватит сверлить меня взглядом! – красивый блондин делано-строго посмотрел на Кёко. – Я здесь не для того, чтобы разговаривать о сыне. – спокойно объяснил Хизури. – Не смотря на то, что он мой рёбёнок, я не могу принять и одобрить такое его поведение. У тебя на лице написан вопрос: «Зачем я здесь?» Так вот, я здесь не из-за Куона. Но ты можешь покричать на меня за то, что тогда я блестяще сыграл, что не знаю его, – криво улыбнулся он молчаливой Могами, и та фыркнула: – Мне не за что кричать на вас Хизури-сан, – с грустной улыбкой ответила Кёко. – Я всё понимаю. Вы не обязаны были посвящать постороннего в свои семейные тайны. Все берегут священный секрет Тсуруги Рена. У меня нет причин для недовольства, – искренне ответила девушка, а названный отец благодарно-виновато улыбнулся. – Тогда, если ты всё ещё рада меня видеть, прошу, называй меня «папа», – ослепительно улыбнувшись попросил обрадованный мужчина, а у Могами от такой знакомой улыбки защипало в глазах. Официант принёс заказ и Куу продолжил: – Я здесь по одной простой причине, – прямо ответил Хизури-отец на задумчивый взгляд Могами. – Потому что соскучился по своей дочке, – он тепло улыбнулся девушке, заметив, что её глаза заблестели. – Я сегодня был очень горд. Ты надрала этим мужикам задницы и утёрла нос мерзкому режиссёришке! – мужчина довольно захохотал от воспоминаний утренней тренировки. – Хиз… папа, говори тише, – поддавшись игривому настроению актёра, девушка не без труда давила рвущийся смешок. Мужчина напротив был так напыщенно горд, что это от души веселило. – Ешь давай! Остынет, – Могами послушно взяла ложку. Куу ласково погладил девушка по волосам, и, приступив к обеду, продолжил беседу: – Этот ваш хмурый главный похоже отличный парень, справедливый… – отметил Хизури. – Курэсаки-сан? – уточнила Могами. – Ага, – мужчина взялся за вторую порцию мисо-супа. – Курэсаки-сан продюсер проекта и он очень хороший человек, – заметив в голосе дочки заметную теплоту, Хизури-старший напрягся, но не показал вида, увлекая девушку в весёлую беседу о его приключениях во время съёмок в последнем боевике. За дружной непринуждённой беседой они не заметили, как пролетело время. Девушка посмотрела на экран мобильного и виновато пробормотала: – Ох, уже сорок минут прошло. Мне пора возвращаться! – Кёко грустно посмотрела на отца. – Конечно. Я понимаю, – тепло улыбнувшись юной актрисе ответил Куу. – Только обещай мне, что освободишь для папочки хотя бы один из своих вечеров. Одного короткого обеда для общения с тобой мне мало. Хочу о стольком тебя расспросить! – театрально жаловался папа-Хизури. – Обещаю освободить и ни один, – девушка смущённо-довольно зарумянилась, и актёр просиял. Указав на телефон Могами и получив в ответ её согласный кивок, мужчина взял мобильник юной актрисы и набрал свой номер. Пошёл гудок. – Это мой номер. Звони и пиши в любой время! Я буду ждать. Но не слишком долго, – хитро прищурился блондин, и девушка, вставая, снова тепло улыбнулась. – Беги, малышка. И удачи тебе! – бросил на прощание довольный отец. – Спасибо… папа, – услышал он тихий ответ удаляющейся девушки и расплылся в счастливой улыбке.***
Вернувшись с обеда, Кёко, быстро переодевшись, снова вошла в тренировочный павильон: – Могами-сан, – подошедший к девушке Курэсаки выглядел хмурым. – Попросите ваших… родственников не отвлекать вас от работы, – он внимательно вглядывался в лицо своей юной шиноби. – Прошу прощения, Курэсаки-сан, – девушка виновато поклонилась. – Болит? – уже чуть тише спросил мужчина. Девушка молча посмотрела на собеседника. – Ваше запястье. Болит? – мягко, но настойчиво повторил свой вопрос Курэсаки. Несколько мгновений раздумий, и девушка позволила себе слегка потереть припухшее запястье: – Немного, – так же тихо ответила Могами и опустила глаза. – Это моя вина, – Кёко удивлённо вскинула голову. – Мне нужно было присутствовать на репетиции с самого начала, – строго сказал мужчина, утопая в медовых глазах. Быстро и молча развернувшись, он направился к группе уже собравшихся актёров. «Это вы простите, за то, что создаю столько проблем…» – думала в ответ благодарная девушка.***
Остаток репетиции Кёко оттачивала детали боя без оружия, учась подстраиваться под партнёра и перемещаться по площадке так, чтобы камера могла заснять нужные ракурсы. В пять вечера режиссёр Моридзуми объявил: – На сегодня все свободны! Могами-сан, завтра репетиция с Когой-куном и Котонами-сан в это же время, – девушка кивнула и проследовала в раздевалку. Переодевшись, она неспешно направилась к выходу. Заметив отсутствие сопровождения у уходящей последней актрисы, Курэсаки проследовал за девушкой по длинным коридорам студии. Быстро с ней поравнявшись, мужчина спросил: – Ваш менеджер не заберёт вас? – актриса повернулась в сторону собеседника. – Я… – Могами смутилась. – На самом деле… наверное, какое-то время он не… – Ясно, – мужчина достал портсигар, но закуривать не спешил. – Могами-сан, у вас есть планы на сегодняшний вечер? – Кёко удивлённо посмотрела на мужчину: – Нет, – честно ответила актриса. – Я бы хотел, чтобы вы составили мне компанию на премьере исторической драмы в театре, – мужчина тоже был честен и говорил, как есть. – Мама будет рада, если вы придёте, – мягче добавил мужчина, и замер в ожидании отказа. – Правда? – искренне удивилась Кёко. – Я никогда… – девушка осеклась, – Не было возможности смотреть постановки, только классические представления в Киото. Взгляд мужчины потеплел: – Значит совместите приятное с полезным, – сдержано улыбнулся продюсер. – Думаю, вам будет интересно узнать об эпохе, в которой живёт ваш персонаж больше, – девушка смущённо улыбнулась в ответ. – Тогда, я заеду за вами… в половине восьмого? – уточнил мужчина, останавливаясь и пропуская девушку вперёд. Могами благодарно поклонилась и в предвкушении первого настоящего представления в своей жизни вышла на улицу.***
– Рен, – осторожно позвал подопечного менеджер, подходя к месту назначенной встречи, – тебе необходимо собраться на этих переговорах. Брюнет пригладил волосы и сфокусировал взгляд на друге. – Я знаю, что сейчас твои мысли далеки от работы, – Яширо понимающе посмотрел на парня. – Но сейчас наша задача – восстановить твою репутацию и обеспечить полную безопасность репутации Кёко-чан. Ты обязан это сделать! – твёрдо напомнил менеджер их общую цель. – Да, – коротко кивнул брюнет, собравшись. – Рен, – неуверенно позвал подопечного Яширо и остановился. Парень обернулся. – Ты просил уберечь её… – виновато сокрушался мужчина. – Прости, я не справился. Думал, что знаю, как лучше, но только усугубил всё, – молодой мужчина тяжело вздохнул. – Ты не виноват, Юки, – тепло и одновременно грустно улыбнулся он другу. – Мне не следовало убегать от проблем, в итоге я лишь спровоцировал новые, – болезненно поморщившись констатировал парень. – Даже ты не можешь всё просчитать, – он ободряюще хлопнул верного менеджера по плечу. – Пойдём! Пора возвращаться к работе.***
Войдя в квартиру, Кёко ошеломлённо посмотрела на недовольную подругу: – Моко-сан… что это? – растеряно указывая пальчиком на «это» спросила Могами. Брюнетка зло сверкнула глазами: – Это ты у «Шо-чана» спроси! – отозвалась брюнетка, всматриваясь в реакцию подруги. – Шотаро? Я не понимаю… – девушка явно не улавливала связь. Котонами подошла к одному из семнадцати огромных букетов чайных роз, извлекла карточку и, изображая ленивую манеру певца, прочитала: «По букету за каждый год. Шо-чан» Кёко разъедали эмоции, едва сдерживая приступ хохота и давясь от смеха в ладошку, она всё-таки проговорила: – У него всё-таки получилось меня развеселить, – Могами не сдержалась и рассмеялась. – Прости за это, Моко-сан… – извинилась девушка, вытирая проступившие от смеха слёзы. – Не вижу ничего смешного, – Канае удивлённая такой реакцией едва ли не больше чем самим презентом, с недоверием смотрела на подругу, но не разглядев ничего подозрительно примирительно сменила гнев на милость: – Вот, – брюнетка протянула Кёко три больших пакета «Жанна Д`Арк». – Заезжала Селин, надеялась застать тебя. – Спасибо, – отозвалась смущённая подарками Могами. – Не стоит, – Котонами собиралась уйти в свою комнату, но хрупкая ладошка подруги её удержала. – Канае-сан, – Кёко впервые обратилась к подруге настоящим именем, от чего та шокировано застыла, а Могами продолжила то, что обязана была сказать: – Спасибо, что в этой ситуации ты на моей стороне. Но… Яширо-сан был очень несчастным сегодня, – старалась донести свою мысль девушка и посмотрела на подругу. – Он сам виноват, – не слишком разборчиво пробубнила брюнетка. Девушка порывисто сжала ладонь Котонами: – Не нужно так. Не отталкивай его, чтобы поддержать меня, – беспокойно просила взволнованная подруга. Котонами покраснела. – Всё не так, – смущённо отворачиваясь, тихо ответила Канае. – Я просто хотела сказать это тебе, – честно призналась Кёко и ловко сменила тему: – Поможешь мне собраться? Хитрый манёвр удался. – Ты куда собралась на ночь глядя? – Канае подозрительно прищурилась, заставив Могами весело рассмеяться. – Моко-сан… – сквозь смех отозвалась Могами, а брюнетка, снова услышав уже привычное имя, только вздохнула: – В театр, – ответила, наконец, успокоившаяся девушка. – И ты до сих пор молчала?! – с радостным азартом подскочила Котонами. И даже забыв спросить, что это за мероприятие такое, тут же включилась в приготовления подруги.***
Канае отодвинулась подальше, чтобы рассмотреть плоды совместных усилий последнего часа работы над образом. Взмахнув последний раз пушистой кисточкой, брюнетка довольно улыбнулась: – Мне нравится, что скажешь? – обе подруги смотрели в зеркало и широко улыбались. Всегда прямые, а с некоторых пор длинные волосы Кёко сегодня были изящно завиты крупными нежными волнами, мягко ниспадающими на хрупкие плечи девушки, лёгкий макияж подчёркивал естественную красоту, придавая юной актрисе ещё большей хрупкости. Кёко была воплощением нежности и изящества. – Спасибо, Моко-сан, – тепло поблагодарила Могами. – Да-да, – смущённо отозвалась Канае, – только попробуй опять не собрать волосы на ночь, – наиграно сердито запричитала брюнетка. – Решила, что наденешь? – сменила тему подруга, оглядывая обновки от Селин. – Да, – Кёко уверенно кивнула, и выбрав наряд, отправилась в ванную.***
Элегантная девушка в тёмно-синем коктейльном платье с легкой юбкой до колена вышла через центральный вход дома и, зайдя за угол, остановилась. Вечерний наряд из нежного шёлка облегал тонкую талию как вторая кожа, а ниже дорогая ткань плавно переходила в свободную, струящуюся до колен юбку. При каждом мягком движении девушки, синие волны, мягко развиваясь, создавали впечатление парящей в воздухе походки. Длинные, немного воздушные рукава заканчивались тонкими манжетами, в руках небольшая чёрная атласная сумочка. Образ завершали элегантные чёрный лодочки на высоком, но устойчивом каблуке. Вечер был прохладным и Кёко с удовольствием укуталась в мягкий палантин. – Могами-сан, добрый вечер, – подошедший мужчина галантно поклонился. – Прошу прощения за задержку, – мужчина хотел было добавить ещё что-то про пробки, но обернувшаяся красавица вышибла из его головы все мысли. – Курэсаки-сан, – девушка учтиво поклонилась в ответ. Мужчина восхищённо любовался юной актрисой каждый раз удивляющей его новым неожиданным преображением. Но то, что сегодня она, такая необыкновенно нежная, идёт вместе с ним на премьеру в театр, заставляло сердце мужчины биться ещё сильнее. – Пойдёмте, вы, наверное, замёрзли, – не громко произнёс Курэсаки, указывая на стоявший в нескольких шагах позади автомобиль. – Нет. Совсем нет, – улыбнулась актриса, и благодарно кивнув открывшейся перед ней двери, села в роскошный транспорт своего спутника. Водитель спешно занял своё место и, включив тихую приятную мелодию, тронулся с места. Пассажирка рядом с ним расслабленно окунулась в объятия уже знакомого кожаного сидения и посмотрела на проигрыватель. – Какая красивая… – не громко, чтобы не нарушать царившую в машине атмосферу, с улыбкой произнесла девушка. – Рад, что вам нравится, – неожиданно мягко ответил собеседник, и Кёко подняла на какого-то другого сегодня мужчину глаза. Тот вскользь посмотрел на элегантную актрису и как можно непринуждённее вернулся к вождению: – Вы… Прекрасно выглядите, Могами-сан, – не глядя проговорил Курэсаки, украдкой любуясь нежной и загадочной девушкой. – Совсем иначе. Снова… – тонко намекая, что был свидетелем её преображений уже не раз, сделал комплимент продюсер. – Спасибо, – смущённо ответила Кёко и добавила: – Вы тоже… Эта рубашка… – тихо заметила Могами. – Цвет… Вам очень идёт глубокий тёмно-синий, – щёчки девушки вспыхнули, а продюсер неслышно прокашлялся. Мужчина, не без усилий справившись с нахлынувшими чувствами, остановился на светофоре и обернулся к собеседнице, открыто её рассматривая: – Как и вам, – глаза мужчины весело сверкнули. От комплимента, и такого непривычного сейчас рядом с ней продюсера, Кёко растеряно-вопросительно моргнула. – Ваше платье, – пояснил Курэсаки, кивая на вечерний наряд девушки. – Точно такого же цвета. Глубокий тёмно-синий, красивый и притягательный, загадочный как поздние сумерки, как ночь, – мягким голосом произнёс мужчина и утонул в тёплой патоке умных глаз напротив. Заворожённый этой красотой, он невольно расплылся в красивой, очень тёплой и искренней улыбке. Увидев своего спутника с новой стороны, она, покрываясь румянцем, так же тепло улыбнулась в ответ: – Улыбка… Вам очень идёт. Она согревает. И… вы сами… тёплый человек, – решившись, добавила Могами. Стараясь придерживаться границ этикета, Кёко всё же чувствовала себя неловко, но увидев плохо спрятанное смущёние на лице своего спутника, улыбнулась и красиво рассмеялась, ещё больше вгоняя водителя в растерянность: – Теперь вы можете понять и мои чувства, – сквозь лёгкий смех пояснила девушка то, как порой не просто принимать комплименты, и Курэсаки, ухмыльнувшись, снова весело заулыбался. Как только зажёгся разрешающий сигнал светофора, мужчина продолжил путь. Настроение у обоих было прекрасное. В фойе театра собралось уже достаточно большое количество народа. Могами искала взглядом Фумико-сенсей и не заметила, как со спины к продюсеру Курэсаки подошёл высокий мужчина: – Юкино! Вот уж не ожидал, что ты посетишь моё детище, да ещё и с девушкой своей придёшь! – подошедший отметил общие цвета одежды красиво смотрящейся пары. – Это же сенсация! Скорее знакомь меня с той, кто украла твоё холодное сердце! – восторженно приветствовал старого друга неизвестный, и Кёко обернулась. От слов подошедшего мужчины её щёки запылали, делая и без того женственную девушку ещё более нежной. – Господи, какой кошмар, – холодно отозвался на провокацию Курэсаки и виновато поклонился своей спутнице. – Прошу прощения, Могами-сан. Мой добрый друг и режиссёр этого спектакля Сейджи Шингай, – представил он бесцеремонного знакомого. – Как всегда, сделал поспешные и неправильные выводы. Прошу прощения. – Могами-сан?! – мужчина не скрывая шок, во все глаза уставился на юную актрису. – Шингай-сан?! – и одновременно удивлённо посмотрели друг другу в глаза. – Господи, прошу меня простить! – мужчина виновато улыбнулся. – Я бы ни за что не узнал вас, Кёко… Могами-сан! – растерялся поражённый до глубины души режиссёр. – Рада встрече, – девушка смутившись улыбнулась и идеально-вежливо поклонилась. – Вы знакомы? – Курэсаки с лёгким прищуром наблюдал эту неожиданную встречу. Мужчина рассмеялся и сказал: – Кёко-чан пугает своими метаморфозами. Кажется, тогда была ваша первая работа? – Да, – девушка смущённо улыбнулась. – Наконец-то я вас нашла, – подошедшая Харуми-сан тепло улыбнулась всем присутствующим. Аккуратно взяв девушку за руку, она сказала: – Я так рада, что ты пришла, Кёко-тян. С Юкино в антракте можно со скуки умереть, – девушка прикрыла рот ладошкой, чтобы не рассмеяться, позволяя женщине увести себя в сторону. Наблюдавший за этой сценой Курэсаки, едва заметно приподнял уголок губ, на что наблюдательный режиссёр тут же спросил: – Не хочешь ничего сказать? – спросил Шингай, беря предложенную сигариллу. – Нет, – ответ был кратким. – Почему-то я так и думал, – хмыкнул мужчина. – Чидори? Я прав? Она такая изящная, идеальная Чидори! – Нет, – Курэсаки криво усмехнулся. – Она… Момидзи? – обалдел от такой новости режиссёр. – Эта девушка воплощение японской красоты, она же идеальная Чидори! Видел бы ты её у меня на… – Ты прав, – перебил его Курэсаки и убеждённо посмотрел в удивлённые глаза. – Внешне она воплощение девичьей хрупкости, но внутри неё целый мир… Притронешься к нему и пропадёшь, она настоящий ураган… Она – Момидзи. – Вот как… – Шингай с ещё бОльшим интересом перевёл взгляд на непринуждённо болтающих женщину и девушку. Весь спектакль девушка с нескрываемым восторгом смотрела на сцену, полностью заворожённая прекрасной игрой актёров. Когда смолкли аплодисменты, и они покинули зал, Могами благодарно поклонилась своим спутникам: – Большое спасибо, что позволили увидеть мне сегодня эту красоту, – глаза девушки горели неприкрытым восторгом. – Ну, что ты, милая… Это тебе спасибо, что согласилась составить нам компанию. И я очень рада, что тебе понравилось. Пусть это станет нашей традицией, – мягко улыбнулась женщина. – Мне будет приятно, если ты будешь меня… нас сопровождать, Кёко-тян, – вглядываясь в тёплый взгляд Могами, добавила Фумико-сан, мельком бросив взгляд на сына. – Спасибо большое, Харуми-сенсей, – женщина ласково погладила ладошку девушки и, повернувшись к сыну, сообщила: – Я немного устала и на банкет не пойду, а вы обязательно сходите. Извинись за меня перед Шингай-куном. – Разумеется, – коротко чмокнув мать в щёку, проговорил мужчина, и проводив её до ожидающей машины, обратился к своей юной спутнице: – Могами-сан, вы не против задержаться на полчаса? Долг вежливости. – Нет, конечно, нет, Курэсаки-сан, – согласилась девушка. Кёко чувствовала себя не очень уютно. Вокруг продюсера Курэсаки то и дело возникали всё новые и новые знакомые, которые хотели с ним пообщаться. Девушка как можно незаметнее, чтобы не привлекать к себе внимания, отошла в сторону выхода: – Кёко-чан, уже убегаете? Вам не понравилось? – задорный знакомый голос вернул на лицо актрисы улыбку. – Режиссёр Шингай! – Могами обернулась к подошедшему к ней мужчине: – Нет, мне очень понравилось! Ваши образы просто фантастически передавались игрой актёров. Я никогда не видела ничего столь прекрасного! – делилась впечатлениями девушка, и у постановщика спектакля не возникло и тени сомнений в её искренности. – Правда? – довольный сердечной похвалой, режиссёр напрашивался на обсуждение подробностей. – Мне казалось, что молодёжь посчитает спектакль скучным, – честно признался мужчина. – Так почему вы здесь одна стоите? Пойдёмте! – Нет-нет, Шингай-сан! Я… – протесты девушки остались не услышанными, и уже через минуту она была вовлечена в групповую дискуссию о постановке, а сам режиссёр поспешил к другому, уже одиноко стоящему гостю: – Почему ты её бросил в стороне-то? – подошедший Шингай хитро посмотрел на друга. – Мне показалось, что ей было не комфортно, – спокойно ответил мужчина глядя на увлечённую беседой смущённую девушку. Мужчина на это только прыснул: – Это ты на всех действуешь удручающе, – ожидая реакции на свою шутку, добавил мужчина. – Не на всех… – серьёзно ответил Курэсаки, не отрывая заворожённого взгляда от прекрасной девушки. Шингай, проследив глазами за объектом наблюдения, задумчиво промолчал. Могами, заметив на себе взгляд продюсера, вежливо попрощалась со своими собеседниками и направилась в сторону мужчин. – Однажды, увидев её самую первую игру, я уже знал, что передо мной сокрытое от посторонних глаз сокровище, – откровенно признался Шингай. – Юкино, я буду ждать твою Момидзи. Увидимся! – хлопнув по плечу друга, он кивнул на прощание идущей в их сторону Кёко и удалился. Довольная таким необычным и насыщенным вечером, улыбающаяся Могами плавной походкой подошла в ожидающему её продюсеру. – Простите за ожидание, – извинилась смущённая девушка. – Я рад, что вам не было скучно, – честно признался Курэсаки, – Пойдёмте? – Да.***
Красивая брюнетка сидела возле фонтана и задумчиво смотрела на воду. – Ты легко одета, Канае. Простудишься же, – девушка обернулась на звук знакомого голоса. Яширо снял свой пиджак и робко накинул на плечи девушки. – Я надеялся, что ты здесь, – тихо и неуверенно произнёс собеседник. – Яширо-сан… Услышав официальное обращение, мужчина сел рядом и устало выдохнул: – Если ты от меня отвернешься, то я не знаю, как справлюсь со всем этим, – голос его не слушался, и Котонами поспешила снять царившее напряжение. – Мы со всем справимся, Юкихито, – уверенно сказала брюнетка, кладя свою руку на большие сцепленные ладони. – Я знала, что ты придёшь сюда и ждала. – Прости, что так долго… – благодарно отозвался мужчина дрогнувшим голосом и потёр защипавшие глаза.***
В машине стояла уже ставшая привычной для этих двух людей комфортная тишина. Кёко расслабленно смотрела в окно проезжающего рядом с парком автомобиля: – Смотрите, звёзды! – заворожено проговорила девушка, вглядываясь в тёмное небо. – В самом деле? – отозвался мужчина, поворачивая. – Обычно в Токио звёзд не видно, огни города мешают, – пояснила свой восторг Могами. Машина остановилась на пустынной площадке и оба поспешили выйти. Курэсаки как-то странно посмотрел на любующуюся звёздным небом красавицу и тихо сказал: – Просто люди их не замечают, – его взгляд купался в красоте, стоящей перед ним картины. Обернувшись к спутнику, Кёко низко и очень грациозно поклонилась: – Курэсаки-сан, спасибо вам большое, – тёплый взгляд девушки был переполнен благодарностью и сердце мужчины мучительно сжалось. – Могами-сан, пожалуйста, перестаньте говорить спасибо за приглашение в театр… – Нет, – вздохнув, объяснила девушка. – Это за то, что вы сделали для меня вчера. Я вас не поблагодарила. Вы… Не только вчера… – Могами открыто посмотрела прямо в потемневшие глаза. – Пожалуйста... – едва сдерживая рвущиеся эмоции, тихо ответил мужчина, почти задыхаясь. Вернувшись в машину, повисло молчание. Слов не требовалось, но продюсер, возвращая контроль над ситуацией, решил разрядить возникшее напряжение: – Могами-сан, мне бы хотелось сходить с вами на выставку древнего китайского оружия, – девушка удивлённо посмотрела на сдержанно улыбнувшегося мужчину, который уже сворачивал к нужному дому. – Оружия? Это для роли? – учитывая предложенную для ознакомления тему, предположила юная актриса. Курэсаки непривычно весело и непринуждённо рассмеялся: – Нет, просто мне больше не с кем сходить на такую выставку, – улыбнулся серьёзной реакции продюсер. – Мне будет интересно, – честно призналась Могами, принимая приглашение. – Что? – неверяще переспросил удивлённый мужчина. – Я с радостью схожу на эту выставку с вами, – немного смущаясь повторила девушка. Автомобиль остановился там же где сегодня вечером забирал девушку, и водитель всё ещё неуверенно обратился к своей пассажирке: – Тогда… завтра после репетиции? Вам удобно? – обрадованный неожиданным согласием юной актрисы, Курэсаки прибывал почти в эфории, но лицо его было привычно сдержанным. – Да. – Тогда… до завтра, Могами-сан, – мягко попрощался мужчина, и, улыбнувшаяся в ответ, девушка покинула автомобиль.***
Пребывая в прекрасном настроении, Кёко поспешила нажать кнопку лифта и застыла перед приехавшей с паркинга на первый этаж открытой кабиной... в дверях стоял Тсуруга-Хизури. – Могами-сан? – поражённый видом юной красавицы, молодой человек шокировано уставился на девушку. – Добрый вечер, Хизури-сан, – девушка нервно сглотнула, но в кабину зашла. – Добрый... – рассеяно отозвался не готовый к столь неожиданной встрече парень. – Вы… прекрасно выглядите. – Спасибо, Моко-сан постаралась, – девушка заправила локон за ухо и из-под манжета парень увидел едва заметную тень синяка. – Кёко, – парень осторожно перехватил хрупкое запястье и тут же побледнев, отпустил. Могами, внутренне сглотнув, собралась духом и как можно более спокойно ответила: – Не стоит переживать, – девушка встретилась прямым взглядом с актёром, её глаза стали холодными. – Продолжайте в том же духе. Идите вперед к тем целям, что вы себе поставили. Я верю, что у вас всё получится. Ведь вы непобедимый Тсуруга Рен, – девушка почти тепло улыбнулась молодому человеку. – Мой этаж. Доброй ночи. – Кёко… – прошептал парень, услышав пропитанное сарказмом напутствие. С силой сжимая на груди рубашку, он отчётливо понимал, что той девушки, которая его любила, больше нет.