***
Продолжая вести машину в темноте, глубокая складка залегла между бровей отца Хизури. Рассказ сына вызывал у него самые противоречивые эмоции. С одной стороны, его не мог не тронуть всплеск прекрасных чувств и эмоций Куона, особенно учитывая, что пришлось пережить его мальчику и тот тяжкий груз на его сердце, что до сих пор не давал ему свободно жить дальше. Как отец он искренне радовался его любви и видел в ней надежду на спасение и счастье для своего ребёнка. Но в то же время, он был до крайности возмущён от того, как много лжи Куон привнёс в эти чистые отношения. Уже тогда, в свой недавний приезд в Японию, Куу понял, что Могами Кёко совершенно необыкновенная! Она не только актриса необычайных способностей, но и совершенно особенная девушка. Насколько он успел узнать свою названную дочурку, она была не только несгибаемо упорной и отчаянно старательной, но и очень доброй, воспитанной, честной и просто до удивительного искренней, чего бы это ни касалось. Куу приходил в ужас от осознания, что шансы добиться её взаимности теперь, в сложившихся обстоятельствах, до крайности призрачны, если вообще ещё существуют. А все совершённые по отношению к Кёко его неопытным в любви сыном ошибки, вызывали у Куу Хизури приступ праведного негодования и даже гнева. Впервые в жизни ему захотелось выпороть бестолкового мальчишку, который раз за разом рыл себе могилу собственными руками, сам не осознавая, как сильно в итоге все эти поступки ранят самого дорогого для него человека. Но… глядя на то, как умиротворённо Куон сейчас спит рядом, гнев его сменялся тревогой, и уверенность в том, что он поступил правильно, увозя его из Токио, крепла. Всё больше Куу видел в Куоне самого себя в его возрасте и это… огорчало. Все его выдуманные тревоги, все эти глупые, ничем необоснованные телодвижения и в карьере, и в личной жизни… слишком много суеты, для того, кто хочет не казаться, а быть взрослым… И в этом отец отчётливо ощущал свою вину — его не было рядом в такое важное для правильного становления личности и взросления время, он не объяснил то, что должен был, и теперь его ребёнок тонул в своих чувствах не в силах самостоятельно исправить всё, что неосознанно натворил. Закрыв своё сердце и будучи жестоким к самому себе всё это долгое время, он не смог понять, позаботиться и уберечь сердце любимой девушки… И сейчас Куу был твёрдо намерен направить Куона на путь осознания и искренности. Это станет началом. Медленно съезжая на подъездную дорожку уже глубоко за полночь, водитель остановился и заглушил мотор. Грустная улыбка тронула уголки губ мужчины. Легонько потрепав уснувшего парня за плечо, он уже ласково позвал: — Куон, просыпайся, мы приехали! — и отстегнув ремень безопасности, ещё больше повернулся к своему сонному пассажиру. — Хмм? — разлепив глаза, Куон слегка потянулся и размял широкие плечи. Обычно собранный Тсуруга Рен всегда водил машину самостоятельно, но даже если бывало, что он ехал в общем автобусе или фургоне, с его ростом ему было сложно комфортно устроится, не говоря уже о том, чтобы заснуть. Но сейчас, сидя в большом джипе рядом с отцом, он, измотавшись, буквально отключился. Несмотря на то, что ему было трудно и стыдно за многие свои поступки, он рассказал всё с самого начала и во всех подробностях, и после этого долгожданного разговора с отцом ему словно стало легче. Сбросив достигшее предела напряжение, он смог немного поспать. Открыв глаза и подняв спинку сиденья, Куон разглядел в темноте силуэт отца. — Говорю, что мы приехали, — искренне улыбнулся блондин своему сыну. Парень вышел из машины вслед за водителем и осмотрелся: — Где мы? — Не помнишь? — глаза мужчины задорно сверкнули. Куон ещё раз оглядел местность: — Мы что приехали в дом прабабушки в Киото? — удивился парень, всё ещё озираясь по сторонам. — Да, — довольно ответил мужчина и скомандовал: — Давай-ка, помогай разгружать багажник, у нас куча работы! Мы здесь, чтобы разобраться с твоими проблемами, а ничто так не способствует этому, как физический труд! — Я понял, — театрально-обречённо проговорил на самом деле довольный парень, следуя за отцом. И тот в ответ, счастливо улыбнувшись, ободряюще хлопнул сына по плечу, подгоняя.***
После бодрящего душа и чашки утреннего кофе, молодой мужчина зачесал рукой назад всё ещё влажные пряди. Присев на кровати, Юкихито Яширо пролистал в телефоне несколько рабочих сообщений. Не успев отложить его в сторону, он принял входящий звонок: — Яширо слушает, — быстро ответил он привычной фразой, не глядя на экран. — Доброе утро, это Курэсаки, — коротко представился звонивший, и менеджер подспудно напрягся. — Курэсаки-сан, доброе утро. Чем могу вам… — Можете, — перешёл сразу к делу минуя условности занятой продюсер. — Могами-сан сегодня утром свободна? Я договорился об уроках вокала для неё. Необходимо согласовать время. — Одну секунду, — менеджер быстро проверил расписание своей подопечной и ответил: — Сегодня до обеда она свободна. Но… — Вот и славно, — форсировал Курэсаки. — Я пришлю вам адрес и время. — Да, конечно, спасибо, — быстро сориентировался Юкихито, и замолчал в ожидании новой информации. — И ещё… — после быстрого рабочего диалога пауза была неожиданной, — Присмотрите за ней, — несмотря на то, что голос собеседника был холоднее металла, внимательный и опытный Яширо услышал в этой просьбе больше, чем распоряжение менеджеру позаботиться о здоровье ведущей актрисы. — Всего хорошего, — попрощался мужчина. — Хорошего дня, Курэсаки-сан, — едва успел ответить собеседник и, повесив трубку, озабоченно уткнулся головой в свою ладонь: «Как же всё это мне не нравится!» — вымучено вздохнул Яширо продолжая смотреть на экран, где уже мигало новое сообщение от Курэсаки-сана. — «А ведь он был совершенно серьёзен…» — с тревогой подумал менеджер. Но отметая не нужные сейчас мысли, собрался и быстро набрал Могами смс: «Кёко-чан, доброе утро! Надеюсь, ты уже встала. Я заеду за тобой через час».***
Кёко с ужасом посмотрела на своё отражение в зеркале: — Боже, что мне с ними делать? — длинные пряди спутались и совершенно не поддавались расчёске. В приоткрытой двери показалась голова уже приведшей себя в порядок Котонами: — Ты что тут бормочешь? Уже встала? — взгляд девушки сфокусировался на «причёске» подруги, и она недовольно нахмурившись, обречённо выдохнула. — Моко-сан… — виновато ответила Могами на говорящую мимику брюнетки. — Сколько раз я говорила тебе, что на ночь твои длинные нарощенные волосы нужно перевязывать или заплетать в косу! — строгие глаза девушки прищурились. — Ну, надеюсь, сегодня ты никуда не спешишь… — поинтересовалась она между прочим, забирая из рук подруги расчёску с твёрдым намерением привести её голову в надлежащий вид. — Яширо-сан зачем-то приедет через полчаса, — благодарно улыбнувшись и позволяя подруге расчёсывать её, немного задумчиво ответила девушка. На миг рука брюнетки предательски дрогнула. — Понятно, — проговорила Канае, машинально энергичнее заработав расческой. — Сегодня после обеда и до конца дня я занята, у меня будет встреча, а у Яширо-сана свободный день и вечер, — как бы между делом поделилась Могами, — рука брюнетки снова дрогнула. — И что? — пробубнила Котонами. — Мне-то ты зачем об этом рассказываешь? — стараясь придать голосу безразличие, спросила немного смутившаяся брюнетка. Кёко пристально посмотрела на красноречивое отражение подруги в зеркале перед собой и вкрадчиво позвала: — Моко-сан, — Котонами подняла глаза и встретилась с ласковым взглядом Могами. — Я желаю тебе счастья! Вам обоим, — щёчки брюнетки покрылись смущённым румянцем. — Моко-сан, тебе не нужно отрицать очевидного, здесь нечего стесняться, люби того, кого хочется, — Канае приоткрыла рот от удивления. — И ещё… Яширо-сан, он… — она старалась подобрать подходящие слова и тихонько усмехнулась. — А ещё мне говорил, что я старомодная… — улыбалась она подруге. — Но всё-таки он очень надёжный, — подбодрила она подругу. — Кёко, ты всё не так… — «поняла» хотела было ответить Канае, но под таким искренним, понимающим взглядом и поддержкой подруги сдалась, и не закончив фразу, раздевшись, замолчала. Закончив распутывать длинные пряди Могами, она положила обе руки ей на плечи, опустила взгляд, и благодарно произнесла: — Спасибо, Кёко… — и почувствовала прикосновение маленькой ладони к своей руке.***
Взволнованный утренним звонком, Яширо направлялся к машине. Брови молодого мужчины нахмурились. Слова продюсера Курэсаки… то, как обычно отстранённый и непредвзятый во всём мужчина их произнес… всё это давало большую пищу для размышления профессиональному менеджеру. «Нет, я не верю в такое! Всё это похоже на какую-то дораму!» — отгоняя навязчивые мысли прочь, Яширо завёл автомобиль. Удивительно, но сегодня пробок практически не было, и менеджер добрался до дома своей подопечной на пятнадцать минут раньше. Припарковавшись, зашёл в лифт и нажал кнопку нужного этажа. Немного помявшись уже перед входом в квартиру, Яширо всё-таки позвонил в дверь. — Минутку! — из-за двери послышался бодрый голосок Могами. — Доброе утро, Яширо-сан! Проходите, пожалуйста, — приветливо пригласила девушка. — Доброе, Кёко-чан, — отозвался вошедший менеджер. — Я случайно приехал раньше, но вижу, что ты уже готова, — он довольно оглядел юную актрису, одетую сегодня в тонкий нежно-лимонный джемпер-лапшу с длинными рукавами и белые облегающие брюки. Поприветствовать гостя вышла и Канае. Могами, заметив повисшую неловкость, переводила взгляд то на подругу, то на своего менеджера, и решив, что лучше пока уйти, она, извиняясь, пробормотала: — Ну, я почти готова. Я на минуточку… — и скрылась в своей комнате. — Котонами-сан, рад, что с вами всё в порядке, — мысленно поблагодарив подопечную, как-то официально начал менеджер. — Я волновался, — взгляд мужчины таял. — Ты не ответила на моё сообщение вчера. Я, должно быть, навязываюсь… — чуть тише добавил он, снова переходя на «ты» внимательно наблюдая за юной красавицей. — Сообщение? — Канае искренне удивилась. — Ох… — вспомнила она: — Мой телефон разрядился… Вчера я устала и… — девушка покраснела. — Я уснула сразу, как пришла. Простите, — и опустила голову. Сожаление на её лице было столь искренним, что взгляд Юкихито тут же просветлел, и он облегчённо улыбнулся: — Я хотел узнать о твоих планах на сегодняшний вечер, — поспешил он воспользоваться возможностью. — Ммм… Я… — краснея замялась Котонами и не успела ответить. — Канае, у тебя уже есть планы на вечер? — едва заметное беспокойство промелькнуло в карих глазах мужчины. — Да, — виновато пробормотала девушка. Ожидая ответа, Яширо не заметно для себя самого, затаил дыхание. — Ну… ничего такого, просто вечером у меня уроки танцев. Поэтому… — Танцы? Зачем? — удивился парень. — Савара-сан намекнул, что через месяц будут пробы и это может пригодиться, — и тут же поспешила добавить: — Но это только в половине восьмого, а до этого я буду свободна, — заалевшие щёки выдавали брюнетку, и мужчина это заметил. — Ясно, — девушка ослепительно улыбнулась, заставляя сердце молодого, но не наивного мужчины, биться сильнее. Зачарованно глядя на молодую актрису, Юкихито довольно улыбнулся и сказал: — Тогда я напишу где встретимся, как только освобожусь. От такой обаятельной улыбки у Канае дрогнули колени, но вернувшаяся так вовремя Могами, сама того не понимания, спасла подругу от ещё большего смущения. — Простите, что заставила ждать, Яширо-сан, — тактично извинилась Кёко скорее за своё появление. — Просто Моко-сан так старательно спасала мои волосы, что не хотелось бы запутать их снова. Я решила их немного собрать и уложить наверх, — девушка коснулась только что заправленной в волосы красивой шпильки с двумя некрупными нежными цветками разного размера. — Вот и правильно, — одобрила воздушную укладку с несколькими выпущенными прядями Канае. — И заколка просто восхитительная! Ого! — со знанием дела похвалила брюнетка. — Цветы прямо как настоящие! — С… Спасибо, Моко-сан, — смутилась торопливо одевающая обувь юная актриса комплименту в адрес собственноручно изготовленной заколке. — Но куда мы едем, Яширо-сан? — поспешила сменить тему девушка. — Ах, я же не сказал… — усмехнулся менеджер. — Кёко-чан, для подготовки к роли в музыкальной дораме Курэсаки-сан нашёл тебе педагога по вокалу. Утром мы согласовали время и через час твоё первое занятие, — отчитался менеджер, внимательно глядя на реакцию подопечной. Котонами тоже бросила взгляд на подругу. — Вот и хорошо, — без запинки отозвалась Могами, поспешно собираясь. — Я бы не хотела злить Курэсаки-сана, — словно извиняясь проговорила Кёко. — Так что лучше поторопиться. Ну, вот, теперь точно всё! Можем ехать, — взяв в руки сумочку, девушка улыбнулась. — Я ушла. Увидимся, Моко-сан, — попрощалась девушка на ходу и вышла из квартиры вперёд своего менеджера.***
Куу Хизури вышел на веранду с подносом свежезаваренного зелёного чая и с улыбкой посмотрел на сына, который работал не покладая рук. С утра они вдвоём уже расчистили заросший сад, и сейчас Куон поправлял каменные дорожки. Отцовское сердце наполнялось теплом, видя, как улыбается сейчас его ребёнок, гнетущая аура парня рассеялась. Вокруг молодого брюнета сейчас была аура почти абсолютного спокойствия. — Куон, — окликнул он сына. Парень вскинул тёмную макушку и увидел отца. Тот приглашающе указал на низкий традиционный столик. — Сядь. Ты хорошо поработал, я хочу выпить с тобой чая и поговорить. Парень удивлённо уставился на отца. Спустя некоторое время молчаливого созерцания результатов своего совместного труда и двух чашек ароматного напитка со свежей мятой, Хизури-старший отставил в сторону изящную фарфоровую ёмкость. Куон собрался и в ожидании долгожданного разговора замер. — Во-первых, я не хочу тебе врать, — серьёзно начал мужчина. — Во-вторых, я люблю тебя и всё, что я скажу сейчас, я буду говорить только для твоего блага. Для того, чтобы ты был счастлив, сынок, — вкрадчивым голосом подходил он к сути. — Папа, — тёмные брови нахмурились. — Говори, как есть. Всё, что посчитаешь нужным. Куу Хизури посмотрел на красивый киотский пейзаж своего детства и серьёзно сказал: — Вчера я слушал, но говорил мало, а сейчас… — он немного грустно улыбнулся. — Сейчас буду говорить много, — ладони парня от подспудного волнения стали влажными. — Ты поступил отвратительно с Кёко, — жёстко начал Куу. — Никакие мотивы и объяснения не оправдают то, что ты растоптал светлые чувства и доброе сердце этой девушки. Я знаю её не так хорошо и долго, как оказалось знаешь ты, — он с укором посмотрел на сына, — но за то время, что мы провели с ней вместе, я понял, что это совершенно необыкновенная душа. И мне казалось, по тому рвению и геройскому поведению Тсуруги Рена, что я наблюдал, ты понимаешь её уникальность. Я и предположить не мог… — мужчина нахмурил брови. — Куон, — заглянул он в глаза сына и не сдержал очевидный вопрос, — как ты, зная о ней так много и так давно, мог не понять, что этой девушке не нужно ничего в этом мире, кроме искренности и любви?! — Куу взволнованно провёл рукой по светлым волосам. — Теперь, узнав, как она жила с самого детства, как отчаянно стремилась не быть ни для кого обузой, оправдывать ожидания… Как же сильно этот ребёнок старался быть нужным, любимым… Теперь для меня всё сложилось… — искренне сокрушался и делился вслух своими чувствами Куу-отец. — Скрывая ото всех свою боль и продолжая идти вперёд, она так отчаянно в этом нуждалась… и… я помню, как радовалась играть роль… тебя! Называла меня отцом так искреннее и с таким чувством… и умудрилась поддержать встревоженное отцовское сердце, — он по-доброму ухмыльнулся воспоминаниям: — Я был очень рад. Поддавшись её магии, я погрузился во времена, когда ты был рядом, и мы проводили вот так вместе всё свободное время. Я был счастлив! И действительно почувствовал особую привязанность к такому яркому и тёплому ребёнку. Ох, да во мне этой нерастраченной любви хватит и на тебя, и на неё! — сокрушался одержимый папаша, но серьёзность разговора лишь нарастала: — Куон, — Хизури-старший обжог сына испепеляющим взглядом, не без труда удержавшись от смачной затрещины, и тот это понял. — Ты знаешь, я всё тебе прощу, но не это… За Кёко я тебя не прощу! — отчеканил мужчина. — Не твоё свинство по отношению к ней. Тем более не после того как услышал всё с самого начала и это… — Я всё понимаю, — сгорающий от сожалений парень посмотрел на свои руки и тяжело вздохнул. — Я сам себя за это никогда не прощу, — и с силой сжал кулаки. — Очень хорошо, — немного смягчившись удовлетворённо кивнул Куу. — А теперь вернёмся к нашей проблеме. — Нашей? — Куон непонимающе уставился на своего отца. — Нашей, — твёрдо повторил Хизури-отец решительно смотря на сына. — И скажу прямо: я не приму никакую другую невестку кроме Кёко, — в голосе Куу не было и намёка на шутку, и парень растеряно замер: — Папа… — нервная улыбка появилась на лице парня. — Ты же сейчас шутишь? — Хизури-старший был серьёзен как никогда, и Рен-Куон это видел. — Что ты такое говоришь… — нервное напряжение вышло из-под контроля и голос сбивался. — Пап, Кёко семнадцать, и я… — Куу резко схватил и встряхнул сына за грудки, останавливая эмоциональную истерику и тактику оправданий. — Слушай сюда, мальчишка! — спокойным и безапелляционным тоном отчеканил мужчина. — Ты исправишь всё, что натворил. Ты сделаешь эту девушку счастливой! Потому что твоё счастье только рядом с ней, пойми уже, наконец! — Это невозможно! — Рен-Куон оттолкнул руки отца. — О чём ты говоришь?! Если бы я только знал, как… — глаза его наполнились отчаянием и болью. — Я делаю только хуже… Куу ткнул кулаком в центр грудной клетки своего сына: — Ты знаешь, — Куон вскинул взгляд на отца. — Просто ты — трус! Ты боишься трудностей! Боишься унижения! — Я… — ответить хотелось, но на изобличающую правду возразить было нечего. Он боялся. — Запомни. В любви нет унижения. В любви есть уступки. Ты очень долго жил и думал, что всё легко, что всё у тебя будет на блюдечке с золотой каёмочкой. Нет. Так не бывает. Только не в отношениях. Только не в любви! — пробивал защиту Тсуруги Рена Куу Хизури и, кажется, получалось. — Папа… — Ты сказал, что не знаешь кто ты?! — наступал Куу. — Я отвечу! Ты Мой сын, Куон Хизури! — мужчина положил большую ладонь на плечо парня, и, с силой сжав, встряхнул. — Перестань жевать сопли! Ты мужчина! Так будь им! Она не приз и не трофей. Она сокровище… она твоё сокровище, как твоя мама сокровище для меня. И прежде чем сказать что-либо, ответь себе на вопрос: тебе когда-нибудь нужен будет кто-то другой кроме Кёко? — простота ответа на самый важный вопрос удивляла, и от таких уверенных слов поддержки Куон вскинул голову: — Я сделаю всё, чтобы она была счастлива, папа. Я обещаю, — Куу недоверчиво сканировал лицо сына, читая его эмоции. — Этого недостаточно! — тут же резко отозвался Хизури-отец. — Только не теперь, когда всё обернулось таким образом, — Куон непонимающе нахмурился, ожидая разъяснений, и Куу продолжил: — Ты должен сделать ВСЁ, чтобы она была счастлива рядом с тобой!!! — прояснил ситуацию Хизури. — Теперь, когда её доверие к тебе подорвано настолько, если не потеряно насовсем, вернуть его и без того будет очень сложно, и ты должен понимать, что не единственный мужчина в этом мире. Вокруг Кёко есть и будут появляться и другие, и тебе придётся совершить не одно чудо, чтобы заполучить её сердце снова. Ты понимаешь? — задал он вопрос, на который шокированный парень сейчас не мог ответить, даже если бы захотел. Увидев нужную реакцию, Куу пошёл до конца: — Если ты не готов, если не будешь бороться, то уже сейчас я скажу, что тебя ждёт, — сердце Тсуруги ухнуло. — Тебе придётся смотреть на то, как кто-то другой, более решительный, честный и надёжный будет рядом с ней, будет поддерживать её, станет ей другом и, в конце концов, завоюет её доверие и сердце, — в голове Куона Хизури зашумело, дыхание сбилось и сердце отчаянно билось о грудную клетку. Говоря эти слова, отец шёл напролом по самому больному, но именно шоковая терапия для осознания всей серьёзности положения нужна была сейчас его сыну больше всего. Это было жёстко, а в состоянии его полной потерянности даже изощрённо жестоко, но видя, как прямо на глазах парень бледнеет и проникается ужасом описанной перспективы, Куу до конца осознал, что Могами Кёко для его мальчика истинное спасение и послана ему самой судьбой. — Нет… — прошептал парень и замотал головой. — Нет… Нет! — повторил он как клятву вкладывая всю свою волю в это обещание. — Этого не будет. Я не могу её потерять! Только не её, папа. Только не её… — и сглотнул, силясь сдержать рвущиеся через пелену на глазах эмоции. — Она для меня… всё… она единственная! — потрясённо поделился он с отцом внезапным осознанием и посмотрел на того пронзительно-болезненным взглядом. — Папа… — Я знаю, сынок. Знаю, — хотел утешить его отец. — И помогу всем чем только смогу и даже бОльшим, будь уверен. Но сейчас всё зависит, прежде всего, от тебя! — он по-отечески приобнял своего мальчика и ободряюще похлопал по плечу. — Ты должен собраться! Прими решение и действуй, не взирая ни на что. Покажи ей себя всего, настоящего, даже если не захочет смотреть, даже если не будет верить, даже если… — … это займёт всю мою жизнь, — перебил отца решительный голос Куона Хизури. — Я понял, папа… Я тебя понял! Только что мне сейчас делать, с чего лучше начать… — и нахмурив брови, погружаясь в раздумья, запустил руку в тёмную шевелюру.***
Мужчина озадаченно припарковался на небольшой стоянке и недоверчиво уставился на надпись на здании. Ещё раз проверив адрес, высланный Курэсаки-саном, Яширо, оборачиваясь назад, сказал: — Кёко-чан, мы приехали, — юная актриса оторвалась от сценария. — Но, — девушка немного удивлённо заморгала, — это же обычная старшая школа. — Я и сам вижу, — озадачено проговорил менеджер, выходя из машины. Шаги Яширо и Могами отзывались в пустых коридорах школы гулким эхом. Сейчас во всей стране были каникулы, и потому пройдя по первому этажу одного из корпусов, они не встретили ни одного человека. Найдя нужный класс, Яширо постучал: — Войдите! — отозвавшийся голос был мягок и приветлив. Юкихито Яширо открыл незапертую дверь, очевидно, музыкального класса. За красивым инструментом сидела элегантная женщина лет немногим больше шестидесяти. — Проходите! — она искренне улыбнулась, и её лицо расплылось в красивой улыбке. — Полагаю, юная леди — актриса Могами Кёко. А вы, вероятно, менеджер? Право, я не люблю все эти вещи, связанные с шоу-бизнесом, но меня очень просили помочь. — женщина таинственно улыбнулась и с интересом оглядела свою новую ученицу. — Меня зовут, Харуми-сан. Простите, но я не очень люблю, когда за уроками наблюдают. — объяснила сенсей. — Через три часа я отпущу девушку. Яширо понимающе кивнул: — Я заеду за тобой в два, Кёко-чан. — Нет-нет, Яширо-сан, не нужно. Это совершенно лишнее. Я могу сама добраться до дома, а потом и на ужин с Селин-сан. Вы лучше отдыхайте! — Кёко-ч… — деловито наклонил голову в сторону менеджер, и хотел было уже возразить, но Могами его опередила. — Правда, Яширо-сан. Не волнуйтесь. Со мной всё будет в порядке. Езжайте по своим делам, — наблюдающая эту умилительную заботу актрисы о своём менеджере, что было весьма необычно, женщина едва сдерживала рвущуюся улыбку. — Зачем я тебе нужен тогда? — лукаво прищурился менеджер. — Для того, чтобы поддержать в трудную минуту и не дать упасть, я так полагаю? — вмешалась в дружеский спор Харуми-сан и тепло улыбнулась. — Возраст у нашей барышни такой, что хочется свободы. Не обрезайте птичке крылья, а то она никогда не взлетит, — с заботой произнесла наблюдательная леди, а щёчки Кёко от таких слов в свой адрес тут же порозовели. — Что ж, — Яширо театрально развел руками. — Я сдаюсь, — и ухмыльнулся двойной атаке, — Но обязательно сообщи мне, как закончишь. И с ужином тоже. — Да, конечно. — Кёко радостно улыбнулась и благодарно поклонилась своему менеджеру. — Спасибо, Яширо-сан. Юкихито уже привыкший с особой вежливости и воспитанию своей подопечной всё же улыбнулся, и учтиво кивнув пожилой леди, покинул класс. На мгновение в комнате повисло молчание, которое нарушила приятная, наигрываемая на рояле, мелодия. Очарованная звуками музыки, девушка непроизвольно сделала несколько шагов в сторону чёрного лакированного инструмента. — Нравится? — поинтересовалась сенсей, наблюдая за реакцией юной актрисы. — Да, очень, — отозвалась Могами. — Кто это написал? — мелодия была непохожа ни на что, что доводилось слышать ей раньше. — Я, — женщина улыбнулась и её пальцы запорхали по клавишам убыстряя темп. — Удивительно! — восхищённо сложила ладошки Кёко. — Удивительно? Это слишком плоское слово. Что ты почувствовала, когда слушала эту мелодию? — подталкивала к правильному ответу опытный учитель, так непринуждённо начавшая урок. Топазовые глаза девушки задумчиво прикрылись: — Счастье… Нет… Эйфория? — Эйфория? — глядя на смятение своей ученицы, женщина улыбнулась. — Нет… что же это? — Кёко озадаченно посмотрела на женщину. — Ты должна лучше знать, ведь это твои эмоции… Она снова заиграла, и на этот раз стала тихо напевать в такт музыке. — Влюблённость! — найдя нужный ответ, Кёко даже подпрыгнула от радости, вызвав у своей учительницы довольную улыбку. — Сегодня, я хочу, чтобы ты научилась чувствовать музыку, — пояснила задачу Фумико Харуми-сан: — Без этого петь ты не сможешь, как бы замечательно не был поставлен твой голос. Знаешь почему? Девушка ответила не задумываясь: — Потому что это, как и в актёрской игре, если не пропустить через себя роль, то никто тебе не поверит. Так же и в музыке. Не поняв и не прочувствовав историю, рассказанную в песне, никому не будет интересно то, о чём ты поёшь. — Верно, Могами-сан, — женщина довольно кивнула, ученица была на редкость способной и… удивительно зрелой личностью. — Присаживайся рядом. — Ох, пожалуйста, просто Кёко, — с уважением отозвалась Могами и присела. Следующие полтора часа пролетели для Кёко как одно мгновение. Наставница играла разные мелодии, а она старалась прочувствовать их настроение и придумывала разные истории, о которых они могли бы рассказывать. От яркой, живой, иногда немного наивной, но всегда очень доброй и невероятно точной фантазии, много повидавшая сенсей была в восторге. — Ты молодец, — похвалила Харуми-сан удивительную девушку. — А сейчас я предлагаю сделать небольшой перерыв на чай, а потом мы продолжим. Ты не против? Могами согласно закивала головой. — Тогда я помогу заварить чай! — тут же вызвалась помочь Кёко. — Пожалуйста, — уступила удивлённая инициативой столь юной девушки женщина, включая чайник, и села на одно из трёх кресел возле маленького столика. Быстро и привычно сервировав столик на две персоны, Могами разливала свежезаваренный ароматный улун по чашкам. — Думаю, что вашим ученикам невероятно повезло, Харуми-сан. Вы удивительная! С вами очень интересно, — искренне поделилась своими эмоциями девушка и подвинула к учительнице блюдечко с мёдом. Женщина лишь улыбнулась. — Кёко, я слышала, тебе семнадцать. Ты же ещё учишься в старшей школе и скоро начнётся новый учебный год. Это будет твой выпускной год? — поинтересовалась сенсей. — Да, — девушка счастливо улыбнулась. — Уже решила, что будешь делать, куда поступать? — пожилая женщина с наслаждением вдыхала ароматный напиток. — Поступать? — Кёко озадачилась. — Разве ты не хочешь получить образование? — успев оценить свою ученицу по достоинству, женщина не сомневалась в качестве её академических знаний и потому решила поинтересоваться её планами на будущее. — Я никогда не думала об этом. В смысле о высшем образовании. — честно призналась Могами без капли кокетства, убирая посуду. — Тогда, — женщина встала и снова прошла к инструменту, — сейчас самое время подумать об этом. Кажется, тебе очень нравится учиться новому, — отметила опытная сенсей намётанным взглядом и ободряюще улыбнулась. Воспользовавшись тягой своей ученицы к знаниям, весь следующий час девушку обучалась грамотно и технично распеваться. Получалось у неё отменно. Природные вокальные данные, наряду с её настойчивым упорством, давали поразительный результат. И сенсей, забегая вперёд намеченной программы, решила заметно усложнить задачу девушке никогда прежде не занимающуюся вокалом. — Кёко, сейчас я сыграю тебе песню, которую ты будешь исполнять первой. А ты подумай, какую эмоцию ты выделишь в ней, как основную, хорошо? — предложила новую интересную задачу Харуми-сенсей, и глаза юной актрисы и начинающей певицы заблестели. Мелодия была плавной, но не лёгкой, а немного тоскливой и протяжной. Ответ пришёл сам собой. — Боль от расставания! — выпалила девушка, как только женщина закончила играть. — Вот как? Это интересно… — немного удивила она свою учительницу, — Я бы не выделила это на первое место. Но в этом определённо, что-то есть, — рассуждала женщина и попробовала добавить нотки немного другой гармонии. — Хм… А если попробовать усилить эту сторону, получается чудесно, Кёко! — отозвалась довольная удачной находкой сенсей. — Садись рядом со мной, милая. Девушка послушно села, и они вместе начали разбирать текст песни, постепенно накладывая слова на музыку. Сплетя первую песню Кёко в нужную тональность, и добавив новые акценты, опытный учитель довольная результатом лучезарно улыбалась: — С тобой легко и приятно работать! — похвалила Харуми-сан. — Потому что ты очень хорошо и точно знаешь, какая твоя лирическая героиня, что она чувствует, как думает. Ты очень хорошо продумала её образ. Я бы даже сказала, что прочувствовала, — женщина довольно улыбнулась, а вот Могами немного грустно отвела в сторону глаза и встала у рояля готовясь к первому чистовому исполнению. Заиграло вступление и в большом музыкальном классе зазвучал чистый голос. Начав петь, слова, что лились потоком, касались самого сердца и отзывались в душе. Полностью погрузившись в образ и рассказываемую с помощью музыки грустную историю любви, Кёко одновременно и оставалась собой, и словно стала другим человеком. От столь искреннего и проникновенного исполнения сжималось сердце. И хотя у неё, конечно, были технические ошибки с дыханием и переходами, но на фоне столь сильных эмоций заметил бы их, пожалуй, только профессионал. Закончив своё первое исполнение, девушка вопросительно взглянула на наставницу. — Это было красиво, Кёко, и очень эмоционально, — честно сказала женщина и добавила: — Сегодня ты прекрасно поработала, а разбором ошибок мы займёмся уже в следующий раз, — подытожила довольная учительница. — Большое вам спасибо, сенсей, — благодарно склонилась в глубоком учтивом поклоне идеально ровная спина начинающей певицы, а когда выпрямилась, то от удивления замерла. К роялю направлялся не кто-нибудь, а сам продюсер Курэсаки-сан собственной персоной. — Юкино! — доброе лицо женщины украсил нежный взгляд. — Вижу, вы поработали на славу! — редкая тёплая улыбка сделала суровое лицо мужчины очень привлекательным. — Здравствуйте, Могами-сан. — Курэсаки-сан, — девушка учтиво и низко поклонилась. — Ты был совершенно прав, — призналась покорённая женщина. — Кёко-тян, удивительная личность. Я получила огромное удовольствие от работы с ней. Большее, чем она сама от моего общества, — усмехнулась пожилая учительница. — Это не так! — поспешила заверить её восторженная ученица. — Мне было невероятно интересно сегодня. Мне нравится… новое, — зарделась Могами. — И вы сенсей, просто чудесная! — не сдержала она свой искренний порыв, на что присутствующие отозвались улыбками. — Я рад, что вам понравилось работать с моей мамой, — принял мужчина комплимент в адрес матери. — Не смотря на то, что она педагог академического вокала, равных ей нет. Мне совсем не хочется, чтобы из вас слепили новомодную старлетку, которая угаснет, едва успев засиять. Услышав о столь близком и неожиданном родстве присутствующих, девушка перевела взгляд между ними: — Ваша мама? — от удивления переспросила Могами, хотя кто же будет шутить такими вещами. — Да, — женщина мягко засмеялась. — Это мой сын, — её ласковые глаза и улыбка были красноречивее любых слов. Под изучающим и непривычно мягким взглядом мужчины, Кёко смутилась, а Курэсаки пояснил: — Мама работает в школе, потому что ей нравится общаться с молодёжью. Это её блажь, — Фумико-сан погладила руку взрослого сына, тот в ответ сжал её морщинистую ладонь своей. — Ваша мама совершенно уникальная, я завидую её ученикам, — Могами делилась тем, что чувствовала, и эта душевная черта делала её неотразимой. Курэсаки улыбнулся. — Кёко-тян, я буду ждать нашего следующего занятия, — женщина посмотрела на часы. — Я задержала тебя, и похоже, что скоро может начаться дождь. Я могу подвезти тебя до станции или Юкино? — Я… — Я отвезу, Могами-сан, мама. Не переживай. — Хорошо, — женщина успокоилась. Попрощавшись, Кёко неуверенно поплелась за продюсером. Идя по длинному пустому коридору, мужчина бросил беглый взгляд на свою притихшую спутницу: — У вас при виде меня испортилось настроение, Могами-сан? — девушку словно обдали ушатом холодной воды. — Нет. Вовсе нет, — поспешила ответить Кёко на такое странное предположение. — Просто… Кажется, он стал лучше понимать эту очень во многом необычную девушку, и потому, сдерживая улыбку, спросил: — Удивительно, что у меня есть мама? — от такого забавного расклада его глаза задорно заблестели, а увидев смущённую реакцию юной актрисы, и вовсе весело улыбнулся. Кажется, он был не далёк от истины. — Удивительно, что вы и ваша мама совершенно не похожи, — краснея и отвечая на не совсем тот вопрос, пробормотала девушка. — А вы, похожи на свою мать, Могами-сан? — поинтересовался мужчина, но учтиво открыв девушке дверь и пропуская ту вперёд, заметил в её посерьёзневших глазах целую вереницу быстро сменяемых, не самых радужных эмоций. — Нет! Совершенно! — сдержано ответила юная актриса. — Вот видите, это скорее закономерность, чем удивительный факт. Не быть похожим на своих родителей, — и быстро сменил тему. — Я рад, что вам понравилось занятие. Как ваша рука? — спросил он о том, что его действительно интересовало. — Вы учили меня не разговаривать с малознакомыми людьми, — мужчина криво усмехнулся находчивости и смекалке девушки. — Не переводите тему, Могами-сан. Как ваше запястье? — настаивал мужчина, а Кёко смутилась, но ответила: — Спасибо за всё. Мне уже лучше. — Я хотел с вами поговорить с глазу на глаз, Могами-сан, потому и приехал. Вы актриса, участвующая в моих проектах. Поэтому я заинтересован в вашей судьбе. Вы понимаете это? Девушка лишь кивнула. — И только поэтому я ничего не предприму, но на будущее… Это не угроза. Либо не допускайте ничего подобного, либо я уничтожу любого, кто посмеет вас… кто может помешать вашей работе. Это понятно? — голос был серьёзным, но странным образом успокаивал. — Да, Курэсаки-сан. Простите, — ситуация в которой она сейчас оказалась, заставляла чувствовать сильную тревогу и вину. — Вам не за что извиняться, Могами-сан, просто… осторожней. — произнёс всё тот же успокаивающий голос и Кёко стало немного легче.***
Джулия следила за тем, как подруга то нервно сядет на диван, то порывисто встанет с него. — Cherie, — проговорила она на безупречном французском, — у меня уже в глазах рябит. Успокойся и сядь. — и подтянула к себе взволнованную подругу. — Я с ума сойду от ожидания, — заломила руки женщина и вздохнула. — Ну, судя по твоим словам, ожидание этого стоит… — подбодрила её блондинка и приобняла за плечо. — Ты не разочаруешься! — уверенно проговорила Селин, смотря подруге в глаза. — Она чудо! Именно то, что я искала!***
Гуляя по лесу своего детства, Куон улыбался. Он немного забыл дорогу, но спустя двадцать минут поисков, всё-таки вышел к ручью, где познакомился с Кёко. Тёплые воспоминания согревали измученную душу парня. Здесь он до мелочей воскресил все подробности их недолгих в то время встреч, все события её жизни, то чем сам он тогда жил, о чём мечтал… И, несмотря на то, что не всё в этом прошлом было только радостным, он сейчас искренне и счастливо улыбался. За спиной раздался шорох и из зарослей показалась светлая макушку старшего Хизури: — Так вот где ты пропадал, — он понимающе улыбнулся и, оглядевшись повнимательнее, похвалил своего сына: — Чудесное место и идеальное убежище! — Следил за мной? — Куон лукаво прищурился. — Ну… Немного, — смущённо ответил обеспокоенный результатом их серьёзного разговора отец. — Прости, если я перегнул. — Нет. Тебе не за что извиняться, — благодарно ответил Куон. — Ты всё правильно сказал. Я понимаю… — Тогда, что ты будешь делать? — нетерпеливо спросил Куу-отец, вставая рядом с сыном и наблюдая за игрой света в прозрачной речной воде. — Для начала перестану разочаровывать, — просто сказал парень улыбнувшись. На что отец, довольно улыбнулся: — Вот это мой мальчик! — гордо произнес Куу, смотря на сына. — Так и нужно! — подбодрил он своего ребёнка, и похлопал по плечу. — А я буду рядом.***
Мужчина галантно открыл перед своей пассажиркой дверь чёрного Мерседеса-купе представительского класса. Обойдя автомобиль, он занял место водителя, и, посмотрев на девушку, спросил: — Куда вас отвезти, Могами-сан? — всё ещё смущённая просьбой Харуми-сенсей сыну, и по совместительству её строгому продюсеру, подвести её, Кёко поспешила увернуться: — Я… до ближайшей станции, пожалуйста, если не сложно. — Так не пойдёт, Могами-сан. Куда вас отвезти? — уверенно повторил свой вопрос Курэсаки так, что девушка сдалась: — Мне нужно переодеться, — словно извинялась юная актриса, — Поэтому домой, — и её щёчки заалели. — Хорошо, — коротко ответил продюсер и повернулся к дороге, начиная движение. — Адрес… — собиралась добавить девушка, но её опередили. — Я знаю, где вы живёте, Могами-сан, — девушка удивлённо посмотрела на мужчину, а тот, повернув за угол, спросил: — У вас вечером встреча? — Да, — ответ был коротким. Мужчина усмехнулся и заметил: — Вам абсолютно некомфортно в моём обществе. Я тогда помолчу. — Это не так, — серьёзно и спокойно ответила Кёко, чем привлекла его внимание. Мужчина бросил беглый взгляд на свою пассажирку. — Курэсаки-сан, спасибо. — Что? — переход от, казалось, неловкости к благодарности оказался для него неожиданным. — Спасибо, что попросили вашу маму заниматься со мной. Я думаю, что она не тот человек, который легко на такое согласится, — поделилась мыслями Могами. — Да, вы правы, — мужчина притормозил и остановился на светофоре. — Но у меня свои мотивы для этого. — А я и не строю иллюзий, — серьёзно ответила девушка и откровенно добавила: — Мне кажется, что вы прямой и честный человек. И большинство людей это пугает. Курэсаки внимательно посмотрел на девушку и спросил: — И вас? — его пристальный взгляд всматривался в бездонную глубину топазов. — Мне кажется, что с вами гораздо легче дышать, чем с большинством людей, которых я повстречала, работая в этой сфере, — увидел он спокойный взгляд юной девушки. Появившиеся общие тайны располагали к откровенности. Более того, требовали прояснения ситуации. Говорить прямо, о знакомстве Курэсаки с семейством Хиллов и последующих событиях, возможности не было, да и не требовалось. Оба понимали, что для подобного существуют свои причины, и потому между ними сейчас сложилась особая атмосфера подспудного понимания без слов. — Что ж, посчитаю, что это элегантный уход от ответа… — Мне с вами комфортно, — прямо и уверенно ответила Могами. — Просто… мне… вы же знаете… «Я не могу вам ничего объяснить о Сецу, и о том, что с ней произошло…», — искренне беспокоилась о своём безвыходном положении девушка. — Знаю. — снова произнёс успокаивающий голос, и Кёко услышала в нём: «Не нужно волноваться об этом. Я сохраню Ваш секрет». — «Вас выдали глаза», — мысленно добавил Курэсаки и улыбнулся. — «Не взгляд, а именно глаза! Те, что невозможно перепутать ни с какими другими», — сказал про себя мужчина, а девушка в ответ улыбнулась, облегченно выдыхая. Тревога Кёко сменилась на спокойствие и огромную благодарность. Курэсаки-сан безоговорочно принял всю эту странную ситуацию, и проект с участием Хиллов был в безопасности. Почему-то она была в этом уверена.***
Поднимаясь в квартиру, Могами довольно улыбалась. После разговора с продюсером, будто камень упал с её души, и предстоящая совместная работа её больше не пугала. Наоборот. Хотелось выкладываться по максимуму, чтобы… не разочаровать и оправдать все возложенные на неё надежды в обоих проектах! Котонами в квартире не было, но на журнальном столике она оставила записку: «Воспользовалась твоим советом. ;-)» Актриса довольно улыбнулась и направилась в свою комнату. Ещё во время занятий ей пришло сообщение от мисс Боннэ. Времени на сборы практически не оставалось, и она поспешила в душ. Для ужина Кёко решила выбрать простое платье-футляр винного цвета, которое очень нравилось Канае. Довольно осмотрев себя в зеркале Могами, вышла в коридор, накинула пальто и поспешила на станцию.***
— Куда ты? Что ты хочешь найти? — Куу Хизури следил за сыном, который метался от одной сувенирной лавки к другой. — Талисман, — широко улыбнулся парень, продолжая свои поиски. — Талисман? Мне казалось, что ты в этом больше не нуждаешься! — мужчина нахмурился. Парень снова улыбнулся: — Нет, не нуждаюсь… но, пока я не стану тем, кем должен стать… пусть он сдерживает мои чувства и уберегает от глупостей… — Ох, Куон… — тревожно произнёс отец и пригладил светлые волосы. — Не волнуйся, пап, — уверенно отозвался Куон Хизури. — Но согласись, союзники мне сейчас не помешают, — уверенно улыбнулся парень и заговорщически подмигнул отцу.***
Взгляды всех присутствующих мужчин были направлены в сторону величественной блондинки, которая сидела за столиком и, судя по нервному постукиванию идеальных ноготков по столу, скучала. И если в глазах мужчин, смотревших элегантную иностранку, читалось восхищение, то взгляды направленные на её спутницу были полны любопытства. Невысокая женщина с ярко-розовым каре удивляла даже привыкших к подобному проявлению индивидуальности японцев. Переступив порог ресторана, Кёко сразу же заметила мисс Боннэ. Словно почувствовав на себе взгляд, женщина вскинула голову и радостно улыбнулась: — Она пришла, Джулия! — и буквально вскочив с места, направилась навстречу долгожданной гостье. Зелёные глаза блондинки внимательно изучали хрупкую девушку, вежливо приветствующую её эксцентричную подругу учтивым японским поклоном. Не без удивления профессиональная модель подметила идеальную осанку и манеру держаться. Оценив с первого взгляда внешние данные и возможные перспективы, она одобрительно улыбнулась. — Ma petite! — Селин, махнув на японский этикет, расцеловала Могами в обе щёки. Взяв девушку за руку, она нетерпеливо потащила её к столику и, дойдя, торжественно представила: — Это Джулия — моя близкая подруга. А ещё… — мисс Боннэ лукаво улыбнулась, но блондинка, раскусив её нехитрое намерение, тут же перебила: — Что за дешёвая реклама! — усмехнулась Хизури на безупречном английском, беззлобно улыбаясь Кёко и протягивая ей руку для пожатия. — Рада встрече, — ответила Кёко, принимая игру красивой блондинки, вторя ей на английском. На такой приятный сюрприз Джулия вскинула изящную бровку и довольно улыбнулась: — Моя подруга целый день нервничала, готовясь к встрече с вами, Могами-сан, — все трое устроились за уютным столиком. — Можно просто Кёко, — юная актриса слегка покраснела. — Ты всё преподносишь так, словно у нас свидание, — фыркнула и вмешалась в разговор Селин, просматривая меню, чтобы выбрать для Кёко какой-нибудь интересный аперитив. Джулия подавилась своим космополитеном: — Дурочка! — и обе заливисто рассмеялись. Такая непосредственность и близость между настолько разными подругами была для Кёко непонятна. В её жизни никогда не было такого человека, который мог бы понимать её с полуслова. Хотя сейчас у неё и была Моко-сан, но от того как тепло и близко общались между собой эти красивые и яркие женщины становилось радостно. — Кёко, — продолжила отсмеявшись Джулия. — Тебе семнадцать? От неожиданного и нелогичного вопроса девушка растерялась: — Да. — Я же тебе говорила! — посмотрела она на Селин и жестом подозвала к столику официанта. — Три салата с рукколой и минералку для юной леди, пожалуйста, — сделала заказ красавица сразу за всех троих. — Говорила, — разочарованно закрыв карту с яркими алкогольными коктейлями, мисс Боннэ хмуро опёрлась на маленькую ручку. Кёко сидела и смотрела то на одну женщину, то на другую. Они явно говорили о своём. Хотя девушка и почувствовала себя лишней, всё же наблюдать за ними двумя было интересно. — Ну, — Джулия повернулась к юной девушке. — Сейчас ты должна вступить в разговор и спросить, о чём мы говорили? — втянула она Могами в общую беседу. Кёко растеряно заморгала, а Джулия и Селин снова рассмеялись: — Но, это невежливо… — объяснила своё замешательство Могами. — Вовсе нет, малышка. — улыбчиво отозвалась Селин. — Просто ты — японка, — слегка тронув ладонь девушки, понимающе пробормотала женщина. — И это очаровательно! Мне это очень нравится, — добавила она смотря прямо в глаза Могами. Только сейчас Кёко смогла хорошенько рассмотреть миниатюрную знакомую: изящное лицо с хрупкими и даже изысканными чертами, пухлые губы и невероятные, просто нереальные голубые глаза с фиалковым оттенком. — Это настоящий цвет глаз, не линзы, — Селин придвинулась ближе, позволяя девушке убедиться в правдивости своих слов. — А у Джулии зелёные, как молодая листва, — Кёко посмотрела на изящную блондинку, которая почему-то хихикала в салфетку. — Ты к ней привыкнешь, — наклонившись поближе, шепнула она Кёко, ласково взглянув на подругу. — Просто Селин — художник, а они люди странные… вернее сказать с особенностями. Заворожённая теперь уже глазами блондинки, Могами, не удержавшись, заметила: — А у вас глаза как у… — но смущённо замолчала и отвела взгляд на свой бокал минералки. — Не важно, — прищурившись и отгоняя наваждение, пробормотала Кёко. Оценив реакцию и догадавшись, что девушка имела в виду парня, Джулия и Селин многозначительно переглянулись: — Очевидно, что он полный дурак! — заключила Селин. — Согласна! — поддержала вывод подруги Джулия. Кёко удивлённо смотрела на обеих: — Я же ничего не говорила, — пробубнила она себе поднос. — Крошка, тут и говорить ничего не нужно, — сказала Селин, позволяя официанту поставить перед собой салат. Под взаимные пожелания приятного аппетита все трое принялись за свой лёгкий ужин. — Кёко, — обратилась к девушке блондинка, — Селин сказала, что ты начинающая актриса. Какое у тебя агентство? — Твой менеджер говорит так быстро, что я ничего не поняла, — виновата пояснила она вопрос подруги. — LME, — Кёко посмотрела на загадочно улыбнувшуюся Джулию. — Это имеет значение? — Нет, конечно, нет. Просто рабочие нюансы, — вернулась модель к своему салату. От существующей неопределённости нервное напряжение мадемуазель Боннэ достигло своего предела, и она, демонстративно отложив приборы, в нетерпении спросила, наконец, Кёко о главном: — На самом деле… Скажи, что мне сделать, чтобы ты согласилась со мной работать? — эксцентричная иностранка схватила девушку за руку и умоляюще заглянула той в глаза. — Селин-сан, — Могами смутилась, — мне кажется, что не вы меня должны упрашивать, а я вас, — искренне ответила Кёко. — Вы мне очень помогли, поэтому и я постараюсь не подвести вас. Если вы действительно этого хотите, то я с удовольствием буду работать с вами. — Моя крошка! — восторженно улыбнулась Селин, и ещё крепче сжала в ладонях маленькую ручку Кёко. — Правда… — щёки девушки немного порозовели. — Мой менеджер сказал, что он… что вы… — Да он вообще человек?! — Селин вскинула руки вверх. — Он же машина, никаких эмоций, — сокрушалась этой странной личности экзальтированная француженка. — Но ты поставила Кёко в сложную ситуацию, — ласково начала Джулия, стараясь утихомирить подругу. — Она несовершеннолетняя и менеджер фактически представитель её интересов. — Да глупости, в семнадцать люди сами могут за себя решать! — продолжала возмущаться вмешательству менеджера в их с Кёко личное общение. — Селин, — Джулия предупреждающе посмотрела на подругу, а потом обратилась к Могами. — Кёко, рекламу будут снимать в Париже, Нью-Йорке, Риме и Токио. Поэтому очень важно все детали обсудить с твоим менеджером и агентством. Понимаешь? Девушка согласно кивнула и улыбнулась. — А вот эта дурёха не понимает! — она демонстративно-наиграно кинула в надувшуюся дамочку салфеткой, та в свою очередь показала ей язык, заставив Кёко рассмеяться. — Была бы её воля, ты бы уже завтра, нет, прямо сейчас, летела с ней в Париж, — по секрету сообщила она Могами, но взглянув на недовольное лицо подруги, серьёзно добавила: — Но так не делается. — Просто… не хочу я общаться со скучными людьми, — попыталась объясниться творческая личность. — Яширо-сан не скучный, — вступилась за менеджера Кёко. — На работе он профессионал, а в жизни он очень понимающий и заботливый человек! — Вы друзья? — во взгляде Селин на мгновение появилась ревность. — Я… не знаю… но я очень дорожу этим человеком и уверена, что всегда могу на него положиться, — честно призналась Кёко и увидела понимающую улыбку Джулии. — Ну, хорошо, — ответила Селин, поджав губы. — Я поговорю с твоим менеджером, — пообещала она своей малышке, не желая расстраивать. — Ну, тогда хватит о работе! Расскажи нам о себе! — сменив тему на более приятную, блондинка буквально вернула к жизни свою погрустневшую подругу, и они принялись на перебой расспрашивать Кёко обо всяких мелочах. Время в компании двух элегантных, весёлых и жизнерадостных женщин пролетело незаметно. — Господи, уже почти двенадцать! — удивилась Джулия, мельком взглянув на часы. — Кому-то пора баиньки! — она хохотнула и тут же принялась искать свой телефон. — Я вызову тебе такси, — заботливо отозвалась красавица. — Нет, я… — собиралась возразить Могами, но озвученная вызову такси альтернатива, пресекла все её дальнейшие попытки к сопротивлению. — Или ты ночуешь у нас, — строго сказала Хизури, — или едешь домой на такси. Кёко вздохнула и послушно согласилась на такси. — Значит, завтра утром я позвоню твоему менеджеру, — сказала при расставании Боннэ-сан и тепло обняла свою любимицу. — Да, Селин, — Кёко обняла новую подругу в ответ, хотя называть её по имени было для неё всё ещё слишком непривычно. — А потом мы с Джулией поможем тебе для твоего этого шоу, — напомнила она девушке. — Хорошо, — соглашалась Могами. — Спасибо вам за сегодня! — и под умилительные улыбки обеих подруг, учтиво поклонилась на прощание. Посадив девушку в машину и проводив взглядом до поворота, блондинка, наконец, высказалась: — Не веди себя так больше, Сели. Я не хочу, чтобы тебе снова было больно. — Она не сделает мне больно, — успокоила волнения подруга. — Она не сделает, — подтвердила уверенность в этой девушке Джулия, — но ты сама себя можешь разрушишь. А я не хочу этого видеть, — тепло взглянула она на воодушевлённую женщину с горящими энтузиазмом глазами. — Ты зря переживаешь, Cherie… — счастливо рассмеялась Селин. — Всё будет просто чудесно! Это только начало. Я обещаю.