***
Стоя в ожидании на подземном паркинге, блондинка-неформалка, небрежно облокотившись о колонну, слегка потёрла уже озябшие плечи. Поймав на себе похотливый взгляд мимо проходящего к своему автомобилю мужчины, она лишь пренебрежительно хмыкнула и отвернулась, а вот про себя подумала: «Ну, где же мисс Вудс?» — Дорогая, наконец-то я тебя нашла! — вдруг неожиданно раздался за спиной девушки знакомый голос. — Пойдём скорее, времени в обрез, мы уже почти опаздываем! — обалдевшая Сецука молча пялилась на незнакомую пожилую леди, но говорившую почему-то голосом стилиста Джили Вудс. — Мисс Вудс? — даже Сецу открыла рот от удивления, сейчас сказать, что рядом с ней стоит молодая женщина, было просто невозможно. «Ведьма» с лихвой оправдывала своё прозвище, загримировав себя в очаровательную, и даже элегантную для своего возраста, пожилую леди. — Ну-ну, обойдёмся без имён! — фыркнула она и тихо, но быстро принялась объяснять ситуацию, при этом стоя сбоку от девушки за колонной как посторонняя и делая вид, что припудривается. — Я только пять минут назад смогла дозвониться до твоего менеджера. Оказывается, он спал у вас в гостиной на диване, поэтому мы договорились, что я передам тебя ему через полтора часа у студии, где будут твои пробы. Так что нам следует поторопиться. Поэтому сохраняй дистанцию и следуй за мной. — Куда и зачем? — отстранённо стоящая у колонны девушка, задавала вопросы кратко и по существу. — Затем! — хитро хихикнула гримёрша. — Не считаешь, что прикати я на паркинг в своём фургоне, это было бы слишком рискованно? Сейчас даже наш с тобой вход и выход из него не должен быть замечен. Так что дополнительная осторожность лишней точно не будет, тем более на такой многолюдной студии как эта. — И поэтому вы загримировались старушкой, — продолжила Сецука вслух объяснение «ведьмы». — Ясно. — А то, — тепло улыбнулась женщина, всё ещё смотрясь в зеркальце. — Учись, пока можешь. Дорогой любит меня за креативность. А теперь последний рывок, пробираемся незамеченными, — задорно подмигнув своему отражению и убрав пудреницу в сумочку, «почтенная дама» степенно направилась в нужном направлении. Немного погодя, мисс Хилл с самым безразличным видом отправилась неспешной плавной походкой следом.***
Такарада, выпроводив своего растерянного пассажира, быстро набрал нужный номер. Беспокойство не отпускало его, и он ясно чувствовал необходимость подстраховаться. — Алло, — ответивший голос был немного рассеян, а на заднем плане слышались торопливые сборы. — Яширо-кун, приветствую, — начал президент. — Такарада-сан, слушаю вас, — мгновенно собрался голос в ожидании новой информации. — Я так понимаю, ты торопишься на пробы Могами-кун, поэтому скажу кратко и без предисловий, — Яширо весь подобрался, то ли ожидая плохих новостей о презентации, то ли о своём, выкинувшем не свойственный тому номер, подопечном. — Яширо-кун, присмотри за девочкой получше, — мужчина сразу понял о ком речь и заметно напрягся. — Настолько хорошо, насколько сможешь, — продолжил Такарада. — Доверяю тебе Могами-кун! — слышать в голосе президента беспокойство было непривычно, и менеджер, не задавая лишних вопросов, серьёзно ответил: — Я вас понял, Такарада-сан. — Хорошо, — ответил Лори чуть спокойнее. — Тогда до связи. И удачи на пробах. — Спасибо. До связи, — на автомате ответил менеджер, и, глядя на уже молчащий и сжатый в руке телефон, не на шутку заволновался: «Рен… что у вас там произошло?..»***
Актёр прошёл в пустую гостиную и обессиленно опустился на диван. Голова чудовищно болела, но мозг старательно пытался переварить все события насыщенного утра. Да и похмелье давало о себе знать. В кармане молодого человека завибрировал телефон. Он не торопясь достал его и прочитал пришедшее сообщение: «Рен, не отчаивайся. И не сдавайся!» — подбадривающее смс было от явно обеспокоенного Яширо. Брюнет, прочитав полученное сообщение ещё раз, и ничего не ответив, лишь отложил телефон в сторону. Встав, он отправился в ванную под прохладный душ снимать головную боль и заодно остатки образа Каина Хилла — голова ему сейчас нужна была ясная, предстояло подумать о самом важном.***
Неспешно и с достоинством, старательно изображая пожилую даму, мисс Вудс добралась, наконец, до фургона. Сецука Хилл быстро нырнула следом и тут же с блаженным облегчением стянула с себя неудобную обувь. Незапланированный спуск на высоченных каблуках по ступеням нескольких десятков этажей, и как следствие ноющие в тесной обуви ножки, заставили девушку сделать это так отчаянно быстро, что Джили не выдержала и расхохоталась: — Кёко-чан… — Это вовсе не смешно, — надулась Могами, — эта обувь точно хотела меня убить! — памятуя, обо всех пережитых сегодня на этих каблуках неприятностях, девушка, снимая сапоги, словно хотела снять с себя и часть произошедших событий. Избавившись от образа, хотелось забыть и тяжёлый разговор, и все те эмоции и чувства, которые сейчас заставляют её сердце так отчаянно болеть. Могами поморщилась. Изящная женщина сразу принялась за дело. Она вручила девушке чехол с одеждой и отправила ту переодеваться за ширмой, а сама стала быстро снимать со своего лица грим. Закончив к выходу переодевшейся Могами, Джили бодро проговорила: — Садись! Времени у нас мало, так что работаем быстро! Примерно через час «ведьма» на пару с Могами любовалась своей работой. Напротив зеркала сидела невероятно привлекательная девушка. Длинные тёмные с красными переливами волосы были собраны в элегантный высокий хвост, несколько более коротких прядей у лица выпущены, лёгкий макияж с акцентом на глаза подчеркивал их уникальный цвет, а простой на первый взгляд наряд акцентировал внимание на стильном образе молодой девушки — по задумке музыкального проекта — бесспорно будущую звезду и кумира миллионов. Белая свободная рубашка в мужском стиле на выпуск, подпоясанная элегантным чёрным ремешком, акцентировала тонкую талию, женственность и хрупкость девушки, а узкие облегающие голубые джинсы с модными чёрными, свободными в щиколотках ботильонами, на высоком, но устойчивом каблуке, притягивали взгляд к плавным изгибам бёдер и невероятно стройным и длинным ножкам актрисы. Девушка была чудо как хороша, от неё так и веяло женственной молодостью, уверенностью в себе и решительностью продемонстрировать свой талант. — Ну, моя дорогая — роль твоя! — прихлопнув и довольно потерев ладошки, огласила свой вердикт гримёрша. Могами растерянно хлопала своими длинными, пушистыми ресницами, всё ещё не веря в то, что это её собственное отражение. Ведь удивлённая девушка, смотрящая на неё сейчас из зеркала, была так не похожа на неё саму, она была… красивой! Другой, но не менее красивой, чем совсем недавно созданная Джили-сан Сецука, и это снова шокировало. — Муза-сан, вы… вы просто невероятны! Как вам только удаётся сделать из меня такую… — Кёко не решалась применить к себе висящее на языке слово. Слишком не привыкла она воспринимать себя иначе как «серую, непривлекательную, несексуальную и никому не нужную», только так её всю жизнь называл человек, рядом с которым она росла и которому верила — бывший друг детства Шотаро. Но сейчас, рассматривая своё отражение, так хотелось верить, что в её жизни что-то изменилось. — Ты хотела сказать такую красавицу?! — не допускающим другого определения своей работе, перебила её маленькая Тэн. Кёко сглотнула и ответила: — Да… — смущённо опуская глаза. Джили, заметившая неприкрытую грусть, осторожно опустила руку на плечико Могами. И привлекая тем самым её внимание к отражению, мягко произнесла: — Я конечно, профессионал и могу творить ещё и не такие чудеса, но с тобой это не нужно, Кёко-чан, — юная актриса вопросительно посмотрела на миниатюрную женщину. — Я не знаю почему ты так сурова к себе и не допускаешь даже мысли о собственной привлекательности, — Могами на глазах покрывалась румянцем, что Джили лишь подбодрило, — но, Кёко-чан, всё это, — она кивнула отражению, — твоя природная красота. И мне лишь остаётся совсем не много, чтобы подчеркнуть её, милая. Уж, поверь! — Тэн ласково улыбалась, а Кёко, не находя слов, лишь благодарно-смущённо опустила взгляд. Пока они ехали юная девушка, то и дело, поглядывая на себя в зеркало, думала над словами Музы-сан: «Разве это возможно? Я и красивая…» — думала красавица. — «Но может быть если… если она будет очень стараться, стараться так, как умеет только Могами Кёко — с искренней, безграничной и неистовой самоотдачей, то тогда сможет создать себя новую, такую какой действительно хочет быть?» — задумалась девушка. — Побольше уверенности в себе, Кёко-чан, это всё что тебе нужно, — словно ответила на её вопрос сидящая за рулём стилист. — И не забудь клатч, вон тот, чёрный. А теперь соберись и пулей к менеджеру! — произнесла женщина, когда они уже подъезжали к месту назначения. — Он ждёт тебя у входа, а мне уже весь телефон оборвал своими сообщениями. И подмигнув на прощание, робко улыбнувшейся и поблагодарившей её девушке, бросила: — Удачи, милая!***
Выпорхнув из фургона в переулке и незаметно подойдя к своему менеджеру, Могами вежливо поздоровалась: — Здравствуйте, Яширо-сан. — мужчина обернулся и застыл. — Кёко-чан? — удивлённо спросил менеджер, почти до неприличия пристально вглядываясь в «незнакомое» лицо сногсшибательной девушки напротив. — Мисс Вудс накрасила меня и одела… — смущённо проговорила юная актриса и её щёчки мило и так знакомо заалели, делая её ещё более привлекательной. Мужчина был настолько впечатлён новыми внешними переменами в девушке, что пришёл в себя лишь узнав голос и увидев знакомый взгляд, безупречный вежливый поклон и робкий румянец юной актрисы. Яширо ласково улыбнулся, галантно указывая юной актрисе на вход, а потом с небольшим смешком добавил: — Помнится мне, когда тебя красили и переодевали при мне в прошлый раз, ты умоляла не смывать тебе макияж. — Кёко ещё больше покраснела: — Яширо-сан… — слегка отвернулась Могами, проходя в здание со своим спутником. — Не смущайся, Кёко-чан, ты очень красивая. Я честно говорю это тебе, — восхищённо посмотрев на девушку, ласково сказал Яширо. — Поэтому, как твой менеджер и как твой друг, я предупреждаю тебя. Будь осторожна — мужчинам верить нельзя. Даже если они выглядят чрезвычайно дружелюбными, я бы даже сказал, особенно тогда, — молодая актриса неопределённо фыркнула. А вот её спутник и надёжный тыл внутренне подобрался. С одной стороны, Яширо сейчас распирало от гордости за свою невероятную подопечную, и он предвкушал произведённое на руководство музыкального проекта впечатление, но с другой… не трудно было предугадать реакцию двух назойливых и очень неудобных потенциальных коллег по съёмкам. И это напрягало.***
Поднявшись к месту проведения кастинга, менеджер намётанным взглядом тут же отметил и тихо сообщил своей юной подопечной: — Всего три претендентки кроме тебя, Кёко-чан, — мужчина внимательно следил за девушкой, которая, похоже, вопреки беспокойству президента, была спокойна и собрана. Но прослушивание ещё даже не началось, и потому расслабляться было недопустимо. Пройдя в помещение, они увидели отведённое для них место. У столика номер четыре их ожидали два кресла, в сторону которых они и направились. Но не успели дойти, как к ним на полпути приблизился сияющий актёр. — Могами-сан? — раздался неуверенный и поистине потрясённый возглас. — Это вы?! Правда, вы?! Просто сумасшествие какое-то… невероятно…! — подошедший к ним Кога расплылся в настолько восторженной улыбке, что это пугало. — Честно, если бы рядом с вами не было Яширо-сана, то я ни за что не узнал бы вас. Вы просто прекрасны! И эта одежда вам очень идёт, подчёркивает всё что нужно! — парень беззастенчиво оглядел точёную фигурку и подмигнул. Он сыпал такими откровенными комплиментами, что Кёко, лишь коротко кивнув в знак приветствия, инстинктивно сделала шаг за спину своего менеджера. — Спасибо, Кога-сан! — быстро встав на защиту девушки, ответил за свою подопечную Яширо тоном, пресекающим дальнейшие, слишком чрезмерные и потому неуместные, восхваления. — Могами-сан решила, что такой внешний вид вполне подойдёт для образа её новой героини, и я полностью с ней согласен. — Отойди от неё, Кога, со своими сальными глазками! — дерзко, не приветствуя никого, скомандовал подошедший к ним Фува Шо. — Шо-кун, а тебя похоже манерам совсем не учили, — одаривая певца снисходительной улыбкой, ответил ничуть не смутившийся грубости Кога. — Кто бы мог подумать, — пробормотал себе под нос Яширо, — первый раз согласен с Фувой да ещё и с Когой одновременно, — непринуждённо отгораживая Кёко, мужчина, ослепительно улыбаясь, продолжал наблюдать за словесной перепалкой двух наглых парней. — Ну-ну, молодые люди, не время для ссор и словесных баталий! — вмешалась подошедшая вместе с продюсером Судзуки-сан. — Вы оба сможете проявить свои эмоции на съёмочной площадке, — улыбалась режиссёр. — Не растеряйте запал! — оба главных героя новой музыкальной дорамы, бросили в ответ на примиряющие слова недовольные взгляды. — О, я смотрю, что все уже в сборе, — бодро констатировал продюсер Накамура, тепло улыбнувшись отлично поработавшей над образом своей героини Кёко, а женщина-режиссёр не смогла не отметить: — Прелестно выглядите, Могами-сан. — Но уже громче, для всех находящихся в зале добавила, — Мы начинаем финальное испытание на роль ЛУны.***
Молодой человек, облокотившись о стену, уже ни один час сидел у огромного панорамного окна своей квартиры. В тёмноте гостиной вид на вечерний Токио завораживал особенно, но, несмотря на это, мысли парня были далеко от красивого пейзажа. Уже несколько часов брюнет терзался сомнениями и нерешительностью. Как только казалось, что он пришёл к верному решению, страх тут же подкидывал новые сомнения, а вина и раскаяние, за все совершенные им ошибки, давили на него с новой силой. Актёр понимал, что сейчас нужно решиться и перестать убегать от самого себя, но это было сложнее, чем казалось. Он так привык прятаться за маской уверенного в себе и невозмутимого Тсуруги Рена, что сейчас контроль над своими собственными эмоциями давался ему с невероятным трудом. Рука сжимала телефон. И всё же страх потерять самого дорогого для него человека пересилил все сомнения и отговорки. Приняв решение, парень бросил ещё один взгляд на экран и, наконец, быстро отправил другу сильно запоздавший ответ: «На этот раз я знаю, что должен делать. Спасибо, Юки.» Отправив сообщение, он быстро набрал нужные цифры. На другом конце телефона практически сразу раздалось взволнованное: — Алло! — голос неверяще дрогнул. — Здравствуй, папа. Это я. — Куон… — с нескрываемой радостью и облегчением раздалось в ответ на выдохе с другого континента.