Ненависть

Каркат ненавидит себя — упоённо, самозабвенно. Ненавидит за всё: за цвет крови, за полную провалов жизнь, за собственный характер; ненавидит за своих друзей-ублюдков (на самом деле он любит их, но никогда не произнесёт этого вслух). Каркат ненавидит, взращивая в себе эту ненависть, потому что за ней — кроме неё — у Карката ничего нет. Он — ничто. Дейв врывается в этот поток ненависти, небрежно смахивает почти осязаемое чёрное чувство, как будто вовсе не замечает. Каркат ненавидит его за это. Дейв продолжает быть собой, и это вызывает ещё больше ненависти, потому что Дейв может быть собой, он знает, кто он такой, у него есть что-то кроме множества фильмов о поиске себя и своей второй половинки, которые Каркат готов пересматривать бесконечно — а затем ненавидеть себя, потому что не может так же. Дейву плевать, он ржёт над Каркатом и над фильмами. Каркат ненавидит его всё сильнее и сильнее. Дейв вторгается в личное пространство Карката: прикосновениями, словами, «дай посмотреть, о, а это что, карклз»; он как будто не замечает. В его тёмных очках не отражается ничего; Каркат готов сорвать их, готов перегрызть Дейву шею, лишь бы не видеть его эту ироничную маску равнодушия. Каркат не может — ненавидеть Дейва легче, чем себя самого. Дейв становится необходим. Они проводят вместе всё больше времени, и Каркат не может понять, почему — почему Дейв не ненавидит его? Он старается: не скрывает своих чувств, орёт на Дейва так, что впору тому уже оглохнуть, старательно критикует в человеке всё — от кончиков тонких белесых волос до края мерзотно-красного плаща. Дейв должен, должен уже возненавидеть Карката в ответ тысячу раз, но вместо этого либо смеётся, либо пропускает мимо ушей, притискиваясь ближе и делая звук фильма потише, заставляя Карката тоже понижать голос, чтобы слышать диалоги героев. Каркат уже не знает, хочет ли он ненавидеть Дейва, но по-другому теперь не получается. Каркат боится, что по-другому не получится никогда, и что когда-нибудь когда-нибудь Дейву надоест когда-нибудь Дейв уйдёт когда-нибудь это закончится когда-нибудь Тысячи «когда-нибудь» врезаются в разум, и это действительно иронично, потому что Рыцарь Времени, управляющий «когда», находится рядом и хрустит алхимизированным поп-корном. Каркат позволяет себе криво улыбнуться. Ненависть — абстрактная, не направленная ни на кого и оттого переполняющая изнутри — продолжает кипеть в нём густым вязким чувством. Чернее некуда. Они целуются в первый раз — и это странно, Каркат недоумевает, но больше ошеломлён, и уже непонятно, кто из них первый потянулся к другому. Из-за этой неловкости и поцелуя-то толком не получается, и Дейв отстраняется, смотрит неуверенно, и Каркат видит — так близко — его глаза сквозь тёмные стёкла, хочет наорать, выплеснуть ненависть, но не может, вместо этого только смотрит и смотрит. И не знает, что сказать, потому что ему впервые страшно сломать, потому что Дейв нервно кусает губы, Дейв нервничает. Одно резкое слово — и разобьётся. Каркат не хочет его терять. Каркат не хочет даже ненавидеть, ему нужно одно — чтобы Дейв был рядом. Но в голове мечутся только гневные, злые слова, полные собственной боли, отравленные ядом и ненавистью, Каркат хочет привычно выпустить их в Дейва, но тот сейчас совершенно открыт, он больше не неуязвим. Каркат едва не задыхается от этих противоречий, а Дейв ждёт и смотрит, смотрит и ждёт, нервно теребя в руках край плаща. Они целуются во второй раз, но теперь Каркат точно знает, кто начал первым. Дейв вытягивает из Карката эту ненависть по капле — с каждым поцелуем, с каждым прикосновением, с каждым словом, он забирает это мерзкое чувство себе, и... ...и Каркату страшно, что когда-нибудь Дейв не выдержит. Каркат старается быть лучше, а Дейв просто говорит «не парься, чел, будь собой», говорит «ты создал нас всех и меня заодно, наверное, так это ж прикольно», а иногда не говорит, только молча обнимает, и тогда Каркат млеет, забывая обо всём. Это тяжело, но Дейв упрямый. Это болезненно, но Каркат старается изо всех сил. Даже далеко друг от друга они чувствуют это. Надеюсь, с ним всё будет в порядке.