Сумасшедшая (Monsta X)

Я встретила Хёнвона в аэропорту; хоть он и выглядел уставшим, но увидев меня, расплылся в улыбке. После душа и ужина, мы валялись в постели. Говорили, смотрели фото с показа, он рассказывал о своих впечатлениях. Я не хочу скрывать от него что-либо, и поэтому рассказала о Хосоке и прошлой ночи. Я ждала от него ответного признания, но нет. Он разозлился. - Знаешь, по крайней мере я честна с тобой, а ты не можешь признаться что был вчера с Сохён. И, в отличие от тебя, у меня ничего не было с Хосоком! - С чего ты взяла, что я был с ней? – было обидно видеть такую реакцию. - Во-первых, вчера, когда мы разговаривали, на твоей кровати лежало женское платье; а во-вторых, у тебя засос на шее - слабый, но заметный - его точно оставила не я, – я хотела встать и уйти в ванную, чтобы не расплакаться прямо здесь, но он сел и обнял меня со спины, кладя голову на мое плечо. Он крепко держал меня, целуя шею. - Прости, – он говорил, а я чувствовала его дыхание на своей коже и слышала, как быстро бьется его сердце, - я не хотел говорить тебе, потому что… Не хотел делать тебе больно. Я знаю, что на показе, ты видела нас, и ужасно себя чувствую из-за того, что ты страдаешь из-за меня. Но поверь, я чувствую себя так же каждый раз, когда ты смотришь на Хосока влюбленными глазами. Все вдруг стало так сложно. - Понимаю, – обнимаю его руки и целую в висок. - Ты, Я, Хосок, Сохён. Ее муж, его девушки. Это не любовный треугольник - мы можем собрать эту толпу и закатить вечеринку. - И тебя устраивает все это? - Меня устраивает то, что мы есть друг у друга. - Меня тоже. Он тянет меня на себя, и я снова ложусь в постель. - Я соскучилась, - шепчу ему. Мы перестали говорить о Хосоке и Сохён. И все потихоньку стало рушиться. Я схожу с ума от злости и ревности, когда он уезжает по работе. А уезжает он все чаще. На день или два, иногда больше. Мои нервы не выдерживают - я мало сплю и больше закрываюсь в себе. Меня поддерживают Джина с Кихёном, но я не знаю, сколько так выдержу еще… В последнее время мы редко видимся, и Хёнвон предложил приехать в студию, понаблюдать за процессом съемки. Там мы провели почти весь день. Было много людей, но среди толпы я увидела ее. Сохён смотрела на Хёнвона влюбленными глазами. НА МОЕГО ХЁНВОНА. Когда мы собирались уходить, я увидела сбоку на его шее бледно-розовый след от помады. Мне кажется, она специально оставляет на нем малозаметные отметины, чтобы их видела только я. Чтобы я знала, что Хёнвон принадлежит ей - это просто вопрос времени. Я не могу вынести мысли, что к нему прикасается другая женщина. Вижу ее смотрящую в нашу сторону и жадно целую Хёнвона: хочу стереть все напоминания о ней. Он не ожидает такого напора, но отвечает мне. - Тебе так понравилось наблюдать за моей работой? - говорит, отрываясь от меня, искренне улыбаясь. - Ты даже представить не можешь насколько, – втягиваю его в новый поцелуй и чувствую на себе ее взгляд. Краем глаза вижу, как она покидает здание. Хосок встретил меня в холе университета после учебы. - Что ты здесь делаешь? - я не ожидала встретить его здесь. - Тебя жду. Ты избегаешь меня почти три недели. Поговорим? - Давай, - заходим в пустую аудиторию. Он вернул мой шарф и блокнот. Он даже не скрывает того, что видел содержимое блокнота. - Почему ты убежала ночью? Я ничего не ответила. - Это правда, что ты сказала тем вечером? - Я была пьяна. Ты правда думаешь, что я помню что-то? - Этого ты тоже не помнишь? – он преклоняется через стол и целует. - Хосок, у меня есть парень, а у тебя девушка! А потом ты удивляешься тому, что я избегаю тебя?! - … У меня нет девушки с тех пор, как узнал, что мои чувства взаимны. Я все знаю. Знаю, что ты чувствуешь ко мне и к нему. - Если ты хотел поговорить об этом, то я пойду. Спасибо, что принес мои вещи. - Подожди… - Что? - Возьми, - он протягивает мне коробочку с едой. - Там кексы с корицей, сестра готовила все утро, когда узнала что я еду увидеться с тобой. Она спросила, что ты любишь, и я вспомнил, что ты заказывала на десерт. Она очень старалась. Сая надеялась, что тебе понравится. - Спасибо… - меня это очень растрогало. Меня тянет к Хосоку, и я вижу в нем не только красивого парня, а ответственного и заботливого старшего брата, который, несмотря на свою молодость, делает очень многое для своей семьи. Хоть Сая бывает жуткой занозой в заднице, но она любит своего брата и заботится о нем как может. И забота Хосока видна не только по отношению к Сае, но и ко мне. У меня от этого все внутри сжимается. Они заставляют меня чувствовать себя…частью семьи, в которой меня любят. От этих мыслей на моих глазах стали наворачиваться слезы, и Хосок заметил это. - Что-то не так? Я обидел тебя? – он берет меня за руки. - Прости… Боже, мне так неловко… - я вытерла выступившие слезы. - Просто обо мне никто так не заботился, кроме Хёнвона, и я не знаю, как реагировать на это, если честно. Передай ей огромное спасибо. Хосок обнял меня. И мне стало очень спокойно - я просто закрыла глаза и стояла, обхватив его руками. С тех пор прошло несколько месяцев, и теперь когда Хёнвон уезжал, я проводила время с Хосоком. Между нами ничего не было, мы просто общались. Иногда мне были необходимы его объятия. Мне было сложно сдержаться, когда его губы были так близко, но он почти всегда сдерживался, а значит, я тоже. Он перестал менять девушек каждую неделю, но иногда я видела его в компании какой-нибудь красотки. Думаю, он не изменился. Хосок и Хёнвон. Я люблю их обоих, оба знают о моих чувствах, и вроде как мои чувства взаимны, но по ряду объективных причин у меня нет шансов быть счастливой ни с одним из них. Они очень разные. Хосок же ассоциируется у меня с Рождеством. Домашняя атмосфера, счастливые лица и его улыбка, которая кажется ярче гирлянд. Музыка, танцы, веселье, теплые объятия. Домашнее печенье, теплое молоко и старые комедии. Приятный праздник в компании семьи. Праздник, на котором никогда не было места для меня. ПРАЗДНИК, КОТОРЫЙ БЫСТРО ЗАКОНЧИТСЯ. Думая о Хёнвоне, возникают ассоциации с холодным ноябрьским утром. Когда за окном серо, туманно и идет дождь. Он тот, кто не даст мне замерзнуть, укрыв пледом; кто примет меня такой, какая я есть, ничего не требуя взамен. Даже когда мне больно, он сможет сделать так, чтобы я забыла обо всем на свете, и его губы заменяют мне весь мир. Думаю, дело в том, что он долгое время был сам по себе и, когда нашел такого же человека, решил остаться рядом. НО НАДОЛГО ЛИ? И, как оказалось, ненадолго. Все закончилось внезапно. Когда Хёнвон снова уехал на несколько дней, я решила сделать дома уборку. Под кроватью, на которой мы спали, лежали женские трусики... Он спал с ней в нашем доме. В нашей постели и черт знает где еще. Мне стало мерзко находиться здесь. Она с ним повсюду: на работе, в другой стране и у нас дома. Он выбрал ее, но не решался сказать об этом мне. Это был конец. Я проплакала до утра, а после позвонила Чангюну и попросила его помочь мне собрать вещи. Перед тем как уйти, я проверила все ли вещи забрала. Последний взгляд на место, где жила полгода с человеком, который дал мне надежду на взаимность. Заправленная кровать, на которой лежит женское нижнее белье. Картина, разрушившая мой мир. Друг помог забрать вещи. Мы приехали в его салон. - Куда ты сейчас собираешься? - Я хотела попросить оставить большую часть своих вещей у тебя на пару недель, пока не найду квартиру. А те, что мне понадобятся в ближайшее время, возьму с собой в гостиницу. - Зачем? Ты можешь остаться здесь. В моем салоне отличная комната отдыха. Ты сама видела ее. К тому же есть душ и холодильник, и все, что может понадобиться. А я смогу смотаться на недельку к родителям. Оставайся здесь столько, сколько потребуется. По крайней мере пока не решишь, что делать дальше. В свободное время делай что хочешь: здесь сможешь отдохнуть от всех, правда, когда я работаю, входи и выходи с черного хода, а то некоторых клиентов ты можешь смутить. И я согласилась: это был действительно хороший вариант. После нескольких дней рыданий в маленькой комнатке, я попыталась немного поработать и прийти в себя, но получалось не очень. Я очень благодарна Чангюну за то, что он предложил мне остаться. В благодарность я занимаюсь здесь уборкой и готовлю ему рамён на завтрак. Он более чем доволен. А я заметила, что сегодня уже двадцать четвертое число, и завтра приезжает Хёнвон. Даже не знаю, звонил он мне или нет, потому что телефон валяется в сумке, а батарея в нем села дня три назад. Чангюн беспокоится по поводу моей учёбы, но мне плевать. Вечером я решила пойти в клуб и отвлечься. Чангюну эта идея не понравилась, даже мой внешний вид он не одобрил, считая слишком вульгарным. Макияж, короткое черное платье и короткая куртка. Как по мне, выгляжу я не вульгарно, а скорее траурно. Выпивка, танцы и какой-то незнакомый парень, который подходит ко мне знакомиться. Плевать, я буду пить, пока не перестану думать обо всем, что случилось за последние месяцев семь, когда в моей жизни появился Хосок, а потом и Хёнвон. Что я возомнила о себе, что Хёнвон любит меня? Что наши отношения для него больше, чем «удобные»? Или что Хосок изменится? Снова этот парень. Он уже не стесняется лапать меня. Но я убираю его руки. Еще рано - нужно добавить еще алкоголя, и мне перестанут быть противны его прикосновения. Пускай завтра меня будет душить чувство вины и отвращения к себе - это лучше, чем мой внутренний голос, говорящий мне, насколько я жалкая и никчемная. Кажется, с выпивкой я перебрала: перед глазами все плывет, а внутренний голос не замолкает. Тошнит от самой себя. - Пойдем отсюда, – кто-то тащит меня за руку. Понимаю, что это плохо, наверное. Но, в общем-то, плевать. Мне уже все равно, даже если меня убьют за углом. Надеюсь, убьют. И желательно быстро. А потом пусть делают что захотят. Высокий парень тянет меня к выходу. Я кричала, чтобы этот перекаченный дебил пустил меня. Он похож на медведя. Большого сильного медведя, схватившего меня своими лапищами. Он швыряет меня на заднее сидение машины, и я ударяюсь головой - Ай! Больно, идиот! – потираю голову и вижу девушку на переднем сидении. Я чего-то не понимаю. Мы куда-то едем, девушка что-то мило щебечет «медведю», которого я явно где-то видела, и ей вообще наплевать на мое присутствие. Музыка в машине мешает разобрать, о чем эта парочка шепчется. Перед глазами все слишком размыто. На мои возмущения никто не обращает внимания, а мои попытки встать заканчиваются неудачей. Мы останавливаемся. Медведь выходит из машины; я тоже пытаюсь встать и выйти, но ноги меня не держат. Я бы упала, но меня ловит Хосок. Хосок? - Какого черта медвежья служба доставки притащила меня к тебе? - Спасибо, Шону, - говорит Хосок «медведю», не обращая внимания на мои комментарии. Что, в общем-то, зря: не люблю, когда меня игнорируют. Точно, Шону, это же тот бармен. Голова отказывается думать, а рот замолкать. Сначала я крою матом Шону, потом Хосока, а потом и Хёнвона с Сохён. Я высказываю все, что накипело. Как сильно ненавижу их всех и как хочу, чтобы меня оставили в покое. Говорю, как я устала, как мне больно и как я хочу прекратить это все. Пока он освобождает меня от куртки и обуви, он получает несколько пощечин, ударов в грудь, а может, куда еще. Он ловко уклоняется, тянет меня в ванную, помогает умыться. Истерика проходит, остаются только тихие всхлипы и шепот о том, что его больше всех ненавижу, потому что именно с него все началось. Мои кулачки били его в грудь, но, кажется, он не замечает этого. Говорю, что ненавижу его за то, что он такой бабник, и за то, что так нужен мне. А еще, что ненавижу себя за то, что верила в собственные иллюзии, хотя знаю, что не смогу быть счастливой просто потому, что я не создана для счастья. Все это время он меня обнимает. Вытирает мои слезы, целует щеки и гладит по спине. А я лащусь к нему, как бездомный щенок. Не знаю, как до этого дошло, но сейчас я сижу на нем, тянусь за поцелуем, запускаю руки под одежду, касаясь пресса. Он привстает, надеясь, остановить меня, но я стаскиваю с него футболку. - Постой, Юнджи, так нельзя, - но мне все равно. Я слишком хочу его сейчас. И не только сейчас: я хочу его с первого дня знакомства. Мое платье задирается, открывая вид на резинку чулок. Хосок возбужден, но здравый смысл у него пока что побеждает. - Остановись, я не хочу, чтобы ты ненавидела меня утром, – но мне плевать; я думаю о том, что в первый и последний раз позволяю себе сделать это. Я прохожусь языком по его коже, ощущая приятную сладость, и чувствую, что не остановлюсь - снова тянусь к его губам и запускаю руку в его шорты. Он сдавлено стонет, понимая, что проиграл. Он освобождает меня от одежды и раздевается сам. Не могу перестать разглядывать его: не спеша изучаю его тело, прикасаясь пальцами к сильным мышцам, а он не торопит, наблюдая за моими действиями, но потом берет инициативу в свои руки. Он заставляет меня дрожать и кричать от удовольствия. Мои стоны раздаются по всему дому, а пошлые звуки больше не смущают. Я так долго хотела его, и поэтому мое тело очень чувствительно к каждому его прикосновению. Он пытает меня нежно и изощренно - так, что от приятных ощущений я раз за разом выгибаюсь в спине до хруста костей до тех пор, пока мне не начинает казаться, что мое тело больше не выдержит. Но мне мало Хосока, слишком мало. Это наш единственный раз, и я хочу получить от него максимум. Руки Хосока хозяйничают на моем теле, заставляя забыть меня обо всем на свете и снова содрогаться от удовольствия в его руках. Не знаю, сколько это продолжается, но у меня совершенно нет сил. Алкогольное опьянение прошло, и я осознаю, что натворила. Сначала показала Хосоку размах своей истерики, высказала все и поплакала на его плече. После изнасиловала парня, крича на весь дом от удовольствия, не думая о том, что его сестра может спать за стенкой. Как же стыдно. Он уснул, а я аккуратно выбираюсь из его объятий. У меня есть шанс сбежать без объяснений. Снова. Оказавшись в своей маленькой комнате, раздеваюсь и иду в душ. Час отмокаю в душе, сушу голову, завариваю рамен: один себе, один Чангюну. Уснула я до его прихода. Весь день спала как убитая… Просыпаюсь только вечером, когда Чангюн заканчивает работу. Все тело ломит, а желание выйти хоть когда-нибудь из этой комнаты пропадает вовсе. Слышу знакомые голоса. Чангюн с кем-то громко разговаривает - это Хёнвон, и он спрашивает обо мне. Мой друг отвечает, что не видел меня несколько дней. В комнате свет выключен, поэтому сквозь чуть приоткрытую дверь я могу его увидеть. Он выглядит растерянным. У него на лице несколько небольших синяков, и разбита нижняя губа. Неужели муж Сохён постарался? Хочется обнять его: он очень расстроен. На секунду мне кажется, что он смотрит в мою сторону, но он разворачивается и уходит. Чангюн заходит в мою комнату. - Ты знаешь, что должна мне хороший ужин? - За что? - За этот день Хосок с Хёнвоном несколько раз звонили мне, еще и приперлись доставать меня лично - весь мозг вынесли с самого утра. - Прости… - Ты бы хоть поговорила с ними. - Не могу… Гюн… Я хочу уехать.