Рубиновое яблоко

      Рацион Розмари состоит сплошь из антидепрессантов и алкоголя. Продюсер обещает: скоро их дела пойдут в гору. А про себя думает, что наступил закат её карьеры. Кому нужна скандальная певичка со склонностями к депрессиям и запоям? Наверняка её накаченное наркотой тело найдут в дёшевом мотеле. Она будет растерзана любовником, передознётся или просто захлебнётся собственной рвотой. Таким, как она, счастливый конец не писан.       Первая попытка наложить на себя руки терпит фиаско. Розмари попадает в больницу, где она окончательно теряет надежду, ведь это - полный провал. Она апатична, настроена агрессивно по отношению к персоналу и искреннее недоумевает, какого чёрта её родители вдруг вспомнили о ней и спонсировали «отпуск» в стенах психиатрической клиники. Всю её сознательную жизнь люди, которые приходились ей кровными родственниками, вели себя так, словно их самая большая ошибка - произведение на свет Рози. Они были состоятельными, известными в определённых кругах и, разумеется, возлагали на своё чадо надежды. Однако вскоре родители поняли, что единственное, на что способна их дочь - разочарование. Девочка была умна, но абсолютно не поддавалась контролю. Она хотела стать знаменитой и стремилась к богемному времяпровождению, не прикладывая для этого никаких усилий. Умело выкачивала деньги, шантажировала, а когда ей потребовалась более крупная сумма, впервые получила отказ. Потом она обворовала собственных отца и мать и исчезла на несколько лет, укатив со своим новым бойфрендом «покорять сцену». Известность пришла, но человек не изменился. Безответственная, распутная и скандальная - от неё быстро отказывались. Это сделало юную певичку озлобившейся, закрытой и абсолютно, как она думала, бессердечной.       Розмари смирились с тем, что её ждёт. Она больше не могла носить откровенные наряды, ярко краситься или искать себе нового спонсора через постель. Теперь строгий больничный режим предписывал ей немногочисленные развлечения в виде групповой терапии, чтения книг, занятий йогой… Пока не появился он.       Бенджамин Брук привык работать с трудными пациентами. Он знал, что с Розмари будет нелегко. Пациентка три месяца находилась под постоянным наблюдением, а после, когда появились видимые улучшения, ей дали послабления. Сразу после она соорудила из простыни удавку и попыталась повеситься. Должно быть, кому-то свыше эта беспокойная душа была ещё нужна, а потому… Любительская петля её не умертвила. Девушка висела, хрипела и содрогалась, пока подоспевшая медсестра не вытащила её.       На приёме у Бенджамина неудавшаяся самоубийца сидела тихо, примирительно сложив ручки на коленях. Врач покрывал чернилами карточку, изредка поглядывая на неё поверх очков. – Странгуляционная борозда вам не к лицу.       Розмари непонимающе уставилась на него. Моргнула пару раз, тронула след на шее и стыдливо опустила глаза. – Скажите, вы, правда, хотели себя убить? – Похоже, что я просто решила отдохнуть в петле? – Похоже на то.       Стыдливо-смиренный вид сменился гневом. Её белые щеки покрыл румянец, ноздри раздулись, кулаки сжались. – Что вы несёте? – При локализации странгуляционной борозды выше гортани процесс умирания развивается очень быстро. Ваша импровизационная удавка получилась слишком мягкая. Провиси вы дольше и, вследствие сердечно-сосудистого коллапса, смерть наступила бы. Но вы знали, что медсестра делает обход в это время. – Что вы пытаетесь сказать? – Вы не собирались себя убивать. Просто хотели привлечь внимание. – Психиатр из вас так себе. – Хотите сказать, что вас не волнует эстетический момент смерти?       Её глаза сузились прямо как у кошки. Вся поза Рози говорила об отстранённости и нежелании идти на контакт, но внимание целиком и полностью было сфокусировано на мужчине. – Да бросьте. Зрелище было бы отвратительное. Непроизвольная дефекация, синюшный цвет лица и высунутый язык. Скажите, вы бы хотели, чтобы вас увидели такой?       Нет. Ни за что. Никогда. Розмари слишком красива, чтобы позволить себе уродливую смерть.       После того разговора они стали видеться каждый день. Бенджамин испытывал разные методики, манипулировал, ментально влезал в черепную коробку, ковырялся там, но никогда не возвращал первозданный вид - слишком она нуждалась в том, чтобы кто-нибудь разворотил ей голову, перевернул картину мира.       Пациентка полюбила своего врача. Она миновала этап «влюблённость» потому что почувствовала сразу: это любовь. Вместе с тем Розмари ненавидела этого мозговитого человека, его проницательность и его чертей, которые в глазах, таких же чёрных, как у неё, торжествовали, видя, как несносная девка покорилась.       Главный прокол случился, когда Рози назвала его «Бен». Всегда отстранённая, заносчивая и склочная, она вложила в имя столько тепла, что его сердце, обещанное лишь науке, встрепенулось. На том же занятии они облюбовали кабинет, расшатали стол и обрели надежду. Он стал её спасителем, а она наглядно показала ему, зачем два человека нужны друг другу.

***

      Они в браке вот уже несколько лет. Их дом своей высотой и узостью напоминает средневековый собор, сохраняя черты классического английского стиля. Строгость геометрических форм смягчает большое полукруглое окно на втором этаже. Там будет детская.       Первые трудности начались, когда у Розмари случился выкидыш. Несколько месяцев траура, депрессии и Бен, убеждённый, что они должны пытаться дальше. Она поддалась ему. Поверила. Дальше только хуже. Внематочная беременность. Оперативное лечение приводит к осложнениям. «Бесплодие», - говорит врач и более она ничего не слышит. Не видит. Не хочет. Это конец.       Полгода Бенджамин не может достучаться до жены. Она делает вид, что не замечает его, а когда он до неё дотрагивается, устраивает истерику. Он уходит с головой в работу. Допоздна сидит в кабинете, только бы реже приходить домой и видеть свою больную, помешавшуюся жену. Уходит, почти бежит, потому что впервые в жизни не знает, что ему делать.       Тёмная туча стремительно выползла из-за горизонта и сразу охватила небо, расползаясь чернильным пятном. На какой-то момент всё стихло. Сразу после поднялся сильный ветер, со свистом покушающийся сорвать черепицу с крыш. Серебристая молния вспорола небо, оглушив окрестности небесной канонадой. Сильный ливень стремительно обрушился на землю, хлеща по той ударной силой дождя. Под блистание и грохот Розмари взбежала по лестнице и ворвалась в спальню. Последние несколько месяцев она спала внизу, на диване, но сейчас ей было очень страшно. Бен понял это сразу, увидев на пороге покачивающуюся фигуру. В полумраке комнаты его супруга выглядела жалкой. Она прильнула к нему, обвила исхудавшими конечностями шею, а он, ведомый таинственной силой, взял её впервые за долгое время.       В ту ночь ей снилась светлая комната, посреди которой стояла детская кроватка. Приближаясь, миссис Брук заранее знала, что увидит. Некогда ей снился похожий сон, где она, счастливая мать, на руках качала двух мальчиков - прелестных близнецов. Так и сейчас, склонившись над люлькой, она наблюдала за двумя розовощёкими младенцами. Прекрасные пышущие жизнью девственные ангелы. Завидев женщину, они стали тянуть к ней руки. Их звонкий неестественный смех больше напоминал звон колокольчиков. Одурманенная, миссис Брук взяла их на руки, укачивая и напевая, улыбалась, капая слезами на маленькие лица. Внезапно её ладонь пронзило болью и она, выронив одного из младенцев, так испугалась, что выпустила из рук второго. Но дети не упали, а просто растворились, осыпавшись на пол пеплом. Розмари в страхе поднесла ладонь к лицу.       Однажды незнакомка схватила её за руку, громко причитая, что девка «помечена Дьяволом». Розмари возмутилась и приготовилась наорать на местную сумасшедшую и, как она подумала, шарлатанку, клянчившую деньги на пристани. Но вид у той был неестественно озабоченный. И непонятно, что нашло на неё дальше, но она осталась, чтобы выслушать пожилую цыганку. Та поведала про линии на её ладони, редкое сочетание, образующее шестиконечную звезду. И впрямь: морщинки на руке, пересекаясь, напоминали собой то, о чём ей говорили. Но Дьявол? Это же просто смешно.       Она всматривалась в руку, на которой, словно вырезанная, проступила звезда. Картина завораживающая. До того, как её охватила паника, нечто заговорило с ней: «Ты особенная». Розмари, вопреки всякому здравомыслию, почувствовала себя лучше после этих слов. Её вдруг перестала волновать ноющая рука и потерянные младенцы. Она вслушивалась, зная, что вот сейчас, вот теперь она обретёт покой. Голос продолжал: «Я подарю тебе двух чудесных деток, Розмари». Её улыбка шире, чем когда-либо. «Но взамен ты дашь мне кое-что». Не нужно говорить, что сейчас она готова на всё. Не нужно даже кивать. Она буквально олицетворяет собой соглашение, принимая предложение не раздумывая. «Твоя душа».       Тонкое ультразвуковое исследование показывает на раннем этапе беременности «двойное» строение эмбриона. Им говорят: «У вас близнецы».       Они вместе выбирают имена. Уверены: будут два мальчика. «Ричард и Джеймс».       Более позднее обследование показывает наличие лишь одного плода.       «Потенциал у близнецов для дальнейшего развития разный. Исчезнувший плод имел очень низкие жизненные показатели… Поэтому его брат, более сильный и жизнеспособный, поглотил его», - объясняет врач. Розмари ощутимо потряхивает, но Бен, любовно держащий её за руку, берёт весь стресс на себя. Его прикосновения уверенные, каждым жестом он как бы говорит: «Мы справимся».       «В этом нет ничего страшного. В трёх случаях из четырёх начальное формирование двойни - это ошибка. Некоторые ученые предполагают, что организм матери предусмотрительно отторгает того из близнецов, чей хромосомный набор не совсем удачен, поскольку из-за генетических отклонений жизнеспособность его все равно нарушена».       Всё, что говорит врач - нож в сердце. Ошибка? Её мечта - ошибка? Каждое слово отбирает надежду, несмотря на уже имеющиеся результаты обследования: она вынашивает только одного ребёнка.       С ней происходят странные изменения. Бен, несмотря на потерю одного из детей, спокоен. Розмари злится на зреющий внутри плод. Этот ребёнок самый настоящий эгоист. Он убил своего брата и вместе с тем разбил её мечты.       Бенджамин просит назвать сына «Ричард». «Этот мальчик преодолел многое, чтобы появиться на свет. Давай дадим ему имя, значение которого - смелый». Мать соглашается, но она не в порядке. Беспокойство не покидает Рози с того самого момента, как она узнала, что один из её сыновей съел второго. В голове рисуются неприятные картины того, как маленький ребёнок с огромной пастью, полной зубов, вгрызается в тело своего брата. Миссис Брук поделилась страшной фантазией со своим мужем, который, как ей думалось, успокоит её, но вместо этого Бен пристыдил: «Ты же знаешь, что это не так. Врач наглядно тебе объяснил, что такое случается часто. Просто один из них был слишком слабым». Но слова бессильны. Внутри неё навсегда засела обида. Её обокрали.       Врачи ставят маленькому Ричарду страшный диагноз: гемофилия. И без того худой, болезненный ребёнок, становится в глазах матери монстром. В ней мешаются любовь и ненависть, страх и трепет, ведь единственный, кого она смогла произвести на свет - это он. Нужно защищать его любой ценой. Поэтому родители предпринимают всевозможные меры безопасности, чтобы дитя не получило даже микротравму. Доходит до того, что мальчику наказывают читать книги в перчатках, чтобы тот не порезался о страницы.       Ричарду хочется банальной ласки. Чтобы мать целовала в лоб перед сном, читала сказку и спрашивала, оставить ли ночник включенным. Но любая ласка этой женщины выглядела как столкновение с глыбой льда.       С детства мальчику снились странные сны. В них он видел себя, но с какой-то другой, обратной стороны.       Юный Брук обожал зеркала, подолгу простаивая перед ними, вглядываясь, как ему казалось, куда-то «по ту сторону». Он даже завёл себе воображаемого друга, который оберегал его.       Первым реальным другом стал мальчик по имени Себастьян. Вторым - Северин. Два забавных брата, каждый - противоположность друг другу. Но если с первым Ричард чувствовал, что его душа поёт, то со вторым работал мозг, ведь Северин был исключительным гением. Именно поэтому занавеса тайны приоткрылась второму.       Изрядно выпившая мать разбудила Ричарда посреди ночи. Она плакала, прижимала его к груди, проклинала, а после замаливала грехи, целуя сына в холодный лоб, щёки и нос. Приятно и вместе с тем страшно.       Так, по крупицам из пьяных откровений, Ричард понял, что у него должен был быть брат. Впервые ему стало ясно, почему всё так, как оно есть. Отношение матери и его собственные странные ощущения насчёт всего, что творилось… Сны, искажённое отражение в зеркале и голос, тихий, точно из-под земли - это всё носило мистический характер. Пусть Ричард маленький, пусть ему страшно, но он понимает гораздо больше, чем кто-либо.       Тайна перейдёт к Северину. Того очень заинтересует проблема приятеля и с этого момента начнётся их «книжная переписка». Обмениваясь друг с другом книгами, они станут вкладывать записки, где будут делиться домыслами. Это станет их общим секретом.       Ричард не задерживает взгляд на своём отражении. Спит крепко и не думает о своём мёртвом брате. Делает вид, что не слышит его голос во сне. Сильно жмурится, когда в темноте кровать скрипит и прогибается под весом невидимого гостя. – Мать принимает радушнее, чем брат. – Уходи. Пожалуйста. Тебя нет. Тебя же нет? Уходи, пожалуйста… - лепечет мальчик, натягивая на голову одеяло. – Но ты говоришь со мной. Значит, я есть. – Пожалуйста, - Ричард хнычет, - что тебе нужно? – Мне кое-кто нравится. И я хочу его… – Нет!       Просыпается, глотает воздух и чувствует, как липкая паутина дурного сна окутала его. В комнате ощущается присутствие кого-то ещё. Незримо, но рядом. Всегда.       Становится тяжелее противостоять ему. Ричард чувствует сумасшествие каждой клеточкой своего тела. Это уже не детские фантазии. Его сознание, как ядро, делится на две части: одно говорит он, а второе - Джеймс. Его мёртвый брат с каждым разом глубже запускает свои щупальца. Это он смотрит на Себастьяна влюблёнными глазами. Это он… Смеётся. Ричарду давно не смешно. Ему страшно. В своих записках к Северину он обращается так, словно знает, что вскоре случится.       Кусающая себя за хвост змея - это бесконечный цикл. Её невозможно остановить, как невозможно остановить круговорот жизни и смерти. Точно также невозможно разорвать мистическую связь близнецов.       Джеймс гонится за отнятой жизнью.       В утробе случился их первый конфликт.       Победил сильнейший.       Хитрейший нашёл лазейку.

«Мы с ним должны покончить непременно... Не для меня нужна его погибель - Для блага всех она необходима...»*