Нокаут _________________
«Два ноль-ноль на часах, погода за окном на вид не так уж плоха, а значит пора заводить своего жеребца и покорять невадские прерии! С вами стритрейсерское радио, и если вы нас слушаете, то у вас прекрасный вкус и машина. Ну или вы просто коп. Привет всем патрулям, кстати. Тихой ночки вам, ребятки!» На долю мгновения радио затрещало, пройдя через наземный мост, голос в салоне вновь продолжил вещание. Нокаута всегда раздражало растрачивать драгоценное время своих увольнительных на блуждание в глуши, но Саундвэйв привычно следовал предписаниям свыше, нежели желаниям тех, кто ниже. Официальный документ «о запрете телепортации вблизи населённых пунктов и мест массового скопления разумной формы жизни», одним своим названием подчёркивал категоричность и давал ответ на вопрос: «Почему нет?» Десептиконы всегда знали толк в бюрократии, а кто не знал, того телепортировали ещё дальше предписанного расстояния. Нокаут не знал. «…но откладывая мелочь на бензин, не забывайте посматривать на календарь. Близится время перемен!» О да, перемены. Пока к пробегу накручивались очередные километры, только о переменах слушать и хотелось. Десептиконам и своих доставало. После краткосрочного периода правления лорда-заместителя, события сменялись с небывалым шумом. Были мысли, что Мегатрон вышел из своего коматозного состояния не в виду сомнительного чуда — просто не вынес происходящего со своим наследием. При всей развёрнутой инфраструктуре, при действующем флагмане, при живом Главнокомандующем, чаша весов продолжала упорно держат наклон в сторону автоботов. Спустя тысячелетия после победы десептиконов, вся гражданская война, её цели, жертвы, итоги и поражения, превратятся в сухой текст, хранимый в кибертронских архивах, и те, кто займутся исследованием, сочтут этот этап конфликта поражающе несправедливым. В реалиях, где настоящее ещё не успело стать частью прошлого, у десептиконов ещё бывали дни, когда всё работало исправно: фиксировались новые жилы энергона, поставленные задачи выполнялись чётко и без потерь, а Мегатрон не менял своих заместителей сутки через сутки. Такие дни было принято считать как «сама судьба благоволит нашему Делу», но некоторые склоны полагать, что она не благоволит, а терпит его выходки. А вот дни, когда «сама судьба не благоволит нашему Делу» привычно называли будни. Устоявшуюся атмосферу спокойствия и защищённости толстыми стенами корабля, сменило предгрозовое беспокойство. На борту уже успел побывать Оптимус Прайм, в качестве почётного гостя — Ориона Пакса, давнего приятеля гладиатора Мегатронуса, — и пять клонов-Старскримов. Будь с ними настоящий, Нокаут бы позволил себе пошутить, что теперь у него точно есть чем заменять его старые детали. С запасом. Шутка всегда переставала быть смешной, когда дело доходило до собственных вылазок: с этими земными дорогами и самому не было бы лишним иметь парочку клонов на запчасти. Всё-таки эта Земля была отвратительным местом. Дальний свет фар гнал прочь ночную тьму, освещая пустынную дорогу и очерчивая каждую трещину и выбоину. К последнему приходилось проявлять наибольшую бдительность: низкий дорожный просвет не прощал неровностей. Основные лишения терпел передний бампер, именно он обыденно пропахивал всё возможное и невозможное в пылу боя, в городской среде — проверял высоту бордюров и глубину ям. Нокаут давно свыкся со службой на борту корабля и после возобновления боевых действий с автоботами, искренне порадовался, что они обеспечили ему все ремонтные процедуры за казённый счёт. В таком месте службы это действительно был подарок судьбы. Единственное, чего здесь недоставало, так это разрешения на применение оружия не только в случае предписанной необходимости, но и «необходимости по собственному усмотрению». Сотни насекомых принимали и продолжают принимать свою смерть на лобовом стекле, в этой напасти бессильны были даже дворники. Нокаут очень быстро пожалел о своей затее брызнуть на стекло очистителем и попытаться смыть их: всё размазалось ещё сильней. Стоило поднять вопрос, что далеко идущим планам Мегатрона о киберформировании Земли следует оставаться на месте. Местная органика способна нести вред, даже будучи мёртвой. Второй Кибетрон из этого местечка будет так себе. При всём отвращении к мелким вредителям, насекомые занимали совсем не верхнюю строчку списка из того, что приходится терпеть во время земной компании. Были представители фауны и похуже. Проклятые животные. Эти формы жизни не знали предназначения дорог, или знали, потому так стремились их пересечь. Нокаут так и не понял мотивов. Зато прекрасно понимал, что изрезанная костями и мехом решётка радиатора ничуть не оправдывает минутную прихоть показать глупой органике, почему не стоит стоять у него на пути. Всё равно не понимает. К собственному огорчению, проверено. В случае с доминирующей формой жизни, человеческой цивилизацией, дела обстояли значительно проще. Она оказалась смышлёней; настолько смышлёней, что её представители категорически не желали принимать свою погибель на капоте. За такой подход Нокаут презирал их чуть меньше, чем животных, пусть и не одобрял такую ярую тягу к жизни, когда действительно требовалось кого-то переехать. Тут приходилось проявлять недюжую ловкость, а сложности никто не любит. Но стоило признать, была за людьми одна особенность, настолько занятная, что периодически «Великое десептиконское Дело» не досчитывалось одного ни очень-то и ярого последователя. Люди знали толк в развлечениях. И в том, как их испортить тоже. Создав быстрые машины, люди ограничили их потенциал правилами дорожного движения. Узнай о таком на Велоцитроне, уже завтра колония собрала бы ополчение, чтобы ввести свои силы на Землю — и было бы это не вторжение, а освободительная миссия. Человеческий штраф имел значительное преимущество перед развитыми мирами — его можно было игнорировать — но только до того момента, пока он не будет выписан и прикреплен на стекло. Саундвэйв старательно мониторил ситуацию на земле и в воздухе, своевременно устраняя любые сведенья из человеческих баз данных. Мало кого заботило незаконное пересечение воздушной границы или нарушение ПДД, когда дело касалось выполнения поставленной задачи. «Во всем виноваты автоботы» было проверенным методом от взысканий. Но избегая десептиконское правосудие, главной проблемой всех наземников было правосудие человеческое. Штраф крепился так изощрённо, что без посторонней помощи его практически не снять. Вехиконы особо и не стремились, некоторые даже начали специально попадаться, чтобы собрать на лобовом стекле как можно больше забавных цветных бумажек. Нокаут не вошёл в общий азарт, но сам ловил себя на мысли, что с той интенсивностью, с которой он их получает, можно было бы открыть коллекцию. А лучше просто научиться их снимать с лобового стекла для начала. После смерти Брейкдауна, эта проблема встала особенно остро. «Выучи их идиотские правила и не позорь нас», — однажды заявил Старскрим, силясь удержать один из крохотных клочков в своих когтях. Нокаут находил занимательным, что об этом говорил десептикон, который сам любил погонять местные ВВС, пересекая границы стран. И давая Саундвэйву дополнительную работу. «Мне нравится доказывать этим земным существам их никчёмность». Нокауту тоже это нравилось. Но для этого ему не требовалось истребителей на хвосте или раздражённого связиста, достаточно парочки хороших автомобилей. И Нокаут знал, где их разыскать, не пренебрегая к незаконному пересечению границы. Гонки. «…устали от утомительной работы, ора жены или любовницы, а может от обеих? Мы всегда рады помочь вам найти альтернативу вложений ваших средств. Только тссс! Не будите своих подружек». Нелегальные гонки. За тысячелетия своей жизни Нокаут успел побывать во множестве сырьевых миров, но не во многих знали, что такое жажда скорости. И пока десептиконы не выпотрошили Землю, стоило пользоваться выпавшей удачей. Человечество тянуло к зрелищности: чтобы было красиво, чтобы было опасно. Загруженные дороги, угроза разбиться или попасться властям — совсем не те эмоции, что давал довоенный Велоцитрон, но и они стоили внимания. В отличие от людских методов шифрования. «…Тише едешь, дальше будешь, а если начать движение от новой автомагистрали до спуска к Карлину, то можно оценить всю прелесть нового покрытия!» Нокаут уже успел привыкнуть к их банальным намёкам и старался относится к ним с долей снисхождения: что с этой несмышлёной органики взять? По крайней мере примитивная угадайка была значительно лучше перспективы разъезжать по штату, надеясь пересечься с кем-то, кто осмелится бросить ему вызов. В основном доводилось пересекаться только с полицией. Поэтому на этот раз Нокаут всё же решил остановиться перед опускающимся шлагбаумом на переезде. По радио начали рассказывать о задержании какого-то стритрейсера, прогоревшего на распространении наркотиков. Отсутствие какого-либо представления о понятии «наркотики» и почему их запрещено распространять, превратили новостную сводку в набор профессиональных жаргонизмов. Разбор человеческого языка само по себе сомнительное занятие, но когда ты совсем ничего не понимаешь, то всё сказанное превращается в кашу из заумных словечек. В непонимании была и своя толика веселья: вся серьёзность ведущего сводилась к более скромному — у кого-то непонятного случилось нечто неопределённое. Звучало забавно. Всё-таки новости прекрасная вещь: всегда приятно знать, что у кого-то проблемы, но тебя они не затрагивают. По окончанию ночных новостей, радиостанция ушла на короткий перерыв. Нокаут не стал ждать и сменил волну: с колонок заиграла незамысловатая песня, текст звучал доступно и понятно даже для слушателя с другой планеты. Топ-100 мировых хитов оказался так себе. Насколько сильно оценить не довелось: с Нокаутом поравнялся старенький седан. — Эй, приятель! — прокричал водитель, поставив свою машину вровень с Нокаутом. Мужчина средних лет совсем не был похож на тех развязных органиков, с которыми он обычно ездил. Выглядел слишком просто, с таким и соревноваться не хотелось. — С такой красоткой тебе только по прямой! Вблизи раздались гудки грузового поезда. Речевой оборот или предложение убиться? Глубокое изучение языков низших рас приоритет отдела Инфильтрации или Киберформеров, простым десептиконам не обязательно знать какие высокие эпитеты использует органика, умоляя о пощаде. Старскрим рассказывал, что для полного понимания человеческой речи, Саундвэйв вынужден держать в своих базах данных аспектные и комплексные словари по сотням человеческих языков. Неожиданно уйти в лингвистику из-за одной фразы решительно не хотелось. Стоять и отмалчиваться тоже. Если человек возомнил, что смеет безнаказанно разбрасываться оскорблениями в адрес десептикона, то ответ должен указать ему на ошибочность его суждений, а действия сделать ошибку посмертной. Тем не менее, были и сомнения: слово «красотка» вроде бы несёт положительных характер или у людей тоже есть слова в переносном смысле? Получается… Его только что назвали уродливым и предложили столкнуться с поездом?! Как же сложно с этими языками… — Ну это… на магистрали у спуска к Карлину, — дополнил водитель. Нокаут подумал, что затянувшейся молчание смутило его. — Там будет сходка к трём, но ты и так туда едешь, да, Призрак? Ты ведь реально тот самый Призрачный гонщик? «Призрачный гонщик»… Всегда приятно, когда тебя узнают на улице. Если это не автоботы или твоё начальство. — Мои поздравления, человек, — последовал ответ из приспущенного стекла. Водитель резко ударил по рулю, Нокаут так и не смог интерпретировать этот жест. — Чтоб мне сдохнуть! — Ты всегда волен попросить. — Не ну серьёзно, ты ж меня не накалываешь? Не успел Нокаут сообразить, опасается ли человек, что его чем-то проткнут или это очередной оборот, как возбуждённый новостью водитель продолжил: — В жизни бы не подумал, что буду вот так вот стоять напротив шлагбаума в какой-то провинции с самим грёбанным Призраком! Даже не верится! Вот же чёрт. Я всегда хотел сказать, что ты крут, чувак, нереально крут. — Иначе и быть не может. — Конечно! — Мужчина провёл рукой на щетине, явно размышляя, о чём ещё можно поговорить со своим кумиром. — Слушай, а ты уже думал насчёт «Короля»? Кого? Нокаут мог назвать каждого правителя, каждого государства этой планеты с его полной биографией и генеалогическим древом, но ни стук колёс проезжающего состава, ни компания любопытного человека не располагала к размышлению о королевских династиях. — Меня это не интересует. Ты утомляешь меня. — Да ладно тебе, нельзя быть таким чёрствым. Почему ты не хочешь даже попытаться? — изумился мужчина — С твоим стилем у тебя есть все шансы на титул. Титул? Кажется, вновь произошло лингвистическое недопонимание. Если языковые корпусы верно определили контекст, то речь идёт отнюдь не об истории человечества, но о том, что пока она не завершилась, Нокаут может где-то вписать в неё своё имя. Или хотя бы прозвище. — Подробней. — Что, Призрак, в твоём тёмном царстве все безмолвны? О «Короле Невады» все знают! — Все кроме меня, видимо. — Значит, пора исправить это недоразумение. Слушай сюда, приятель! — Мужчина отстегнул ремень безопасности и перебрался на пассажирское сидение, чтобы его было лучше слышно в грохоте колёс поезда. — «Король Невады» — наша гран-при: лучшие против лучших, хочешь показать всем чего ты стоишь, то Дядя Сэм даст тебе это. Вот оно. Ради этого Нокаут и колесит Землю день ото дня — всеобщее признание. — Как мне его найти? — Вот чего не знаю, того не знаю, — пожал плечами мужчина. — Взгляни на мою машину, я всего лишь зритель. Тебе с гонщиками перетереть надо, это они у нас друг дружку знают. Но считай отборочный тур почти пройден — ты сделал себе имя, осталось доказать, что оно достойно быть в списке участников. «Достойно быть в списке»? Доказывать ничтожной органике право на то, что и так должно принадлежать ему звучало отвратительно. И дело здесь не только в неприятном звучании человеческих языков — это они должны доказывать Нокауту, что достойны глотать пыль из-под его колёс. Грузовой состав устремился вдаль и преграждающий шлагбаум принялся подниматься вверх. Нокаут завёл мотор, но вместо того, чтобы двинуться прямо, сдал назад и принялся разворачиваться в обратную сторону. — Эй, ты куда? — поразился мужчина. — Нам прямо! — Я потерял интерес к этому заезду. — Нокаут завершил разворот, но остановился, чтобы ответить. — Меня ждёт нечто более увлекательное. Мужчина понял причину и улыбнулся в ответ. — Тогда удачи, Призрак! — Оставь её себе, человек, — ответил Нокаут, поднимая боковое стекло. — Человечеству она ещё пригодится, когда мы за вас примемся.Винсент __________________
[Времена 20 серии 2 сезона]
В эпоху рассвета американского автопрома бензин стоил дешевле воды, а законы об ограничении скорости рассматривались гражданами как абстракция. Америка почувствовала вкус настоящий свободы. Масл-кары — мощные, быстрые, агрессивные — предстали перед миром как насмехательство, поправшее под себя все правила. Каждый знающий толк в хорошем автомобиле, невольно, да задавался вопросом: «Зачем мне сдерживать такого резвого коня в узде, когда под его капотом ревёт новенький V8?» За какие-то ничтожные гроши вы могли заполучить купе, хардтоп, седан или кабриолет увешанный четырёхкамерным карбюратором, сдвоенным выхлопом, жёсткой спортивной пружиной и целым табуном резвых коней — минимум комфорта, больше мощи. Правда, такой богатый зверинец сжигал немыслимое количество топлива, но кто в то славное время задумывался о такой несуразице как цены на бензин или экология? Спустя десять лет всё-таки задумались. Многочисленные аварии, протесты экологов с последующим ужесточением законодательства и топливный кризис 1973 года вынудил отечественный автопром посадить на диету своих прожорливых детей. Так наступил закат кратковременной эпохи стальных мышц Америки. В былые времена не сыскать улицы, вдоль которой не было припарковано хотя бы одного масл-кара. Они входили в модельный ряд практически всех существующий марок: Dodge, Plymouth, Chevrolet, Pontiac. Последнего было принято относить к прародителю этого легендарного класса. Сейчас же повстречать на городских улицах Pontiac равносильно тому, что увидеть мертвеца. Мировой экономический кризис 2008 года вбил последний гвоздь в крышку гроба компании. К концу ноября 2009 с конвейера сошла последняя машина и легендарная марка прекратила своё существование. Винсент очень гордился своим автомобилем, имея в собственности то, что пережило своего создателя, машина могла считаться раритетом. Подержанный Pantiac был не единожды бит предыдущими и нынешним владельцами, часть оригинальных деталей кузова заменены на новые, добавлены элементы внешнего тюнинга — после такого вмешательства в конструкцию, раритетным здесь можно было назвать разве что пепельницу, и то только потому, что Винс не курил. Тем не менее, он упорно продолжал считать свой автомобиль эталоном классики. Как известно, любая классика — пусть теперь и номинальная — располагает неприятной способностью сжигать все средства своего владельца за рекордные сроки. Pontiac Винса и вовсе проделывал это не трогаясь с места. А тронувшись, он сожжёт их все. Дилемма намечалась не самый приятной, но Винсент не стал тратиться на взвешивание всех за и против. Весь и без того не богатый мир Винсента сузился до одной единственной вещи: вернуть свой Pontiac на дорогу. При всем желании придать романтики самоотверженности своего поступка, проверка счетов и бумажника, воздержала от восклицания: «Любой ценой!» Финансы предлагали Винсу забыть о дорогих запчастях и поинтересоваться нет ли где поблизости авторынка или магазина с хорошей скидкой. Всё, что у него осталось, это деньги родителей и вера в собственные силы. Серия фильмов «Форсаж» навела на убеждение, что работа пойдёт на лад при наличии мотивации и хорошего саундтрека. Музыкой обеспечивал старенький музыкальный центр в углу помещения, а не угасающей мотивации способствовали опасения за свой пошатнувшейся авторитет в школе. Вопреки убеждению сторонников школьного клуба ЗОЖ, активно пропагандирующим, что стоит пару дней прожить без машины, и вы навсегда от неё откажетесь в пользу ходьбы, Винсент был живым доказательством, что сроки стоит значительно передвинуть. Жизнь на своих двоих не сманила задуматься покинуть лигу автолюбителей и примкнуть к их противникам, напротив, только поспособствовала стремлению вернуться на дорогу. В каком-то смысле, это даже получилось. С пеших прогулок Винсент плавно перешёл на автостоп: не проходило и дня, чтобы кто-нибудь да не подвёз до школы — маленькая привилегия широкого круга знакомств. Однако и сам Винс понимал, что на одних знакомствах далеко не уедешь, даже если каждый из друзей скинется ему хотя бы по десять долларов, то хватит максимум на недельный запас кофе из Старбакс. Наличие собственной машины неизменный атрибут статуса, оставшись без неё, слишком велик риск, что суровые реалии школьной иерархии прожуют его и выплюнут где-то в низине «пищевой цепи». Винсенту уже приходилось пару раз наезжать на тех, кто вздумал ставить свои развалюхи на его персональное паковочное место, но всей школе лицо не разобьёшь. Pontiac был необходим — и необходим как можно скорее. Посещая «Гараж» после школы, Винсент и сам не заметил, как фактически переехал туда на постоянной основе, возвращаясь домой только на ночёвку. Первое правило нелегального автосервиса, которое звучало до банального просто и знакомо: «никому не говорить о нелегальном автосервисе», постепенно перестало играть ту привычную роль киношной супер-конфиденциальности. Часть клиентов он и так знал по заездам, другую — вскоре узнал, потому что после первой недели подобной вписки, с ним уже начали здороваться даже самые мутные типы. Сам владелец не имел ничего против постоянного пребывания пронырливого школьника: «По крайней мере, ты нигде не шляешься» — говорил Брэд на перекурах, но на деле его больше подкупало, что Винс прихватил с собой кота. Постоянно пустующая миска и безнадёжность жизни при безалаберном хозяине, вынудила Грея погрызть все цветы в доме. Профилактический пинок из дома с призывом быть мужиком и ловить себе дичь ни к чему не привели. По месту временной прописки кот получил неограниченное количество еды, заботы и территории, которую, несмотря на лоток, следовало пометить. Но это Грею прощалось. Возвратившейся родители отнеслись к новому увлечению сына без особого энтузиазма, но и не препятствовали. Финансово тоже не помогли. Винсенту было плевать одобряют они или нет, но вот что действительно было важно, так это незаметно возвратить кота в дом и отмыть от масла. Царапины не сошли до сих пор. Зато Грей наловчился запомнить дорогу до «Гаража», совсем не ленясь пройти пару кварталов ради лишней миски корма. — Я, конечно, знаю, что если ты входишь не вовремя, то можно всякое увидеть, но к такому меня жизнь не готовила, — проговорил Мэтт, после кратковременного ступора в дверях бокса, где Винсент и Брэд работали с Pontiac. — Отличная причёска Винс, тебе идёт. — Ой, да пошёл ты! — рявкнул подросток, поправив сколотые волосы. Красота требует жертв, особенно когда речь заходит о красоте машины. Прежний винил на кузов был поклеен в автосервисе, Винсент в целом имел смутные представления о работе и её стоимости, довольствуясь лишь тем, что тогда всё оплатили родители. Когда речь зашла о сегодняшнем дне, то пришлось не просто заинтересоваться, а с головой окунуться в процесс работы со всеми его нюансами. Самообразованию отлично поспособствовало отсутствие нужный средств: почти все сразу были спущены на детали для ходовой части, стайлингу досталась лишь сдача. С поиском виниловых наклеек на кузов пришлось изрядно повозиться: какие-нибудь не устраивали, а такие же не вписывались в бюджет. Занимать деньги — недостойно, заработать — «если только при хорошей должности в какой-нибудь нефтяной компании», поэтому, как ни странно, компромисс пришёл из Китая. Нужный винил нашёлся на Aliexpress. Запах у них подозрительный, но внешне, вроде, похоже. Полистав две статьи с тематических форумов, один видео-урок на YouTube и Винсент был готов брать свой китайский винил в охапку, чтобы поскорей применить теорию на практике. Так и случилось бы, не перехвати его на полпути Брэд. Все аргументы в самодовольном утверждении: «Да я сам справлюсь!» разбились на заваленных вопросах о процессе работы. Можно было, конечно, себе ноутбук на капот поставить и запустить очередной видео-урок, но Винсент предпочёл не отказываться от профессиональной помощи. Перепрофилировавшись из практиканта-теоретика в помощники, он понял, что не прогадал. Сам процесс нанесения виниловых наклеек довольно трудоёмок, и не имеет ничего общего с распространённым мнением о том, что всё ограничивается одним снятием плёнки и прикладывания к поверхности. Даже не близко. Для того, чтобы работа прошла гладко, помимо наклейки и веры в собственные силы, придётся достать и проделать ещё массу вещей, вплоть до того, что стоит озаботиться о температуре в помещении. Поначалу предстояло определиться с местами нанесения языков пламени, предложение «как раньше» было напрочь лишено конкретики и совсем не устроило Брэда. Фото с телефона оказались слишком малы. Тут-то и пригодился план с ноутбуком, который он принёс с собой ещё с утра. Открыв фотографии со своей страницы на Facebook, начало работы было положено. Теперь они хотя бы знали что и куда клеить. Винсенту было поручено вымыть автомобиль, насухо вытереть и обезжирить поверхность. Вопросом расположения наклеек занялся Брэд, размечая места нанесения и контролируя симметричность расположения по обе стороны крыльев. Нанесение мыльного раствора на уже вымытую поверхность, казалось довольно сомнительным занятием, но Винс припоминал подобное из советов на форумах. Что-то о том, что это поможет при корректировке расположения наклейки, поэтому особо не ворчал. Надо так надо, лишь бы всё вышло. На самом ответственном этапе работы — размещении наклейки на кузов — их и застал Мэтт. Довольно трудоёмкая процедура представляла из себя забавную картину: расположившись сидя у левого бока Pontiac, Брэд прикладывал наклейку, убирая все неровности резиновым ракелем, в то время как Винс сидел рядом с промышленным феном и подсушивал винил. Ещё забавней было то, что ему было строго приказано убрать волосы, чтобы исключить вероятность их попадания под наклейку. К такому повороту жизнь не готовила. Под рукой не оказалось ни банданы, ни кепки, ни хотя бы резинки, однако Брэд выудил откуда-то с полок краб для волос. Винсент почти смирился с его наличием на голове, но после слов Мэтта, ему показалось, что краб тянет волосы даже сильнее, чем раньше. — Я ему хотел шапочку для волос выдать, — проговорил Брэд, не отвлекаясь от работы. — Но, к сожалению, не нашёл. Можно было бы из фольги сделать, тогда была бы ещё и защита от инопланетян. — Пошёл и ты! — Тогда сам будешь доделывать. — Ладно, сиди. — Надеюсь, если я обойду машину, — спросил Мэтт, сняв сумку с плеча, — то её левая половина будет симметрична правой? — Всё будет просто безупречно! — выглянул Винс. — Конечно, ведь я их клею, — дополнил Брэд. Винсент только фыркнул. Пусть и в качестве помощника, но свой вклад он оценивал довольно высоко. Помыть машину — да, особых навыков не требует, зато подсушивание феном задача сложная, к которой было необходимо подходить со всей ответственностью. Поскольку стайлинг производился на его собственном Pontiac, то ответственности было хоть отбавляй. Наклейку необходимо было греть от середины к краям, на крыльях и рёбрах жёсткости плёнку приходилось нагревать чуть сильнее, чтобы она растянулась и планомерно легла на поверхность. Видавший виды синий фен Bosh отлично справлялся со своей задачей. Со стороны выглядело магией. — Кстати, посмотрите кого я встретил по дороге к вам. Мэтт достал из своей сумки Грея. Кот огляделся, признав знакомое помещение, довольно вильнул хвостом и заурчал. — Он опять сюда припёрся? — Да ладно тебе, Винс, — Мэтт погладил кота за ухом. — Романтизируй и вообрази, что он пришёл не за халявной едой, а потому что соскучился по тебе. — Или по мне, — ответил Брэд, подправляя край наклейки. — Вот! — воскликнул Винс. — Неблагодарное животное, я отдал на него лучшие годы своей жизни. — Ты не тянешь на заядлого кошатника. — Не-а, но всё равно это разбило мне сердце. С Байрой от тебя должно за мили нести псиной, но этот предатель всё равно нормально к тебе относится. — Потому что я нормально отношусь к нему? Винс скривился: — А я нет, что ли? С характерным «пиу-пиу», Винсент сделал два воображаемых выстрела из фена. Грей зашипел. — Винил сам себя на наклеит, — протянул Брэд, аккуратно сняв кусочек монтажной пены с края наклейки. — Любо дуй на корпус, либо дуй отсюда. — Злой ты, где твои беззаботные семнадцать лет? — Были двенадцать лет назад. — Ты раздражителен, Брэд. Это всё из-за мяса, — улыбнулся Мэтт и выудил из сумки стопку каких-то брошюр. — Хотите немного офигительных новостей с большой земли? К кружку веганов прибыло подкрепление. Вы только послушайте: «Откажитесь от своих колёс раз и навсегда!» Как вам? — Не фан лсд. — Винсент выключил фен. Одна часть пламени была полностью наклеена, осталось только пройтись по ней валиком, затем дать обсохнуть, и можно продолжать работу над остальной композицией. — Скажи мне, что эта какая-то общегородская херня, а не школьная. У некоторых людей бизнес может прогореть, и мне почти будет их жаль. — Что я слышу?! — Ты ничего не слышал, Брэд. — Вообще-то тут речь о машинах, Винс, — внёс ремарку Мэтт, махнув одной из брошюр. — Метонимия же: колёса крутятся, машины катятся и всё такое. Есть мнение, что стоит закрыть школьную парковку и всем пересесть на автобусы. Того гляди, не успеешь отремонтировать машину, как школьникам вовсе запретят ездить на них. — Тогда ты тем более ничего не слышал, Брэд. — Винсент нацелился в механика феном. — В моё время мы и не такое вытворяли, но знайте, что я всё равно осуждаю ваше поколение. — Вас посетила полиция нравов, — протянул Мэтт, — сегодня без штрафа, впредь будьте осторожней. — Да заткнитесь вы и дайте уже мне эту грёбанную бумажку. — Здоровый образ жизни передаёт привет твоим потугам по ремонту, Винс. — Он протянул ему брошюру. — Столовая тоже в опасности, я не зря про веганов шутил. Мы попали. Взяв брошюру, Винсент не стал особо вчитываться в текст, в основном рассмотрел картинки. А нарисованы они были весьма скудно, чувствовалось, что школьный клуб ЗОЖ оказался слишком горд, чтобы просить об услуге кружок по рисованию. Возможно, по этой же причине, никто не озаботился хотя бы погуглить как стоит оформлять подобные пропагандистские рекламки. Выглядела брошюра довольно отторгающее. Неприятно-зелёный шрифт на жёлтой бумаге однозначно подразумевал под собой некую аллегорию природы: наверняка что-то о траве и солнце или о том, под чем всё это сочинялось. Четыре страницы почти беспрерывного текста со страстью осуждали пороки современного человечества. Особого внимания удостоилось школьное питание и использование транспортных средств. Винс подозревал, что внезапная вспышка активности была связана с грядущими выборам президента школы. — Борясь против мяса, кто-то явно нарывается на то, чтобы стать отбивной, — подытожил Винсент, закрывая брошюру. — Я только подержал в руках их агитку, а мне уже хочется крови, это нормально, доктор? — Мне вас уже жаль, ребятки. — Отвали, Брэд. — А представьте, что они выиграют и всё это будет принято? — Мэтт присел к сопящему на диване коту и погладил его. — Так что, Винс, люби Грея, ведь однажды он может послужить тебе едой. — Очень смешно, — хмыкнул Винс. — На кой чёрт ты вообще этой хери целую стопку набрал? — Грею нужна бумага в лоток, должна же быть с них хоть какая-то польза. Брэд, есть курить? — Ты только глянь на него, смотри как занервничал, Мэтью. — Брэд протянул подростку пачку сигарет; они оба закурили. — Что, Винни, боишься проникнуться идеей и потратить все деньги на гироскутер и смузи? Оба засмеялись. — Да хватит ржать, придурки, — попытался оскорбиться Винс, но сам засмеялся. — Я вас ЗОЖникам сдам, вы меня своим дымом травите. В ответ в него полетели брошюрки. К вечеру, работа была завершена. Прокатав всю поверхность и повторно пройдясь по ней феном, машина была избавлена от остатков мыльного раствора. Не обошлось без пузырей под плёнкой. Винсент несколько часов осматривал каждый сантиметр винила, выискивая и удаляя лишний воздух иголкой. Местами вышло неаккуратно, но пусть хоть кто-то попробует упрекнуть его в криворукости. Отремонтированный Pontiac вернул себе прежние черты, пусть и немного отдающие далёким Китаем. Только трое человек знали об удешевлённой новой комплектации, и пока ничего не начало отваливаться или гнить — можно смело утверждать, что взяты чуть ли не оригинальные запчасти. Что бы не произошло той роковой ночью, больше ничто не наводило на суждения о произошедшем. Зато подняло суждения о наличии смысла в восстановлении прежнего стайлинга. Нельзя было сказать, что машина Винсента выглядела вычурно, она выглядела как плод фантазии человека, который так и не определился, какой же стиль ему импонирует: агрессия американской классики или грация спортивных иномарок. Обычно люди классифицировали такой сомнительный синтез как продукт воспалённого рассудка. Некоторые назовут спортивные обвесы на масл-каре извращением, Винсент же звал инновацией. За время работ над машиной, работники и клиенты зачастили отшучиваться, что само мироздание воспротивилось его вкусу, ниспослав милость в виде аварии. Винсент только огрызался на это. Машина прекрасна и всё тут. Теперь Pontiac выглядел как никогда лучше, а говоря без бахвальств — как прежде. Прошли ровно сутки с момента завершения всех работ, за это время винил должен был полностью «схватиться», а машина готова отправляться в свет. Мысль о возвращении на дорогу так взбудоражила рассудок, что ночью Винсент не сомкнул глаз. Он так и не сумел отсидеть до конца уроков, сбежав даже раньше, чем Мэтт успел привести доводы, почему не стоит этого делать. А поскольку тест-драйв старой-новой машины без свидетелей — пустая трата времени, одноклассник в добровольно-принудительном порядке отправился вместе с ним. Заветные слова «ремонт завершен» звучали точно так же, как звучало бы предложение: «У Вас умер неважно-сколько-родный родственник по чьей-нибудь линии и всё своё многомиллионное состояние завещал исключительно Вам». Ты вроде и несказанно счастлив, но с лету не придумать, на что можно потратить деньги в первую очередь. Вот и Винсент смотрел на машину, совсем не желая осквернять свою отремонтированную красавицу грязными невадскими дорогами. — Всегда знал, что у меня золотые руки. — Брэд щёлкнул зажигалкой, закурив; его никогда не смущали собственноручно развешанные таблички о запрете курения на территории автомастерской. — Но вы всегда можете мне об этом напоминать. — Я так и чувствую, как мои руки покрываются позолотой, — вторил ему Винсент, разглядывая свои. Про позолоту утверждать было сомнительно, но вымыть бы их не помешало. — Всегда знал, что кастомизация авто — моё призвание. — Нам надо было заснять Pontiac до ремонта и после. Сделали бы слайд-шоу как в «Тачка на прокачку». — У нас не было брезента на машину и визгов Винса, — добавил Мэтт, стряхивая пепел сигареты в банку колы. — Шоу уже испорчено. — Я к тому, что потом могли бы на коленке сделать сопливое видео-эпитафию, в случае, если Призрачный гонщик снова надумает его грохнуть. Мол, шёл к своей мечте и умер за неё… — Эй, ничего, что я тут рядом стою? — возмутился Винс. — Ты всегда волен поучаствовать в планировании своих похорон. Он же тебя наверняка по машине помнит. Винсент лишь демонстративно закатил глаза, он обошёл машину и провёл рукой по чёрному металлу кузова: как же давно эта поверхность не ловила отражений. Спортивные обвесы на грозной классике, изящные языки пламени вздымались из-под порогов, готовые обжечь всякого, кто бросит ему вызов. Вон он, его прекрасный Pontiac. Наконец-то… — Смотри не заляпай, я только всё протёр. — Твою же мать, Брэд, не порти момент! — Твоему моменту не достаёт музыки «Привет, Морриконе». Твой зверь не для того столько тут проторчал, чтобы ты сопли об него вытирал — быстро в город! Винсент только усмехнулся и открыл дверь в салон. В нос тут же ударил запах откровенного Aliexpress — всё-таки не стоило вестись на акцию и заказывать с Китая дешёвые чехлы на сидения. Но они так похожи на натуральную кожу! — Если ты ещё не успел наметить маршрут тест-драйва, то давай я помогу тебе, — склонился перед окном Мэтт и протянул ему деньги. — Рвани через K.O. Drivers и возьми что-нибудь перекусить. Винс протяжно выдохнул и провёл руками по рулю: — Разве обладатель такой машины смахивает на курьера? — Во всех крутых фильмах главные герои в конце дружно едят и выпивают, разве нет? Тем более ты сам вытащил меня со школы до большой перемены, а мой ланч остался в шкафчике, если я умру от голода, это будет твоя вина. — Не хочу быть причастным к убийству школьника, — поддержал его Брэд, отсчитывая деньги с кошелька, — поэтому стану его сообщником. Наша провизия закончилась ещё вчера, а твоей машине нужен тест-драйв; ты знаешь, что нужно моему холодильнику. — Признай, ты специально прождал до утра, чтобы не ходить самому, а заслать меня, верно? — Именно, Винни. А теперь… — Он активировал центральные двери «Гаража». — Вперёд к большим покупкам! — Ненавижу… — только и пробурчал Винс, заводя мотор. — Кончай ломаться, Мэтт, я тебя не на свиданку зову, — протянул Винсент, разговоры по телефону всегда раздражали, только здесь собеседник имел возможность отказать. — Мы просто проедемся, нужно протестить машину. Еда всё равно у меня, теперь догони и отними её. Никогда не доводилось быть на побегушках: подвести приятеля или девушку — вполне, отличная возможность похвастать машиной. Но заниматься доставкой, за которую даже не платят, расценивалась как пустая трата бензина. Скрасить поездку небольшой гонкой отлично бы компенсировало бесполезность тест-драйва. Драйвить тут было только торможение на светофорах. — Очень смешно. Не успеешь приехать к одиннадцати — заберу твою картошку. Винсент убрал телефон от уха и взглянул на часы — 10:32. Время ещё есть. — А знаешь что? Идёт. Приеду раньше — хрен ты от меня спрячешься, погоняем за городом. — Если Призрак не грохнет тебя раньше, чем ты до нас доедешь, то согласен. Тут Грей рядом, хочешь сказать котику «Привет»? Винс закончил вызов и положил телефон на приборную панель. Настроение в миг испортилось. За последние месяцы Призрак не предпринимал никаких попыток расправиться с ним и, казалось, сама история уже забылась, но стоило вернуться на дорогу, как вновь ему стали припоминать. Последние месяцы о Призрачном Гонщике особенно ничего и не было слышно: победил там-то, разбил машину тому-то. Парни из «Гаража» рассказывали, что изредка встречали припаркованный красный Aston Martin в городе. Стоял он на парковке для инвалидов или нет не уточнялось. Но все рассказы как один имели одну значительную деталь — его покрытие всегда сияло чистотой. В голове тут же всплыла картина, когда Винсент впервые увидел машину на парковке. Вычищенный до блеска Aston Martin с синим огоньком сигнализации, блёкло мигающим из-под непроницаемо-чёрной тонировки стекла. От него буквально веяло холодом. Сенсационной стала новость о смене номеров. Давно известно, что Призрак имел мичиганские номера, согласно последним утверждениям, таинственный JOFY 892 теперь числился невадским. В «Гараже» только ленивый не шутил, что это не просто совпадение, Призрак твёрдо намерен забрать душу Винса. Говорят, ими он заправляет свой бензобак. Винсент же считал, что окружающие идиоты. Прошло столько времени, а на пути не встретилась ни «Кристина», ни грузовик-призрак, ни тем более Aston Martin. И стоило полагать, не встретится впредь. «Он же тебя наверняка по машине помнит», — вновь в голове пронеслись слова Мэтта. Да чушь собачья! Винс тяжело вздохнул: итоги своих мыслей не внушали оптимизма. Он потянулся к телефону и посмотрел на время — опаздывает. Внезапно это всё стало не важно: за поворотом раздался рёв мотора — дорогого мотора. Винс вздрогнул. Рёв повторился с новой силой. На этот раз подросток выдохнул: звучание было отлично от Aston Martin. А это значит... Неизвестная дорогая машина в городе, как раз в тот момент, когда нужно протестировать свою; проигнорировав красный сигнал светофора, Винсент поспешил свернуть на перекрёстке. И не был разочарован. Остановившись на очередном светофоре, он встал вровень с белым Chevrolet Corvette, который одним своим видом поднимал настроение и прибавлял бодрости духу. Изящный спортивный корпус был украшен аэрографией: сине-красные полосы тянулись вдоль корпуса и крыльев, подчёркивая, что такой машине место на гоночном треке. Цифра 308 на дверях была изображена с эффектом размытия, будто дерзко оглашая всем в округе, какую скорость может развивать это красавица. Машина вполне заслуживала того восхищения, что вызывала у случайных прохожих, не будь Винсент холоден к спорт-карам, он бы разделил этот восторг. Но Corvette вызывал у него только спортивный интерес. Можно было забыть о времени, ведь у него появился настоящий соперник. А сколько их ещё будет… Если вы хотите знать, как определить, что намечается важная стритрейсерская сходка, просто обратите внимание, когда концентрация неприлично тюнингованных машин превысит все допустимые нормы. Странно, что полиция до сих пор так и не освоила эту простую математику. Близилась главная гонка штата, не удивительно, что, имея машины за десятки тысяч долларов, водители предпочтут подыскать себе дешёвые хостелы в дыре по типу Джаспера. Деньги на жильё в приличном месте либо уже отданы за очередной обвес, либо сэкономлены для вставок или взносов за участие. Провинциальный Джаспер отлично подыгрывал всем любителям дешёвых удобств: низкие цены делали его основной стоянкой для всех приезжих. Хотя бы несколько раз в году Винсент не ненавидел свой город за это — во время сходок. Водителем Corvette оказался кто-то либо очень низкорослый, либо чрезмерно стеснительный; как бы ему не хотелось, слабая тонировка стекла плохо скрывала его нервные ёрзанья по сидению. Винс привстал с места, насколько позволял ремень безопасности. И тут же захотелось упасть обратно. Дарби. Джек. Мать его. Дарби. Пони-кар Urbana 500, мотоцикл Yamaha и теперь ещё спорт-кар Corvette … Винсент слышал по новостям о повышении зарплат медработникам, но он сильно сомневался, что они выросли настолько сильно. Если Джек не промышляет подделкой денег, сбытом наркотиков, продажей органов или печатью на 3D-принтере, то впору призадуматься над тем, как ему удаётся менять свой автопарк сутки через сутки. Не из Lego же он их собирает, в самом деле. Бросать вызов перехотелось. А вот бросить что-то — весьма. Телефон, например? Слишком дорогое удовольствие. Одно стекло такой машины будет стоит Винсу почек или печени, да и жаль портить свой смартфон на ничтожного мамкиного миллионера. Выход заботливо лежал на пассажирском сидении, завёрнутый в эко-пакет. Винсент ухмыльнулся. Дёшево, сердито, лишит завтрака, но и чёрт с ним — месть подают с двойным сырным соусом. Достав из пакета гамбургер, Винсент развернул бумагу и с размаху кинул его в стекло машины Дарби. Бросок вышел достойней любой кинутой гранаты на базу противника в страйкболе: поражающие элементы соуса охватили всю зону атаки. Хорошему броску подыграл и светофор, высветив разрешающий сигнал. Небольшой лист салата сумел упорхнуть под сидение машины, но его Винс решил достать позже. Поспешив надавить на газ, он скрылся с места своего маленького преступления. Пусть Дарби знает своё место, никакая машина не сделает его лучше. И всё же сделала — она сделала его смелей. То, что к утру стало с отремонтированным Pontiac не находило никаких слов, но, с каждым ударом оставляло заметные отпечатки на лице Дарби. Первые сообщения в соцсети начали поступать с той же скоростью, с которой фотографии передавались от одного ученика к другому. За какой-то час вид измазанной фаст-фудом машины стал общим достоянием всей школы. Судя по количеству репостов — и всего округа тоже. Если карма представляет собой бумеранг, который рано или поздно обязательно возвращается, то кармический бумеранг Винса был обвешан гамбургерами. Кузов, решётка радиатора, лобовое стекло — всё было в остатках еды. От вчерашнего отполированного автомобиля остались лишь воспоминания от тех, кто вчера его протирал. Мятый глушитель красноречиво демонстрировал, что в него всё запихивали с силой, к тому моменту как Винсент поспешил открыть капот, растопленный на солнце соус уже успел затечь через воздухозаборники к двигателю. И голуби… всюду были чёртовы голуби. Они стервятниками облюбовали машину. Винсент не мог точно сказать в какой миг вспыхнула драка, успел ли Джек что-то сказать ему до того момента, как получил первый удар. Не было мыслей ни о зрителях, ни о последствиях или о том, усвоил ли Дарби свой урок и пора остановиться. Сначала этот недомерок сумел выиграть гонку, затем сыграть в спасителя, а теперь взял на себя роль народного героя, кто в одиночку осмелился бросить вызов тому, кто ему не по силам. Что же, смело. Но никогда не стоит забывать, что путь любого героя пролегает через страдания. — Ну как теперь ощущения, приятель? Финал не так представлялся? Винсент навис над лежащим Джеком. Только остановившись и замерев в ожидании ответа, он почувствовал, как сильной ноет разбитый кулак. Вокруг шумела толпа: кто подбадривал, кто призывал остановиться, но среди прочих подать голос требовалось лишь от одного. Но он молчал. Винс вновь сжал кулак. Не хочет говорить — заставит. — Отвали от него, мразь! По лицу ударил портфель Мико. Винсент не успел осознать, каким образом вместо сжатого в комок Джека перед его лицом очутился асфальт, как он быстро был кем-то поднят. — Ты срехнулся? — в ужасе прокричал Мэтт. — Из-за тебя вся грёбанная школа на ушах. Директор скоро будет здесь. Надо валить! Кругом щёлкали фотокамеры смартфонов, некоторые снимали происходящее на видео; никому не было дела до взаимопомощи, когда речь шла о красоте кадра и грядущих просмотрах на YouTube. Полностью вовлёкшись в свои выяснения отношений, Винсент и не обратил внимания, что из нескольких скучающих школьников, двор наполнился зрителями. Одноклассники, классы помладше, выпускники — и вправду небывалый аншлаг. Типичные школьные драки обычно всегда сопровождаются аккомпанементом ревущей толпы болельщиков, но публичность — удел идиотов, которым должно быть нравится впоследствии расплачиваться за свои поступки. Потешить своё самолюбие на пару минут не стоит того, чтобы потом сидеть на отработках или подписывать заявление об исключении. Любой, кто знает толк в том, как следует указывать другим на их место, никогда не станет устраивать сцены на публику. Избить провинившегося за углом или поддать в коридорах школы всегда красиво оформляется пострадавшим как «упал с лестницы». Не столь важно сколько раз и каким образом. Очевидно, что дело было не так? Да. Доказуемо ли? Проблемно. Другое дело, когда всё выходит на публичный уровень, отвертеться не удастся. Попадать впросак было не в правилах Винса, но ситуация заставила забыть об осторожности. Джек сам вырыл себе могилу. — Ну уж нет, я только начал! — огрызнулся Винс, отвертеться уже всё равно не получится. Он метнул взгляд в сторону Дарби: Мико и Раф помогали ему подняться. Очень хотелось разделаться со всеми троими сразу. — Руки убери! — Ты не вернёшь машину, если вылетишь из школы, — почти умоляюще проговорил Мэтт, не отпуская руки. Он нервно озирался по сторонам, ожидая что вот-вот из толпы появиться директор и исключит их обоих. — Засунь свою месть куда поглубже, она не стоит грёбанного убийства! — Я не собираюсь его убивать, только нем… — Винс! Оба подростка синхронно обернулись; в тот момент, когда один остался стоять, ошарашенно глядя на происходящее, другой был внезапно снесён разъярённым Джеком и повален на землю. Ситуация полностью потеряла контроль: в последний раз подобное происходило в средней школе. Толпа переменила тон. Теперь выкрики «задай ему!» относились к Винсу. Он и в самом деле, как будто вернулся в детство, вновь ощутив себя тем мальчиком, что не смог дать сдачи задиристым старшеклассникам. Впервые за долгое время глубоко внутри начал проступать страх. Но не страх перспективы разбитого лица — страх проиграть. Проиграть Джеку. Молниеносность атаки сыграла Дарби на руку: удерживая Винса за волосы, тот пропустил несколько ударов. Ситуация почти победная, но как всегда бывает, выигрывает не тот, кто лучше дерётся, а кто имеет больше связей. Из гула толпы послышались знакомые голоса, кто-то грубо стащил Джека с Винса. Последний не мог позволить себе остаться в долгу и нанёс прощальный удар ногой в живот. Мэтт и Сэм не стали возиться с ним, предоставив сочувствующей части толпы. — Был бы мозг было бы сотрясение, — присел Мэтт. — Ты как, встать можешь? Винсент не ответил, в ушах неистово гудело. Проведя рукой по волосам, крови на ладони не осталось — по крайней мере голова не разбита, уже не плохо. — Дерёшься как баба, мразь, — крикнул он Джеку. — Или так хотелось покрасоваться перед Сиеррой? Где ты, кстати? Надеюсь, тебе зашли его навыки боя. Стоящая в толпе Сиерра не ответила, лишь нахмурилась. Винс полагал, теперь ответит она ему не скоро: пока он бил Джека, то кроем уха слышал, как она призывала его остановиться. — Винс, завались уже. Ты не в себе, — сказал Сэм, грубо поднимая его на ноги. — Может из меня и не лучший боец, — наконец заговорил Джек, пока Мико вытирала ему кровь с лица. Он мягко отстранил её и встал в полный рост, стараясь держаться как можно отважней и продолжил: — но я хотя бы не завистливая крыса. Ты сам виноват? Ну уж нет. Винсент только зарычал в ответ и рванул на Джека. Кто-то пытался его остановить, но удалось вырваться. Толпа спешно расступилась. Дарби попытался нанести удар первым, но он был отражён ещё на половине взмаха, открывшись — тут же получил удар в живот, а затем локтем по спине. — Ну что, соберём все лайки? Вот так вот дерутся настоящие мужики, — прошипел Винс, схватив скрючившегося парня за волосы. — А так, добивают… — Всем разойтись! Голос директора Скордж звучал громогласно, подстать всей её строгости. Стройная женщина в годах встала посреди школьного двора, остальные ученики поспешили уйти с её поля зрения, столпившись позади. Винсент отпустил Джека и поднял руки, отойдя от него в сторону, словно гражданский, который совершенно случайно оказался на месте преступления. Где-то со стороны прозвучало: «Я же говорил, что нужно было валить». — Оба — живо ко мне в кабинет. С вами будет особый разговор, Винсент! С меня довольно ваших выходок. Винсент промолчал, но и с места не сдвинулся. Она назвала это «выходкой»? Их «небольшой разговор» совсем не был выходкой — ублюдок Дарби просто того не стоил — всё стало гораздо сложнее: это личное. Кстати о личном… Винсент посмотрел на школьную парковку, синий мотоцикл стоял там же, где и всегда. — Знаете, что? Он угробил мою машину — а я угробил ему лицо, у нас тут всё по справедливости. — Винс медленно отступил в сторону парковки. — Или нет, не полностью. Винсент оглядел мотоцикл: такой глубокий синий оттенок и зеркальная поверхность, должно быть он дорого стоил. А сколько обойдётся ремонт… Даже если потом придётся оплачивать с собственного кармана, оно того стоит. Винс поднял взгляд на Дарби, улыбка не требовала слов, но всё же предпочтительней было продолжить: — Как там ты кличешь свой мопед? Арси, вроде бы. Что, настолько плохо с девушками? — Не смей! — Джек был в ужасе. И правильно, он должен его бояться. — Не сметь что, Джекки? — Винсент, немедленно прекратите этот цирк! — вновь крикнула Скордж. Мэтт и Сэм позади неё тоже всячески показывали, что пора завязывать. Да, пожалуй, пора. Каждому представлению нужен свой панчлайн. — Ты так любишь свою Арси. — Винсент нежно провёл рукой по синему корпусу мотоцикла. — Я ведь я тоже любил свою машину. Очень любил! Нельзя было с точностью сказать, что Винсенту понравилось больше, звук опрокинувшегося набок мотоцикла или крик Джека. Хотелось вложить в удар больше силы, но ботинок и так чуть не соскользнул с гладкого корпуса. Повреждений вышло меньше, чем рассчитывалось, но треснутое стекло и пара вмятин тоже были неплохим итогом дня. — Мои родители свободны после девятнадцати, миссис Скордж! — крикнул Винс, удаляясь с территории школы — Будем ждать вашего звонка! Он понимал, что ещё очень пожалеет о сказанном, но очень хотелось уйти красиво. Получилось: никто не пытался его остановить.***
Близился полдень, дневное солнце прогрело невадский воздух достаточно сильно, чтобы окончательно признать этот день прескверным. Винсент бесцельно бродил по тротуару, прохожие украдкой посматривали на него, сторонясь его потрёпанного вида. Некоторые переходили на другую сторону дороги, а одна чернокожая девочка в костюме принцессы вовсе назвала наркоманом, уверив, что Иисус его за это покарает. Винс лишь огрызнулся, напомнив, что все чёрные были рабами и своим видом она оскорбляет Британскую Корону. К общему списку сегодняшних деяний прибавился ещё и расизм. Ну и чёрт с ним. Присев на лестнице у торгового центра, Винсент достал вибрирующий смартфон и отменил входящий вызов. Звонила мать. Ох, он же сказал Скордж, что к родителям по всем вопросам только после девятнадцати часов. Ну что за настырная женщина! Все разговоры на потом, сегодня с него было достаточно, чтобы заслужить провести остаток дня в тишине и ненависти ко всему живому. Разблокировав экран, Винс просмотрел историю звонков: несколько пропущенных от друзей, один от матери и ещё два со школы. Он и не помнил, когда успел записать в телефонную книгу номер директора. Ну и ладно, всё равно скоро придётся удалить. Убрав телефон обратно в карман, Винсент обратил внимание на свою правую руку: костяшки были разбиты в кровь и испачканы — ничего смертельного, но убрать кусочки грязи вся же стоило. Он вытер кисть о рубашку. Не было никакого сожаления за сделанное, единственное, что действительно вызывало беспокойство, как сильно всё это отразиться в дальнейшем. Исключение? Однозначно. А нужно ли ему это образование в принципе? Что вообще такое это образование? С детства ему твердили, что образование даёт человеку шанс на самореализацию в жизни. Быть может и так, но всё что Винсент углядел в образовании — ворох бумажек. Аттестат об окончании школы, диплом об окончании колледжа, сертификаты с курсов повышения квалификации. Бумага, бумага, бумага! Вот получил ты свою макулатуру на руки, умеешь решать уравнения, лепить горшки из глины и различать школы античной философии, а дальше что? Иллюзия того, что перед тобой открыты все пути. Как это обычно бывает, всё полученное образование считалось востребованным только в собственных мечтах. Винсент никогда особо и не задумывался о том, кем бы хотел стать в жизни. В детстве были мечты работать астронавтом в NASA, но оценки по физике быстро сказали ему нет. А сейчас? Сейчас и так было не плохо. Уличные гонки позволяли заработать куда больше, чем его работающие сверстники. Так нужен ли этот аттестат вовсе? Винсу точно нет, он и так не плохо устроился в этой жизни. Если что, родители протащат или машина прокормит. Ох чёрт... Винсент закрыл лицо руками. Только что отремонтированная машина угроблена до неузнаваемости и ещё неизвестно как на всё произошедшее отреагируют родители. Судя по звонку среди рабочего дня, добра ждать не стоит. Если Винсу не сдался аттестат и диплом, то они были важны родителям, его исключение они не перенесут. Телефон снова завибрировал. Винсент посмотрел на экран — звонил Мэтт — и отменил вызов. Надо было многое обдумать. Раздавшейся автомобильные гудки этому не способствовали. Винсент игнорировал настойчивость друга, ему не сдалась психологическая поддержка; ни в «Гараж», ни домой тоже не хотелось. Сигнал повторился. Почему никто не хочет оставить его в покое хотя бы на сутки? Что путного могут сказать нынешние-завтра-уже-бывшие-школьные-друзья или Брэд? «Не волнуйся, всё образуется»? «Мы всё равно будем с тобой общаться»? «Будем носить передачки, если тебя посадят»? Да пусть все катятся, группа поддержки недоделанная. — Мэтт, пошёл на-! — Крикнул Винсент, подняв голову, но замолк на полуслове. Напротив него стоял красный Aston Martin.