T w i l i g h t

Кажется, это было в другой жизни, думает Розали Хейл рассеянно. То, как они с Люцифером сцепились — сущий дьявол и прекрасная фурия, два бессмертных создания, не привыкших получать отказы или проигрывать. В их случае ставки были более чем высоки, в деле была замешана семья, а Розали для своей семьи была готова на все. Когда за Ренесми пришел сам Дьявол и заявил свои права на ее удивительный дар, именно Розали была той, кто первой встала у него на пути. — Ты приблизишься к Несси только через мой труп, Морнингстар, — пообещала она тогда, и золотистые радужки ее глаз пылали, словно яростное и беспощадное адское пламя. — А убить меня не так уж и просто, можешь поверить на слово. Вот только я уверена, что ты достаточно глуп, чтобы все же попробовать. — Очаровательно, — усмехнулся в ответ Люцифер, и даже театрально похлопал в ладоши, всем своим видом демонстрируя то, что он в полной мере оценил самоотверженность и храбрость прекрасной вампирши. — Но может попробуем пойти наиболее привычным для меня путем и заключим сделку? — Я не из тех, кто заключает сделки с дьяволом, — высокомерно отозвалась Розали, а Люцифер смахнул невидимую пылинку со своего плеча, облаченного в безупречный костюм от именитого дизайнера, и скептически уточнил: — В самом деле? Но условия могут быть действительно выгодными. — Чего ты хочешь? — подала голос Белла из-за плеча Розали, крепко прижимая к себе тогда еще малышку Несси. — Я говорю не с тобой, — осадил ее Люцифер обманчиво мягким тоном, в который была завернута непререкаемая сталь. — Розали? — Чего ты хочешь? — повторила слова Беллы Розали, но ее голос не смягчился, как и взгляд. — За малышкой идут Вольтури, — проговорил Люцифер, и все Каллены, как один, издали животный рык. Опасность приближалась, гибель грозила им всем, они были зажаты в угол… А Дьявол предложил им выход: — Я разберусь с Вольтури раз и навсегда, а взамен малышка Ренесми однажды окажет мне услугу и использует свой дар в моих интересах. Всего единожды. — Идет, — быстро ответила Белла, но Люцифер вновь проигнорировал ее: — Взамен на ее жизнь и благополучие я прошу лишь одну ответную услугу в будущем… И Розали, которая проведет в моей компании, скажем, три недели. Каверзный блеск в глазах дьявола был обжигающим, искристым и гипнотизирующим, и прежде чем кто-то из Калленов успел как-то отреагировать на его слова, Розали ответила: — Идет. Так она и попала в «Lux», так и оказалась в объятиях Люцифера — нет, не сразу, конечно же, далеко не сразу. Для начала она просто была его компаньонкой — вынужденной, и постоянно подчеркивала это, без устали отпуская язвительные комментарии, откровенно глумясь над земным образом жизни короля Ада и старательно пытаясь унизить его, вот только… Только Люциферу, казалось, все ее выпады были нипочем, более того — ему они нравились. Он откровенно посмеивался над попытками Розали уязвить его, даже давал ей ехидные подсказки и, в конечном итоге, за те три недели, что она провела с ним по их договору, это именно он извел ее до крайней степени, но именно тем и заинтриговал, задел за живое и заставил желать невероятного — понять его и узнать поближе. В тот вечер, который должен был стать для них последним, Розали была смущена осознанием того, что ее огорчает, что ей придется покинуть «Lux» и его хозяина и вернуться к своей прежней жизни, и оттого злилась — ведь каких-то три недели назад ей ее жизнь нравилась! Люцифер, наигрывая на блестящем рояле какую-то пронзительную мелодию и то и дело прерываясь, чтобы глотнуть шампанского из высокого бокала, хитро косился на нее, но молчал — и Розали хотелось придушить его, потому что он наверняка догадывался о ее смешанных чувствах. — Ты приготовил для меня трогательные слова прощания, или ограничишься мелодией? — Розали первой не выдержала игры в молчанку. — Надо же, в твоем каменном сердце есть уголок, в котором найдется место для моих трогательных слов прощания? Не ожидал, — Люцифер оборвал мелодию на полу-ноте, придирчиво и с откровенным интересом оглядел наряд Розали, а затем взгляд дьявола замер на ее лице, таком красивом и часто надменном. Но в этот вечер в чертах Розали проступала несвойственная ей мягкость, даже уязвимость, и Люцифер наслаждался осознанием того, что неприступная и неукротимая красавица из клана Калленов все же не устояла перед его обаянием, хотя и отчаянно пыталась. — В тебе что-то есть, не могу не признать, — нехотя отозвалась Розали, и тут же упрямо вскинула подбородок: — Но не воображай о себе много, Люц. С тобой не скучно, но на этом все. — И ты ни разу не вспомнишь обо мне и моем искрометном чувстве юмора, когда тупой громила Эммет будет поигрывать для тебя мышцами вечер за вечером вместо того, чтобы обнаружить хотя бы проблески интеллекта и сыграть с тобой хотя бы в скрэббл? — снисходительно уточнил Морнингстар, и Розали театрально закатила глаза: — Зато я наконец буду не обязана выслушивать потоки твоего ехидства и самолюбования. — А еще ты не узнаешь, как умопомрачительно я хорош в постели. — Зато я знаю, что ты самонадеян сверх меры, — фыркнула Розали. — Это не самонадеянность, моя дорогая, это факт, — взгляд, которым одарил ее Люцифер, мог бы плавить железо… И Розали внезапно осознала, что это безумство ей необходимо так же остро, как прежде была необходима возможность заботиться о ком-то, выражать себя в чувствах. Это был новый виток, новая грань… Грань, которую открыл в ней Люцифер Морнингстар. Что ж, он не лгал — его самонадеянность была оправдана на миллион процентов, и когда Розали Хейл совершила поздний звонок Калленам и сказала, что не вернется к ним больше, то никто из них не понял ее, кроме Элис. Элис знала, что так будет — но некоторые видения она все же благоразумно держала при себе до самого последнего момента. Разбивать сердце Эммета было прерогативой Розали — и дьявола по имени Люцифер Морнингстар.