***
Под тусклым утренним солнцем, под совершенно чистым, без единого облака небом, от берега и до молочно-синей полоски небосклона колыхалось море. Гнались одна за другой высокие темно-синие волны. Играли наперегонки, кто первым разобьется об переливающийся различными красками песок. И расслабляли своей прохладностью усталые ноги юноши, который приходил к этому берегу каждое утро, мешал соленые ароматные нотки морской воды со своим терпким ароматом ландышей и бросал камешки в неспокойную воду, наслаждаясь слабыми лучами утреннего солнца. Дуновения ветра всегда путали его светлые волосы, игрались с немногочисленными голубыми прядями и заставляли белые полупрозрачные крылышки вздрагивать и отпускать свои крупицы еле заметной блестящей пыли. Небо здесь редко бывало голубым. Обычно оно было окрашено серыми красками с некими переливами белых перистых облаков, но с недавнего времени все изменилось. Светлые волосы путались между тонких пальцев, крылышки вздрагивали от теплых прикосновений, а губы его в слабой улыбке приподнимали свои уголки. Жизнь наполнялась незнакомыми насыщенными красками любви и нежности, а берег холодного моря больше не казался таким одиноким и чуждым. В шоколадных глазах и милых кроличьих зубках он отыскал свое маленькое счастье. В тесных объятиях и горячем шепоте, который щекочет кожу шеи, он отыскал чувство необходимости и защиты, а в сладких улыбках и опьяняющих поцелуях он отыскал желанных бабочек в животе.***
Весенним утром среди больших камней, которые омывались темными водами моря, он и повстречал его. Нежно-розовые пряди волос спадали на глаза цвета молочного шоколада, пара выступающих передних зубов кусала нижнюю губу, а взгляд был сосредоточен на солнце, которое окрашивало небо в оранжевые оттенки. Его розовые крылышки вздрагивали раз за разом, а Юнги и не заметил, как засмотрелся на красивые черты лица. В голове пронеслась тысяча и одна мысль, а чарующие глаза неожиданно установили зрительный контакт, вызывая у юноши алый оттенок на впалых щеках. — Красиво, правда? — тихо спросил незнакомец, приподняв левый уголок губ. — Ты еще не видал здешних закатов, — невнимательно кивнув, Юнги еще раз взглянул на парня, который с добродушной улыбкой протянул ему руку. Неуверенно ухватившись за кисть его руки, он почувствовал теплоту на кончиках пальцев и забрался на камень. — Ты впервые здесь?.. — А ты? — Мин чувствует пленительный полусладкий запах орхидей и прикрывает глаза на мгновенье, чтобы собраться с мыслями. — Это мой дом, — на выдохе отвечает он, открывая свои глаза-полумесяцы и пряча их под длинноватой светло-голубой челкой. Незнакомец в ответ задумчиво кивает, а Юнги обнимает согнутые в коленях ноги и упирается в них подбородком, бегающим взглядом рассматривая небо и морской берег. — Мое имя Чонгук, — шатен улыбается искренне, оголяя ряд белоснежных зубов и ероша волосы на затылке. — И я фея любви… — Юнги, — спустя секунды неловкого молчания отвечает светловолосый, бросив на нового знакомого незначительный взгляд. — Фея грусти. И кто бы мог подумать, что восход весеннего солнца и холодный берег моря смогут объединить два одиноких сердца, которые желали любить и быть любимыми? С каждым днем жизнь Мина набирала новых оборотов, наполнялась различными воспоминаниями и милыми улыбками, которые оставляли незначительные отпечатки на его изрезанной вдоль и поперек душе. — Хён… — негромко зовет Чонгук, переплетая свои пальцы с холодными пальцами Юнги. Его голова покоится на хрупком плечи блондина, а взгляд устремлен на то же солнце, которое разукрашивает небо в темно-оранжевые и пурпурные оттенки, исчезая за далеким горизонтом. — Ты мне нравишься. Юнги в ответ только улыбается слабо, неощутимо губами касается темной макушки и добродушно качает головой. По телу приятными волнами расплывается тепло, мысли путаются в единый клубок, а кончики пальцев немного покалывают. — Всему свое время, Гукки.***
Сегодня же Юнги пропускает сквозь пальцы ног мокрый песок, наслаждается звуком разбивающихся о камни волн и покрывается мелкими мурашками, когда горячие руки ложатся на его талию. Между ребер путаются бабочки, сердце быстрее переливает кровь, а на губах чувствуется нежный поцелуй покусанных губ. — Пойдем домой, хён, — негромко просит Чонгук, растягивая губы в широкой улыбке. Мин соглашается сразу, неспешно переплетает свои холодные пальцы с его и ступает в сторону деревянного домика в нескольких метрах. Они построили его месяц назад, когда младший заявил, что устал прилетать сюда каждый день, а Юн неожиданно предложил жить вместе, ведь «так будет удобней и тебе, и мне». В маленьком домике, имеющим одну комнату, пахнет нежными ландышами, которые смешались с ванильными нотками орхидей и еле ощутимым морским бризом, а блондин еще возле двери тянется за сладким поцелуем, неуверенно проводя кончиком языка между губ младшего. Дверь из темного дерева закрывается с еле слышным скрипом, а Мин ловит себя на мысли, что настал нужный момент, чтобы сказать все. — Гукки… — разорвав поцелуй, зовет светловолосый, пытаясь успокоить бушующие внутри эмоции и крылышки, которые мимо воли вздрагивали и отпускали крупицы пыли. — Нам нужно поговорить. — Конечно, хён, — коротко целуя юношу в лоб, шатен ерошит голубые пряди его челки. Юнги теряется в словах, опускает глаза в пол и тянет его к небольшому дивану, который обшит тканью цвета чонгуковских крыльев. Парню хочется рассказать Чону все. Начиная с его тяжелого детства и заканчивая предательством лучших друзей, но с пересохших губ срывается только тихое «Я люблю тебя». — И я тебя, — сразу же отвечает младший, вбирая его лицо в свои большие ладони и касаясь его тонких губ, пробуя, как впервые, их горький вкус. — Я хочу быть с хёном… всегда, — Чонгук улыбается так красиво, что старший на мгновенье теряет связь с реальным миром, а перед глазами мелькает бегущей строкой «навсегда твой». Мин завороженно смотрит в его карие омуты, пододвигается поближе и увлекает в неловкий поцелуй. Возле Чона спокойно и хорошо до танцующих звезд перед глазами, а еще он похож на маленького котенка, который тихо мурлычет, когда получает желанное внимание и короткий поцелуй в уголок губ. Младший с помощью поцелуя пытается передать всю свою любовь, а Юнги только неумело отвечает и доверчиво льнет поближе. Бабочки внутри каждого порхают с новой силой, кровь в жилах бурлит, а языки снова и снова сплетаются в чувственном танце. Блондин осторожно пальчиками касается его щек, гладит за ушком и пытается слиться в единое целое, а Чонгук, изучая каждый сантиметр его рта, играется с чужими крылышками, которые от нескрываемого волнения делают слабые попытки взмыть вверх. В какой момент Мин забирается на бедра шатена и в его губы шепчет «сделай меня своим» — никто не помнит, ведь Чоновы руки уже хозяйничают под великоватой рубашкой хёна, а у светловолосого на коже расцветают теплые оттенки розового и фиолетового. Юнги пальцами шатко хватается за его плечи, жмется ближе и понимает, что приносит боль, ведь крылья младшего вжимаются в грубую обивку дивана, но изменить ничего не может, потому что хочется всего и сразу до белых вспышек перед глазами. Чон медленно расстегивает пуговицы на его рубашке, отвечает на дурманящий здравый рассудок поцелуем и счастливо улыбается, а блондин мелко дрожит и кусает собственные губы, когда юноша проходит россыпью поцелуев от шеи к выпирающим ключицам. Мин неаккуратно путает пальцы в шелковых волосах, тихо выдыхает и блаженно прикрывает глаза, когда шершавый язык шатена проходится по правой ключице и ее впадине. Перед глазами белая пелена, между пальцев складки чонгуковской рубашки, а в мыслях сам Гукки. Старший плавится под его руками, рвано выдыхает и негромко просит поцеловать его. Чонгук не может отказать, отрывается от манящих к себе острых ключиц и накрывает тонкие губы блондина своими. Нежными и бережными касаниями пробегается по его спине, а языком водит по нижней губе в немом вопросе. Юнги приоткрывает губы, позволяет языку младшего встретиться со своим неумелым и краснеет в очередной раз. Когда Чон приподнимает его за бедра и укладывает на мягкий диван, подминая под себя и устраиваясь между раздвинутых ног, Мин шикает от боли чувствительных крылышек, которые соприкасаются с неприятной тканью дивана. Блондин шумно переводит дыхание и обвивает шею младшего руками, кусая внутреннюю часть щеки. Чоновы губы мажут по скулам, шее и опускаются опять к ключицам, а пальцы неспешно цепляются за резинку его свободных штанов и стягивают их спустя секунду, отбрасывая в неизвестном направлении. Юнги пробирает крупная дрожь от неизвестности, и он негромко шепчет просьбу остановиться, но шатен только ласково улыбается ему и обещает, что все будет хорошо, а светловолосый верит и льнет к нему. Мин не помнит, как оказывается еще и без нижнего белья, но горячие поцелуи Гука заставляют забыть обо всем этом и полностью отдаться. Чонгук действует осторожно и уверенно, проходит россыпью поцелуев от его бедра и до коленки. Он чувствует, как хён дрожит в его руках, видит, как блондин стесняется, и говорит ему, что он прекрасен, успокаивая его. Шатен быстро справляется с собственной одеждой, замечает, как Юнги прячет покрасневшее лицо руками, и целует его костяшки. — Я хочу видеть тебя, хён, — со всей нежностью, на которую он только способен, просит младший. Мин убирает руки от лица, хватается дрожащими пальцами за его плечи и, закусывая нижнюю губу, коротко кивает. Чонгук улыбается ему ласково и подносит алую головку члена к звездочке ануса. Он целует его и резко входит наполовину, ловя губами его болезненный вскрик. Юнги впивается отросшими ноготками в его плечи, хнычет и смаргивает слезы, которые стоят пеленой перед его глазами. Неприятно, неудобно и больно, но он готов терпеть, а младший взамен ловит губами каждую слезинку и входит полностью, заполняя его собой. — Гукки… — скулит Мин, обнимая его за шею и рвано выдыхая ему на ухо. Младший начинает медленно двигаться, когда чувствует, что хёну проще, и зарывается пальцами свободной руки в его волосы. Внутри старшего узко и жарко, его податливое тело подается ему навстречу спустя несколько минут, а сам Юнги все еще продолжает что-то невнятно шептать и мычать. Чонгук целует каждый сантиметр его лица, опускается к шее и вырисовывает языком различные узоры на багровых отметинах. Постепенно Мин привыкает, и с его пересохших губ срывается первый полустон, который является для шатена неким зеленым светом. Он начинает двигаться быстрее и резче. С каждым толчком он тихо постанывает от узости старшего и пытается войти еще глубже, заставив чужое тело содрогаться от возбуждения. Когда член проезжается по простате, Юнги громко стонет и зажмуривает глаза до появления белых вспышек. Светловолосого хватает ненадолго, еще пара глубоких толчков — и он изливается на собственный живот, так и ни разу не прикоснувшись к себе. Его дыхание сбито, сердце пропускает удар за ударом, а Гук шикает, когда старший сжимает его в себе, не позволяя больше двигаться. У Мина разноцветные пятна расплываются перед глазами и пальцы на ногах сжимаются от удовольствия, а младшему все же удается сделать еще пару рваных движений и с хриплым стоном излиться внутрь хёна. Юнги почему-то смеется, прячет руками лицо, а Чон собственной рубашкой вытирает его живот, выходит из него и ложится рядом, тяжело дыша. — Я так люблю тебя, Гукки, — неожиданно выдает светловолосый, поворачиваясь к нему лицом и крыльями упираясь в спинку дивана. Чонгук улыбается счастливо и видит, как между голубых прядей волос появляются его розовые. Он целует его в кончик носа, шепчет об их вечности и прижимает к себе, наслаждаясь таким родным ароматом ландышей.***