Меньше помнишь - крепче спишь

— Напомни, саблезубый мачо, почему я все еще здесь и в очередной раз рискую своей шеей? — Крис пришпоривает лошадь, слыша за спиной то ли вой, то ли крик отчаянной голодной бури. — Потому что твоя бывшая недолго горевала и за неделю выставила твой дом на продажу? — Ник морщится, вспоминая, какую гневную отповедь вылила «малышка Грэтхен», когда Крис, успевший по всем документам благополучно упокоиться, появился внезапно на ее пороге. Не так много людей захлебываются собственной бранью, но слова «поцелуй меня в зад» точно возглавляют анти-хитпарад предсмертных высказываний. — Напомни мне еще в следующий раз не иметь дела с немками, — бурчит Крис. — Ты вообще напоминай мне почаще, кто я такой и почему нам позарез надо лезть в самое пекло. Ник косит на него левый глазом — под плотной одеждой не видно, что все тело Криса как на шарнирах — возвращение к жизни не лечит травмы и не пересобирает кости заново. На двух подопытных не поставишь экспериментов, но Нику достаточно того, что и Крис, и Дженни живы — а как и кто они теперь, дело второе. Некоторые мертвецы живее соседей, которых видишь только на День благодарения. А некоторые живые зачастую ведут себя как обычные зомби: жрут чужой мозг, ходят одним и тем же маршрутом. Дом-работа-дом-работа-паб-дом-работа. Крис сам захотел вернуться. Сказал «Хэй, чувак, ты один хочешь править миром? Ты не зажрался, чувак?» Поэтому как собрали его патанатомы, так он и скачет теперь с дырой в районе легких и берцовой костью, пробившей кожу в двух местах. Что там у него после трепанации — один судмедэксперт знает, да, может, треклятый Генри, пополнивший наверняка свою персональную кунсткамеру новыми образцами. — Мы теперь можем лезть под пули без бронежилета! — Ник перекрикивает завывания ветра. — Ты разве не мечтал о таком? — Только в «Контрстрайке», — Крис хохочет. — Я лучше прикрою тебе спину и поприкалываюсь над связистами. Видеть, вернувшись с того света, твою разинутую клыкастую пасть — не самое прекрасное зрелище. Кстати, я тебе говорил, какая мне первая мысль пришла? — Ты ее даже запомнил? — Мало того, что запомнил, я о ней постоянно думаю! — Крис поднял вверх указательный палец, требуя внимания, что, впрочем, плохо сочеталось с несущейся им вослед песчаной бурей. — Каждый раз, как я твою физиономию вижу, думаю: как прекрасно, что мы не в диснеевских сказках! А то от такого «поцелуя любви» и заикой стать можно. Ник смеется. Он ни за что не скажет другу, что на призыв «Вернись к жизни!» тот не отозвался. Ржал как конь и обещал, что в этом состоянии вечно будет являться Нику во снах, во время приема пищи и — обязательно — во время секса. Поэтому пришлось его слегка придушить, чтобы не вырывался, и принудительно, как спасателю в утопающего, вдуть рот в рот затхлость желтых песков и илистую гниль болот, которая теперь была для Ника вместо кислорода. Как ни странно, подействовало. А что Крис об этом не помнит — его же счастье.