Лучшее в моей жизни

- Пойду-ка закинусь позитивом, - выключил сигнал на телефоне Эвен. На вечерний приём у него стояла «Sleep, sugar!» Poets of the Fall, и Марк Сааресто запевал начало так, что уже хотелось рыдать. Поставить что-то пободрее Нэсхайм категорически отказывался. Его привлекал финский мрачняк. Микаэль следил внимательным взглядом, как тот выковыривает из отделения коробки таблетки и капсулы. Как глотает по одной, запивая «Имсдалем» из бутылки. Исак видел, что Микки хочет узнать о них больше. Тот читал аннотации к эвеновым лекарствам, трогал корешки журнальной подборки. У Эвена вся его возлюбленная периодика была расставлена в строгом порядке библиотечного каталога: «Fant», «Filmavisa», «Film & Kino»... Микки подолгу разглядывал рисунки на клейких листочках, что Эвен делал для Исака по поводу и без. Ходил и всматривался в инсталляции из плакатов и цитат на стенах: «Жизнь, прожитая в страхе — это наполовину прожитая жизнь» «Учись хорошо, Джейк Салли. И мы посмотрим, можно ли вылечить твоё безумие». Исак отлично понимал это чувство. Он тоже был недоволен тем, что какой-то кусок жизни, проведённый Эвеном и Микки вместе, был ему недоступен. Исак не мог заглянуть в то время, когда они зависали друг у друга дома на выходных, гуляли до озябших рук и красных носов после уроков. Иногда, очень редко, Эвен ронял об этом пару фраз. - Слышьте, а меня кто-нибудь просветит, где вы познакомились? - раздражённо спросил он. - В автобусе, - сказали эти хором и заржали, очень довольные собой. - Ну и?! - набычился Исак. - Мне бы развёрнутую версию. Прикончив свою бутылку воды, Эвен выкинул её в мусорку и соизволил рассказать: - Короче, это был класс шестой, что ли. Да, Микки? Или когда ты там перевёлся к нам в Бьёльсен? У нас ещё был тот предмет, «Знакомство с родным краем» или типа того. Исак, ты его вообще, наверное, не застал. Вывозили на лесную опушку, рассаживали на поляне и шпарили сказки по полтора часа. Из сборника Асбьёрнсена и Му — я и счас Грете по памяти рассказываю. - В общем, первая экскурсия после осенних каникул, - продолжил Микаэль. - Я только в класс пришёл, новенький. И меня сажают вперёд к Халльстрёму, потому что укачивает. Ну, я уже расстроился, что придётся всю дорогу уныло торчать рядом с преподом. Как вдруг Халльстрёма просят пересесть и подсаживают ко мне вон того чувака! Бли-ин, как я был рад! - И я, - кивнул Эвен, весь подтаявший от воспоминаний. - Лучшая экскурсия. Исак мрачно зыркал на них — ему было откровенно завидно. - Ну почему вот меня там не было? - возмутился такой несправедливости он. - Так ты был совсем ребёнком, Исак! Мы б с тобой и водиться не стали, - обидно заржал Нэсхайм. Шутливая фраза почему-то так задела, что Исак отвернулся и стал смотреть на извивы дождевых струй на стекле. Ула показывала фотки сына в тринадцать лет. Нэсхайм тогда был совсем нордический блондин, до выгоревшей белизны на макушке. Лицо мягко и плавно очерчено, но уже со знакомой ямочкой на подбородке. Он даже подростком был очень симпатичным. Нога Микки тронула подъём ступни, погладила. И ещё раз. Исак прикрыл глаза, трогая его ногу второй своей. - Ну ты чего, надулся что ли? - недоумённо спросил Эвен. - Лилле! Ну ладно тебе, я ж просто так... Он подошёл, положил руки на плечи и поцеловал в затылок, мгновенно сделав лучше. Исаку даже дышаться стало легче. - Кстати, мы все сейчас здесь, потому что это была твоя идея, Лилле, - глядя в окно на дождь, сказал Микаэль. - Мы вот вроде старше и все такие умные. Но отношения свои сохранить не смогли. - Да уж. Получилось хреново, - признал Нэсхайм. - Мне хотелось тебе позвонить или написать. Но каждый раз не хватало смелости. Микаэль только упёр язык в щёку, кивая — видимо, у него были те же самые проблемы. - Вы что, так и не разговаривали... ну, после того случая? С поцелуем? - недоверчиво поморгал Исак. Они молчали, переглядываясь. Исак не понимал, что это значит, но сердце уже отстукивало ритм, ускоряясь. - Не совсем так, - с невесёлым смешком поправил Эвен. - Микки, расскажешь? - Угу. *** Исак скосил глаза: на телефоне, поставленном на беззвучный режим, всплыла смс от Саны. Он разлочил экран и прочёл вслух: Если вы любите двух людей одновременно, выбирайте второго. Если бы вы любили первого, то не влюбились бы во второго (с) Джонни Депп - Ага. Полная хрень! - кинул Исак телефон на стол, заставив резиновый кейс спружинить. - Можно ещё из двух зол выбрать младшее, - хитро улыбнулся Эвен. - Так что ты там хотел рассказать? - Исак облизнул губы. - Про ваше общение. - А, ну... когда я полгода был в Англии, на Рождество мне позвонил Эвен. - Неожиданно, да? - Как тебе сказать? Мы не разговаривали нормально больше трёх лет. Я был полностью уверен, что он меня ненавидит. То есть, обнимашки при всех, «бест бад», это да, но... я же про личное говорю. Нэсхайм от таких тем явно нервничал и переживал, хотя и молча — он чувствовал это прямо спиной, не оборачиваясь. - Да сядь ты, - не выдержал Исак. - Иди сюда. Он затащил его к себе на колени, обняв за бока. И усадил, немного завалив на своё плечо, чтобы Эвену было удобнее. Вот так, держа его в руках, слушать было уже не страшно. - Эвен так радостно со мной поздоровался. Стал спрашивать, как дела, как я там в своём Лондоне поживаю. Пиздец, я сидел на обледеневшей скамейке в парке и разговаривал с ним. Это было как во сне, где возможно вообще всё. У меня текли слёзы и сопли от счастья, - запрокинул Микки голову, резко выдыхая. - Я не хотел, чтобы этот разговор кончался. Исак зажмурился. Он уже почти догадался, в чём дело. Нэсхайм напряжённо застыл в его руках — кажется, даже не шевелился. - Потом я услышал тебя на заднем фоне. Ты говорил: «Да хватит уже всем подряд названивать». Дальше гудки. Исак вспомнил то Рождество — он после долгих колебаний всё же позвонил психиатру Эвена, не справляясь сам. Эвену было явно хуже, чем обычно: он не мог сосредоточиться ни на чём, хохотал без повода и тут же начинал рыдать, заслоняя лицо руками. Пару дней пришлось-таки провести в клинике. Но Микки-то волновало, почему Нэсхайм не перезвонил ему стабильным. - Эвен думал, что ты его не хочешь, ни в каком смысле. Ты же сам ему так сказал. Зачем было тебе навязываться? - Да я хотел. Просто... до усрачки был напуган своей реакцией. Эвен только за пояс приобнял, ткнулся губами в губы, а у меня встал уже. - Я не думал тебя напугать, - с глубоким сожалением сказал Нэсхайм. - А я не хотел сделать тебе так плохо, Эвен, - тронул его руку Микаэль. - Я был эгоистичный придурок. Исак старательно не комментировал, с этим согласный. Хотя, кто бы говорил — он сам творил чудовищную хрень, пытаясь поссорить Юнаса с его девушкой. И даже в этом преуспел. - Если бы я знал, что можно будет сохранить только что-то одно. Или важную часть того, кто я есть, или веру, - поднял глаза Микаэль. - Не ты был виноват, что я мусульманин и гей одновременно. Исак смотрел, как он держит руку Эвена, прикасаясь к ладони невесомыми поцелуями. - Ты больше не веришь в Аллаха? - поднял брови Нэсхайм. Тот выпрямился, откинув упавшую на лоб прядь волос: - Так, как раньше — нет. Для меня не было никакого другого варианта, на самом деле. Но я всё равно скучаю по тем временам, когда слышал азан на телефоне и молился. И ходил в мечеть, и Уразу соблюдал. Сейчас-то только формально, чтоб моих не огорчать... - Слушай, но это ведь можно совместить, - пожал плечами Эвен. - Я на прайде в прошлом году точно девчонок в хиджабах видел, - поддержал его Исак. - Ребят, не надо, - махнул рукой Микаэль. - У вас у самих, что ли, нет больных тем? Исак заткнулся. Он обрывал любые разговоры, если речь заходила о Марианне. Так же, как Эвен ненавидел обсуждать свои госпитализации. Микки тоже стоило оставить в покое с его нерешённым вопросом веры. В конце концов, Юсеф ведь пришёл к общему знаменателю с Саной — хотя когда-то наотрез отказывался причислять себя к мусульманам. *** Они лежали на свежих, ещё пахнущих лавандой простынях, в искусственно созданном полумраке. В их спальне свет можно было плавно прикручивать. Дождь, кажется, зарядил на всю ночь — но его монотонный звук даже расслаблял. Нэсхайм иногда слушал такие треки перед сном. Приподнявшись на локте, Исак посмотрел на лежащего посередине между ними Эвена. Его длинные ноги были согнуты в коленях и раздвинуты. Эвен с полуткрытым ртом томно вздыхал и ёрзал, потому что Микки дразнил его, потирая ладонью основание плага. - Хочешь нас? Кого сначала? - склонился над ним Исак. - А давай ты, - схватил за руку Эвен. - Лилле... только сразу, ладно? Он кивнул. Ещё бы — от этих разговоров Эвен был не только сильно возбуждён, а ещё на нервах и эмоциях. Потому и просил не играться. - Можно, я выну? - лизнул ему бедренную косточку Микки, уже взявшись за бархатистое, чуть выступающее основание. - Д-давай, - задышал чаще Эвен. Исак сжал флакончик со смазкой во влажной от волнения руке — даже выдавить с первого раза не получалось. Он не понимал, как на это всё реагировать. Подумать только: эти два долбодятла могли бы быть вполне счастливы вместе, и не водиться с ним. Вообще. Микки плавно потянул плаг наружу, и Эвен прикусил губу, переживая это сильное растяжение мышц молча. Коническая пробка вышла с пошлым чпокающим звуком. Им обоим было видно жадно зияющее отверстие, которое медленно сокращалось. Исак плавно ввёл туда два смазанных пальца, пока не успело сомкнуться. Эвен тут же сжался на них, невольно пытаясь насадиться сильней. - Исак... ну я же просил, - горько пожаловался он. - Ладно, всё, не злись! Исак взял его под колени, задрал их, огладив по пушистым голеням. И, надавив членом, без помощи рук задвинул Эвену. Как надо — это было видно даже со стороны, по полуобморочному дрожанию закрытых век. Нэсхайм кайфовал, получив так долго желаемое. Его яица непроизвольно поджимались, подтягиваясь кверху. Исак начал двигаться, медленно вынимая и всовывая. Давая прочувствовать все анатомические особенности своей налившейся загнутой елды. Он снова дразнил, хотя обещал этого не делать — искушение было слишком велико. Эвен задыхался и скулил, реагируя на каждое проникновение. Большие, широко раскрытые глаза подёрнулись плёнкой слёз. Было ощущение, что крепкий, ходящий поршнем член в заднице — это вот и есть мечта всей его жизни. При очередном движении скользкая головка вильнула и он не попал, проехавшись Эвену по бедру. Тот аж взвыл от досады, и Исак поспешил вставить обратно. Эвен перерывисто выдохнул, сжимая в кулаках немилосердно скомканную простынь. - Как же ему нравится-то, - завистливо сказал Микаэль. - Давай вместе? - Не. Эвену на работу завтра, так что без извращений, - негромко ответил Исак. Букхал отвесил ему за это подзатыльник. Исак только притянул к себе бёдра Эвена, толкаясь в него размашисто, с сильными шлепками. Он далеко не всегда так делал, но сегодня хотелось кончить прямо внутри. Потому что это был его Эвен! Микаэль мог пройти нахуй со своими запоздалыми сожалениями. Нэсхайм держал свои ноги под коленями, чтобы его было удобнее пялить. Покусывал распухшие яркие губы, откровенно сочась себе на живот — тянущаяся ниточка смазки склеивала его хуй с мелкими складками кожи. Микки потрогал его над верхней губой, и Эвен тут же забрал в рот его пальцы и с большим энтузиазмом стал сосать. От смеси сексуальной фрустрации и злости Исака аж потряхивало. Всё это было для него немного слишком. - Хочу его тоже, - обалдело сказал Микаэль. - А вот хрен тебе, - раздул ноздри Исак. - Бла... годарим за ожидание. Ваш звонок... важен для нас. Исак долбился в Эвена сверху так, как им обоим нравилось. Жёстко, без перерыва — зато так Нэсхайм кончал до отключки и провалов в памяти. Его член стоял только наполовину, но Исак знал, что тот уже близок — у Эвена становился совершенно особенный, потусторонне расфокусированный взгляд перед этим. Исака продрало долгой дрожью: Эвен сейчас смотрел именно так. Как будто никакой объективной реальности не существовало. Сжав зубы, Исак продолжил вбиваться — пока Эвен не охнул, толчками изливаясь себе на грудь. Исак даже не успел ничего понять. Он мгновенно кончил сам, заорав от чистейшего телесного восторга, распылившего тело на крупный глиттер, блёстки и кристаллы Сваровски. *** Нэсхайм там валялся, как дохлый, даже не шевелясь. Его колени разъехались в стороны. Микаэль подполз к Исаку на постели, обняв за плечи и целуя в потную шею. Исак накрыл его руки своими — злость на Микки отчего-то как рукой сняло. Обмякший член выскользнул сам — и они увидели, как дырка Эвена сначала сжалась, а потом засочилась белой густой струёй. На простыни быстро расплывалось мокрое пятно. - Ты мне только посмотреть разрешишь? - спросил Микаэль. Он крепко сжал кулак у основания своего члена, глубоко вдыхая, силясь сдерживаться. Исак был страшенно польщён, что Микки вот так это сформулировал. - Не. Не только, - устыдился он собственнических порывов. - Это меня чего-то переклинило. Сорри. - А я уж думал, у вас как в «Аватаре». Цахейлу, связь. Когда твой баньши с тобой на всю жизнь, и только тебе позволяет объезжать. - Что?? - Исак даже не нашёлся, что сказать от неожиданности. - Бля-ааа, только не это! - запротестовал Нэсхайм, очевидно, придя в себя. - Мне Исак своим Аватаром все мозги уже проел. Не то что до коры, а прям до древесины! - Так ты позволишь Микки себя объездить, или как? - поставил вопрос ребром Исак. - Эвен, может, сверху сядешь? - затаив дыхание, предложил Букхал. - Всегда с тобой так хотел. А вообще... я не надеялся, что ты мне когда-нибудь дашь. Я ж не заслужил. Нэсхайм ответил разнеженной улыбкой. Подумал, лёжа с закрытыми глазами. - Ну, хорошо. Только попить сначала принесите что-нибудь? *** По пути на кухню Микки ойкал и придерживал член рукой. С таким кошмарным стояком ходить было вообще неудобно. Микаэль же прослушал самый полный порно саундтрек, на который Нэсхайм был способен. Насмотрелся на них — после инстаграмных приличных картинок, наверное, было сильно. - Это ж как билеты на «Цирк дю Солейл». Только лучше! - высказался Исак, напившись бруснично-клюквенного сока прямо из пакета. - Я, может, даже не буду дрочить. А просто посмотрю... на ваше цахейлу. Чувак, ты хоть понимаешь, что мы с тобой будем «торук макто»? Наездники Последней Тени?! Потому что Эвен — это ж пиздец всему живому. - Точно, - усердно закивал Микаэль. - Мы как в той сцене, где Нейтири сидит с Джейком верхом на торуке и такая: «Йоуу, битчез!» Исак смотрел на него в полном охуе — он, честно, никогда не думал, что будет вести с кем-то подобный диалог. - Возьму-ка я этот, - отставив стакан с водой, ухватил Микки за горлышко бутылку «Nordic Koivu». - О, точно. Его любимая дрянь. - Да я заметил. Мы же с ним в «Рема» закупались вместе — так Эвен прям целую коробку с ними на кассу понёс. Как эту... жидкость из берёзы вообще можно употреблять? - риторически вопрошал Микки, идя по коридору. - А я ебу? Главное, ему нравится, - покосился Исак. - Эвен! Зырь, что мы тебе принесли! Нэсхайм сцапал у Микки из рук холодную прозрачную бутылку с надписью 0,7L. Отвинтил крышку и с таким удовольствием стал пить, что Микаэль с трудом перевёл дыхание. Эвен Б. Нэсхайм, сидящий в кровати без трусов, был прекрасен. Его отросшие волосы пришли в полный беспорядок, свисая на лоб и торча из причёски хаотичными прядями. Фейская пыльца ресниц оттеняла светлые глаза. Кончик носа, подбородок и ключицы трогательно розовели. Исаку хотелось запечатлевать это на камеру, сочинять для него корявые стихи. Целовать жилистые сильные руки, на которых под кожей проступали все фасции. Судя по тому, как пялился Микаэль, тот был очарован ничуть не меньше. Наверное, этому было рациональное объяснение. Такие изначально застенчивые, рефлексирующие чуваки, как они с Букхалом, просто не могли не тянуться к яркому, феерическому, взрывному Эвену. Слишком привлекательно, слишком намазано мёдом. Даже Соня, гуляя в парке с ребёнком, нет-нет да и вспоминала своего безумного, незабываемого бойфренда. Исак был уверен — ведь под всеми одиночными фотками Эвена в фейсбуке та неизменно ставила лайк. *** Когда Исак только перешёл в среднюю школу, он на Рождество сходил с папой в кино. Трёхчасовой фильм про синих обитателей планеты Пандора ребёнку было высидеть непросто — зал на утреннем сеансе был заполнен сердитыми шепотками и окриками родителей. Но Исак таращился на экран, даже не думая баловаться или залезать в папино ведро с попкорном. Тогда он ничего не знал про Джеймса Кэмерона и про то, что девять лет тот потратил на создание новой ВСЕЛЕННОЙ. Жизнь самого Исака умещалась в десять — а потому оно было непредставимо, неохватываемо разумом. Но трёхметровые люди-кошки, их волшебные кони и летающие баньши дикой расцветки забрали сердце навсегда. Это не прошло, не забылось с возрастом. Сколько бы друзья не ржали над тем, что он любит старьё. Как бы со знанием дела не критиковал фильм Эвен, перечисляя весьма очевидные режиссёрские ляпы. За одиннадцатилетний перерыв об «Аватаре» забыла и широкая публика, и критики. Никого не интересовало, что в своё время он бил все рекорды по кассовым сборам, уступая разве только «Титанику». Но Исак вопил капсом на своей страничке, когда год назад Кэмерон таки выпустил долгожданный второй фильм. Притом снимая одновременно третий, четвёртый и пятый! Нэсхайм ходил с ним, и даже молчал про ляпы, что для херра будущего режиссёра приравнивалось к гражданскому подвигу. Исак, конечно, не стал бы говорить этого вслух... Но то, что Микки походя упомянул его любимое кино и символику оттуда, он воспринимал, как знак. Нейтири вот так же не стала убивать чужака, потому что на тетиву взведённого лука ей опустилось священное семя Эйвы. *** Исак сидел, зачем-то держа на коленях декоративную подушку в вязаном чехле. Он хотел понаблюдать — только совсем не был уверен, что это выдержит. Эти лежали на боку лицом друг к другу и медленно, чувственно ласкались. Исак слышал, как дышит через нос Микки. Как серебристо-дрожаще тают звуки поцелуев в тишине комнаты. Было так странно присутствовать при чужом жутко интимном общении — особенно, когда он понимал, сколько это для них значит. Эвен смотрел Микаэлю в глаза и проводил по плавному изгибу поясницы, поросшей лёгким пушком. Микки от этого дёргался и вжимался членом в его бедро, роняя на кожу вязкие капли и размазывая. Вся спальня пропахла потом, пряным запахом предэякулята и ебли — Исаку было просто нечем дышать. А может, дело было в другом. Исак прижал пальцы к горлу — казалось, сердце решило эмигрировать и теперь пульсировало прямо там. Микки погладил Эвена по округлой ягодице, сладострастно помял её, потискал. Засунул в него пальцы, заставив охнуть. Исак знал, что Микки чувствует — он сейчас раздвигал нежные и упругие стенки, ещё склеенные его спермой. Больше не нужно было возиться с резинками — на второй день с ними Букхал сходил и сделал тест. Самый полный, который только возможно, от гонореи до герпеса. Сейчас он мог надеть на себя Эвена, просто вдвинув в его скользкий анус свой член. - Что, доверишь мне себя? - спросил Микки шёпотом. - Если ты ещё можешь... - Да, - ответил Эвен, не дав ему договорить. Исак больше не мог вот так сидеть и смотреть. Он встал, дошёл до окна и открыл раму на верхнюю створку. Прохладный влажный воздух освежил лицо. Стоя к ним спиной, Исак разглядывал секции витража, заключённые между двумя прозрачными стёклами. С трудом создав в своей жизни какое-то подобие стабильности, они с Эвеном не предусматривали вот такого... потрясения основ. И если даже его выворачивало наизнанку от эмоций — Исак не представлял, какая буря творилась внутри у Нэсхайма. *** Проснувшись внезапно и резко, Исак поднял гудящую голову. Разлепил веки, с удивлением поняв, что в постели один. Хотя, нет — с другого края он разглядел силуэт лежащего навзничь Микаэля. В спальне стояла кромешная темень. Со стороны коридора раздавались странные звуки — как будто ручным насосом мелкими толчками закачивали воздух. Исак вскочил с кровати и, натыкаясь на углы и стены, рванул туда. Уже выбежав из спальни, он отчётливо понял, что слышит: это Эвен изо всех сил пытался вдохнуть воздух в лёгкие, но не мог. Рывком распахнув дверь, Исак увидел его безумные от страха, расширенные глаза. Нэсхайм, держась за горло, сипел, запрокидывая голову вверх. У него не было никаких респираторных паталогий. Это острая тревога не давала Эвену нормально функционировать. Исак схватил его за плечи, пытаясь заякорить собой, успокоить. Паническая атака всегда настигала совершенно неожиданно. И даже зная, как можно её предотвратить при первых признаках, это не всегда удавалось сделать. В такие моменты Нэсхайм забывал о технике вдох-пауза-выдох, не мог вспомнить даже о ритмичном подъёме рук. Где-то в ящике с таблетками точно был блистер Пропанолола... или нет? - Эвен, я тут, я с тобой. Пожалуйста, дыши, - умолял Исак. - Давай, давай, у тебя получится!! Нэсхайм согнулся пополам, надсадно хрипя, а потом вдруг тихо, медленно вдохнул. Правда, тут же зайдясь хрипами снова. Но это уже было что-то. - Эвен, чёрт тебя дери. Нашайм, вцепившись трясущейся рукой в его плечо, попробовал вдохнуть ещё раз — и у него действительно получилось. Исак, задрав голову, смотрел, как разглаживаются его веки, а щёки снова приобретают нормальный человеческий цвет. Значит, он подошёл к самому концу — атака всегда проходила сама максимум через двадцать минут. Только вот для Нэсхайма они были адом. Пропанолол бы сейчас был без толку; он начинал действовать не сразу, да и то мог лишь ослабить сильный приступ, но не прекратить совсем. Исак обнял крепко-крепко, прижав к себе. Ничего не говоря — это ж был не первый такой случай. - Я думал, - просипел Эвен, - что помру здесь нахрен. У меня пол-груди онемело. Хотел пойти тебя искать. - Чтоб помереть на моих глазах, да? - Ну да, - хмыкнул Нэсхайм. - Мне так точно было бы спокойнее. Исак шумно втянул носом и вытер мокрую щёку об его гладкое плечо. Notes: Жизнь, прожитая в страхе — наполовину прожитая жизнь (с) девиз из твиттера База Лурмана. Петер Кристен Асбьёрнсен и Йорген Му — норвежские фольклористы, аналог братьев Гримм.