Высшая мера

Всего ошибочней мерить жизнь мерою смерти. Люк де Клапье Вовенарг

Чёрная вуаль обрамляла бледное лицо Лаисы, подчеркивая шок, скорбь и отчаяние в точно выверенных дозах и заставляя Майлза заново проникнуться почтением к талантам Элис Форпатрил. «Замечательно в минуту опасности иметь таких генералов». Даже поверхностная подготовка похорон отняла у них куда больше сил, чем он рассчитывал. Самые большие усилия пришлось, разумеется, приложить, чтоб покойный выглядел должным образом. «Интересно, следует ли вассалу принести сюзерену извинения в случае подложного убийства? Существует ли какой-то церемониал? Прости, Грегор, что пришлось тебя зарезать. Это ради блага империи». Стоя возле самого гроба, Майлз искоса оценил помрачневший профиль императора с опущенными веками. Что ж, по крайней мере, не моргает, и на том спасибо. А то он собирался решить эту проблему старинным способом, положив на каждый глаз по золотой монете. «Грегор, я пробыл мёртвым гораздо дольше. Поверь, ничего сложного». «Еще бы, ты же был без сознания». «Твоя смерть даст нам время всё расследовать по горячим следам». Майлз зрительно просканировал зал, зацепился за побелевшего не хуже «безутешной вдовы» Айвена, за напряженную фигуру Аллегре, траурные наряды и горестные жесты. Уже скоро… Официальные представители графств закончили прощание. Потянулась вереница форов, среди которых он наконец-то углядел Ришара Форратьера. Время. Майлз нашарил в кармане маленький пульт и нажал кнопку. На белой перевязи Грегора распустились алые хризантемы. Кровавые лепестки ширились, продергивая шелк над якобы пробитой отравленным стилетом грудной клеткой. «Он всегда воображал себя человеком действия, — сказал когда-то Бай. — Его вовсе не требовалось особо подстрекать к соблазну преступить роковую черту». Просто сейчас черта оказалась роковой предельно. Ришар отшатнулся, взмахнул руками, споткнувшись на ступеньке. — Нет. Нет! Не может быть! Я не хотел… Майлз шагнул вперед, жадно ловя его шепот. — Чего вы не хотели, Ришар? Предавать? Оставить империю в хаосе? Продаться с потрохами врагу ради личной утехи? — Нет, я не хотел зайти так далеко… я только… Его исполненный ужаса взгляд никак не мог оторваться от ярких пятен. — Вы же верите в загробное возмездие, не так ли? Что кровь убитого обличает преступника, стоит ему приблизиться к трупу? Ришар сник, ломая руки и что-то бормоча. Майлз отступил и подал знак Аллегре. *** — Итак, на данный момент чистка с нашей стороны закончена. — Я рад видеть, что она коснулась не столь уж многих. Майлз тоже успел этому порадоваться. Это свидетельствовало о том, что барраярская политика в последние годы находится на правильном пути. — В основном, все завязалось на Ришаре. Он-то далековато зашел в своем стремлении отыграться за публичное осмеяние. Даже преодолел ненависть к цетагандийцам, став марионеткой мятежных губернаторов. Грегор фыркнул, вытянув длинные ноги по направлению к каминному теплу. — Вот интересно: раздраконили его вы с Доно, а мстил он почему-то мне. Майлз отсалютовал собеседнику бокалом. — Профессиональные издержки. Ты в ответе за поступки своих подданных — конечная инстанция для восстановления справедливости, так или иначе. — Предпочитаю «иначе» — «так» обходится чересчур накладно. Надеюсь, ту мерзость, которой пропитали клинок, уничтожили с особым тщанием. Грегор задумчиво повертел пульт, взорвавший под мундиром пакетик с краской. — Хотелось бы мне знать, как организовал свою «гибель» Флетчер Джияджа. И что он планирует сделать с заговорщиками, пожелавшими стравить две единовременно обезглавленные империи. Майлз поёжился: — А я не хочу. Небесный сад слишком уж изощрен в таких вещах. Он плеснул ещё вина себе и Грегору. — Полагаю, самым большим ударом твое воскрешение стало для придворных хронистов. — И самым большим подарком — для межпланетной прессы. Майлз расплылся в хулиганистой ухмылке. — К следующему дню рождения презентую тебе коллекцию твоих некрологов. 13 октября 2010 г.