***
— Оммм-омм, — бубнил мой внутренний шаман, в процессе медитации, пока я вся дрожала от напряжения и волнения перед дверьми чужой школы, в которую нас командировали сдавать итоговые экзамены. Сегодня был русский. Предмет, от которого зависит мое будущее. Да, определенно я чувствую себя немного волнительно. Так я себя успокаивала, пытаясь трясущимися и влажными руками открыть бутылочку с водой. Тугая крышка упрямо не хотела поддаваться, но я была упрямее. В тот самый момент, когда я вышла победителем из этой схватки, на меня сзади кто-то налетел и все содержимое бутылки вылилось на меня, насквозь пропитывая мою белую рубашку и просвечивая очертания моего лифчика. Зашибись просто. Хотя нет, почему это зашибись, зашиби, вот подходящее слово. Зашиби Кирсанова. Что я сейчас и сделаю. — Слушай ты, контуженный и в танке, ты что, вообще уже ослеп? — с самым зверским выражением лица повернулась я к этому дебилу. Конечно, это был он. А вы думали, кто? Он, конечно же, никаких угрызений совести не почувствовал. — Что, Лисицына, решила устроить конкурс мокрых маек? Уверен, первое место будет твоим, — и опять эта противная ухмылка. — Я даже… А-а-ай, Лисицына, дура, блин. Ты че творишь? Ой, я как-то совершенно случайно наступила ему на ногу острым каблуком. Шучу. Не случайно. — Кто бы говорил, — пробурчала я, пытаясь салфеткой высушить рубашку. — Сам-то себя в зеркале давно видел? — Утром только смотрел, — наконец он перестал скулить и прыгать на одной ноге. А то на нас уже оглядываться начали. — То-то я думаю, Кирсанов опаздывает, а ты, оказывается, от зеркала отлепиться не мог. Что, прощался со своим любимым Стасиком, налюбоваться не мог? — Ну не тобой же мне любоваться. — Боже упаси, — я даже перекрестилась, — такого я себе даже в самом страшном сне не пожелаю. Уж лучше зеркалом. Его глаза сузились, и улыбочка сползла. 1:0 в мою пользу. — Ха-ха, Лисицына, так смешно, ты арсенал сменить не пробовала, а то с первого класса шутки остались. — Зачем мне менять мои шутки, если твои вообще с детского сада. 2:0. Я сегодня на коне. — Лисицына, не беси меня, — он подошел ко мне вплотную и больно схватил за локоть, — иначе… Иначе… — Бешеная, — он отскочил от меня, отплевываясь. Ну да, ну вылила я на него немножко водички, ну что такого. Он первый начал. — С четвертого класса все книжки свои читаешь, совсем умом тронулась? — Это был вопрос? — Нет, констатация факта. — Не пугай меня, Кирсанов, ты заболел? — я картинно приложила руку к его мокрому лбу, и он тут же отшатнулся от меня. — Как долго ты учил это слово? — Отвянь, Лисицына, пока ты будешь вспоминать зубрежку из своих книжек, я спокойно все спишу, у меня шпоры есть. И без твоих слов заумных справлюсь. — Удачи, придурок. — И тебе, бешеная. И тут вышла милая тетенька в очках, которая объявила о начале регистрации. Ну, понеслась. Выйдя на улицу через три часа, я вдохнула свежий воздух полной грудью. Сдала. Все написала. Все. Я была на таком адреналине, что совсем забыла о страхе. Стычка с Кирсановым взбодрила меня. Вот ведь гад. Надо будет как-нибудь сказать ему спасибо. Хотя нет, не буду. Зазнается еще.***
— Женька, я сдал, — Кирсанов вылетел из кабинета, а я, наоборот, взлетела, его усилиями оторвавшись от земли. — Молодец ты мой, — улыбнувшись, я взъерошила его и без того растрепанные волосы, удобно устроившись в его руках. — Кстати, спасибо тебе. — Это за что это? — За тот экзамен, помнишь? — я уже опустилась на землю, и теперь мы вместе шли по асфальтированной дорожке в парке. — Ты меня так взбодрил, что я даже не боялась. — Не зря, значит, я на тебя воду вылил, — ляпнул он и покосился на меня. — Что? — беги, Кирсанов, беги. — Ты это специально сделал? Мне никто не ответил, потому что Кирсанов был очень занят, убегая от меня, по пути перепрыгивая через клумбы и скамейки. — Кирсанов, стой! Я тебя все равно догоню, слышишь? Кирсанов, — кричала я, пускаясь в погоню за ним. Ну, Кирсанов, ну, погоди!